Предавший однажды

57

Надежда

К сожалению, больше мы с Ромкой ничего обсудить не успели — в редакцию зашла наш главный бухгалтер, а потом и шеф пожаловал, вызвал меня на традиционное совещание, которое он любил проводить каждый понедельник. Когда же я вернулась, в комнате мы были уже не одни — Семён сидел за своим столом и вовсю работал. Какие уж тут откровенные разговоры? Надо радоваться, что нас никто за поцелуем не застал. Даже не представляю, что было бы в таком случае…

Однако никто не мешал мне самостоятельно обдумывать то, что я услышала от Ромки, и примерять на себя.

«Я развожусь».

Значит, он, в отличие от меня, принял окончательное решение. Не знаю, в чём корень его конфликта с женой — не сомневаюсь, что это не измена, по крайней мере со стороны Ромки, — но в любом случае разводиться после двадцати с лишним лет брака — это непросто.

И да, он абсолютно прав — мне бы не хотелось, чтобы Ромка разводился из-за меня. Как и ему наверняка не хочется, чтобы я развелась из-за него, а не просто потому что у меня муж любвеобильный козёл. Обычное желание порядочных людей — скорее всего, многие по этому поводу не заморачиваются. Какая, мол, разница, итог-то один? Итог, может, и один. Но ведь в итоге мы все умрём, разве нет? Однако разница в том, как жить и как умирать, своей смертью или насильственной, всё-таки имеется. Принципиальная разница, я бы сказала.

Так и здесь. Развод, потому что отношения изжили себя, — это нормально.

Развод, потому что влюбился в другую или другого, — предательство. Да, так бывает, и я тому пример. Однако это не отменяет предательства человека, с которым ты пару десятилетий строил семью. Ему всё равно будет больно.

Будет ли больно Косте? Не сомневаюсь. Даже не веря в его любовь — мне теперь казалось, что там давно ничего не осталось, кроме собственничества: моё, мол, не отдам, — я понимала, что больно всё равно будет. Если я, конечно, в итоге решу разводиться.

Теперь, после первого поцелуя с Ромкой, я уже почти не сомневалась.