Предавший однажды

71

Роман

На электричку он еле успел. Запрыгнул в вагон в последний момент, силой раздвинув тяжёлые двери, и замер под осуждающим взглядом молодой женщины, стоявшей в тамбуре. Роман знал, о чём она думает: зачем рисковать, если можно подождать следующую электричку? Разве стоят двадцать минут ожидания возможности покалечиться?

Иногда всё-таки стоят.

Сейчас ему лучше не опаздывать. Лена привыкла, что он приезжает в определённое время, и каждый раз, когда Роман задерживался — обычно по независящим от него обстоятельствам, — начинала психовать. Она психовала всегда, если что-то происходило не по плану, если возникали какие-то проволочки или неприятности, и своей негативной реакцией действовала на Романа удручающе.

Женщина прошла в вагон, села на свободное сиденье с краю, а Роман, оставшись в тамбуре и встав возле дверей с мутным заляпанным стеклом, принялся смотреть, как мелькают снаружи огни вечернего города, бело-серо-чёрный мартовский снег, мусор вдоль рельсов, электрички, мчащиеся в обратную сторону, и думал.

Разве можно за десять минут рассказать почти всю свою жизнь? Он попытался, но на самом деле не сказал слишком многое для того, чтобы картина у Нади была полной. Впрочем, со временем она всё узнает. Если, конечно, действительно разведётся, а не попадёт в ту же ловушку, что и он, каждый день думая — может, ещё подождать? Может, всё наладится? Было ведь когда-то хорошо. Да, настолько давно, что почти не веришь — думаешь: вдруг приснилось? — но было. И любовь была, и надежды, и желание встретить старость именно с этим человеком. Куда всё ушло?

Роману давно ничего не хотелось, кроме одного — чтобы его жизнь поскорее кончилась. И, будь он менее верующим человеком или любя сыновей не настолько сильно, давно бы разрешил эту дилемму — и пусть Лена сама разбирается со всеми проблемами.

Да, он не сказал Наде многого. Не сообщил, как сильно когда-то был влюблён в будущую жену, как радовался взаимности, как думал, что нашёл своего человека. Роману казалось, что она, весёлая и взрывная, идеально дополняет его — спокойного и обстоятельного. «Газ и тормоз» — так шутили про них. Теперь всё было наоборот — он бесконечно газовал, желая уйти от Лены, а она постоянно его тормозила. Так или иначе, но тормозила обязательно.

Роман не рассказал Наде, как Лену любила — нет, даже обожала — его мать, как умоляла его не сердиться на девочку, говорила, что Лена не виновата — наследственность, чтоб её. Он и сам всегда так думал… До недавнего времени.

И несмотря на то, что уход матери причинил ему огромную боль — выросший в неполной семье из-за ранней смерти отца, Роман относился к маме с большой любовью и уважением, — теперь он думал: хорошо, что она не дожила до его решения о разводе. Не приняла бы она этого решения, не одобрила. Мама была человеком старой закалки и считала: раз женился — терпи.

Он и терпел. Слишком много «аргументов» было против развода. Их все перечеркнуло совсем даже не чувство к Наде — как Роман полагал до недавних времён, безответное, — а одно краткое голосовое сообщение.

Он периодически проверял мессенджер жены, опасаясь, что её могут задурить какие-нибудь мошенники. Лена всегда была легковерной и много раз тратила огромные суммы на гадания, гороскопы и прочую хиромантию. Что-то она Роману даже рассказывала потом — типа что он её суженый, другого не будет. Вот уж в чём он не сомневался и безо всяких гаданий… Кому захочется иметь дело с несдержанной, безумно ревнивой женщиной, которой необходимо пить дорогостоящие таблетки, а ещё иногда лежать в специализированных клиниках? Такое можно терпеть только по большой любви — или хотя бы в память о большой любви, как было у Романа.

В тот день он не увидел в мессенджере Лены ничего подозрительного — однако она полдня переговаривалась голосовыми сообщениями со своей знакомой, которую встретила полгода назад в фитнес-клубе, — и он на всякий случай прослушал парочку, чтобы убедиться, что девчонки не обсуждают ничего общественно опасного.

И обалдел.

«Ну что ты, Галя, — говорила Лена, посмеиваясь, — женщина должна быть беспомощной. Если бы мой муж знал, что я зачастую нарочно плохо себя веду, он бы меня давно бросил. Ромка остаётся со мной, потому что уверен: я без него пропаду, я же психическая. Ну, диагноз у меня и правда есть, но не так страшен чёрт, как говорится… Однако, если я перестану чудить, он же сбежит, а я этого не хочу».

Для Романа это сообщение стало откровением похлеще открытия в далёком детстве, что Деда Мороза не существует.

Он сразу понял — не дурак всё-таки, — что поведение Лены зачастую объяснялось вовсе не диагнозом, как он ранее думал, а её собственным решением вести себя именно так. Чтобы он был уверен — не сможет жена без него. Ну и чтобы слушался, видимо, не провоцировал лишний раз. С работы не смел задерживаться, по выходным никуда не ходил, дабы Лена не нервничала. Какой уж тут фриланс? Когда Роман представлял, что в его жизни и офиса не будет, — ему сразу ещё сильнее хотелось удавиться.

То голосовое сообщение многое сдвинуло в его голове, заставило пересмотреть решение оставаться с Леной до конца.

Всегда сложно поверить, что человека, которого ты когда-то беззаветно любил, давно уже нет. Есть его физическая оболочка, но для того, чтобы помнить о любви и хранить её в своём сердце, этого недостаточно.