23. Разглядеть нечто большее

Водитель автобуса развернулся в сторону Бенджамина и спросил, когда можно отправляться. Тогда он встал в проходе, снова пересчитал ребят и, удостоверившись, что ждать больше никого не надо, дал команду закрыть дверь. Он лишь на пару секунд задержал взгляд на последних креслах, где у окна сидела в одиночестве Розалия. Ее товарищи разместились по другую сторону от прохода и совсем не обращали на нее внимание. Они что-то громко обсуждали. Девушка же, натянув на голову шапку и с наушниками в ушах, пыталась спать или только делала вид.

Бенджамину хотелось сесть рядом с ней, пусть он лишь подставит ей плечо, чтобы голова не упиралась в жесткое холодное стекло. Он смог бы слушать ее дыхание все четыре с половиной часа до самой Червии. Но его место было впереди, а рядом сидел Адриано и вопреки всем ожиданиям Бенджамина, тот даже не собирался проспать до самого пункта назначения. А потом к нему вереницей потянулись родители, сопровождавшие своих отпрысков на соревнования, и битый час пришлось с ними разговаривать, как будто в дороге в шесть утра больше нечем было заняться. И Бенджамин делал над собой нечеловеческое усилие, чтобы не зевнуть или не отправить кого-нибудь назад на свое место.

Когда ему удавалось невзначай посмотреть назад в сторону Рози он видел только макушку ее шапки все в том же положении, что и прежде. Бенджамин надеялся, что в том переполохе, что стоял сзади от старших учеников, ей удавалось отдыхать, ведь накануне вечером Рози, Лаура и Сара ушли из спортзала почти в десять, а сегодня утром встали не позднее пяти утра. Розалия выглядела уставшей и сонной, поэтому сразу же достала из сумки плед и, закутавшись по самые уши, закрыла глаза.

В первую остановку в Автогриле она не вышла из автобуса. А Бенджамин дождался, пока салон опустеет и словно партизан прокрался к ней назад. Он остановился напротив ее кресла и несколько секунд просто смотрел и пытался понять, спит она или только делает вид. И сначала он действительно подозревал, что она притворяется. Но потом понял, что ее дыхание было довольно размеренное и спокойное.

Он сразу отошел от нее, борясь с собой, чтобы не дотронуться до ее лица. А потом увидел, как из бара к автобусу выдвинулась компания молодых людей и девушек, ехавших на соседних от Розалии местах. Они уж точно разбудят ее. Но нельзя же было приказать им идти на цыпочках!

Десять человек, толкаясь и смеясь ввалились в салон и стали протискиваться назад. Было видно, что голова Рози дернулась и недовольный, но тихий голос попросил вести себя тише.

— Оз не выспалась! — прокомментировал долговязый прыщавый парень.

И сразу со всех сторон посыпались догадки, почему. Бенджамин слушал их и внутри него поднималось раздражение, которое быстро сменилось гневом. Тогда он встал со своего кресла и с сердитым лицом пошел назад. Меньше всего он хотел призывать к порядку пустоголовых великовозрастных парней и девиц, но слушать их стеб было выше его сил. И хотя Бенджамин точно знал, что Рози вполне способна постоять за себя сама, он не мог оставить происходящее без внимания. Надо было прекратить это до того, как вернутся в автобус дети и их родители.

— Быстро прекратили! — жестко бросил Бенджамин и поочередно обвел каждого, чьи голоса узнал, пока сидел впереди. — Мы не в летний лагерь едем! Вы взрослые люди и должны уважать право другого человека на отдых.

Он бегло взглянул в сторону Розалии. Она смотрела на него и молчала. А потом поблагодарила и снова отвернулась к окну. Минуту спустя Бенджамин получил от нее сообщение: «Спасибо. Но я и сама могу поставить их на место».

«Нисколько не сомневаюсь, — был его ответ. — Но мне было приятно прикрикнуть на них».

