Последний поцелуй жнеца

Шепот жасмина

Я спотыкаюсь, руки дрожат, дыхание затруднено из-за тугого корсета. Я бегу, кусты царапают мою хрупкую кожу. Эскар… Он предал меня своими словами. Он врал и все время следовал плану дяди выдать меня поскорее замуж! Я-то думала… А он явился на бал лишь с одной целью — поиска жениха для меня.

Падаю на подушки в карете, как тряпичная кукла, и еду домой. Всю дорогу льет дождь не переставая. Или лил он по моим щекам, а не за окном?..

Как только подъезжаю, опустошенная и переполненная гневом, бегу в единственное место, которое, как мне кажется, может принять меня со всеми моими эмоциями — в сад.

Акациевые сады, бывшие когда-то приютом цветущих растений, теперь — мрачная обитель.

Внезапный звон в ушах заставляет меня замедлиться и прижать ладони к вискам. Что происходит? Может быть, это мигрень опять навещает меня? Затылок начинает покалывать, и на меня накатывает волна тошноты. Воздух становится тяжелым от приторного аромата жасмина, но на этот раз он скорее удушливый, чем приятный.

— Прошу… Пожалуйста, прекрати! Я обещаю, что успокою свои эмоции! — умоляю я, но призрачное присутствие, заключающее меня в свои тиски, остается неумолимым.

Я падаю на колени возле пруда, слезы падают в воду. В отчаянии хватаюсь пальцами за траву, ища опору.

— …Я просто хочу наконец-то обрести умиротворение со всем вокруг! А главное, с самой собой… Не слишком ли многого я прошу?

Некоторое время сижу так в тишине. Замечаю, что сегодня в саду не слышно пения птиц. Что-то определенно не так… С каждым вдохом становится все холоднее, и с губ срывается облачко пара.

— …Микаль, это ты? — шепчу я в темноту, надеясь, что знакомое присутствие духа ответит.

Порыв ветра бьет меня по лицу, разметав волосы по плечам. Аромат жасмина усиливается. Этот жест ветра кажется мне несколько резким и даже… обидчивым?

Я опускаюсь на локти и тяжело вздыхаю.

— Чем я заслужила такие муки? Общество насмехается надо мной, а теперь даже и природа настроена против меня.

Словно в ответ на мои слова, ветер успокаивается. Я напрягаюсь, пытаясь уловить хоть что-то.

Медленно, словно распускающийся цветок, раскрывается истина в сознании. Эскар был не таким, каким казался. Связанный долгом жатвы, он служил чужой воле. Нельзя испытывать чувства к подневольной кукле Системы.

Боль в моем сердце начинает стихать, сменяясь пониманием. Он — жнец по природе своей. Да, он сейчас играет роль моего секретаря, нося маску ради разнообразия своих темных красок. Сущность такую изменить нельзя, можно изменить только маску, которую она надевает.

В глубине дома Тимадра и дядя уже ждали моего прихода. Звяканье бокала о бокал отдавалось тихим эхом в гостиной.

Пронзительный голос Тимадры прорезал воздух, в каждом слове сквозило злорадством, попрекая меня за то, что я дерзнула сбежать с бала в самом разгаре. Ее влиятельные друзья, которыми она так дорожила, стали свидетелями моего акта безумия с бокалами.

Выслушав о себе сполна, я удаляюсь в свои покои.

Весь следующий день я провела у себя. Честнее будет сказать — в себе.

Когда луна снова залила комнаты своим светом, я погрузилась в царство снов. Мое сознание пробудилось в пределах знакомой картины — макового луга. Трава, некогда безмятежная, полыхала, воспламеняясь от громовых раскатов, разносившихся по лугу. Страх сковал меня, когда я осознала надвигающийся кошмар. В почерневшем небе зародилась чудовищная сущность — клубящееся черное облако.

Прекрасно понимая неизбежность, я закрыла глаза. Но секунды превращались в вечность и ничего не происходило.

Когда я осмелилась приоткрыть глаза, меня охватило смятение. Этот поворот не соответствовал привычному сценарию кошмара. Мой взгляд встретился с ослепительной сферой лучистого света. Свет, сродни солнечному, оказался слишком сильным для прямого восприятия, пришлось заслонить рукой слезящиеся глаза.

Среди этого неземного сияния в воздухе витал знакомый аромат — жасмина.

Повинуясь импульсивному порыву, я протянула дрожащую ладонь и положила ее на поверхность сияющего шара.

— Спасибо, друг мой, что спас меня.

Сфера ответила небольшой вспышкой света, принимая благодарность.

