Профессор по вызову

Глава 25

Сориентировавшись раньше меня, Багинский вскочил, набросил на мои ноги одеяло и плотно запахнул халат, чтобы спрятать уже отчетливо заметный бугор на штанах. Потом подхватил с дивана папку с моим докладом и открыл ее на первой попавшейся странице.

— Так в какую главу вы предлагаете вставить этот документ, мисс Птичкина? — деловым тоном спросил по-английски, поправляя на носу очки.

— В пятую! — выпалила я, краем глаза замечая группу людей, замерших на пороге. — В самом конце, после референса о…

— В чем дело, господа? — притворившись, что только что заметил толпу, Багинский нахмурил брови. — Кто вам позволил заходить без стука в мой номер?

— Эээ… — замычали непрошенные гости, среди которых я узнала как минимум троих — журналистку «Анталья Дейли», редактора известного антропологического издательства и одну из устроительниц конференции.

— Простите, профессор, у вас было открыто, — первой нашлась темнокожая журналистка. — И нам сказали, что новая звезда науки в этом номере… Мне было обещано интервью… Но… я вижу, вы… кхмм… заняты?

По вытянутым лицам абсолютно всех присутствующих было заметно, что они вообще не ожидали увидеть профессора, особенно в халате. Необходимо было срочно придумывать выход, потому что если на эту красноречивую сцену наложится запись, украденная мной Беловой… профессору точно несдобровать! Необходим был какой-то превентивный удар, потому что всё это явно было частью какого-то хитрого плана по мести профессору и мне…

Господи, что же делать… Мозги мои лихорадочно метались, в поисках решения, а на лице наших незваных гостей уже заметно было возмущение, наряду с недоумением.

У профессора тоже явно не было никаких идей, кроме того, чтобы на сложных щах делать вид, как он зачитывает мне главу из моего же доклада, ожидая от меня какой-то реакции — примерно так же, как он делал, когда мы с ним играли на раздевание…

Стоп! Идея родилась из ниоткуда, а через нее появилось решение всей этой ситуации. Нет, не сыграть с Багинским на раздевание перед публикой. А сыграть с ним… в другую игру. Ту, что спасет его, но будет стоить мне моей карьеры.

Картинно всплеснув руками, я вздохнула.

— Ой да ладно, Максим… — по-английски выдала, отставляя от себя чашку с кофе. — Хватит притворяться — все и так уже всё поняли. Я говорила, что рано или поздно всё узнают…

Багинский выпрямился и замер, чуть ли не нюхом пытаясь подхватить, как именно ему мне подыгрывать.

— Все… узнают? — наконец спросил неопределенно.

Также ничего не понимая, замершие в дверях зрители переводили взгляд с него на меня и обратно.

Я снова вздохнула.

— Ну конечно… Как можно долго скрывать, что мы гражданском браке? Это изначально была плохая идея, Макс. Такое не скроешь.

— О чем ты, Марго? — он всё еще не понимал, что происходит, хмурясь и продолжая перелистывать мой доклад. — Простите, господа, тут у нас…

— Это вы простите! — опомнилась журналистка, всплескивая руками. — Мы, пожалуй, пойдем… Не думаю, что в данной ситуации интервью будет… уместно… Да и вообще…

Она не договорила, ретируясь в гостиную и забирая с собой остальных… но все и так всё поняли. Никакая я не «звезда», если продвинувший меня именитый профессор — мой же гражданский муж. Это же чистой воды непотизм, неоспоримый и неприемлемый ни в одном университете мира.

Вот так-то… Снова откинувшись на подушки, я прикрыла глаза, медленно осознавая, что именно только что произошло.

Я только что призналась на публику, что все мои заслуги — это умение охмурить мужчину из «высшей лиги». И теперь за мной всегда будет тянуться подозрение, что, возможно, все мои исследования писал за меня он сам…

Зато можно будет опровергнуть всё, что будет утверждать Белова, опубликовав мою запись. Нет теперь профессора, который заставляет студентку отсасывать ему ради карьеры, нет его шантажа, нет угроз… нет использования служебного положения… А есть просто муж и жена, играющие в увлекательные «взрослые» игры. И никакой суд не докажет, что Багинский меня использовал или принуждал.

— И зачем ты это сделала? — раздраженно спросил профессор, возвращаясь обратно в комнату после того, как закрыл за гостями дверь. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе всё это никаким боком не поможет. Мы как «поженились», так и «разведемся» — он изобразил пальцами кавычки, — а карьеру ты свою уже уничтожила. И что теперь будешь делать? Рассчитываешь на мою помощь?

Осознавая всю нелепость и катастрофичность ситуации, я следила за ним расширенным взглядом. Невероятно, но я только что уничтожила свою карьеру ради мужчины, который даже не знает, что эту жертву я принесла РАДИ НЕГО, а не ради себя! И рассказать ему об этом я не могу, потому что это будет равносильно признанию в том, что я записывала его с целью шантажа! А я всё ещё надеялась разобраться с этой грёбанной записью без его ведома, сделать всё так, чтобы он никогда ничего не узнал…

И вдруг я разозлилась. С какого хрена я всё это делаю?! И с какого хрена он думает, что выйдет чистеньким из воды, повесив на меня решение всех наших проблем? Даже если он о них еще не знает!

