Клементину ловил себя на мысли, что всё время подспудно ждёт возвращения Александра. Волнения первых дней, боязнь за его жизнь уступили место негодованию на Сандру. Вот и вся цена её переменам! Как была шалавой, так и осталась ею! И каждый раз, сталкиваясь с выходками Сандры, Клементину не уставал поражаться её непохожести с Шерли.
Та и другая сейчас оказались в одинаковых жизненных ситуациях, обеим приходилось сражаться за своих любимых, но как по-разному они это делали!
Сандра нанимала проходимцев, чтобы те дали по голове её любимому, а потом тащила его полуживого на остров, где наверняка пыталась снова охмурить его. Что ей переживания семьи Александра, его друзей? Главное, чтоб ей никто не мешал, да чтоб Александру некуда было деваться. Клементину молил Бога, чтобы у Александра хватило силы и воли противостоять ей, не поддаться на её бабские уловки. И вот как вцепилась в него, никакими силами не оттащить. И развелись уже практически, а всё лезет и лезет к нему. Что ж, она не дура, понимает, что такого золотого парня ей больше не сыскать.
То ли дело Шерли. Не желают её знать родители Адриану — она тут же отошла в сторону, и никакими силами тот не может уговорить её не реагировать так категорично на запреты его родителей. Клементину вспомнил, как в кафе заявился отец Адриану. «Хочу с вами поговорить, сеньор Клементину, вы должны убедить моего сына продолжать учиться. Ему не место за стойкой в этой забегаловке, рядом с вашей дочерью. Ему необходимо утвердиться в этой жизни...» На все претензии Паулу де Алмейда Паэс — так звали отца Адриану — Клементину и Клара дали достойные ответы. Одного взгляда на Шерли хватало, чтобы понять: эта девушка — сущий ангел. Но у сеньора Паулу был приготовлен серьёзный аргумент против встреч сына и Шерли: «Она дочь бывшего преступника, и я никогда не допущу контактов моего единственного сына с человеком, которого обвиняют во взрыве Торгового центра, в гибели стольких людей. То, что вы на свободе, — заслуга хорошего адвоката и только. Мне, например, ясно: ваше место в тюрьме...» Клементину тогда вышел из себя, готовый броситься на этого респектабельного сеньора. Только Клара смогла удержать его от опрометчивого поступка. Но вину перед Шерли Клементину не смыть до конца жизни. А она ведь и не винит его. Наоборот, льнёт к нему, словно ищет защиты, плачет у него на груди... А чем он может ей помочь, он — бывший преступник, обвиняемый во взрыве и гибели людей... Любовью своей бесконечной, жалостью? Состраданием? Да он готов за неё разорвать человека на части, погибнуть! А она пытается делать вид, что всё у неё в порядке, отказывается от встреч с Адриану, уходит от всех объяснений с ним, хотя Клементину и Клара не обмолвились и словом о скандале с отцом Адриану.
Он не знал средства, способного помочь Шерли. Сеньор Паулу хитёр, спекулирует теперь здоровьем жены, матери Адриану, которая якобы из-за встреч сына с Шерли слегла в больницу с сердечным приступом. Шерли, как только услышала про больную мать, сразу отступила. «Из-за меня никто не должен страдать, папа!»
Клементину посмотрел на часы и заторопился: сегодня Александр должен появиться в конторе. Клементину надеялся перехватить его до начала рабочего дня. Он быстро допил кофе, поцеловал спящего Зекинью, обнял Клару и, подхватив свёрток, отправился в сторону адвокатской конторы.
Они тепло поздоровались с Александром и даже обнялись по-родственному. «Только лучше бы тебе никогда не знать этого родства», — подумал Клементину. Он заметил, как осунулся Александр, каким уставшим выглядит. Клементину долго не мог подступиться к цели своего столь раннего визита, за который уже не единожды извинялся.
Он уговаривал себя протянуть руку и отдать проклятую плёнку Александру, сыну Сезара, и пусть они с ней делают, что хотят. Но перед глазами Клементину всё время стояла зловещая улыбка Анжелы, которая наводила на него ужас. Нутром он ощущал ту опасность, которую таит в себе эта холодная, расчётливая женщина, сметающая все преграды на пути к своим целям. Клементину готовился покуситься на её собственность, на её возможности, которые так ей необходимы сейчас. Он не сомневался, что она будет мстить ему. Но как? Кого она изберёт своей жертвой? Шерли? Клару? Зе? Клементину вытер холодный пот со лба.
