Путь огня. Часть 3

Глава 27

Когда до них добралась, окружив, помощь, щель разрослась на добрые полметра.

Аля оттеснили, он и не возражал. Рубашка под кителем была мокрой от пота, ноги от напряжения казались чужими, сердце билось уже в ушах, но в душе жило удовлетворение – он свою часть работы выполнил, теперь пусть работают профессионалы.

Скоро из разросшегося прохода начали доставать людей. Из-за спин Алю не было видно, кого и в каком состоянии, но он надеялся, что живых.

- Я не знал, что у меня столь наблюдательный сын, - слабо улыбнулся король.

Его величество говорил с трудом, делая частые паузы, но отпускать руку Шестого, несмотря на просьбы целителей, не желал.

- А я говорил, отец, он еще нас удивит силой своего пламени, - Ларс, морщась, попробовал сесть. На него тут же насели двое целителей, со столь зверскими лицами, что принц сдался, лишь попросил:

- Вы мне внешность подправьте, а то сейчас вот та красотка до меня доберется, неудобно страшилой красоту встречать.

Выглядел Второй и правда жутко: волосы слиплись от крови, лицо в алых потеках, левая половина черепа – сплошная рана.

- Мне до вашей внешности, уж поверьте, дела нет, - язвительно отреагировала Софрана, держа руки на груди Фильярга. Четвертый все еще был без сознания, и на лице девушки застыла маска тревоги.

- Дожил, - простонал Ларс, подавился стоном, и целитель тут же склонился над ним, обхватив голову руками.

- Ваше высочество, - попросил, - лежите спокойно. У вас серьезная травма.

- Конечно, серьезная, - согласился принц, - такой камушек рухнул, - он попытался показать размеры, но с мучительной гримасой опустил руки. Вытянул их вдоль туловища.

Помолчал, однако заговорил снова, точно боясь молчать.

- А у меня, как назло, щит просел. Мало пламени – плохо, много – еще хуже. Охрана ушла проход делать. А мы… после усмирения точно беспомощные дети.

Задышал рвано. Лицо посерело, застывая.

- Лорд Пайлетс, - заголосил один из целителей, - у нас угасание. Срочно. Сюда.

Королевский целитель отвернулся от Восьмого Столпа, взглянул недовольно, подошел.

- Да, угасание. И это не повод паниковать. Процедуры стандартны, вам хорошо известны. Работайте, - добавляя себе под нос: - Посмотрел бы я на вас на родах ассары, паникеры.

Второго после этих слов укутал поддерживающий жизнь кокон, погружая организм в целительную кому.

Аль наблюдал за всей суетой, стоя около отца. Он впервые был к нему так близко, впервые держал за руку, и бледный, с испариной на лбу отец не выглядел королем. Просто смертельно уставшим мужчиной.

Алю всегда было сложно понять, что он к нему чувствовал. В те редкие минуты, когда видел издалека величественную фигуру, он ощущал гордость. Когда ловил мгновенья общения отца со старшими братьями – зависть. Когда слышал разговоры о том, что его отошлют на материк – страх и досаду на себя, слабого и никчемного.

И вот теперь – словно и не было тех долгих лет непонимания. В сердце, точно в ожидании этого момента, раскрывалось жившее там теплое чувство.

- Ваше величество, - рядом шевельнулся, приходя в себя, один из безмолвных, - простите, не уследили.

- Вот смотри, Альгар, - Рельгар прикрыл глаза, чтобы легче было говорить, - сегодня они вынесли нас на себе. Не просто вынесли, еще и проход новый проложили, когда в старый хлынула, заполняя лава.

Замолчал, собираясь с силами, и Аль застыл, превратившись в слух, ловя каждое слово отца. На его глазах вершилась история. Отпечатывались в ленте времени подвиги. Родные ему люди становились героями. О них потом будут рассказывать легенды. О них будут читать потомки.

- Безмолвные, не просто глаза и уши короны, они еще и плечи, которые вынесут короля, с поля боя, когда он почти проиграл.

- Вы выиграли, - запротестовал безмолвный.

