Примирение

Глава 17

Аженор привёл Марту в отчаяние. Она поняла, что судьба приготовила ей новое испытание и снова заманила её в ловушку.

«Ах, Александр! Александр! — посетовала она. — Что же ты наделал, выбрав себе такую жену! Теперь до конца своих дней к нам будет приходить этот мерзкий старик, изображать родственные чувства и вымогать деньги!»

Как ему помешать, чтобы он не писал Александру? Что же ей предпринять?

Марта села и тяжело задумалась. Она должна была найти выход, прийти к какому-то решению. И она судорожно искала его.

Смерть Сандры тяжело подействовала на Марту. Пока та была жива, она чувствовала свою правоту, всеми силами борясь с бывшей невесткой и защищая счастье и покой своего сына. Но вот она умерла, и никакой правоты у Марты уже не было. Остался младенец, которого Марта ни за что не хотела принимать в семью. О котором не говорила ни сыну, ни мужу. Марту томило чувство вины, но она упорствовала в своём неприятии новой маленькой Сандры. Теперь, после посещения Аженора, она вновь почувствовала себя правой: её долгом, священным безусловным долгом было избавить своих близких от потомства Сандры и её родни.

Из тюрьмы девочке была прямая дорога в воспитательный дом, но Марта, разумеется, не могла отдать туда дочку Александра. Что же ей оставалось делать?

Марта провела бессонную ночь, а наутро решила снова поехать и посоветоваться с Лусией, надеясь опять обрести в ней союзницу. В прошлый раз та дала ей дельные советы, была очень доброжелательна. Может, и на этот раз посоветует что-то.

Лусия не могла хорошо относиться к Сандре и должна была принять сторону Марты. Как-никак она тоже любила Александра, а значит, желала ему добра и понимала, из-за чего так тревожится Марта.

Марте пришла в голову мысль об опеке. Кто мог бы взять её на себя, избавив тем самым Александра от хлопот и беспокойства, а Марту от необходимости сообщать ему о дочери? Может быть, Клара и Клементину?

Но Лусия на этот раз не поддержала Марту. Вопрос об опеке она отмела сразу.

— У ребёнка есть отец, и он будет отвечать за его судьбу! — резко ответила она.

— Но я же тебе говорила, Лусия, что Александр узнает об этом ребёнке последним, — напомнила ей Марта.

— И ты хочешь сказать, что он до сих пор ничего не знает? — поразилась Лусия.

— Разумеется, нет! — отрезала Марта.

— Я могла тебя понять, когда этот ребёнок мог быть орудием в руках Сандры, но сейчас речь идёт о слабом, беззащитном существе. Оно лишилось матери, а ты хочешь лишить его и отца? — гневно спросила Лусия.

— Ты меня не понимаешь! — рассердилась Марта. — У меня есть основания, и очень весомые...

— Не понимаю и не хочу понимать! — подвела черту Лусия.

На этом они и расстались.

Тогда Марта решила поговорить с Кларой. Но что ей сказать? Как объяснить свой отказ от внучки?

И всё-таки она не имела права упустить эту возможность. Марта собралась с силами и поехала к Кларе в кафе.

Они не виделись уже довольно давно, и Марта не могла не отметить, как похорошела и помолодела Клара. «Счастье красит человека», — с невольной завистью подумала она, с грустью отметив, что сама за последнее время похудела и постарела. А как она была против её брака с Клементину! Ей казалось, что Клара губит себя.

— Марта! Как я рада тебя видеть! Наконец-то ты выбрала минутку, чтобы нас навестить. — Клара захлопотала вокруг неё, распорядившись принести пиццу, сок и кофе.

— Спасибо, дорогая, но я к тебе по делу, и, может быть, весьма щекотливому.

Клара уселась с ней рядом за столик.

— Я слушаю тебя, — сказала она.

— Я по поводу дочки Сандры, — начала Марта и заговорила уже без остановки, боясь, что иначе у неё не хватит духу высказать всё, что ей хотелось. — Почему бы вам с Клементину не взять её? Ты знаешь сама, что у меня уже растут три внука, и все они сироты. Они требуют повышенного внимания, и взять к себе ещё одну... Мне это не по силам. Александр далеко, все заботы упадут на мои плечи. Подумай, пожалуйста, над моей просьбой.