Собрав последние крохи смелости, я обратилась к спасителю с мольбой.

— Пожалуйста, отнеси меня домой.

Шар дважды сверкнул.

— Спасибо тебе, мой жасминовый незнакомец, за все.

Я плавно опустилась на землю, отдаваясь в ласковые объятия сияния. Границы между сном и явью стали неразличимы, и я погрузилась в сон.

Когда-то, Где-то, Далеко

В царстве, забытым временем, где отголоски рыцарства и романтики все еще шептались на извилистых мощеных улицах, жил молодой человек. С грацией неземного создания и сердцем поэта он босыми ногами шел по древнему лесу, его легкие шаги оставляли за собой дорожку из цветков шафрана.

С каждым рассветом он прогуливался через величественные абрикосовые сады, ветви которых были усыпаны сочными плодами. Раз за разом парень срывал золотой фрукт, но вкусить его он не смел. Нежно сжимая плод в руке, он продолжал свой путь, одетый просто и непритязательно, свободная льняная блузка, мягко развевающаяся на ветру.

Юноша шел к часовне в сердце сада — священному месту. Его белоснежные локоны танцевали в такт игривому ветерку. Родниковая вода манила, призывая омыть руки и ноги, прежде чем войти в обитель Бога.

Внутри часовни его мысли устремились к воспоминаниям о когда-то минувшем Зимнем бале — чарующей ночи, навсегда запечатлевшейся в его памяти. Образ очаровательной девушки в простом белом платье пленил его мысли с тех пор. Ее изящество и элегантность оставили неизгладимый след внутри него, и при одном только воспоминании о ней у него вновь замирало его бессмертное сердце.

Юноша безмолвно взирал на алтарь ясновидения, свечи отбрасывали тени на его прекрасное лицо.

— Я люблю… Люблю. — выдохнул он, ощутив прилив благодарности.

Мир вокруг стал живым, ароматный воздух наполнил его легкие, а солнечные лучи вдохнули жизнь в небесно-голубые глаза. В этот момент юноша без тени сомнения понял, что наконец-то открыл для себя, что значит по-настоящему ценить жизнь того, кого поручено оберегать.

— Я хочу облегчить ее боль, мой Творец, — прошептал он, и на глаза его навернулись слезы. — Принести утешение в ее измученную душу и осветить тьму, которая ее окружает. Ведь в ее счастье заключается и мое собственное…

Он поднялся с колен и отвесил поклон статуе Всемогущего Творца. Осторожно распахнул разноцветные витражи окон, приглашая воздух ворваться. В часовню с дымкой благовоний залетел ветерок, пронизанный пьянящим ароматом растущего под окнами жасмина.

Сандрина неделю спустя

В библиотеке пахло старым пергаментом и тихо потрескивал камин. Я сидела за столом из красного дерева, погрузившись в мир политики Восьми графств. Внезапный взрыв смеха нарушил мою концентрацию, отвлекая от чтения.

Я подняла голову: в дверях стояла Виола. Ехидная ухмылка заиграла на ее губах, когда та двинулась ко мне.

— Так, так… Если это не сама баронесса-бунтарка, шокировавшая всех на балу!

— Что тебе нужно, кузина? — отрывисто ответила я, не желая отрываться от книги.

— Приехала навестить маму на выходные. Она сказала, что ты будешь здесь. Но… — ее глаза заплясали по залу. — Где же твой сумасбродный секретарь?

Я крепче сжала книгу в руках, гнев хлынул по моим венам, затуманивая разум.

Девушка ухмыльнулась и присела на край стола, наплевав на мое личное пространство.

— Хотя, почему я должна спрашивать тебя? Похоже, его преданность тебе не так сильна, как твоя. Более того, кажется, ты его совсем не волнуешь, Сандрин… Видела вчера твоего дорогого секретаря в престижном ресторане в центре, — лениво протянула она. — С девушкой. Красивой девушкой, надо заметить. Он даже не поздоровался со мной, этот нахал. Полагаю, конечно, что этого можно ожидать от человека такого низкого происхождения, к тому же, судя по всему, — блудника. Видишь ли, наши столики были рядом. И я мимолетно заметила, как он гладил эту девушку по руке, а потом нагнулся, будто сказать ей что-то, но я-то видела, как он вдыхал аромат ее волос!.. Представляешь, Сандрин?

Смех кузины наполнил комнату, задушив воздух вокруг нас. Ее слова превратились в топливо для моего гнева. Я бросилась вперед, крепко схватив ее за запястье.

— Еще одно дурное слово в его адрес, — ядовито прошептала я, — и это прекрасное платье будет запятнано твоей кровью.

