Путь огня. Часть 3

Глава 16

Последний месяц осени. Академия

– Ты точно туда пойдешь? – в десятый раз спросил Аль. Шиль со злостью поддел камень. Задышал чаще, стараясь не сбить дыхание – они были на пробежке. Луньярд с Франтехом бежали шагах в пятнадцати позади.

Шиль повернул к Алю покрасневшее от досады лицо.

– А что остается? Сидеть и ждать? И сколько? Пока меня не выгонят из академии, признав ущербным?

Аль вздохнул. Шиль оставался единственным из первого курса, кто не обрел пламя, и очень переживал из-за этого. Даже медлительный Франтех смог взять под контроль стихию, правда, не до конца. Из-за чего их комната уже три раза меняла мебель, а куратор в шутку присвоил звание самой воспламеняющейся четверки на курсе. В шутку. Потому как из четверых Аль был самым сильным, Франтех самым непредсказуемым, Луньярд самым спокойным, ну а Шиль… Шиль был самим собой: неугомонным и несдающимся.

– Ты сам рассказывал, что леди ассаре помог обрести пламя калкалос и костер. Костер я уже пробовал, – признался Шиль, – калкалос пару месяцев не появлялся, леди ассара ждет ребенка, остается источник.

– Но первокурсникам запрещено к нему приближаться, – возразил Аль.

Первое в жизни курсантов испытание огнем проводилось на третьем курсе. Первому и второму под страхом строжайшего наказания запрещено было находиться рядом с источником.

Шиль упрямо поджал губы. Отвернулся. Проговорил зло в сторону:

– Я тебя и не приглашаю. Пойду один.

Упрямец! Аль тоже начал злиться. Ускорился, выплескивая негатив в движении.

– Ты не единственный в истории академии с такой проблемой. Не думал о том, что у тебя вовсе не огонь главная стихия? Может, ты водник? Или воздушник? Или даже менталист?

Шиль тоже наддал, не собираясь отставать. Понесся рядом, выплевывая с шумным выдохом по негодующему слову на каждом шаге:

– Мой. Прадед. Был. Огненным. Магом. Мой. Дед. Мой. Отец. Братья. Я. Не. Буду. Никем. Иным. Понял?

– Понял, понял, – успокаивающе проговорил Шестой, переходя на шаг – в боку уже кололо. Оглянулся – Фран и Лунь медленно догоняли.

Пусть Шиль и не пробудил свой огонь, нрава он был самого огненного. Вон и сейчас идет рядом, а лицо злое, взгляд острый – порезаться можно. Так и нарваться недолго.

– Эй, малышня? Где еще двух потеряли? – поинтересовались от тренировочной площадки, и парень с третьего курса громко, чтоб всем было слышно пояснил: – Нашли друг друга четыре придурка: один недопринц, второй пукнуть не может без срыва, третий в книгах сидит, а четвертого скоро вышвырнут отсюда как пустышку, чтоб не позорил истинных магов своим присутствием.

Аль отреагировал спокойно. После дворца подобные выпады воспринимались детской игрой. Вот родственнички, те умели ткнуть горящей головешкой в больное место, а эти… Вроде и кидаются словами, но не трогает. Зато Шиль вспылил и с ревом, точно раненый вальшгас, кинулся на обидчика.

Третьекурсников было пятеро. Здоровые, наглые.

– Не вмешивайся, – Аль бросил подбежавшему Франтеху, вламываясь в центр драки, где трое уже дубасили Шиля.

– Как всегда, – Лунь со вздохом засучил рукава, обошел поле битвы, прицениваясь, кому стоит помочь: Шестому, на которого насели двое, или Шилю, который искрой метался между тремя. Выбрал самого здорового и активного, напрыгнул сверху, обхватывая за шею.

– Я сейчас, я сейчас, – Фран нервно забегал вокруг.

– Не вздумай, – Аль выкатился из потасовки на траву, сплюнул кровь из разбитой губы, – с тобой мы все поляжем.

И с криком, который запомнил по земному фильму:

– Ура! – рванул обратно.

Фран заметался. Сунул кулак в рот, задышал часто. Но внутри уже накатывал знакомый жар.

– Братцы, простите, – прошептал растерянно. Подумал, что надо бы позвать преподавателей на помощь, но не успел. Пламя зло и радостно рвануло изнутри, точно жаждало включиться в драку вместо хозяина. Выросло с места в метровую стену и потекло к мутузящим друг друга пацанам, притянутое чужой силой.

