Примирение

Глава 25

Марта открыла глаза и увидела у своей постели Сезара.

— Что со мной? — спросила она. — Почему я здесь?

— Он поцеловал её в лоб, ласково взял за руку.

— Как ты себя чувствуешь? Где-нибудь больно? На голове у неё была повязка. Упав, она рассекла себе лоб, но лицо не повредила, да и ссадина на лбу не была глубокой. Марта отделалась сильными ушибами и сотрясением мозга.

— Ты родилась в рубашке, — сказал ей муж. — Всё могло кончиться гораздо хуже. Тебе придётся только немного полежать. Ты попала в автокатастрофу.

«Полежать? Какое счастье! — невольно подумала Марта. — Мне больше ничего не надо делать, ничего не надо решать. Я просто могу лежать, и никто ни о чём меня не спросит».

Убаюканная своими утешительными мыслями, она снова погрузилась в дремотное полузабытьё. Сколько она так пролежала, она не знала. Но когда снова открыла глаза, Сезар по-прежнему сидел у её кровати.

— Как же это случилось? — задала она вопрос.

— Это нам расскажет полиция, которая занимается расследованием, — желчно ответил Сезар. — Она выяснит, как это случилось.

Марта встрепенулась.

— Сезар! Полиция допрашивает Бруну? Избавь его, пожалуйста, от всех неприятностей! Я тебя умоляю! Он тут ни при чём!

— Успокойся, Марта, успокойся, тебе нельзя волноваться, — проговорил Сезар, с трудом сдерживая поток упрёков и расспросов, который рвался у него с губ. Бруну! Вечно этот Бруну! Как она из-за него взволновалась! Что, в конце концов, связывает её с этим человеком? Неужели он так дорог ей, что она потеряла голову после очередного объяснения, и чуть было не погибла?

Все эти вопросы теснились в голове Сезара и мешали ему спать. Марте он не мог задать их, оберегая её покой, поэтому задавал их сам себе и получал самые неутешительные ответы.

Его могло бы утешить счастье, которое воцарилось в доме с возвращением Селести и Гиминью — дом сразу ожил, в нём зазвучали молодые голоса и вторили им звонкие, детские. – но, это счастье только растравляло раны Сезара.

Энрики искал долго, но, в конце концов, нашёл свою женщину, а вместе с ней и своё счастье. А он, Сезар, полжизни мечтал о другой, не видя, что его женщина живёт с ним рядом. А когда понял это, то она, устав его дожидаться, ушла к другому.

Мучения Сезара не имели ничего общего с заурядной ревностью, он горевал о жизни, прожитой врозь с любовью, и понимал, что это уже никак не исправишь. Он горевал не об измене — он горевал о потере.

Сезар подумывал, не поехать ли ему к Бруну и не поговорить ли с ним начистоту. Он хотел знать, что так мучает его жену. И если причина в Бруну, то разобраться с ним по-мужски.

Марте не становилось лучше. Но не становилось и хуже. Она словно бы дремала, не желая возвращаться к жизни, и Сезар думал о разговоре с Бруну всё чаще и чаще.

Бруну не ходил в больницу к Марте. Удостоверившись, что её жизнь вне опасности, он не стал навязывать своё общество тем, кому был откровенно неприятен.

У него и своих бед хватало. Для начала к ним нагрянула полиция. Комиссар расспросил каждого из домашних — Аниту, Аженора. Аженор заявил, что вообще ничего не слышал, потому что глух и вдобавок рано улёгся спать.

Но одним визитом дело не обошлось. Полицейские пришли ещё раз и ещё.

Бруну вяло повторял одно и то же. Аженор бурчал про глухоту. Однако Бруну заметил, что старик очень нервничает, что посещения полицейских озлобляют и пугают его. Он постарался отвлечь старика от неприятных для него визитов.

— Почему бы нам не начать работу, Аженор? — спросил он его. — Ты мог бы уже расширять пещеры, и я бы тебе помог. Как ты на это смотришь?

— Может, и мог бы, — мрачно согласился Аженор. — Я, знаешь, как увижу легавых, так с души воротит. Это у меня с молодости.

— У них своё дело, у нас своё, — улыбнулся Бруну. — Марта, слава Богу, скоро поправится, так что мы спокойно можем делать то, что считаем нужным.

— Ну что ж, пойдём ещё разок посмотрим, где закладывать динамит, — предложил Аженор, и они пошли по тропинке к пещерам.

Они вместе осмотрели среднюю, потом Аженор вскарабкался наверх и принялся расковыривать щель, с тем, чтобы заложить туда взрывчатку.