- Я сказал «почти», - приподнял голову Рельгар, опуская ее со стоном обратно. Побледнел, и Аль с тревогой сжал холодную ладонь отца. Всмотрелся в заострившиеся черты. Взмолился Девятиликому, чтобы тот проявил милость.

- Никогда, - его величество говорил еле слышно, говорил лишь ему одному, и сердце Аля трепетало от гордости, - не относись легко к вулканам. Они этого не прощают. Сегодня нас спас старый проход и провал, который образовался в результате землетрясения, если бы не они… Мы не удержали бы огонь Тихони.

Отец утомленно замолчал. Молчал и Аль. А каждое слово росчерком пламени отпечатывалось в его сердце.

- Мы почти пробились, - раздалось слева. Аль повернул голову. Он не знал безмолвных в лицо. Это был первый раз, когда они пренебрегли привычной маскировкой, и Шестой с любопытством разглядывал серое от усталости лицо немолодого мужчины. Сколько тот уже рядом с отцом? Наверное, с коронации. Личная гвардия его величества не менялась годами.

- Но местами камень пришлось плавить. Воздух заканчивался быстро. И тогда… Мы рискнули, вложили все силы в уже треснувшую скалу. Вытянули до склона, и стали пускать сигнальные огни в надежде, что кто-нибудь их заметит. По нашим подсчетам мы должны были выйти рядом с убежищем, но ошиблись. Если бы не ваша наблюдательность, ваше высочество…

Аль смутился. Похвала была приятна, но он предпочел быть на месте мужчины, вынесшего короля на плечах, или на месте его величества, усмирившего вулкан и вобравшего в себя вырвавшееся из глубины пламя.

А его тут хвалят за какой-то там огонек. Это не подвиг. Так мелочь.

Вздохнул, жалея, что все случилось столь рано, когда он еще мал. Что стоило Тихони проснуться лет на пятнадцать позже? Он бы женился на мелкой, стал бы Столпом и разделил бы с отцом его ношу.

- Успеешь еще, - Рельгар легко угадал его мысли. Улыбнулся, но лицо исказила гримаса боли, и он потерял сознание.

- Леди Юлия, - Майра мышкой проскользнула в кабинет, удивленно взглянула на сидящих за столом женщин. Покосилась на спящих среди подушек детей. Вернулась взглядом к взрослым и внезапно побледнела, потом густо покраснела и поспешно склонилась в поклоне:

- Ваше величество.

- Это кто? – удивленно вскинула брови Эллиана.

- Моя дочь, - спокойно ответила Юля, пододвигая тарелку с сыром и фруктами к высокой гостье.

Королева отреагировала задумчивым наклоном головы, а вот свекровь не сдержалась.

- Как? – охнула, поворачиваясь и впиваясь в испуганную девочку своим фирменным, заставляющим робеть даже главного повара, взглядом.

Юля оценила расклад. Поняла, что терять нечего. Поторопилась она, конечно. Но что делать… Сказанного не воротишь. Да и застывший на пороге ребенок и так уже от страха превратился в тень самого себя.

- Это Майра, внучка лорда Тигрельского, она под моей опекой.

- А-а-а, - совершенно не по-светски протянула Тайла. Юля могла представить, какой штурм сейчас пережили ее мозги. Дочь? Внебрачная? С Земли?

Свекровь выдохнула, расслабилась и даже улыбнулась девочке.

- Иди сюда, милая, - позвала Юля, и когда девчушка подошла, бессовестно утянула ее к себе на колени. Погладила притихшего ребенка по волосам. Чем-то она напомнила ей Совенка в их первую встречу. Такой же напряженный взгляд недолюбленного жизнью создания.

- Испугалась? – спросила.

Майра кивнула.

Дворец трясти стало меньше, зато до них дошла волна бомбардировок. Пока еще мелкими камушками, но по крыше они били нервирующе громко. За окнами потемнело – следом прибыл мистер пепел. Можно было подумать, что это снег, если не знать, что на дворе жаркое лето.

