Профессор по вызову

Глава 8

Первое, куда уперлись мои глаза, когда я вернулась из ванны, была болтающаяся на запястье «профессора» феничка — два небольших, металлических диска, вплетенных краями в замысловатую косичку из разноцветных ниток. Сжимая стакан с мартини, я невольно нахмурилась — где-то я уже видела нечто подобное… только вот где?

Однако так и не вспомнила — не до воспоминаний, когда прямо перед тобой медленно и эротично раздевается мужчина твоей мечты. Точнее… собирается раздеваться. Или… не собирается?

С нетерпением поерзав на стуле, я поправила бретельки вновь застегнутого на спине лифчика. Мужчина моей мечты моргнул, и взгляд его неумолимо притянуло туда, где сходились две чашки.

— Если не начнете раздеваться, я тоже оденусь, — напомнила я о нашем уговоре, вконец осмелев. И демонстративно закрыла рукой грудь.

— Не вздумай! — прохрипел он, схватился обеими руками за половинки рубашки и начал медленно раздвигать их в стороны, вновь обнажая качанную грудь — почти гладкую, но с мягкой порослью вокруг сосков, охренительно рельефный живот с полоской из той же поросли… Потом резко развернулся и продолжил стаскивать рубашку с рук, явно войдя во вкус и красуясь мощными плечами, бицепсами, трицепсами или как там еще называют всю эту красоту…

По мере его оголения мне всё больше и больше не хватало воздуха, и когда полностью снятая рубашка наконец упала на пол, мне пришлось схватиться руками за стул, чтобы не лечь вслед за ней.

Он был невероятно, непереносимо красив. Красив настолько, что на него невозможно было долго смотреть — почему-то становилось стыдно и хотелось то ли хихикать, то ли истерически всхлипывать. А когда он поднял руку со странной феничкой к голове и стянул с волос резнику, давая волю густой, почти до плеч шевелюре, захотелось уже не хихикать, а упасть перед ним на колени и помолиться, словно какому-нибудь древнегреческому божеству, сошедшему со старинной фрески.

Всё так же медленно, мой «профессор» повернулся, и мне вдруг стало грустно, потому что в этот момент я поняла, насколько я обманываюсь. Никакой он не профессор — пусть ради своих клиенток и разучивает «статьи профессор Лифшицов». И носит очки, хотя вполне может позволить себе коррекцию зрения.

Не бывает таких профессоров. И даже доцентов не бывает — не доучиваются такие красавчики до доцентов. Уходят куда-нибудь в актеры или модели. Или… в проституты.

Увы. Мужчина моей мечты — обычный проститут, играющий свою роль и готовый забыть меня, как только выйдет из этого номера. И моим он никогда не будет — разве что в эту самую ночь.

Молчание между нами затянулось, и в притихшей комнате стало отчетливо слышно, как капает вода из неполностью заверченного крана ванной комнаты. «Профессор» шагнул ближе. И еще ближе — пока его крепкий живот не оказался на расстоянии моей вытянутой руки.

Это приглашение, поняла я. Только что замершее в созерцании сердце скакнуло вверх-вниз, кровь зашумела, забурлила по венам, ударяя бешеным пульсом в уши…

Словно сама по себе, моя рука поднялась и всей ладонью вжалась в самую середину этого замечательного живота — в самую главную ложбинку между «кубиками». Его кожа была гладкой и почти горячей. Она просто просилась, чтобы ее погладили, ощутили сталь мускулов под мягким, бархатистым покровом…

Сверху до меня донесся странный звук — нечто среднее между кашлем и хриплым, задушенным стоном.

Не смея поднять голову, я прикусила губу. А потом зажмурилась и немного опустила руку — так, чтобы основание ладони касалось кромки бордовых боксеров, которые так притягивали меня на протяжении всего этого вечера.

Звуки сверху прекратились, но открыв и чуть скосив глаза, я увидела, как судорожно сжалась в кулак рука «профессора». Вторая же явно нацелилась схватить меня за плечо.

— Ниже… — глухо проговорил он, издавая первый звук с того момента, как снял с себя рубашку.

Набрав в грудь воздуха, словно собралась нырять, я опустила ладонь еще ниже, упираясь ей в тот самый, выпирающий из полураскрытой ширинки бугор. А потом медленно, с дико колотящимся сердцем, покрыла этот бугор всей ладонью…

Горячий… и боже, какой он там твердый…

Не веря, что решилась на это, еле живая от страха и возбуждения, я делала то, о чем этого момента только мечтать могла — трогала настоящий, живой, мужской член, пусть пока сквозь боксеры. Безнаказанно. Без последствий. Без будущего самоедства и умираний ночами от стыда. Трогала у кого-то, кто отнесется к этому совершенно нормально — как к должному, как к обыденной для него, повседневной работе. И не будет считать меня распоследней шлюхой. И не растрезвонит об этом по всему универу…

Кто бы там ни был на небесах — благословите Алесю Мирошину за такой царский подарок!

Уже еле сдерживаясь, чтобы не застонать, я в очередной раз провела большим пальцем по очертаниям гладкого, загнутого вниз возбужденного органа и поняла — я хочу дотронуться до него без этой сдерживающей тряпки. Я хочу увидеть, как он распрямляется и пружинит, покачиваясь головкой перед моим лицом. Я хочу почувствовать его запах и ощутить его в собственной руке, понять, насколько он тяжелый и большой…

Снова на мгновение зажмурившись, я подняла руку выше, достигая пальцами кромки боксеров, и подцепила их большим пальцем, твердо вознамерившись потянуть ее вниз, оголяя всё больше и больше волос внизу живота моего красавца-мужчины…

— Стоп! — послышался приказ — всё тем же хрипло-задушенным голосом.