– Берегись! – Лунь отреагировал первым. Откатился в сторону, успев за шиворот вытащить своего противника. Остальные не успели. Пламя замкнулось кругом, сжимаясь в кольцо.

Всем сразу стало не до взаимных претензий.

– Щиты, объединяемся. За руки. Держать.

Принялся распоряжаться один из третьекурсников, но огонь был уже рядом, дышал смертью в лицо, обжигая. Пацаны сбились испуганной кучкой, прижимаясь спинами друг к другу.

Щиты задрожали, принимая на себя пламя.

– Не удержим, – спокойно оценил ситуацию Аль, – слишком сильное.

– У нестабильных всегда так, – сплюнул на землю третьекурсник, – копят, копят внутри, а потом выдают месячную норму за раз. И как вы с ним живете?

– Нормально живем, – огрызнулся Шиль, прижимая ладонь в окровавленному носу, – зато он не придурок.

– Ты на что намекаешь, мелочь? – прошипел курсант. Поморщился, потрогал наливающуюся багряным скулу.

– Тише вы, – шикнул на них Аль, – сдохнем сейчас, пока вы выясняете, кто больше дурак.

Все притихли. Давление на щиты росло. На лбах курсантов начала проступать испарина.

– Вот же прет, зараза, – высказал общее мнение третьекурсник, – точно сдохнем.

– И войдем в число тех, кто не дожил до выпуска, – «подбодрил» всех Аль. На него выругались и пожелали сдохнуть первым, чтоб заткнулся.

Шестой невесело усмехнулся. Сколько раз он слышал подобное… Не счесть. Но сдохнуть действительно придется, иначе всем остальным не выжить.

Прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Если он все правильно рассчитал… Да поможет ему Девятиликий. Юля, конечно, будет жутко ругаться. Это если ей расскажут братья. Хотя скорее всего накажут сами. Но это все потом.

– Эй, придурок, ты куда? – завопил сзади испуганный голос. – Я же пошутил.

Его попытались остановить, но он стряхнул руку с плеча. Снял щиты, шагнул в огонь. Показалось, что пламя радостно взревело. Кожу обожгло резкой болью, и Аль зашипел, усиливая блок, чтобы боль не докатилась до ассары. А внутри уже поднималась, раскручиваясь незнакомая сила. И Шестой подумал, что Юля была неправа. Черное пламя не хотело убивать. Оно хотело мира.

– Жыргхвова задница, что за дерьмо?

Огонь еще некоторое время сопротивлялся тьме, но его сил хватило ненадолго. Пламя уменьшилось, став высотой по колено и гораздо слабее.

– Прыгай!

– Бежим!

– Скорее!

А еще черное пламя можно было уговорить вернуться. Просто поманив домой. И пообещав, что с остальными обидчиками он разберется сам. Не такое уж оно и страшное, как пугала Юля.

– Курсант Альгар, – резкий оклик преподавателя заставил Шестого вздрогнуть, распахнуть глаза, – потрудитесь объяснить, что здесь произошло?

Сначала их построили, невзирая на стоны – разбитый нос и ожоги не повод не отвечать за свои поступки. Потом не меньше часа по очереди читали лекции о чести мага, взаимовыручке товарищей, равности перед огнем. Интересно у них выходило. Как огонь – так все равны, а как выставлять баллы, так «ваше высочество, вы должны стараться больше остальных. Вы же будущий Столп». Потому всем отлично, а Альгару – хорошо. Где справедливость?

Сначала выступали инструктора, потом к ним присоединились преподаватели, на сладкое – ректор. Причем градус нездорового оживления рос с каждым выступающим, которые уже не упоминали о драке, о недостойном поведении, а почему-то сворачивали к высотам, которые им надо будет покорить. Ректор, тот вообще воодушевился и заговорил об авторитете академии, уникальности методик обучения и готовности развивать любой дар курсанта, если только этот курсант будет думать головой, а не тем местом, на котором сидит. Аль честно пытался связать методики с дракой, но не преуспел. А затем появилось силовое подкрепление из дворца.