— Своей просьбой ты поставила меня в тупик, — задумчиво ответила Клара. — Если бы с ней ко мне обратился Александр, я бы отнеслась к ней совсем по-другому.

— Нет-нет, не припутывай сюда Александра, — испуганно заговорила Марта. — Он далеко, ему не до наших забот и хлопот, он должен сделать карьеру, наверстать упущенное из-за неприятностей в лич¬ной жизни.

— Я поняла тебя, Марта. Александр не знает, что стал отцом, и ты хочешь, чтобы с моей помощью он никогда не узнал об этом. Я тебе тут не помощница. Я не чувствую себя вправе брать на себя чужие судьбы.

— Да нет, разумеется, он узнает обо всём, но позже, когда найдёт своё счастье, когда женится...

— А девочка уже так привяжется к нам, а мы к ней, что и для Александра, и для нас, и для девочки открывшаяся правда будет трагедией. Нет, Марта, ты плохо придумала! Сообщи сама обо всём Александру, он примет решение, и тогда мы уже будем думать все вместе, как нам быть.

— Ты оказалась плохим другом, Клара, — с обидой сказала Марта. — По крайней мере, пообещай мне, что никому не скажешь о нашем разговоре.

— Обещаю, — со вздохом проговорила Клара, у которой стало очень тяжело на сердце. Она видела, что подруга готова наделать непоправимых ошибок, и не знала, как её остановить.

— Ты обещала, помни, — сказала Марта и заторопилась к выходу, так и не прикоснувшись ни к пицце, ни к соку.

Единственный человек, который мог ей помочь хотя бы советом, был Бруну, и Марта поехала к нему.

Бруну не ждал её, обрадовался, засуетился, усадил в кресло, а Марта расплакалась. Нервы у неё не выдерживали такой нагрузки.

— Пойми, Бруну, пойми, я не выдержу! Я заранее не люблю эту девочку. Я даже видеть её не хочу и не хочу, чтобы она портила жизнь моему сыну! Ты не представляешь себе, что за чудовище её прадед! Он интриган, вымогатель. Из-за неё он будет появляться у меня в доме, настаивать на родстве, требовать денег. Одна мысль о нём бросает меня в дрожь! Приводит в ужас! Я не хочу иметь с этими людьми ничего общего! Почему за одну-единственную ошибку Александра должна всю жизнь расплачиваться вся семья?!

Марта взглянула на Бруну, ища у него поддержки. Он смотрел на неё с состраданием.

— Я не говорю, что я права, Бруну, — жалобно прибавила она, — я говорю то, что чувствую. Эти чувства не делают мне чести и не сулят ничего хорошего этой девочке.

— Ты искренна, Марта, а это главное. Мне очень грустно, что малышка не вызвала в твоём сердце любви и жалости. Она такая трогательная, такая беспомощная!

— Поэтому я и не хочу её видеть, чтобы не расчувствоваться. У Александра нет дочери! Я не хочу, чтобы он узнал о её существовании!

— Никогда? — переспросил Бруну.

— Я бы хотела, чтобы никогда, но разве это возможно? — безнадёжно спросила Марта.

— Я мог бы сказать, что её отец — я, — вдруг произнёс Бруну. — Я возьму на себя грех лжи и положу ещё одно пятно на репутацию несчастной Сандры. Мне поверят, зная её нрав, зная, что она жила у меня. Я могу сказать, что наша связь не прерывалась и тогда, когда она жила с Александром.

Глаза Марты засверкали. Господи! Неужели кончились её мучения? Неужели всё, что казалось таким безнадёжным и безвыходным, можно уладить?!

— Бруну! Ты самый лучший человек из всех, кого я знала! И тогда с Гильерми! И теперь! Мне казалось, что я просто сойду с ума, но вот появляешься ты и спасаешь меня!

— И себя тоже, Марта. Я очень одинок. Мне тоже нужно близкое существо, ради которого я бы жил. Ты же знаешь, я потерял свою дочь, и теперь, может быть, судьба мне посылает её. Я жалел и Сандру.

— Не говори мне о ней! — вспыхнула Марта. — И ещё... Ты во всём можешь рассчитывать на мою помощь. Тебе будет тяжело с младенцем. Раз ты будешь официально признан её отцом, ты можешь отдать её в какое-нибудь учреждение, а потом...