— Отец вам, верно, рассказал уже о том, как Анжела заполучила свои акции? Так вот, я пришёл вам сказать, что не хочу принимать участия в этом разбирательстве. Будем считать, что я сам согласился на сделку. Никакого шантажа и вымогательства не было.
— Клементину! Вы стали жертвой шантажа и вымогательства. Анжела вас вынудила перевести акции на её имя.
Александр пристально смотрел на него из-под очков. Его голос был спокоен, негромок, но две фразы, произнесённые им, неожиданно поколебали Клементину. Он весь обмяк и, не сводя глаз с Александра, стал ловить каждое сказанное им слово:
— Вы не согласились на сделку. Вы просто хотели спасти Клару. Для этого вам понадобилось соглашение с Анжелой. И вы согласились, ведь так, Клементину?
Клементину кивнул. Он был согласен с каждой буквой, произнесённой Александром. Страх перед Анжелой, ещё недавно парализовавший его волю, отступил.
— Мы должны остановить Анжелу. Без вас мы этого не сделаем.
— Да, — встрепенулся Клементину, — Клара тоже настаивает на этом. Это она уговорила меня прийти к вам и передать кассету. — На слове «кассета» опять в голове Клементину запульсировал страх, мелькнули холодные, злые глаза Анжелы. — Мне страшно, Александр. У меня мурашки по коже бегут. Дона Анжела способна на всё. Я даже боюсь подумать, что она может устроить моей семье...
— Именно поэтому мы должны её остановить. Клара любит вас. Она посоветовала вам отдать кассету мне. Давайте её, Клементину. — Александр протянул руку.
Клементину покорно достал из кармана свёрток.
— Вот кассета. На ней доказательство шантажа Анжелы. — Он постучал пальцем по кассете. — Вы теперь узнаете всё. Как она припёрла меня к стенке, как выманила акции. Она очень хотела стать хозяйкой Центра. Только помните, что я вам очень доверяю. Не забывайте обо мне, когда будете решать, что делать с этим. — Клементину кивнул на кассету.
— Для всех нас есть один выход: заявить на Анжелу в полицию. Её место в тюрьме, не так ли, Клементину? Сегодня же я составлю заявление от вашего имени. Мы должны остановить её, чего бы нам это ни стоило.
По дороге в Центр Клементину постепенно пришёл в себя. Но на душе у него было легко, словно он избавился от тяжёлого груза. Клементину похвалил Александра и подивился, как тот быстро уговорил его. Придя в офис, Клементину сразу же отправился в кабинет Сезара.
— Хорошо, что ты сам пришёл. Я собирался вызвать тебя. Только что у меня был Акину. Я сказал, чтобы он ни о чём не беспокоился и продолжал работать дальше. Анжела может беситься теперь сколько угодно.
— Сеньор Сезар, я только что был у Александра. Я... решился. Плёнка у него.
Сезар поднялся и крепко пожал Клементину руку.
— Теперь мы разберёмся с ней до конца. Только надо держать всё в тайне.
Анжела возвращалась от Наварру и кипела от бешенства. Этот адвокатишка посмел отказать ей в защите! Видите ли, один его партнёр, Александр Толедо, защищает Клементину да Силву, второй его партнёр, Лусия Праду, сама является акционером «Тропикал-тауэр шопинга».
Но Анжеле как воздух был необходим опытный адвокат. На этот раз положение слишком серьёзное, и рассчитывать только на себя было бы опрометчивой глупостью. Нужна помощь опытного юриста, без этого ей будет очень непросто выпутаться из сложившейся ситуации. Анжела не сомневалась, что этот кретин Клементину уже разболтал Сезару о плёнке. Кто бы мог подумать, что у него хватит ума записать на магнитофон их разговор, где она предлагала ему отдать за акции плёнку, компрометирующую Клару.
Но устраниться из игры Анжела не хотела. Бой продолжается, и у неё найдётся, чем припугнуть ретивого Клементину.
Она приехала в офис и вызвала к себе Одети. После короткого разговора Анжела вышла в приёмную и нос к носу столкнулась с Кларой. Этого ещё только не хватало, зачем её сюда принесло, да ещё под руку с Мартой? Не иначе как опять что-то затевают?
Клара поймала её неприязненный взгляд, но глаз не отвела.