Бруну отправился в соседнюю пещеру. Сейчас туда падали лучи солнца, и можно было рассмотреть её получше.

Внезапно ему показалось, что кто-то его окликает. Голос был мужской, но нисколько непохожий на Аженора. Бруну оглянулся и увидел человека высокого роста, который приближался к ним. Когда он подошёл совсем близко, Бруну узнал Сезара.

— Марта? Что с Мартой? — с этим тревожным вопросом он пошёл навстречу гостю.

— Что с доной Мартой я хочу спросить вас, Бруну! — резко ответил Сезар. — Почему она была в состоянии шока? Что вы сделали ей?

— Ничего, — растерянно отвечал Бруну. — Я — ничего.

— Значит, вы не хотите отвечать мне? Не хотите ничего объяснить. — Тут же разозлился Сезар.

Он совершил над собой неимоверное усилие, чтобы приехать сюда, к этому человеку, оно слишком дорого далось ему, чтобы он был способен сохранять доброжелательность.

— Я думаю, что дона Марта сама вам всё расскажет, — сдержанно ответил Бруну. — Обстоятельства сложились так, что я оказался причастен к некоторым событиям, очень тревожащим её. Но это её проблемы, а не мои. Поэтому я не чувствую себя вправе что-то сообщать вам. Скажите, как её самочувствие?

— Она никак не оправится от пережитого! И в этом виноват ты и только ты! Тобой займётся полиция! Она докопается до правды! Я этого так не оставлю! — Продолжая выкрикивать угрозы, Сезар быстро повернулся и пошёл по тропинке к дому, где оставил машину. Он уже жалел, что приехал в это разбойничье гнездо, и хотел только одного: разорить его.

Аженор быстренько спустился на тропинку.

— Я могу ещё успеть, — пробормотал он, торопливо направляясь вслед за Сезаром. — Я тут одну тропочку знаю, у машины буду минут на десять раньше его.

Странная догадка осенила вдруг Бруну, и он взял старика за плечо.

— Стой! Куда это ты собираешься поспеть раньше? — спросил он.

— Не твоё дело! — огрызнулся Аженор. — Тех, кого нельзя использовать, нужно убирать.

— Ты устроил Марте катастрофу? — продолжал допрашивать Бруну.

— И нисколько не жалею! — вызывающе ответил Аженор. — Она ненавидит Шерли. Она хотела ей зла. А её муженек желает зла тебе. Ты видишь, я работаю чисто, так что отпусти, я ещё успею.

Аженор постарался высвободить своё плечо, но Бруну сжал его ещё крепче.

— Я тебя никуда не пущу, Аженор! — очень весомо сказал он. — Если понадобится, запру на замок, чтобы быть спокойным, что ты ничего не натворишь.

— Может, сдашь полиции? — злобно спросил старик. — Попробуй только, я ни в чём не признаюсь!

— И пробовать не стану, справлюсь своими силами, — ответил Бруну. — Ты прав в одном: с Сезаром нужно разобраться. И разберусь с ним я сам, а ты в наши дела не вмешивайся! Я ещё способен сам за себя постоять! Не смей лезть не в своё дело! А с бабой ты зря связался! Я никогда с бабами не связываюсь!

Бруну так орал, сыпал такими ругательствами, честя Аженора, который мешает ему выполнить его долг чести, что Аженор в конце концов буркнул даже что-то вроде извинения.

— Вот так-то лучше, — сразу утихомирился Брунy. — Сиди здесь и занимайся своим делом, а я пока съезжу и разберусь с семейством Толедо.

— Вот это будет правильно, — ухмыльнулся Аженор. — Пора с ними разобраться.

Теперь Бруну был спокоен за старика — по крайней мере, в этот день он не тронется с места. Что же касается всех остальных, то Бруну понял: да, с ситуацией нужно разобраться, иначе ещё шаг — и свершится непоправимое.

Он переоделся и поехал к Марте в больницу. Для начала он хотел увидеть её своими глазами и понять, что с ней творится.

Его провели в бокс, и он увидел погружённую в дремоту Марту. На лице её светилась слабая улыбка, и выглядела она счастливой и спокойной.

— Она не хочет просыпаться, она счастлива, уйдя от действительности, — сказал сам себе Бруну и тихонько вышел из бокса.

Он неторопливо прошёл по больничному коридору, вышел на улицу и снова сел за руль. На этот раз он направился к Торговому центру.

В административный офис он вошёл как раз тогда, когда там происходило совещание. Или что-то вроде этого. Во всяком случае, из-за двери слышались взволнованные мужские голоса. Бруну стал невольным соучастником разговора и понял, что дела семьи Толедо обстоят неважно. Большие суммы, вложенные в строительство нового шоу-центра, не возмещаются доходами Башни, в настоящее время нужно срочно платить проценты по кредитам, а денег нет.