До моего подбородка дотронулись и мою голову подняли, заставляя посмотреть наверх. Руку же крепко сжали за запястье.

— Как бы я не хотел сейчас кончить в твоё очаровательное личико… думаю тебе это не понравится.

Я поморгала, прокручивая в голове его слова.

Кончить… мне… в личико? Он что, с ума сошел? Я такое не заказывала! Но неужели он… ахнув испуганно, я отстранилась. Неужели мои действия довели его почти до пика… Боже, какая же я дура… Он, может и проститут, но ведь не робот, не импотент, чтобы стоять тут передо мной и позволять теребить себе самые чувствительные места!

Что я вообще себе позволяю? Куда меня уносит, дуру ненормальную? Рабовладелица хренова…

— Простите, я переборщила… простите меня… — забормотала я, убирая руки и порываясь встать со стула.

Но он и этого мне не позволил. Схватил уже за оба запястья и усадил на место.

— Хочешь меня раздеть? — спросил, придав голосу какую-то особенную бархатистость, словно внутри него кот заурчал.

И начал обходить стул, намереваясь оказаться позади меня.

Жар полыхнул мне в лицо от этого вопроса, и от этого голоса — особенно, когда я почувствовала его ниже, выдувающим воздух мне в волосы. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я кивнула — врать после всего случившегося было и глупо, и бесполезно. Я только что пыталась стянуть его боксеры. Конечно, я хотела его раздеть.

— Хмм… — будто раздумывая, промычал этот наглец. — Пожалуй я могу сделать тебе это одолжение и раздеться перед тобой полностью… Могу даже позволить тебе… потрогать меня. Сколько пожелаешь, хоть всю ночь… и не трону тебя в ответ, если ты сама того не захочешь. Как привязанный буду лежать на кровати, а ты развлекайся… Но только если…

Бархатный, тягучий голос подкрался к самому моему уху, посылая мурашки вниз по позвоночнику, глаза мои блаженно закрылись…

— Если мы повысим ставки, магистрантка Птичкина. В нашей игре.

Я резко распахнула глаза.

— Это как? Что вы имеете в виду?

Он хмыкнул, вероятно вспомнив бородатый мем из девяностых.

— А то и имею, — от неожиданности я подпрыгнула — на мои плечи легли две тяжелые, прохладные руки. — Мы ужесточим условия, и повысим приз. Отвлекать тебя я буду теперь вот так… — легко сжавшись, сильные пальцы принялись массажировать мне плечи, приближаясь к шее. — И вот так… — одна из рук профессора скользнула наверх, под мои волосы, сжимаясь там в кулак и легко оттягивая волосы.

Зрачки мои закатились под веки. Как он узнал? Как почувствовал, что я обожаю, когда играют с моими волосами? И как я буду с ним «играть» в таких условиях? И так не одной мысли в голове, а тут какие-то статьи вспоминать, исследования…

Невольно я наклонила голову вперед и вбок, давая ему больше доступа к шее и затылку… чувствуя, как дыбом встают маленькие волоски на затылке… И чуть не вскрикнула — внезапно к основанию шеи прижались его губы.

— Приз тоже выставим ценнее предыдущего, — поднявшись выше, его губы добрались до затылка и снова зашептали, расплавляя мой позвоночник в мягкое желе. — Если проиграешь, Птичкина, дашь мне снять с тебя лифчик самому… и сделать с твоей распрекрасной грудью всё, что мне заблагорассудится.

Заставив меня выпрямиться, он резко задрал мои руки наверх, вытянул их вдоль своего тела и зажал там одной своей рукой. Другая же скользнула вниз и принялась медленно «шагать» пальцами от ключиц вниз к декольте. Я испуганно дернулась — на какое-то мгновение показалось, что он сожмет одно из полушарий без всяких игр, но не дошагав пары миллиметров до чашки лифчика, рука скользнула обратно.

Я выдохнула и смогла наконец сформировать хоть какую-то разумную мысль в голове.

То есть, если я проиграю… он сможет как следует помять мою грудь, а если выиграю… я смогу раздеть его и играть с его… членом? Заманчиво, конечно… вот только как-то нечестно. Потому что неизвестно получу ли я удовольствие от его ладоней, и неизвестно, что там за член, чтобы с ним «играть». А вот он в любом случае получит удовольствие — и если выиграет, и если проиграет. А если еще и «кончит в моё очаровательное личико», как предупреждал, выиграет со всех сторон — он же, вроде как, не виноват будет, я сама его довела…

Нет, решила я. Нечестно.

Подняв голову, чтобы ответить, я невольно прижалась затылком к его напряженному, горячему паху. Он вздрогнул, отпуская мои руки и хватаясь ими за стул.

— Я согласна поднять ставки, профессор, — невинным голосом сообщила ему, глядя сквозь фейковые очки и будто случайно прижимаясь к нему головой еще плотнее и даже слегка потираясь. — Но в предыдущем раунде выиграла я, а это значит… что я ставлю условия в следующем.

— Логично… — пробормотал он, чуть отодвигаясь от меня и от стула — видать, мои прикосновения становились опасными для его способности соображать. — И какие же это будут условия?

Я тайно улыбнулась, радуясь, что контролирую ситуацию. И изо всех сил стараясь не краснеть, ответила.

— Если я проиграю, профессор, вы, так и быть, сможете снять с меня лифчик… Но если я выиграю — вы выполните одно моё… тайное желание. Какое — скажу потом. Согласны?