Порождая бурю

34. Провал в рассчетах

Розалии было сложно принять, как должное, чью-то любовь. Едва ли она когда-либо чувствовала ее по отношению к себе в безусловном ее проявлении. Признание Бенджамина не застало ее врасплох, но вызвало вопрос «почему». Секс с ним был отличный, и она спрашивала себя, не путает ли он физическое влечение с любовью. Впрочем, этот вопрос не долго занимал ее внимание. Привыкшая усматривать тайный смысл в чужих поступках, Розалия пришла к выводу, что любовь Бенджамина, на чем бы она ни была основана, вполне ее и устраивает, и даже на руку. Внимание его было ей приятно. Но кроме всего этого она чувствовала свою власть над ним.

Бенджамин позволял ей многое: когда Розалия сердилась, он терпеливо ждал, когда это пройдет, хотя и мог выразить свое недовольство. Ее желания он ставил выше своих, и Розалия отдавала себе в этом отчет. Часто она давила наугад, желая проверить, согласится он или нет, не имея при этом ясного представления, зачем ей это вообще нужно. И получая желаемое, удивлялась и чувствовала полное удовлетворение, не зависимо от того, была ли она права и так ли было необходимо настаивать.

За пару дней до отъезда в Тоскано-Романьские Апеннины, когда Бенджамин и Розалия ужинали вместе, они обсуждали последние приготовления к отъезду. Уже было решено, и когда выезжать, и что взять с собой, как вдруг Розалия отложила в сторону вилку и сказала:

— Я приеду на своей машине.

Бенджамин застыл с бокалом в руке и переспросил. Девушка повторила в точности ту же фразу, что и до этого. При этом вид у нее был такой, как будто она всего лишь делала незначительное замечание о погоде.

— Хм… Вообще-то, там лежит снег, — возразил Бенджамин.

— Я в курсе, но я хочу иметь возможность уехать, когда мне захочется…

— Что это значит?

— Если мы поедем на твоей машине, то я буду полностью зависеть от тебя…

— Хм… Рози, ты сегодня говоришь глупости, — терпеливо проговорил Бенджамин. — Если ты захочешь уехать, мы уедем. В крайнем случае я могу довезти тебя до Флоренции…

— Бенджамин! Я поеду на своей машине!

Он отступил под ее упрямым взглядом. Розалия чувствовала, что он мог бы настоять, но позволил ей поступить так, как она хотела. Это была еще одна ее маленькая победа, которая в тот момент доставила ей радость. Бенджамин позже предложил ей ехать вместе, один за другим, но она снова отказалась, сказав, что у нее дела во Флоренции.

Тридцатого декабря Розалия выехала ближе к полудню и к четырем, когда было еще светло, добралась до Флоренции. Оттуда ей оставалось всего сорок километров до места, где ее уже ждал Бенджамин. Он прислал ей несколько подробных сообщений о том, как доехать, потому что навигатор отправлял по неправильной дороге. Его рекомендации были настоятельными. Но Розалии было неудобно вести машину и читать сообщения, поэтому она забила адрес в Waze и спокойно поехала вперед. В горах стало заметно холоднее, и скоро вокруг все забелело. Чем выше поднималась машина, тем извилистей становилась дорога и тем больше закладывало уши. Это отвлекало, а от теплого воздуха в машине и постоянных поворотов немного мутило.

Проехав час, Розалия выехала к городку Лонда и остановилась, чтобы взглянуть на карту. Оказалось, что она проехала нужное ей место и продвинулась вглубь Апеннин. Надо было возвращаться назад. Розалия сначала хотела позвонить Бенджамину, но потом передумала. Это даст ему повод при удобном случае ткнуть ее носом, что не справилась сама.

Она снова поднималась наверх. Когда машину слегка занесло в первый раз, Розалия испугалась и вспомнила, что у нее не было ни зимней резины, ни цепей на колеса. От осознания возможных опасностей на ночной заснеженной горной дороге, Розалию бросило в жар. Она прижалась к обочине, на сколько это было возможно, учитывая, что по краям не было даже ограждений, только столбы для замера уровня снега, а за ними кромешная тьма, и позвонила Бенджамину. Он ответил сразу, но из трубки доносились только булькающие звуки. Розалия повторила попытку несколько раз, но безрезультатно. Тогда она снова завела машину и двинулась вверх. На следующем повороте ее занесло и автомобиль отбросило в сторону обочины, поросшей деревьями. В темноте совсем не было видно, есть ли внизу обрыв. Розалия завизжала и выпустила из рук руль. Те несколько секунд, пока машина не съехала до конца по склону и не уперлась в два толстых ствола каштанов, показались Розалии вечностью, за которую она прокляла отвратительную связь и снег.

Минут пять девушка сидела неподвижно в салоне и приходила в себя. Получалось плохо, потому что ситуация казалась не просто абсурдной, но даже опасной. Бенджамин не знал, где она, до него невозможно было дозвониться, машина застряла на безлюдной дороге в Богом забытом месте, а на улице снег, тьма и оглушающая тишина.