— Нам нужен компаньон, — нервно говорил Энрики, расхаживая по кабинету. — Надёжный человек с капиталом, который был бы согласен купить часть акций нашего шоу-центра. Порядочную часть.

«Кажется, я наконец, понял, что мне нужно делать», — подумал Бруну и вышел из офиса.

На этот раз он поехал к Бине Фалкао.

— Вы по поводу заключения контракта, сеньор Майя? — обрадовалась Бина. — Составили смету? Сейчас мы с ней разберёмся.

— Нет, я как раз по совершенно противоположному поводу, — сказал Бруну. — Дело в том, что мы с моим компаньоном, сеньором Аженором, проведя изучение местности, поняли, что сооружение в нашем котловане ресторана сильно нарушит экологию местности. И поэтому решили отказаться от этого проекта.

Бина была в курсе, какую серьёзную роль играют при заключении контрактов экологические службы, и поняла, что, к сожалению, эта её мечта останется неосуществимой.

— Жаль, очень жаль, — сказала она. — Мне бы очень хотелось с вами сотрудничать. То, что мы с вами задумали, было необыкновенно интересно.

— И я рад сотрудничать с вами и хочу предложить вам другой проект. У меня есть информация, признаюсь, секретная, что фирма Толедо нуждается в надёжном компаньоне, чтобы докончить строительство шоу-центра.

— Неужели?! — Бина чуть не захлопала в ладоши, но, разумеется, сдержалась. Она видела даже во сне чудесные ажурные конструкции. И стать совладелицей этого чуда?! А скольким артистам она сможет тогда помочь! Да, это будет центр раскрутки новых талантов!

— И я мог бы предложить свои услуги в качестве художника-оформителя, — продолжал Бруну. — У меня есть кое-какие идеи.

— Отлично! Вы меня с ними познакомите, — деловито сказала Бина. — Благодарю за информацию. Я немедленно еду к Кларе, она познакомит меня с Сезаром Толедо, и мы с ним решим все вопросы, надеюсь, к обоюдному удовольствию.

— Я тоже на это надеюсь. — И Бруну откланялся.

Из автомата он позвонил Сезару и договорился с ним о встрече в баре напротив офиса.

— О серьёзных делах лучше всего беседовать за рюмкой мартини, — сказал он.

Сезар нервничал. После звонка Бруну он занервничал ещё больше. Но и он верил в чудодейственную силу мартини.

Мужчины выпили по рюмке, потом по второй, и тогда Бруну заговорил. Он рассказал Сезару всё — о родившейся у Сандры в тюрьме дочке Александра, о тревогах Марты, о своём решении, отъезде и их последнем свидании. Не сказал он только об участии Аженора в катастрофе. Раз она закончилась более или менее благополучно, не имело смысла трогать этого старика.

— Мне кажется, что и Александр тоже должен узнать, правду, — завершил он свой рассказ, который Сезар выслушал, не сводя с него напряжённого, взволнованного взгляда. – Я к этому готов. И все вместе мы решим судьбу нашей маленькой Анны-Марии.

— Поедем знакомиться с внучкой, — сказал, поднявшись, Сезар. — В нашей большой семье очень не хватало девочки. Прости меня, Бруну, мы с Мартой доставили тебе много неприятностей.

— И радости тоже, — отозвался Бруну.

Сезар уже другими глазами смотрел теперь на небольшой дом Бруну. Ещё совсем недавно это был дом заклятого врага, который неожиданно оказался другом. А когда он увидел маленькую кудрявую девочку, которая с радостным смехом подбежала и повисла на шее у Бруну, на глазах у него появились слёзы.

— В нашей семье очень не хватало девочки, — повторил он. — И тебя, Бруну, тоже очень не хватало.

Марта приоткрыла глаза, услышав голос, на который она не могла не откликнуться, — её позвал сын!

Глаза её открывались всё шире и шире, она не могла понять, что это? Продолжение её сна? Или действительность?

У её постели сидел Александр и держал на коленях кудрявую смешливую девочку с тёмными глазами-вишенками. Рядом с ним стояла молодая женщина с круглым лицом, непокорными кудряшками и чуть вздёрнутым носом. А за ними... Сезар в обнимку с Бруну, Клара с маленьким Зе на руках рядом с Клементину, Жуниор, Тиффани, Гиминью, а позади них Селести и Энрики.

Мама! Возвращайся к нам, в жизнь. Мы все тебя очень любим, — услышала она голос Александра.