А ведь не растает, - со вздохом подумала Юля. Только смывать. И куда-то утилизировать, а потом восстанавливать и восстанавливать погубленную природу.

- Я тоже боюсь, - поделилась с девочкой, - и ее величество тоже.

Королева удивленно моргнула, но все же кивнула, подтверждая.

- Хочешь, открою секрет?

Конечно, Майра хотела.

- Вместе бояться не так страшно.

Обняла худенькое тело, подумав, что кормить и кормить, а то ребра прощупываются. Прижала к себе нежданное приобретение. Мама будет в восторге от этой истории, - усмехнулась про себя. Она обожает тех, кто идет против системы, говоря, что они достойны поощрения за одну лишь смелость, а тут… полгода выдавать себя за мальчика ради желания учиться. И чтобы там не думал дед Майры, он ее не получит. Обидно будет сломать столь сильный характер. Как там сложится у них с Совенком в будущем, покажет время. У нее же появилась еще одна дочь.

Мужчины вернулись к обеду следующего дня, когда порталы перестали сбоить и стало возможным переправить раненых.

Аль почти упал в объятия ассары – он едва держался на ногах от усталости, пробыв всю ночь на ногах. Юля обняла сына за плечи, отвела в комнату, где слуги уже готовили ванну.

- Мы справились, - выдохнул, покачиваясь, Шестой. Такой взрослый. Серьезный. Столь непохожий на славного малыша, которого она встретила на Земле, но бесконечно дорогой и любимый.

- Знаю, - улыбнулась Юля, прижимая к груди пропахшего гарью сына.

Отдала Шестого в руки слуг и поспешила к мужу.

- Состояние его высочества стабильно, - отчитывался ей целитель, моя руки и плеща холодной водой в красные от недосыпа глаза, - порталы работают лишь на короткие расстояния. Если вы не против, мы расположимся у вас, пока поля не урегулируются.

Юля не возражала, и дворец Четвертого тэората превратился во временный госпиталь.

Потрясенные слуги – вся ветвь здесь - носились, стараясь успеть повсюду: помыть, накормить, уложить спать. Комнат на всех не хватало, и привычные к тесноте курсанты спали на полу. Кое-кто из выложившихся целителей не нашел сил на еду и мытье, рухнув на пол там, куда дошел.

- Отнести, снять сапоги и плащ, - командовала Юля.

- Полы, леди, - стонал дворецкий, с такой силой дергая за черные кудряшки на голове, словно хотел от них избавиться.

- Отчистим, - возражала Юля, - если нет – заменим.

Полы ее сейчас волновали в последнюю очередь. Главное – все живы, хотя Второй был в плохом состоянии, но целители давали оптимистичный прогноз. Досталось всем. Добрая половина королевской ветви, включая короля, все еще не приходила в себя, но лорд Пайлетс на ее беспокойство лишь отмахнулся, сказав, что с ней было в разы сложнее. А тут…

- У нас, леди, целый учебник написан по тому, как обходиться с правящей ветвью после ритуала. Поверьте, бывали случаи и посложнее.

Выразительный взгляд намекал, что о родах двойняшек в королевской семье учебника еще не написано.

Успокоенная Юля отправилась навестить подругу.

- Только представь, - нервно хихикала Софрана, - держу я Аля, сама еле стою на коленях, а вокруг полно голых, совершенно голых тапунов, вымазанных кровью. Зато, знаешь, они меня здорово отвлекали. Им, кстати, предлагали помощь. Даже готовы были сюда доставить порталом.

Юля содрогнулась, представив толпу голых мужиков у себя дома… Ладно она, пережила бы, но свекровь….

- Но они отказались. Сказали, что должны еще поблагодарить Тихоню за краткость пробуждения и пожелать ему долгих сладких снов.

- Можно просто долгих, - проворчала Юля. С нее хватило и одного извержения на всю оставшуюся жизнь.

- Ладно, отдыхай, - похлопала Софрану по руке, - мне еще идти размещать вальшгасов, которых пригнали сюда же, где приходят в себя их владельцы.