В глазах Виолы заплясал интерес, моя угроза ничуть не смутила ее.

— Серьезно, кузина? Ты защищаешь этого сладострастника?

Я быстро залезла в карман платья и нащупала рукоять ножа для писем. В мгновение ока лезвие оказалось на свободе, и я со спокойной душой воткнула нож в рукав платья Виолы, пригвоздив его к столу.

Лезвие слегка царапнуло ее кожу, и та вскрикнула от боли. Шок и страх отразились на девичьем лице. Слезы навернулись на ее глаза, и Виола попятилась назад, порвав рукав.

— Черт тебя побери!!! Ты правда сошла с ума, Сандрина, как все и говорят! — надрывно закричала она.

Я молча смотрела, как она выбегает из зала. В библиотеке снова воцарилась тишина, но читать больше не хотелось.

Эскар

Со времени моего последнего визита во владения Лорелей прошло две недели. Убийства, преследующие Дэсмур, множились, оставляя за собой кровавый след. Число найденных жертв выросло уже до пяти — все найдены безликими.

Я был вновь поглощен мыслями о гибели отца. У него украли жизнь, начисто стерев лицо и оставив гнить в лесополосе несколько лет назад. Что могло послужить причиной его кончины, было неизвестно, но душа его — была стерта… И пока мне не попался тот бездомный, которого постигла похожая участь в Безымянном переулке, у меня не было никаких зацепок. Я понимал одно — все эти новые жертвы без лиц как-то взаимосвязаны со смертью моего отца.

Погруженный в свои мысли, я не обращал внимания на свой долг жнеца, позволяя письмам с просьбами о жатве скапливаться горой. Даже Морин заметила мою рассеянность. Она умоляла меня съездить с ней в банк, помочь разобраться в сложностях законодательства о наследстве, ибо мысли о выкупе таверны не оставляли ее. С неохотой я согласился на эту авантюру. После, расстроенная сложностью процесса, — сестра, затащила меня в какой-то ресторан, чтобы "развеяться".

Когда мы заняли столик у панорамного окна с видом на одну из оживлённых улиц центра, судьба распорядилась скверно. Виола появилась в ресторане с какой-то из своих подруг. Решив заслониться полным невежеством, которое многие мне приписывали, я не обращал на неё никакого внимания. Хотя эта взбалмошная, как специально, села за столик напротив. Благо Морин скоротала наше время, проболтав весь ужин о нашем детстве, чуть не заплакав от непонятной мне ностальгии.

По возвращении в поместье во мне поселилось двоякое чувство. Подойдя к своим покоям, я нерешительно положил руку на ручку двери. Интересно, думала ли она обо мне за все эти недели разлуки?..

— …Господин Мортес, вернулся?

Медленно повернувшись к близнецам, я не смог удержаться от ухмылки.

— О, маленькие бестии! Сильно по мне соскучились?

Я широко раскинул руки, на моем лице появилась хитрая гримаса.

К моему удивлению, ко мне подбежал маленький Анатель. Малыш повис на моей ноге, как обезьянка. Я на мгновение замешкался, прежде чем неловко потрепать того по волосам.

— Подумаешь. Я вот совсем не скучал. — буркнул Ималдин, закатив глаза.

Я насмешливо спародировал его кислое выражение лица и снова обратил внимание на Анателя, который дергал меня за край пальто.

— Что-то хочешь сказать?

Малыш закивал и начал что-то жестикулировать ручками. А… точно, он же немой. А я-то, болван, думал, что он просто стесняется.

— Что говорит этот цыплёнок? — обратился я к его брату.

Ималдин вздохнул с явным раздражением.

— Что Сандрина уже пять дней не выходит из своих комнат.

Анатель снова дернул меня за рукав, и его маленький пальчик указал на меня. Я опустился на корточки перед ребёнком.

— Я?.. Думаешь, твоя сестра не выходит на свет из-за меня?.. Цыплёнок, — обратился я к Анателю. — По-моему, ты преувеличиваешь мою значимость в ее глазах. Твоя сестра предпочитает одиночество всем.

Ималдин хмыкнул, заслышав мой ответ.

— Держим пари, если бы Сандрина могла заставить замолчать всех, кого считает неважными, господин Мортес, мы бы день и ночь терпели только Ваш голосок, — проворчал ребенок. — Хотя, как ее братья, мы обычно ведем себя тихо, так что Вы бы все равно не услышали наших голосов, даже если нас она считает самыми важными.

— Подождите минутку, юные господа! Намекаете ли вы на то, что я занимаю особое место в приоритетах вашей сестры?