На второй и последней остановке Розалия вышла на улицу вместе со всеми. Она вышла из туалета и пошла в бар за капучино. Там ее и выловил Бенджамин.

— Выспалась?

— Немного. Пожалуйста, капучино с соевым молоком, — сказала она на кассе.

— И один с миндальным, — добавил Бенджамин и быстро приложил карту к терминалу. — Когда сядем в автобус, пожалуйста, приходи вперед, я дам тебе расписание и список наших ребят по категориям. Вы с девочками вступите на татами завтра не раньше десяти, я думаю. Рози, очень важно, чтобы к этому моменту у тебя все еще остались силы после того, как ты будешь с детьми целый день. Запомни, твоя задача не пасти их, словно овец — для этого у каждого из них есть родитель. Ты не отвечаешь за их безопасность. Понятно? Твоя задача — чтобы они вовремя оказывались на татами. В распечатках найдешь списки тех соревнований, которые курируешь именно ты. На остальных татами будут другие люди.

Бенджамин переживал. Это были его первые соревнования в качестве руководителя школы. И он, к тому же еще должен быть судьей на одном из татами. При всем желании он не сможет отлучиться, чтобы лично все проконтролировать. Поэтому ему так важно проинструктировать младших учителей. И, положа руку на сердце, в Розалии он не был уверен на все сто. Поэтому к ней был приставлен Аугусто.

— Я все поняла, — девушка кивнула. — Ни о чем не беспокойся. Я не в первый раз на соревнованиях. Луиджи и раньше поручал мне и другим присматривать за малышней.

— И пожалуйста, береги энергию на вечер — кумите отнимает много сил.

Розалия кивнула и взяла свою чашку с капучино. Она отошла не сразу, как будто хотела еще что-то сказать, но новые клиенты, окружившие барную стойку, вынудили ее почти прижаться к Бенджамину, а потом отступить. Он лишь успел вдохнуть ее запах и довольствоваться воспоминанием о нем до конца пути.

Во время соревнований Бенджамин не имел возможности подойти к Розалии. Он видел ее издалека, когда мог отвлечься от судейства. Она не отходила от своих подопечных, а когда закончились соревнования детей, вдруг исчезла. Во время небольшой паузы, когда удалось подняться с судейского стула, Бенджамин попытался дозвониться до нее или отыскать, но безуспешно. И вот уже подошло время кумитэ, к татами пригласили участниц, а Рози никто не видел. Бенджамин не знал, что думать и пытался помешать тому, чтобы Розалию исключили из поединка. Он задействовал всех, кто в тот момент был свободен, но безуспешно. Лишь когда все участницы выстроились в ряд для приветствия судьями, запыхавшаяся Розалия вбежала на татами.

Бенджамин выдохнул. Он не видел ее во время боя. Но заметил на подиуме на втором месте. Разочарование подогрело недовольство, как все получилось, вызвав желание отчитать Розалию. Однако за ужином в ресторане отеля она не объявилась. Бенджамин быстро съел только мясо и овощи, а затем оставил всех, чтобы найти ее.

Розалия открыла ему не сразу, как будто совершенно не хотела пускать кого бы то ни было. Бенджамин даже подумал, что она спит, но на ней был спортивный костюм и кроссовки, которые она вряд ли бы успела надеть, если бы действительно лежала в постели.

— Тебя не было на ужине! — он стремительно вошел внутрь.

Бенджамин не хотел, чтобы его голос был мягким. Поведение Розалии, то, как она исчезла и едва не запорола все соревнования и не опозорила честь школы, сильно разозлило его. Сейчас личное не имело значения. По крайней мере, не должно иметь значения.

— Я не голодна, — выдавила она и прикрыла за ним дверь.

— Это вряд ли, если, конечно, ты не успела поесть до кумитэ…

Розалия уставилась на Бенджамина в полном недоумении.

— Ты шутишь? — воскликнула она, набрав за долю секунды обороты.