Сидеть неподвижно было холодно. Розалия застегнула пуховик, обмотала шарф. Надо было что-то делать. Ждать, что здесь кто-то проедет, было наивным. Если верить точке, обозначающей на карте актуальное положение Розалии, то до первого жилого дома оставалось чуть больше километра. А там можно было попросить помощи.

Девушка взяла рюкзак и открыла дверцу машины. Обнаженные участки тела сразу обдало холодным ветром, волосы заметались в разные стороны. Под ногами похрустывал сухой снег. Розалия светила перед собой телефоном, но дальше нескольких метров все было окутано тьмой. Создавалось ощущение, что вокруг не было ни склонов, ни дороги, ни деревьев. И от этого пространство вокруг казалось бескрайним — таким, какого как раз и боялась Розалия.

Она выбралась на дорогу и прошла вперед. Но сделала всего несколько шагов, как ее сознание стало рисовать ужасные картины. А что, если она заблудится, упадет вниз, встретит диких животных? А если это вовсе не та дорога или направление, и там наверху нет ничего, кроме снега? А Бенджамин? Может, он тоже ищет ее и с ним что-то случится в этом жутком лесу?

Розалия не позволяла подбираться к себе близко ни одной из этих мыслей. Хотелось реветь, но это был бы конец. Она шептала себе под нос, что все делает правильно и даже верила в это, пока где-то слева не послышался нечеловеческий вой, от которого девушка остановилась. Ее парализовал страх. Со всех сторон сразу же стали доноситься шорохи, скрипы, хруст снега. Розалия открыла рот и беззвучно закричала. Звук просто не шел из горла от дикого ужаса, который овладел ею.

Уже позже Розалия никак не могла вспомнить, как перед ней появился Бенджамин и сколько прошло времени, прежде чем она увидела его фигуру в темноте. Он громко позвал ее, а она лишь прошептала его имя и скоро оказалась в его объятиях. Девушка обхватила его за шею, уткнулась в плечо и глухо замычала, стараясь подавить яростные рыдания. Ее так трясло, что замерзшие колени несколько раз ударились о ноги Бенджамина. Он не торопил Розалию и не пытался отстраниться. Наоборот, крепче прижимал к себе и ласково уговаривал девушку, словно ребенка, пока, наконец, она не затихла.

— Пойдем, надо двигаться — ты замерзла…

Бенджамин повел Розалию к мотосаням, которые стояли шагах в тридцати от них. Девушка отметила для себя, что он никак не назвал ее, и это вызвало в ней тревогу. Сидя сзади и тесно прислонившись к нему, она прижалась ухом к его спине. И даже под гул мотора Розалия слышала, как торопливо билось его сердце.

В доме Бенджамин помог ей раздеться и дал свою одежду, а в спальне развел огонь в камине. Затем он вышел на кухню и вернулся с кружкой подогретого вина с медом и корицей. Пока Розалия пила без возражений, он стоял напротив, словно цербер, и молчал. Его угрюмое лицо не предвещало ничего хорошего.

— Ну, скажи это, — подтолкнула его Розалия.

Бенджамин изменился в лице, как будто не понимал, почему она вообще позволила себе раскрыть рот. Он наклонил голову и сердито хмыкнул.

— Хм… Сказать это, Розалия?! — в голосе чувствовалось крайнее раздражение. — Сначала я дам тебе шанс сказать это!

Он пытливо смотрел на нее и чего-то ждал. Но чего?! Что она попросит прощения за свой поступок? Признает, что была идиоткой, когда решила не ехать с ним? И безответственной, что выехала в снежный регион без зимней резины? Чего именно он хотел?

— Мне нечего сказать тебе…

— Неужели! Как занятно! Мне есть, что, а тебе нет!

Последние слова, пожалуй, он произнес громче, чем могло бы понравиться Розалии. Но она снова промолчала и продолжала смотреть на гневное лицо.

— Ты хоть понимаешь, что могла умереть? Просто свалиться с дороги вниз и остаться зажатой в покореженной машине без связи и минимальной вероятности, что здесь проедет хотя бы кто-нибудь! Там, снаружи, — Бенджамин махнул рукой в сторону окна, — минус. А ты в кроссовках! Почему ты поехала по этой дороге? Я дал тебе другие указания!

— Указания? — зацепилась Розалия, собираясь от всей души сорваться с цепи.

— Указания, да! По этой дороге никто не ездит в снежное время года! Какая непроходимая безответственность и глупость! Ты хоть понимаешь, что тебя надо было спасать!

— Я справилась бы и сама! — зло крикнула Розалия и вскочила на колени на постели.

Бенджамин смотрел на нее, как на психопатку. Он молчал и лишь покачал головой, а потом схватил куртку и выскочил из дома. Розалия отчетливо слышала его хрустящие шаги, которые, однако, быстро стихли, и вокруг наступила тишина. Только огонь потрескивал в камине. Она не двигалась с места пару минут — так и стояла на коленях в неудобной позе в крайнем напряжении, пока ноги и руки не начали дрожать. Голова показалась ей такой тяжелой, что она поспешила лечь. И, загнанная в угол мыслями о только что случившейся ссоре, отключилась.