— Чего ты удивляешься? Я, например, уверена, что мне здесь рады гораздо больше, чем твоему присутствию.
Анжела угрожающе прищурила глаза и, не сказав ни слова, ретировалась в кабинет. «Погоди, милая подружка, скоро ты у меня не так заговоришь!»
Она посмотрела на календарь: 25 сентября. День рождения Энрики! Она совершенно забыла об этом. Анжела вышла из офиса и направилась в один из самых дорогих бутиков Центра. Она долго выбирала, не зная, на чём остановиться. Наконец, её выбор пал на дорогой бумажник из крокодиловой кожи. Лишь возвратясь в свой кабинет, Анжела задумалась, каким образом и где она вручит Энрики свой подарок. Здесь, в офисе, посреди рабочего дня? Неромантично, неэффектно. Нет, этот способ Анжела отвергла. Попросить его задержаться после работы, заехать к ней? Но он и шагу теперь не делал без сопровождения Селести. Анжела вспомнила, как праздновались прошлые дни рождения Энрики. И дома, и в ресторане она, Анжела, всегда была на них желанным гостем. «Пусть традиции остаются непоколебимыми. А моё появление хоть семейство и не порадует, зато меня развлечёт».
Она вошла в гостиную, когда счастливый и взволнованный Энрики, стоя посреди комнаты в окружении детей, родителей и брата, обнимал Селести.
Появление Анжелы привело всех в оцепенение: здесь явно её не ждали. Все молча расступились, и она в полной тишине подошла к Энрики и протянула ему блестящий свёрток:
— Я не могла нарушить традицию и не сделать тебе подарок.
Анжела смотрела на него и не могла насмотреться. До чего он всё-таки хорош! До чего же обаятелен, неотразим! Какая из них бы получилась пара! Ну почему он выбрал не её?
— Прими и мой подарок, Энрики! — звонкий голос Селести прервал затянувшуюся паузу.
Анжела видела, каким взглядом одарил Энрики свою избранницу, с каким вожделением, с какой любовью смотрел на неё, с каким нетерпением ждал её слов!
— Я всегда просила тебя не спешить со свадьбой. А теперь прошу назначить любой день, какой тебе по душе!
Началась кутерьма. Энрики бросился целовать Селести, на них висли счастливые дети, донимая расспросами о том, когда Гиминью сможет называть Энрики папой, Тиффани и Жуниор — Селести мамой. Сезар и Марта поздравляли друг друга, потом стали обнимать и поздравлять сына и Селести. Они замкнулись в тесный маленький круг, объединённый общей радостью, праздничным настроением и искренней любовью друг к другу. Анжела одиноко стояла посреди комнаты, оглушённая услышанным. О её существовании забыли, словно её здесь никогда и не было. Она повернулась и кинулась на кухню в объятия Луизы.
Она рыдала, уткнувшись головой в мягкое плечо доброй старой женщины. Отчаяние, обида, усталость, сложившись воедино, лишили её последних сил. Но боль, самая жгучая и непереносимая, шла от слов Селести и от вспыхнувших счастьем глаз Энрики.
Анжела чувствовала на своих волосах нежную руку Луизы, слышала её причитания и плакала всё горше и горше.
— Энрики мой! Он мой! Он должен быть моим! Почему они так поступили со мной, вычеркнули меня, забыли!..
— Доченька моя! Девочка моя маленькая! Пусть они живут своей жизнью. У них своя жизнь. Дорогая моя, ты тоже кого-нибудь встретишь. Полюбишь его. А он тебя. И он будет твой.
— Нет! — Анжела попыталась освободиться от объятий Луизы.
— Ты обязательно найдёшь своё счастье, девочка моя. Только надо перестать искать его здесь.
Анжела плакала и сквозь слёзы всё твердила и твердила своё «нет». Они не заметили появившуюся Марту, встревоженно оглядывающую заплаканную, несчастную Анжелу.
Эта жалость была непереносима. Анжела поднялась и, пряча заплаканные глаза, вышла через чёрный ход.
Слёзы высохли, она посмотрела на сияющие праздником окна и прошептала: «Вам никогда не бывать вместе. Никогда!»
Она долго не могла заснуть, взяла книжку, но вместо строк видела перед глазами улыбающееся лицо отца. Анжела отложила книгу: пусть ищут забытья слабаки и нытики. Она, Анжела Видал, должна и будет сильной. Так хотел её отец.
