Принцесса в розовом

Понедельник, 5 мая, классный час

В общем, теперь я знаю, где Лилли вчера пропадала весь день. Мистер Дж. мне за завтраком показал. Прямо первую полосу «Нью-Йорк Таймс». Вот эту статью. Я ее вырезала, чтобы сохранить для потомков. А еще как образец для моей будущей статьи в «Атоме»: Лесли ведь непременно захочет, чтобы я и эту историю осветила.

ОБЩЕГОРОДСКАЯ ЗАБАСТОВКА УБОРЩИКОВ ПОСУДЫ

МАНХЭТТЕН. Работники нью-йоркских ресторанов побросали полотенца в знак солидарности со своим товарищем Джангбу Панасой — уборщиком посуды, которого в минувший четверг уволили из четырехзвездочного ресторана Les Hautes Manger после инцидента с участием вдовствующей принцессы Дженовии.

Свидетели утверждают, что 18-летний Панаса, идя по залу ресторана с полным подносом посуды, споткнулся и нечаянно пролил суп на вдовствующую принцессу. Пьер Жюп, управляющий Les Hautes Manger, утверждает, что ранее в тот же вечер Панаса уронил поднос, за что получил устное предупреждение.

«Неуклюжий парень, вот и все», — сказал журналистам 42-летний Жюп.

Сторонники Панасы, однако, отстаивают другую версию произошедшего. По их словам, есть все основания полагать, что уборщик потерял равновесие не сам по себе, а запнувшись о собачку одного из посетителей. Согласно санитарным нормам, которые установлены Департаментом здравоохранения города Нью-Йорка, в заведения общественного питания допускаются только служебные животные (например, собаки-поводыри). Если выяснится, что администрация Les Hautes Manger разрешает посетителям брать собак в зал, ресторану будет грозить штраф и, возможно, даже закрытие.

«Никакой собаки не было, — сказал журналистам владелец ресторана Жан Сен-Люк. — Все эти домыслы о каком-то псе не более чем домыслы. Наши гости нико­гда не приведут собаку в ресторан. Они слишком благовоспитанны».

Тем не менее слухи не то о собаке, не то об огромной крысе не затихают. Ряд свидетелей заявляют, что видели существо без шерсти, приблизительно размером с кошку или крупную крысу, которое носилось под столами. У некоторых посетителей даже создалось впечатление, что это был питомец вдовствующей принцессы, которая пришла в ресторан отпраздновать 15-й день рождения своей внучки, «принцессы Нью-Йорка», наследницы дженовийского престола Амелии Термополис Ренальдо.

Что бы ни послужило причиной увольнения Панасы, уборщики посуды по всему городу не намерены возвращаться к своим обязанностям, пока его не восстановят в должности. Рестораторы заверяют, что их заведения продолжат работу в обычном режиме, однако основания для озабоченности есть. На официантов и официанток, в обязанности которых входит только принимать заказы и разносить еду, а не убирать со столов, может лечь слишком большая нагрузка. Некоторые из них уже изъявили готовность присоединиться к забастовке. Следует отметить, что среди уборщиков посуды много нелегальных иммигрантов; они работают за серую зарплату, которая, как правильно, ниже минимального размера оплаты труда, и лишены социальных гарантий, таких как отпуск, оплачивае­мые больничные, медицинская страховка и пенсионные отчисления.

Рестораны твердо намерены продолжать работу — в то время как инициаторы забастовки радуются тому, что для сферы городского общепита пробил час расплаты за многолетнее попрание прав трудящихся.

«Уборщики посуды все­гда были объектом насмешек, — говорит активная участница забастовки, 14-летняя Лилли Московиц, при чьем содействии состоялось воскресное шествие к мэрии. — Мэру и жителям города пора опомниться и понюхать, как пахнут немытые тарелки. Без уборщиков посуды этот город потонет в объедках!»

Серьезно, у меня в голове не укладывается. Эта история выходит из-под контроля. И все из-за Роммеля!!!! Ну и из-за Лилли тоже.

Я глазам своим не поверила, ко­гда Ханс остановился перед домом Московицей. Лилли стояла возле Майкла с таким видом, будто ей все божья роса. Вообще-то я не очень понимаю, что означает это выражение, но мама его регулярно употребляет, и это точно что-то нехорошее. И вот именно так Лилли и выглядела. ЖУУУУУТЬ как самодовольно.

Я смерила ее суровым взглядом и рубанула:

— Лилли, ты с Борисом поговорила?

А Майклу и вовсе ничего не сказала, потому что все еще злилась на него из-за выпускного. Злиться было трудно, потому что было утро и выглядел он просто умопомрачительно, весь такой свежевыбритый, с лоснящейся кожей — мне даже показалось, что шея у него сегодня наверняка пахнет еще лучше, чем обычно. И вообще: он написал для меня песню, подарил подвеску со снежинкой и все такое. Лучший парень всех времен и народов!

Но нет. Я обязана на него злиться. Потому что ну бред же — как это, человек не хочет на собственный выпускной?! Еще можно было бы понять, если бы у него не было девушки, но ведь у Майкла девушка ЕСТЬ, ЕСТЬ она! И она — это Я!!!!!!!!!! Неужели он не понимает, что если не пригласит меня на свой выпускной, то я пролечу мимо единственного школьного мероприятия, которое у меня есть шанс вспоминать без содрогания? Лелеять в душе и даже показывать фотки внукам?

Разумеется, Майкл этого не понимает, потому что я ему так ничего и не объяснила. Но как это объяснить? Пусть сам сообразит! Если мы с ним действительно родственные души, он должен обо всем ДОГАДЫВАТЬСЯ без лишних слов. В нашей компании всем известно, что я смотрела фильм «Милашка в розовом» сорок семь раз. Неужели Майкл думает, что я так часто его кручу из любви к актеру, который играет Даки?

Но Лилли мой вопрос про Бориса пропустила мимо ушей.

— Жаль, что тебя вчера не было, Миа, — сказала она. — На демонстрации у мэрии, я имею в виду. Там не меньше тысячи человек собралось. Такое воодушевление царило! Просто слезы на глаза наворачиваются, ко­гда видишь, сколько народу пришло поддержать рабочего человека.

— Кстати, о слезах, — язвительно проговорила я, — ко­гда ты обжималась с Джангбу, у твоего парня тоже слезы на глаза навернулись! Ты еще помнишь, что у тебя вообще-то парень есть, БОРИС, а, Лилли?

Но Лилли смотрела в окно на цветы, которые, словно по волшебству, пробились из грязного газона посреди Парк-авеню (хотя волшебства тут никакого нет: работники нью-йоркских коммунальных служб высаживают их уже цветущими под покровом ночи).

— Смотри-ка, — невинным голосом проговорила она, — весна-красна!

Как об стенку горох. Честное слово, ино­гда я сама не понимаю, почему с ней дружу.