Третий выглядел спокойно и сосредоточено, а вот Второй явно ощущал себя неуютно – крутил головой, держал руки в карманах, еще и подмигнул Алю, мол, держись, братишка. Подумаешь, головомойка… Сколько их еще будет…

Харт хмуро оглядел провинившихся. Покачал головой при виде расквашенной губы младшего брата. Отошел в сторону, приглашая ректора на приватный разговор.

Поинтересовался озабочено:

– Не рано ли? Насколько опасен столь быстрый прогресс?

Курсанты замерли в шеренге по стойке смирно, стараясь дышать через раз. Аль уже не чувствовал спины, обожженные ладони пекло, вместо ног, казалось, два каменных столба. Но огонь ведь любит сильных. Если провинился – изволь принять наказание без жалкого вида. И вроде как раскаяться надо, но при этом не уронить достоинства. Никаких слез или соплей.

Аль украдкой слизнул с губы застывшую каплю крови. Шилю хуже – он слышал, как товарищ тихонько шмыгал разбитым носом. И не вытереть даже.

– Ваша правда, ваше высочество. Рановато. Но мы имеем дело с ассарством, в подобном случае прогнозы строить затруднительно. Тем более с таким, гм, необычным ассарством. Одно могу сказать точно, мы готовы к любым вариантам.

– Да? – Третий недоверчиво вскинул брови, оглядел помятую лужайку, прошелся по границе выжженной дочерна травы, потер носком туфли обуглившейся камень.

– Всплеск леди ассары с трудом смогли удержать трое безмолвных, – проговорил, словно ни к кому конкретно не обращаясь, – и не говорите мне, что здесь пламя само по себе вернулось на место.

– Вполне это допускаю, – пожал плечами ректор, – ведь угроза была уничтожена. Защитник впал в спящее состояние.

– Или Аль все же смог его контролировать, – проговорил Харт задумчиво. Ректор тоже задумался, потом тряхнул головой и пообещал:

– Не беспокойтесь, выясним все детали, интенсивность, время проявления и степень контроля. Если контроль присутствует – будем развивать. Нет – оставим в спящем состоянии, как в случае с госпожой ассарой. Я сегодня же внесу изменение в расписание, – ректор обвел оценивающим взглядом шеренгу провинившихся, – для всех. Вашему брату нужно же на ком-то тренироваться.

– Не слишком ли? – с сомнением вскинул брови Харт. Нет, он прекрасно помнил, что королевская академия не место для неженок, но темное пламя… С другой стороны, ректору видней, как и чему учить курсантов. Вдобавок, от единственного специалиста по темному пламени до сих пор нет вестей. Да и какой там специалист… Харт навел справки. Сборщик легенд, слухов и баек. Пустая трата времени.

– Не волнуйтесь, мы примем меры безопасности, – заверил ректор, с энтузиазмом потер подбородок, прикидывая ресурсы и явно желая заняться всем прямо сейчас, – тренировки начнем через неделю. Наши инструкторы не слабее безмолвных, да и опыта работы с пробудившимся даром у них побольше будет. Справимся. Вот если бы леди ассара смогла найти время и поприсутствовать. Исключительно с консультационной целью. Одно пламя хорошо, а два, как говорится, еще лучше.

Харт оценил степень энтузиазма в глазах ректора. Прикинул, не усилить ли охрану во дворце. Мысленно обозвал себя параноиком. На похищение ректор, конечно, не пойдет – не самоубийца же, но охрану Харт все же предупредит.

– Забудьте, – отрезал, добавляя: – У леди ассары сейчас несколько иная задача.

Ректор понимающе закивал:

– Конечно-конечно.

Посмотрел на курсантов, что-то мысленно прикидывая, и спросил:

– Как думаете, каковы шансы, что леди ассара сможет передать свой дар по наследству?

Харт очень вовремя заметил силуэт, который еще год назад нельзя было и представить на территории академии – женский в платье.

– Прошу меня простить, – извинился, – уверен, Альгар в надежных руках. Я потом с ним лично переговорю.

Малому не стоило рисковать своей жизнью, влезая в драку. Особенно сейчас, когда он поставил под удар не одну жизнь, а две. Так что скоро брат получит свое. Еще и Ларс обещал присоединиться к внушению. Но сейчас…

– Я вас оставлю.

И Харт быстрым шагом двинулся на перехват.

Софрана, словно почувствовав, остановилась, и Третий замер, ощущая, как сердце залихорадило. В солнечных лучах осеннего солнца, в нежно-голубом платье девушка выглядела особенно красиво.