На следующий день она одевалась с особой тщательностью. Дорогой брючный костюм серебристо-серого цвета, лёгкая белая блузка, в ушах серёжки: три крупные жемчужины, обрамлённые белым золотом. Светло-серые замшевые «лодочки», маленькая сумочка из замши того же цвета, что и туфли. Анжела ещё раз прошлась щёткой по густым волосам и бросила на себя последний взгляд: красивая, элегантная, уверенная в себе молодая женщина. Анжела осталась довольна своим видом. Никто и никогда не должен видеть её несчастной и поверженной!
Одети, увидев её, тут же поднялась с места. Анжела приостановилась у стола секретарши, ожидая комплиментов. Но на лице Одети отразилось одно-единственное чувство — испуг.
— К вам судебным исполнитель, дона Анжела. – Одети открыла перед ней дверь кабинета. — Я разрешила ему подождать у вас.
Повестка, вручённая судебным исполнителем, приглашала её завтра на встречу со следователем.
Анжела тут же вызвала Одети и попросила помочь eй. Через полчаса Анжела покинула Центр и направилась на квартиру к Клементину. Застав дома одну расстроенную Шерли, Анжела смутилась, попросила у неё их сотовый номер, чтобы перезвонить позже, и собралась уходить. Но лифт остановился на их этаже, и перед Анжелой возник Клементину с полными сумками. «К удаче», — мелькнуло в голове у Анжелы, и она, задержав его в холле, коротко изложила свою просьбу-требование: забрать из суда заявление.
— Предупреждаю, Клементину, ты рискуешь потерять всё. Я не прощаю таких поступков. А о моих возможностях ты знаешь.
— Да я сейчас только и жду возможности, чтобы покончить с тобой раз и навсегда. И я ни за что не заберу своё заявление. Если ты так уверена в своём могуществе, зачем ты прилетела сюда? Запугивать меня? Не получится. — Клементину вошёл в квартиру и, обернувшись, добавил: — Уходи отсюда. Сколько раз тебе нужно повторять: никогда не переступай этого порога!
Анжела быстро спустилась вниз и направилась к маленькому скверику, где обычно нянька гуляла с Зекинью. На ходу она быстро переговорила по телефону с Одети, не прекращая рассматривать гуляющих с колясками мам и нянек. Наконец, на одной из скамеек детской площадки Анжела углядела Ольгу, покачивающую коляску.
Анжела присела рядом, поздоровалась. Ольга не сразу, но всё-таки припомнила её и с удовольствием разговорилась, расхваливая на все лады маленького Зе. Где-то в глубине коляски запищал мобильный, и нянька, порывшись, извлекла его из-под детского матрасика. Анжела настороженно прислушивалась к словам Ольги. Но та говорила недолго, а повесив трубку, растерянно пробормотала:
— Господи, несчастье-то какое! Брат попал в аварию… Он в больнице, его готовят к операции, врач просит прийти кого-нибудь из родственников, чтобы подписать согласие на операцию.
— Так в чём же дело? Поезжай. Я отвезу Зекинью домой.
Ольга вскочила с места и засуетилась:
— Все вещи малыша здесь. — Она потрясла перед носом Анжелы целлофановой сумкой. — Вы объясните всё доне Кларе... Несчастный случай с братом. Операция… — Ольга встала, уступив место рядом с коляской Анжеле.
— Поторопись, ты сейчас нужна брату. — Анжела ласково улыбнулась Ольге и склонилась над коляской.
— Вы просто настоящий ангел!
Анжела дождалась, когда Ольга скроется из виду, и наклонилась к коляске. Зекинью открыл сонные глаза и сморщился, собираясь заплакать.
«Только этого не хватало!» Анжела сняла коляску с тормоза и торопливо покатила её к выходу из скверика.
— Оставь ребёнка!
Голос Клары приковал её к месту. Анжела остановилась и подняла глаза на Клару.
— Что ты так нервничаешь? Я только хотела привезти Зекинью домой. У твоей няньки возникли какие-то неотложные проблемы с братом, её срочно вызвали в больницу.
— Ты всё лжёшь! — Клара выхватила у неё коляску.
— Да ты что?! — Оскорблёно воскликнула Анжела. — Я собиралась помочь вам, привезти ребёнка домой. А ты что подумала?
— Я просто знаю, на что ты способна, змея!