Ималдин взял брата за руку, собираясь уходить. Перед тем как завернуть за угол, мальчик обернулся.

— Всего лишь вариант в приоритетах, не более.

«…Весь в сестру!» — подумал я, чиркнув зажигалкой, чтобы закурить.

Сандрина

Бесчисленные дни я провела в поисках своего нового друга, духа, сотканного из чистого жасминового аромата. Наша связь, когда-то сильная, со временем ослабла, оставив меня в состоянии растерянности. Возможно, он просто восстанавливал свои силы, готовясь вновь посетить меня… Я очень надеялась, что так оно и было.

Дни сменялись ночами, а я все еще оставалась в плену этой загадки. Встречи с неизвестным становились более частыми, но все еще неуловимыми.

Подходя к усадьбе, я услышала шаги за спиной. Звук был легким, как будто его шептал сам ветер.

— Сандри! Господин Мортес снова преследует нас со своими ужасными шутками! Невыносимо играть внутри! — воскликнул Ималдин с озорным блеском в глазах.

Он схватил Анатэля за ручку и потащил его в сторону акациевого сада. Детский смех становился все слабее, пока их фигурки удалялись в зеленую гущу.

Слова брата привели меня в трепет. От одной только мысли о его возвращении у меня возликовало сердце.

Я заторопилась по лестнице, и шаги мои убыстрялись с каждым разом. Тенистые залы мелькали перед глазами, пока я пробиралась вглубь дома: на второй этаж, мимо библиотеки и заброшенной музыкальной комнаты. Я не могла поверить, что он наконец-то вернулся спустя столько недель… Мысль о его возвращении одновременно будоражила и пугала. Ималдин всегда был не прочь пошутить… Неужели это очередная его шутка?

Не раздумывая, я ворвалась в бывшие покои моего секретаря.

Комната была тускло освещена, в воздухе висела затхлость. В тонких лучах солнечного света, пробивающихся сквозь портьеры, плясали частички пыли.

— …Похоже, ты оставляешь за собой лишь опустошение, — пробормотала я под нос, думая уходить.

— Однако!.. И Вам доброго дня, госпожа Лорелей! — раздался знакомый мне тон низкого голоса.

Эскар вышел из тени ванных комнат, привлекая мое внимание.

Я вздрогнула, инстинктивно прижавшись спиной к дверям.

— Хорошо ли спала мышка все эти дни или, как обычно, читала ночи напролёт? — поддразнил он, в голосе звучали нотки игривости. Жнец прошел мимо меня, направляясь к окнам, пока его пальцы застегивали пуговицы на ониксовой блузе.

— Или мышка совсем потеряла сон, ожидая моего возвращения?

От укола, прозвучавшего в его словах, по мне прокатилась волна возмущения. Мой взгляд не отрывался от его спины, пока он распахнул окна, впустив в комнату прохладный ветерок. Черные локоны волос заплясали на ветру, контрастируя с его бледной, сверкающей в лучах солнца кожей.

— Мыши не теряют сна из-за исчезновения кота в доме. Наоборот. — отозвалась я, скрестив руки на груди.

Жнец медленно развернулся ко мне, и его глаза сощурились, пройдясь по моей фигуре.

— …Несомненно. С мышкой-то разобрались, — промурлыкал он. — А что же случилось с моей баронессой?

— С дамой моего статуса так не разговаривают. Забываешься, господин Мортес.

Ухмылка Эскара дрогнула, и он стал вальяжно приближаться ко мне.

— Да неужели? Со мной ты не просто дама, баронесса. Ты любопытная… — его дыхание коснулось моего уха. — Маленькая…, - он наклонился ещё ближе. — Но бесстыдно милая мышка, оставляющая самые сладкие укусы на тех, кто нравится ей больше всего.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули. Как он смеет вспоминать об этом? Как посмел играть со мной в кошки-мышки?

— Ты невыносим! — воскликнула я, топнув ногой.

В вихре эмоций я выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Его смех — злая симфония, последовала за мной в темноту коридора.

Я вновь сидела в библиотеке, погруженная в чтение.

— Невинность и самонадеянность! — пропел жнец едва слышно, войдя в зал.

Почувствовав его присутствие ещё за долго до прихода, я не стала поднимать на него глаз.

Эскар стал изучать интерьер, подперев спиной одну из полок рядом со мной.

— Книги читать — скуки не знать. Дело говорю, баронесса? И о чем же, моя дорогая мышка, сегодня читает?

— …О природе жнецов.

В это время он делал глоток, который благополучно застрял в горле, заставив его закашляться.