Все хорошеет, – с тоской подумал Харт. В груди запекло. Тоска удавкой сдавила шею. Во рту пересохло, а мысли точно разом выжгло огнем. Эта женщина действовала на него будто удар по голове, и вся выдержка, которой он так гордился, превращалась в пепел.

– Госпожа Софрана, – выдавил из себя.

– Надо же, – ему ответили суровым взглядом, – вы еще помните, как меня зовут?

Харт ощутил, что мучительно краснеет. И когда началась эта дурацкая болезнь: смущение, смятение и даже – стыдно признаться – некая юношеская робость? Еще и у кого? У него, у третьего высочества. Смешно. Глупо. Опасно. У него не должно быть слабостей. Даже если эта «слабость» обладает особой ценностью для королевской семьи.

Безумие какое-то, – рассердился на себя, а память подкинула сцены из летнего экзамена Женского факультета.

Ассара тогда постаралась и сделала событие максимально публичным. Корона одобрила – надо было доказать подданным, что студенток в академии никто не съел, не изна… гм, что все живы, здоровы и довольны новым положением.

Девушки постарались и представили скептической, местами враждебно настроенной аудитории свои работы, рассказали о планируемых исследованиях. Юля настояла на том, чтобы ввести исследовательский блок с первых месяцев учебы и не прогадала – многие занялись научной деятельностью.

Софрана выступала с работой на тему использования малозатратных заклинаний с большей эффективностью применения, путем их комбинации. Харт всю речь простоял за колонной – не хотел смущать. Стоял, слушал и наслаждался чистым, сильным голосом, попутно отмечая прекрасную подачу материала. Но все испортила подкравшаяся со спины ассара, поинтересовавшаяся ехидным голосом:

– Правда умница? Ее уже зазывают к себе академии других стран. И кому такое сокровище в жены достанется?

Харт скрипнул зубами и ушел, потому как обижать жену брата, вдобавок беременную, не хотелось, но и позволять манипулировать собой…

Зато на днях, когда застал Софрану мило беседующей с курсантом, не сдержался. Отозвал наглого юнца в сторону и провел разъяснительную беседу. Но унять злость это не помогло. Здравый смысл нашептывал, что отогнал одного, а сколько еще осталось?

Харт прекрасно понимал, что злится на самого себя. На то, что отступил. Позволил угаснуть вспыхнувшему между ними пламени. А ведь мог надавить, соблазнить, затащить в постель – и была бы его, не отвертелась, но ему внезапно стало жаль упрямую девчонку. И он вопреки здравому смыслу решил дать ей время на исполнение мечты. Дал, выстроив барьер между ними. И мялся рядом, не решаясь его преодолеть.

Память издевательски напомнила, как сладостны были девичьи губы, как податливо тело, и какой он дурак, что это упустил.

– Я помню все, – выдохнул, жадно всматриваясь в лицо девушки.

Софрана то, Софрана се. Это имя все чаще мелькало в докладах, каждый раз выбивая почву из-под ног.

Внезапно оказалось, что его бывший секретарь и обычная, каких многих, девчонка из свиты королевы, стала значимой персоной в королевстве. Отец вон собирался отметить ее наградой на Зимних праздниках. После такого на семью Софраны посыплются предложения о замужестве. И как быстро она окажется чужой женой?

Стиснул кулаки, сдерживаясь.

– Тогда почему, – запнулась Софрана, отвела взгляд, – меня избегаете?

Лицо Харта словно огнем обдало от таких обвинений.

– Я? Вас? Это вы от меня, как вода от пламени, бегаете.

Щеки девушки вспыхнули румянцем.

– Когда это я бегала? Я все время здесь. А от вас за этот год ни весточки, ни письма, я молчу о чем-то более значимом.

Харт с умилением разглядывал нахмуренные брови – так бы и перецеловал, поджатые губки – и их тоже. И почему он раньше не замечал, какая она красавица?! Независимая, гордая, умная… Все же прав кузен, когда говорил, что женская независимость привлекает больше, чем услужливая податливость. Завоевывать приятнее, чем получать даром.

– Вы меня слушаете? – раздраженно переспросила Софрана, нервно постукивая носком ботинка по дорожке.