— Да! — сердито выкрикнула, сверкая на него глазами. — Да, рассчитываю! Поэтому и вернулась к тебе вчера! Ты меня… приручил, ты за меня и отвечать будешь!

— Приручил? — он иронично поднял бровь.

— Да! И не надо делать вид, что тебе на меня плевать! Я… я слышала, что ты вчера мне нашептывал, когда я свалилась тебе под ноги! «Я тут, детка…», «Я с тобой, я с тобой, детка…» Я всё слышала, так и знай!

— Опять фантазируешь…

— Фантазирую?! Ах ты… — машинально рванувшись к нему, чтобы залепить пару звонких пощечин, я совсем забыла про капельницу, все еще «держащую» меня за руку. Опомнилась, только ощутив резкую боль там, где пластырем была прилеплена игла, «кормящая» меня глюкозой. Вырвавшись из кожи, игла открыла ранку, и кровь буквально брызнула из нее во все стороны.

— О господи… — отбросив папку, с побелевшим лицом Багинский бросился ко мне. Схватил за руку, закрывая струю крови оторвавшимся пластырем и ладонью, скинул с себя халат и его рукавом перевязал руку, затягивая свободный конец зубами.

Выдохнул на мгновение, вытер покрывшийся испариной лоб и резко, за шею притянул меня к себе, ткнув лицом куда-то между подбородком и шеей. Погрузившись в сладкий, ароматный и теплый рай, я сразу же закрыла глаза.

— Ну хорошо… — через какое-то время глухо произнес он мне в макушку, чуть раскачиваясь вместе со мной. — Мне не плевать.

Уже забыв, о чем мы говорили до этого, я промычала ему в шею что-то неопределенное. Ну не плевать и не плевать… Главное, чтобы не переставал держать меня вот так и тихонько покачиваться — глядишь и усну у него на руках…

— Из всех моих бывших женщин… — неожиданно продолжил он, вздувая губами мои волосы, — на тебя мне больше всех… не плевать.

— Это хорошо… — уже почти задремав, сонно отреагировала я. — Даже если считать самых богатых?

Покачивание прекратилось.

— Что?

Открыв глаза, я похлопала ресницами, фокусируя взгляд на каком-то пятне на потолке. Что я уже сказала? Судя по его тону, что-то не очень хорошее…

И действительно, разомкнув объятья, Багинский хмурился, недоуменно осматривая мое лицо.

— Что ты имеешь в виду под… «самыми богатыми»? У меня вообще не было «богатых» женщин. Разве что одна, и та давно, в студенческие годы…

Ах вот что я сказала! Чччёрт… всё же придется погрязнуть сегодня в выяснение этого вопроса. Отсев подальше, я оперлась спиной о подушки и морально приготовилась к грубостям в духе «это не твое дело!» и «как ты смеешь читать мне морали, когда сама…»

— Я имею в виду… — начала, резко выдохнув для храбрости, — имею в виду… твою вторую работу. Только пойми правильно, — поспешно затараторила, — я не сужу тебя, Макс… Просто считаю, что не надо избегать этой темы. Потому что если, как ты, говоришь, тебе на меня не плевать… то тебе придется ее оставить. Твою вторую работу, я имею в виду… Уверена, ты справишься и без нее…

Под его изумленным взглядом я окончательно стушевалась.

— Прости… просто… ты сам это начал… про твоих женщин…

Багинский подобрал отвисшую челюсть и несколько раз прочистил горло, прежде чем смог выдавить хоть слово.

— Врач, конечно, сказала, что у вируса могут быть последствия для твоей нервной системы, но вроде про мозг речи не шло… Давай-ка я ее вызову снова — похоже, тут серьезный диагноз.

И он на самом деле взял с прикроватного столика телефон и куда-то принялся звонить. Он не играет — поняла вдруг я. Он на самом деле понятия не имеет, о чем я говорю!

Значит… значит, я ошибаюсь?! Значит, каким-то образом я всё перепутала, и мой профессор не работает в эскорте в свободное от науки время?! Но как же так… зачем тогда он приходил ко мне позавчера?! Почему играл со мной на раздевание, выполняя все мои хотелки? И… почему в агентстве сказали, что это он?

Неужели это всё невероятная, невозможная по сути своей ошибка? Совпадение, не имеющее себе равных? Или он снова играет со мной?!

В голове у меня окончательно всё перепуталось, я подскочила и схватила Багинского за руку, не давая ему закончить набор номера.

— Позавчера вечером… — отчетливо и медленно, словно для ребенка, произнесла, глядя ему в глаза, — возле моего номера в соседней гостинице… появился мужчина. Там должен был появиться мужчина. Работник элитного эскортного агентства… по имени… ну или под псевдонимом Аслан. Это ведь… ты, Максим? Не так ли?

Глаза Максима Георгиевича Багинского расширились так, что я увидела в них свое отражение. Рука с телефоном медленно опустилась вниз, на колени.

— Так это ты… — прохрипел он, с заметным трудом раздвигая губы, — ты вызывала к себе… этого клоуна?!