Анжела почувствовала на своей щеке хлёсткую руку Клары. Она еле сдержалась, чтобы не ответить ей тем же. Но положение было поганым — её задержали с поличным. Во что бы то ни стало необходимо убедить Клару в своих добрых намерениях. Анжела схватилась рукой за щеку.
— Ты с ума сошла, Клара! Эту пощёчину заслужила твоя нянька, готовая бросить ребёнка на первого встречного. Хорошо, что здесь оказалась я. Стала присматривать за ребёнком, пыталась успокоить его, укачать. Неужели ты думаешь, что я способна причинить вред такому крохе?
Клара, посмотрев на ребёнка в коляске, вздохнула полной грудью.
— Держись подальше от моего дома и моей семьи, Анжела! — Клара развернула коляску и направилась к выходу из сквера.
Анжела проводила её долгим взглядом, пылающим ненавистью.
Клементину открыл Кларе дверь и испугался: жена вся дрожала, судорожно прижимая к груди ребёнка.
— Что-то случилось, Клара?
Клара отрицательно покачала головой и прошла в комнату. Клементину проследовал за ней и смотрел, как жена осторожно, стараясь не разбудить, укладывала Зе в кроватку.
— Так что же всё-таки случилось, Клара? И не пытайся обмануть меня.
Как только Клара произнесла имя «Анжела», сердце Клементину оборвалось. Он знал, знал, что гадюка найдёт способ укусить его побольнее и вынудит пойти на попятную. Но в голове не умещалось, что она окажется настолько жестокой и посягнёт на Зе.
Откуда-то издалека до него доносился голос Клары:
— Сработал материнский инстинкт, Шерли сказала о неожиданном приходе Анжелы, и у меня что-то оборвалось внутри. Я бросилась на детскую площадку, туда, где Ольга обычно гуляет с Зе. И вдруг вижу
Анжелу рядом с коляской. Я побежала за ними, догнала. Господи, что она сделала бы с нашим ребёнком? — Клара тихо заплакала, уткнувшись в чепчик сына.
Клементину смотрел на плачущую жену и клял последними словами себя, Анжелу и... злополучную няньку.
Нянька появилась, словно по заказу. Вошла встревоженная и ничего не понимающая. Клара приказала Клементину оставаться в комнате с Зе, а сама вышла на кухню разбираться с Ольгой.
Клементину склонился над кроваткой Зекинью. Мальчик лежал с открытыми глазами и разглядывал рисунок на обоях — котёнка, играющего с мышкой.
— Сыночек! Сынок! Посмотри на папочку! Я тебе клянусь, что никто и никогда не причинит тебе вреда, я тебя уберегу, сынок! От всего плохого на свете уберегу.
Словно бусины, он нанизывал друг на друга слова клятвы, но на сердце не становилось легче. Снова и снова задавался Клементину вопросом, который давно мучительно жёг его: имел ли право он, бывший преступник, человек, проклятый Богом, обрекать на страдания дочь, жену, сына? Подвергать их жизни опасностям? Он смирился с собственной участью, но не мог и помыслить о страданиях и муках безвинного младенца.
За спиной скрипнула дверь, вошла Клара.
— Что Ольга? — Клементину тяжело повернулся к ней.
— Говорит, что сама ничего не поняла. Ей позвонили, сказали, что брат разбился, лежит в больнице и ждёт операции. Она оставила ребёнка на подошедшую Анжелу, потому что считала её моей подругой, и поехала в больницу. Там никакого брата, естественно, не оказалось. Она поехала к нему на стройку и нашла его целым и невредимым.
— Я убью её, Клара! Убью. Моё терпение иссякло.
— Не надо так говорить, Жозе. Может, это действительно лишь совпадение. Не трогай Анжелу.
— Послушай меня, Клара. Она специально подстроила. Этот звонок, чтобы выманить Ольгу и украсть Зе. Она снова собиралась меня шантажировать. Я в этом не сомневаюсь.
Клементину еле дождался начала рабочего дня. Он, не заходя в свой отдел, поднялся в дирекцию и, отстранив Одети, зашёл в кабинет Анжелы.
— Знаешь, что я тебе скажу? — Он смотрел на холёное, красивое лицо и видел только холодные немигающие глаза Анжелы. — Мне жаль тебя. Ты ведь разворошила осиное гнездо. Пока речь шла о деньгах и бумагах, меня это мало волновало. Хотя я и не собирался тебе их просто так отдавать. Но ребёнок — совсем другое дело!