– Да, конечно, – кивнул Харт, стирая улыбку, – вы говорили про письма. Но я не счел уместным отвлекать вас от учебы. Тем более столь талантливую студентку. Ваша работа о малозатратных заклинаниях…

– Вы читали? – неверяще воскликнула Софрана.

– Не только читал, но и готов обсудить некоторые моменты. Вы утверждаете, что логичнее использовать малозатратные заклинания. Отличная идея. Особенно с комбинацией, но во время боевых действий важнее ударить один раз и насмерть, чем поджаривать противника на медленном огне.

– А если противников несколько? – не согласилась Софрана.

Следующий час прошел в оживленной и жаркой дискуссии. Харт с удивлением обнаружил, что ни разу не заскучал.

– На самом деле я приготовил вам подарок, – проговорил он, когда они дошли до центрального корпуса, и девушка несколько раз бросила нетерпеливый взгляд в сторону здания женского факультета. Достал из кармана браслет. Протянул со словами:

– Я не буду принуждать вас к покровительству. Это уже в прошлом, но хочу, чтобы вы стали моей невестой. А после окончания учебы – женой.

Софрана покраснела. Покачала, сомневаясь, головой, и Харт сердцем ощутил – откажет.

– Нет, прошу, – ухватил за руку, прижал ладонь к груди, – я не вынесу больше без вас. Не знаю, каким пламенем вы меня отравили, но этот год я не жил – мучился. Прошу сжальтесь. Умоляю.

И начал опускаться на колени.

– Что вы делаете? – испугалась Софрана.

– Одна очень мудрая женщина рассказала мне, что есть безотказный способ покорить упрямое сердце. Вот, – он развел руками, – я перед вами на коленях. Не как принц, а как мужчина, который любит вас и просит разделить с ним пламя.

И Софрана нерешительно кивнула.

– Тише ты, – шикнул на Аля Шиль, когда тот поскользнулся на камнях, и те осыпались по склону вниз. Шестой затаил дыхание, нервно оглянулся, но вокруг было тихо. С другой стороны, обучающиеся на безмолвных старшекурсники прекрасно умели быть невидимыми. И если они сейчас идут следом, любопытствуя – а куда это на ночь глядя отправился первый курс? Двое. Да еще и целое высочество. То будет обидно, если их поймают у самого источника.

Аль поднял голову к небу. Выдохнул облачко пара, и оно засеребрилось в лунном свете. Было холодно, и вовсю чувствовалось приближение зимы. Внутри мелькнуло сожаление о лете, о коротких, но таких насыщенных каникулах. Беспокойство об ассаре кольнуло сердце.

Ему ничего не говорили, но он не слепой, сам видел, с каким озабоченным лицом ходил последние дни королевский целитель, как мрачен был Четвертый, а потом Юлю со всеми предосторожностями забрали во дворец. И вот уже неделю никаких вестей, кроме одного и того же: «Жди». Он потому и согласился составить компанию бедолаге Шилю, что больше не мог выносить мучительного, полного тревоги ожидания.

Франа не взяли – тот лишь проводил их тоскливым взглядом, но напрашиваться не стал, а Лунь остался их прикрывать, если наставник заглянет в комнату.

Вот так и получилось, что этой ночью они вдвоем пробирались по территории академии.

– Ты сам не думай соваться внутрь, – в который раз озабоченно повторил Шиль, – я же не дурак, понимаю, что ты не можешь рисковать из-за ассары. Будь у меня такая, – вздохнул, – давно бы уже покорил пламя. Как ты.

Аль не ответил. Ему всю жизнь завидовали. Сначала из-за королевского происхождения, теперь вот из-за ассарства. Но Шиль прав – рисковать нельзя. Аль постоит снаружи и, если что-то пойдет не так, отправится за помощью.

– Ну я пошел, – повторил Шиль, вытягивая шею и всматриваясь в негостеприимную темноту пещеры.

– Дальше середины не ходи, – напомнил Аль, – источник тебя просто сожжет.

– Что я маленький? – вспылил тут же Шиль и попытался успокоить Аля и себя: – Я не дурак. И сжигать себя не собираюсь.

Выдохнул:

– Помоги мне пламя, – и шагнул в темноту.

Тут же начали загораться световики, и по стенам пещеры поползла длинная тень от маленькой фигурки, удаляющейся по проходу. Пара ударов сердца, и Шиль скрылся за поворотом.