— Где ты была? Тебя могли исключить из соревнований! Все были там, а Конте — нет! Конте где-то прохлаждается! Ты хоть понимаешь, что репутация школы была под угрозой?! Вбежать последней на татами, когда все уже готовы к приветствию!

Позднее Бенджамин понял, почему так отчитывал Розалию. Он воспринял ее поступок, как личную обиду и неуважение. Именно поэтому он позволил себе и эмоциональную вовлеченность и переход на личности. Но в тот момент он этого не осознавал и продолжал ругать девушку, словно нашкодившего ребенка.

— Хватит! — возмущенно крикнула на него Розалия. — Я тебе не маленькая! И тебе совершенно не нужны мои объяснения…

— Ты могла с легкостью завоевать первое место… — продолжал Бенджамин.

Он хотел для нее этого, потому что видел, что она была действительно сильной.

— У меня второе!

— Да, черт возьми, я заметил! Адриано сказал, ты пропустила несколько важных ударов.

— Такое бывает, — оправдывалась Розалия.

— Хм… Но если бы ты не прибежала запыхавшаяся, то была бы более внимательна! Я разочарован! — рычал он.

От этих слов Розалия, ему показалось, изменилась в лице, только он не понял истинную причину. Глаза ее вспыхнули, и лицо приняло воинствующий вид, которого до этого не было. Она поспешно сжала руки на груди, как будто боялась ударить и теперь сдерживала сама себя.

— Уходи, — прошипела она и, обойдя его, открыла дверь.

— Завтра это не должно повториться! — уже спокойнее проговорил Бенджамин, когда выходил. — Завтра ты будешь не одна. И можешь подвести своих подруг!

За ним закрылась дверь, очень тихо и мягко из-за автоматического доводчика, а не потому, что Розалия сама притворила ее со всей деликатностью, на какую была способна. И как в доказательство правдивости догадки, из номера донесся брякающий звук чего-то, что сначала полетело в стену, а потом упало на пол.

Бенджамин злился на себя и Розалию. Он осознал, что поступил не профессионально. Надо было сохранять спокойствие и дать ей объяснить. Ведь не орет же он на своих пациентов, если они все еще не могут свободно двигать конечностями после десятка занятий, как это описано в учебниках. Но с ней он скатился в личную область отношений. Его просто злило ее второе место. И почему? Потому что она могла больше, потому что она пропала.

Его искал Адриано, чтобы обсудить завтрашний день, но Бенджамин предложил встретиться пораньше за завтраком, а сейчас отдохнуть. Разговаривать с кем-то после Розалии не хотелось, как будто это могло нарушить его мысли о том, что только что случилась между ними.

Он сходил в душ и лег в постель, но ему не спалось. В номере было душно, и Бенджамин снял футболку и открыл окно. Недовольство собой и сложившейся ситуацией свербело в груди и голове. Этакая смесь собственной правоты и чувства вины за то, что позволил себе перейти границу рабочих отношений. Он должен был отчитать Розалию, но не должен был быть вовлечен эмоционально.

В конце концов Бенджамин задремал, но поднялся с постели, потому что услышал тихий стук в дверь. Перед ним стояла Рози, бледная и взъерошенная. Левой рукой она прижимала к себе правую руку, согнутую в локте.

— Что такое? — спросил Бенджамин через порог гораздо грубее, чем ему самому хотелось бы.

— Мне нужно обезболивающее. У меня ничего нет. А я не могу спать!

Он сразу впустил ее и закрыл за ней дверь. Розалия не стала проходить вглубь комнаты, а осталась стоять у двери в ожидании, что будет и что скажет Бенджамин дальше.

— Где болит, Рози?

Она показала. Но он не мог дать ей чудесную таблетку, потому что у него ее просто не было.

— Я могу только попробовать снять боль массажем. Но я не гарантирую успех. Садись сюда.