— Я знаю твою энергию, Марта. Не живи за меня. У меня свои планы на жизнь, и то, что я делаю, я делаю не для тебя, а для себя. Я сам разберусь с малышкой. Кстати, я назову её Анна-Мария.

— Ты даже не можешь себе представить, как я тебе благодарна! — сказала Марта и поцеловала Бруну. Она ждала ответного поцелуя и была удивлена, что Бруну едва коснулся её щеки.

— Пока, Марта. Не беспокойся. Всё будет в порядке. — Он говорил так, словно бы торопил её уйти.

— На днях я заеду к тебе, мы всё обсудим, — пообещала она, чувствуя странную пустоту, словно бы из её жизни исчезла не только мучавшая её проблема, но и Бруну, её близкий и преданный друг.

Он кивнул с рассеянной улыбкой, и она поняла, что с этим решением что-то непоправимо изменилось и в нём, и в их отношениях.

На следующий день Бруну пришёл в полицейское управление и узнал, какие нужны бумаги, чтобы зарегистрировать его дочь, родившуюся от заключённой Сандры да Силва, умершей родами.

Он написал заявление, соседи засвидетельствовали, что Сандра жила у него, и Бруну Майя, вышел из тюремной больницы, держа на руках свою дочь, Анну-Марию Майя.

Марта приехала к Бруну через несколько дней и была поражена переменой, встретившей её в знакомом доме. На половине, когда-то принадлежавшей Клементину, а потом Сандре, хозяйничала молодая смуглая особа, ловко управлявшаяся с бутылочками, молочными смесями и памперсами, а в мастерской насвистывал довольный Бруну.

— Мои игрушки теперь пригодятся, — улыбнулся он, показывая пёстро раскрашенную птичку. — Ты не можешь себе представить, до чего я счастлив!

А Марта вдруг почувствовала себя очень несчастной.

Впервые она поняла, что совершила.

Как же она могла так поступить? Почему ничего не написала Александру? Почему лишила его дочери? А ведь он мог стать хорошим отцом. И она вспомнила посылку, которую он прислал племянникам, — как они радовались подаркам и до сих пор играют в индейцев, а Александр время от времени посылает им что-нибудь необычное, и они всегда с нетерпением ждут почты.

— Мне нечем тебя утешить, Марта, — сказал Бруну, догадавшись о её печальном пробуждении после долгих месяцев мучивших её кошмаров. — Мне очень жаль, если ты раскаиваешься, потому что я долго думал, прежде чем предложить тебе это. Но может быть, тебя утешит мысль, что девочке будет хорошо.

— Не знаю, Бруну. Я запуталась и, кажется, совершила непоправимое.

— Да, обратного хода нет. Имей в виду, что этот ребёнок — мой и я никому никогда не отдам его. Надеюсь, ты забудешь, что имеешь к нему какое-то отношение.

Лицо Бруну сделалось неожиданно жёстким. Марта видела перед собой совсем другого человека. Она не знала его. Он внушал ей страх.

— Каждый из нас сделал свой выбор, Марта. И теперь, наши пути разошлись. Ещё месяц или два мы пробудем с малышкой в Сан-Паулу, а потом отправимся все вместе в маленькую деревеньку, где я купил себе небольшой клочок земли и домик. Там чудесные места. Мне там будет хорошо работаться, а малышка будет расти на приволье.

— Это далеко? — спросила Марта. — Я смогу тебя навещать?

— Далеко, — ответил Бруну. — И навещать нас не стоит.

Марта была умной женщиной, она поняла, что хотел сказать Бруну своим отказом.

— Спасибо тебе, — сказала она на прощание.

Бруну внимательно посмотрел на неё и сказал:

— Если бы она осталась с тобой, ты бы её не любила, а теперь, может быть, будешь любить.

— Я не думала, что ты можешь быть таким жестоким, — произнесла с укором Марта.

— Это не я, это жизнь, — ответил Бруну.

Марта вернулась домой совершенно разбитая. Она даже не стала ужинать с детьми, а сразу легла.

— Всё последнее время ты совершенно не в себе, — сказал ей вечером Сезар. — Неужели на тебя так подействовала смерть Сандры? Кстати, ты написала о ней Александру?

— Нет ещё, — отозвалась Марта. — Я только что узнала, что у неё был от Бруну ребёнок, он забрал его и уехал.

«Неужели? — с горечью подумал Сезар. — Неужели она всё-таки любит его? Неужели она так его любит?»