Аль постоял, вслушиваясь в темноту, но было тихо. Лишь где-то далеко, в парке, протяжно, на одной ноте, тянула песню ночная птица, да шумел ветер в кронах деревьев. Стало неуютно. Аль так давно не был по-настоящему один, что и забыл – каково это. И снова мысли вернулись к ассаре. Как она там? Справится ли? Не умрет как мама?

Глаза защипало, и он поспешно вытер их рукавом. Нет, Юля обещала, что все будет хорошо, и он должен ей верить. Его ассара – боец, все так говорят. Сам ректор ее боится. И отец уважает, а Седьмая просто обожает. Всем говорит, что, если бы не хитрый способ от ассары, ничего с ребенком не получилось бы.

Но тревога не отпускала, и Шестой забормотал молитву – полегчало. И тут тишину разорвал пронзительный крик. Аль замер. По спине побежал холод, сводя страхом лопатки. Во рту стало кисло. В ногах поселилась слабость, а мысли заметались всполохами пламени.

Что делать? Бежать сразу за помощью или пойти проверить, а ноги уже сами сделали шаг к пещере.

– Не спишь? – Третий заглянул в апартаменты Четвертого. Фильярг сидел в гостиной и просматривал какие-то бумаги.

– Поспишь тут, – пожаловался брат, потер переносицу и признался: – Не могу спать. Закрою глаза, а все мысли: как она там? Началось или еще нет?

– Тебе обязательно сообщат, – успокаивающе проговорил Харт. Подошел, заглянул через плечо, спросил:

– Что это у тебя?

– Да вот, – Фильярг откинулся на стуле, подвинул бумаги брату, – хочу сделать подарок Юле на рождение ребенка. Готовлю проект по открытию школ для девочек в Четвертом тэорате. Сделаем сначала для всех, потом попробуем что-нибудь элитное для аристократии.

Третий хмыкнул. Забрал бумаги. Бегло просмотрел. Задумался.

– Знаешь, а может и сработать. У Первого вон очередь на нанесение контура на месяц вперед. Жаловался, что не хватает ни людей, ни камней. Всем словно пламенем волосы подпалили – жаждут обрести магическую независимость. Большинство, конечно, молодые, да незамужние, но и остальных хватает. Чувствую, следующий набор на женский факультет будет в разы больше.

– А чьи парни распустили слух, что теперь замуж без стабилизатора не возьмут? – не без ехидства поинтересовался Фильярг.

– Так кто же знал, что поверят?! – развел руками Третий. Он и сам не ожидал подобного эффекта, но видно покровительство окончательно изжило себя – наелись им все, да и какая женщина в глубине сердца не мечтает об избраннике по любви, а не потому, что у них идеально совпала магическая энергия. Но что удивительно, мужчины тоже подхватили эту идею. Даже подталкивать особо не пришлось. Как только все убедились, что стабилизирующий контур работает, что никто от него не умирает, детей иметь может, как мнение общества резко поменялось. Разом заговорили об отсталости покровительства, о постыдном навязывании брака и прочих пережитках. Парни Харта лишь немного приложили ко всему этому руку, остальное общество сделало само.

– Советую, кстати, вложить деньги в цветочные магазины, – заметил Фильярг.

– Думаешь?

– Уверен. Пламя не успеет погаснуть, как женщины сообразят, что теперь жизненной необходимости выходить замуж нет и можно безнаказанно мучить мужчин своей неприступностью.

– Переживем, – отмахнулся Третий и спросил: – Лучше скажи, ты серьезно с подарком?

– Конечно, кузен уже напоминание прислал, – и Фильярг пододвинул брату распечатанный лист, на котором была изображена земная повозка, с надписью «Спасибо за сына». Сбоку был сделан перевод. И два раза подчеркнут.

– Повозку я, конечно, достать не смогу, но вот исполнить давнюю Юлину мечту постараюсь.

Харт задумался, осмотрел листы, спросил с надеждой:

– Слушай, а может, вместе подарим? Я могу и в Третьем тэорате подобное организовать.

– Ну уж нет, – Фильярг забрал листы, – сам думай над подарком, если хочешь. И вообще, женись, а потом дари жене школу.

Рядом затрепетал вестник, и Четвертый, разом побледнев, вскочил со словами:

– Началось.

– Я с тобой, – рванул следом Харт.