— Какая прелесть! Какая-то конкретная причина твоего интереса?

— Да, я нахожу их природу интригующей.

Он на мгновение замирает, черные глаза выискивают намёк на ложь.

— …Зачем интересуешься ими? — прошипел жнец, защитно скрестив руки. — Совершенно ясно, что не ради праздного любопытства.

— Как проницательно с твоей стороны! Но ты все равно не поймёшь моих причин.

— Испытай меня.

Поколебавшись немного, чтобы насладиться паутиной, сплетенной мной интриги, я отвечаю.

— …Я изучаю способы излечить жнецов от бремени. Пытаюсь понять, есть ли у них шанс сопротивляться их природе.

С губ Эскара срывается судорожный смешок.

— Прости, баронесса, но от чего конкретно они должны излечиться?

— От груза своих обязанностей — жатвы, — тихо поясняю я. — Мне интересно узнать, есть ли способ освободить их от этого.

Ведь тогда и простые люди смогли бы освободиться от оков цикла смерти и жизни.

— Ха! — насмешливо кашляет он. — Ты просто теряешь время, моя дорогая! Могла бы спросить меня, ведь я уже знаю ответ. Нет, никто и ничто не освободит жнеца от его ремесла. Брось своё пустое изучение и пойдём лучше выпьем чего-нибудь. Чаю или совсем не чаю!

Решив, что не позволю его пренебрежению обескуражить меня, поджимаю губы.

— Никто, — шепчу я сквозь зубы, — не имеет права указывать мне, чем мне заниматься.

Мужчина наклоняется ближе, опуская ладонь на мою раскрытую книгу для опоры.

— В этом мы с тобой похожи, ангелочек. Никто не может управлять моими действиями, за исключением… постели, — провокационно произносит он, проводя пальцем по моей руке.

Я вскакиваю с места, создавая приличное расстояние между нами.

— Очевидно, ты еще не знаком с Советом 8, чтобы полагать, что ты свободен во всем!

В его взгляде загорелись лукавые искры, заметив мою личную карету, ожидавшую за окном в тумане.

— …Куда-то уезжаешь?

— Да. — твердо заявляю я, хватая книгу и собираясь уже уходить.

Жнец неодобрительно цокает языком.

— Нет, не угадала. Я не позволю тебе покинуть поместье.

— …Это ещё почему?

Он апатично вскидывает брови, приближаясь.

— В городе бродит убийца, Сандри. Первый на истории Восьми графств… Неужели ты думаешь, что я такой бессердечный зверь, позволю тебе поехать заниматься не пойми чем, да еще и одной?

Я поджимаю губы, борясь с противоречивыми эмоциями. Переживает или выполняет очередной наказ дяди — стеречь меня?

— …Слишком много игр сразу может привести к большим неприятностям, баронесса. — заключил Эскар не дождавшись моего ответа.

— Я играю только в одну.

Насмешливые глаза мужчины впились в мои.

— …Очень интересно. И какая же это игра?

Раздраженная его двойственными речами, я выскакиваю из библиотеки и направляюсь к парадной лестнице.

Останавливаюсь за поворотом очередного коридора, чтобы перевести дыхание. Прикрываю глаза лишь на мгновение, и, чья-то рука хватает меня за плечо, стремительно разворачивая к себе. Ладони в атласных перчатках накрывают мои щеки, заставая врасплох.

— Баронесса!.. Не смотри на меня такими невинными глазами! — стонет Эскар с придыханием. — Не надо. Прошу… Не делай этого со мной.

В голове помутилось, что я даже забыла его оттолкнуть.

— …Делать что?

Он резко убирает руки от моего лица и наигранно закатывает глаза.

— Не притворяйся со мной! Хрупкая, кроткая, потерянная овечка, озабоченная судьбой жнецов и города, я ничего не забыл?.. Я же знаю, что ты совсем не такая. Я вижу тебя насквозь.

Моя слабая ухмылка выдала мое веселье.

— Значит, ты считаешь меня злым гением, скрывающим свои истинные намерения?

Жнец, явно недовольный таким термином, нахмурился.

— Это совсем не то, что я сказал.

— Но это — единственное, что удержало меня от того, чтобы не выплеснуть на тебя весь мой гнев за раз!

Я отталкиваю его от себя, устремляясь прочь.

— Приятно слышать! А у тебя, оказывается, талант, баронесса, — находить скрытые намеки там, где их никто и не скрывал!

Гнев взял верх, и я резко обернулась перед тем, как захлопнулись входные двери за мной.

— После зимнего была… Я думала, ты покинул меня навсегда! — бросаю ему напоследок.