Розалия села на край кровати спиной к нему. Бенджамин помог ей снять спортивную кофту. Она осталась только в топе, и комната сразу наполнилась ароматом ее духов на теплой коже. Казалось, этот запах врывался в мозг огненным шаром и разрывался там на миллионы мелких огней. И только желание впитать ее всю в себя пульсировало в висках. Именно поэтому он поручил сеансы массажа своей сотруднице. Сам он не смел к ней прикасаться — конфликт интересов был очевиден.

Однако сейчас другого выбора не оставалось. И Бенджамин, хмыкнув, дотронулся до плеча девушки. Она вздрогнула — руки у него оказались холодными. Тогда он неловко извинился и приступил к работе. Он чувствовал, как напряжены ее мышцы, Розалия как будто сопротивлялась его прикосновениям. На самом же деле Бенджамин знал, что ей просто было больно.

— Розалия, мне мешает бретелька…

Не сказав ни слова, девушка стащила через голову топ и прикрыла им грудь. Бенджамин помедлил и снова начал массировать плечо и руку. Он делал это долго и понемногу ощущал под пальцами, как тело начинало расслабляться.

— Прости меня за то, что так накричал на тебя, — выдавил из себя он — слова не давались ему так легко, как хотелось бы.

— Все в порядке, — проговорила Розалия голосом, в котором не все было в порядке. — Я привыкла.

Бенджамина затрясло от гнева. Он оставил в покое плечи Розалии и сел перед ней на кровать. Она осталась в той же позе с прижатым к груди черным топом и только смотрела на него.

— К чему ты привыкла? — спросил он настолько спокойно, насколько мог в тот момент. — Что тебя ругают? Отчитывают?

— Что кто-то ставит свое личное выше моего, считая, что я тоже должна так думать!

— Рози…

— Что кто-то считает мои желания и чувства незначительными, ничтожными…

— Это не так… — Бенджамин чувствовал себя эгоистичным придурком, который не справился с эмоциями и обидел дорогого для него человека. — Я переживал за тебя. Я перешел границу, понимаешь… Я очень хотел увидеть тебя на верхушке пьедестала.

— Я тоже, — отрезала Розалия, — но сегодня не получилось! Я хочу, чтобы переживали за меня, а не мои успехи!

Бенджамин несколько раз быстро моргнул, соображая, что на самом деле все это значит. Догадка вдруг разгладила морщину между бровей и он совсем по-другому посмотрел на девушку перед собой. Она была такая израненная, что совсем уже не воспринимала чужую критику и обиды. И хотя они все так же продолжали ранить ее, но следов больше не оставляли. Ее взгляд был ровный, почти смиренный, потухший взгляд уставшего человека.

— Рози, — Бенджамин в порыве положил обе ладони ей на плечи, — со мной все не так. Я не хотел дать тебе ложное представление обо мне и о том, как я отношусь к тебе. Ты важна для меня…

Ее изумленные серо-зеленые глаза готовы были поглотить его. Губы чуть приоткрылись, словно Розалия хотела что-то спросить, но не могла сформулировать вопрос. Бенджамину даже показалось, что она может расплакаться, и он не хотел, чтобы это случилось, а после она снова чувствовала себя уязвимой и слабой. Поэтому он притянул ее и тесно прижал к себе. Розалия вскинула руки ему на плечи и уронила прикрывавший ее топ. Едва ее нежная кожа коснулась волос на его груди, из горла вырвался не то стон, не то вздох. И кажется, не только у нее одной.

Целовать Рози, ощущать ее губы на своих казалось Бенджамину невероятным открытием, не смотря на то, что это случалось уже несколько раз. Именно сегодня она как будто раскрылась. Ее прикосновения были смелыми, открытыми, готовыми. Она не медлила, не ждала, а предлагала и даже вела. Он не ошибся в ней. Рози оказалась именно такой, какой он ее себе представлял.

Загрузка...