— А что ты сделаешь? Убьёшь меня? — Анжела уселась в своё кресло и уставилась на Клементину. — Ты ведь любишь убивать? Убил жену, потом сотни невинных, что оказались здесь в момент взрыва. Ты большой специалист по убийствам, я всегда это знала.
— Не тебе рассказывать мне про невинных жертв. Ты не забыла дону Вилму? Она тебе не снится в кошмарных снах? Должно быть, нет! Это я знаю, что такое всю жизнь страдать за убийство. Всю жизнь перед моими глазами стоит одна и та же картина. — Клементину замер на месте с широко открытыми глазами.
— Пошёл вон! Я не обязана слушать твои признания! — Анжела поднялась и направилась к двери.
Клементину одним прыжком настиг её и вернул обратно.
— Сядь и слушай! Ты у меня в руках, и скоро будет доказано, что ты гнусная шантажистка и вымогательница. Я сделаю всё, чтобы тебя засадили в тюрьму или по крайней мере отобрали акции. Это уж пусть судья решает. А я тебя просто предупреждаю: если ты не оставишь в покое мою семью, ты потеряешь не только акции, но и свою жизнь. — Клементину почувствовал знакомое головокружение. Глаза налились кровью. Он склонился над Анжелой, схватил её за руку и притянул к себе. — Я просто убью тебя, как убил бы ядовитую змею.
— Пусти! — она стала яростно вырываться. — Я вызову полицию, адвоката. Я посажу тебя в тюрьму.
Клементину разжал пальцы и с силой отпихнул её.
— Адвоката? Полицию? — Он рассмеялся ей в лицо.— Зови, но помни мои слова: ради собственной семьи я пойду на всё. Хотя только Богу известно, как мне не хочется марать о тебя руки.
Клементину вышел из кабинета совершенно опустошённый. Он опустился в кресло и крепко задумался. Он не сразу услышал, как его окликнул Александр, приглашая в кабинет Сезара.
Следом за ними в кабинет Сезара вошли Энрики и Селести.
— У Анжелы появился адвокат. Сын Наварру. Целый день сегодня носился по конторе и со всех телефонов названивал Анжеле. — Александр выглядел встревоженным.
— Да что он может, этот Наварринью?! Дело Клементину — стопроцентное! — Энрики с улыбкой подмигнул отцу.
— Если бы Анжелу взялся защищать сам Наварру, то я бы забеспокоился, но его сын только начинает практиковать, и нам вряд ли следует опасаться его.
Клементину постепенно стал включаться в происходящее, осмысливая новость Александра. Она ему не понравилась. Мальчишка, судя по словам Энрики и Сезара, неопытный. Но за его плечами стоит зубр, профессионал высшей категории, и вряд ли он откажет в совете и консультации своему собственному сыну, взявшемуся за непростое дело.
— Не желаю ему плохого, но пусть он окажется в этот раз некомпетентным. — Клементину многозначительно посмотрел на Александра.
Энрики снисходительно усмехнулся:
— Вы дуете на воду! Хотя... Александр, ты хоть знаешь, что они там затевают?
— Ты сейчас всё узнаешь, Энрики!
Все обернулись на голос Анжелы.
Она открыла дверь и пропустила вперёд молодого неказистого человека.
— Познакомьтесь, это мой адвокат. Ему есть, что вам сообщить. — Анжела широко улыбнулась. Видно было, что мальчишка волнуется. Он не спеша раскрыл портфель, достал бумагу, внимательно промигал её и объявил:
— Изучив дело, представленное комиссаром, прокурор решил не открывать дела по факту вымогательства за отсутствием достаточных улик.
Клементину обвёл взглядом лица: рассерженное – Сезара, поникшее — Энрики, усталое — Александра. Он остановился на ликующем лице Анжелы.
— Эту схватку выиграла я! Акции остаются у меня!
Анжела прилетела домой как на крыльях. Она оставила всех на бобах! Пусть знают, с кем имеют дело.
— Карлиту, — кликнула она слугу, — приготовь мне коктейли — праздничный, искрящийся, восторженный! У меня сегодня большой день... — Анжела осеклась, видя, как к ней приближается вместо Карлиту женщина. Знакомая женщина. Навстречу Анжеле шла Лейла Сампайя.