Она вышла на улицу. Вдохнула свежий, пахнущий морем воздух. Улыбнулась солнцу. Оглядела припорошенный пеплом сад.

Что же… работы предстояло много, но они справятся. Иначе и быть не может.

Эпилог

- Господин ректор.

- Ваше высочество.

Они обменялись приветственными поклонами и двинулись по открытой галереи в сторону кабинета. Четвертый заметно прихрамывал, и Сэльс замедлил шаг, подстраиваясь под неспешную ходьбу принца. Он знал, что раздробленную ногу его высочества пришлось собирать буквально по кусочкам, но хромоту целители обещали со временем убрать.

- Как начало второго семестра? – поинтересовался Фильярг.

- Легче, чем первого, - хмыкнул ректор, - все новенькие стали старенькими, сюрпризов быть не должно. В остальном… вы и сами знаете.

Куратор академии от королевской семьи действительно знал, вдобавок его жена была деканом женского факультета, а сам он давал мастер классы по боевым искусствам старшим курсам.

Фильярг остановился у стрельчатого проема, бросил взгляд на двор, полный курсантов, вздохнул:

- Боюсь, вам придется искать другого наставника на это полугодие.

Ректор иного и не ждал. После такой травмы чудо, что Четвертый вообще ходит.

- Не волнуйтесь, ваше высочество. Курсантам, конечно, будет вас не хватать, но ваше отсутствие по столь уважительной причине заставит их работать усерднее.

Фильярг улыбнулся, кивнул, соглашаясь, и двинулся дальше.

- Как ваше здоровье? – с тревогой осведомился Сэльс, видя, как его высочество все тяжелее припадает на правую ногу.

- Мой огонь силен, как и прежде, всему остальному… требуется время. А за столь быстрое восстановление стихии нам следует благодарить леди Софрану.

Ректор был в курсе дара своей бывший студентки и не удержал улыбку на губах.

- Первый набор, - проговорил с неожиданной ностальгией, - самые яркие огни. Такие таланты… Каждая настоящий свириллум. Признаю, первый выпуск - наша гордость, а леди Софрана в особенности. И ведь кажется буквально недавно стояли передо мной в кабинете – юные, напуганные, ничего не умеющие, а я читал им лекцию о правилах академии. Теперь вот сами учат других…

И Сэльс замолчал, погрузившись в приятные воспоминания… Огненное время было. И даже противостояние с ассарой не казалось больше кошмаром.

- Да, - согласился Четвертый, - время сгорает быстро, но у вас есть шанс повторить тот опыт.

- Вы про школу для девочек? – напрягся Сэльс.

Его студентки перешагнули порог двадцати шести лет. Взрослые люди. С ними по крайней мере договориться можно. Сейчас же ему подсовывали детей. Девочек. Которых не готовили ни к сложностям учебы, ни к испытаниям, ни к пребыванию вне семьи. А у него территория ни разу не безопасная. А если залезут куда? Или не дай Девятиликий на дерево? Кто будет отвечать? Естественно, ректор.

- Я про школу менталисток, которую организуют на базе факультета менталистики, - холодно внес уточнения Фильярг, - его величество желает, чтобы в будущем данный факультет стал одним из главных в академии.

Ректор поморщился. Менталистикой его попрекали давно. Еще с тех пор, как с учебы на материке стала возвращаться едва ли половина асмасцев. Остальные оставались, прельщенные перспективами тамошнего университета. Корона же считала, что каждый потерянный для государства менталист, это ослабление государства, а потому регулярно проедала плешь в ректорской шевелюре, требуя результат. Как будто это было возможно – взять и усилить?!

Откуда взять и кем усилить, корона, естественно, не уточняла. Выпускников, которых и так было – раз, два и обчелся, у него забирали сразу, не позволяя оставить никого на преподавательской должности, а приглашенные не стремились ехать на островное государство, ибо каждый менталист, вне зависимости от гражданства, должен был принести клятву Асмасу.

- Решение уже принято? – высказал догадку Сэльст, подозревая, что услышанное вряд ли ему понравится. Корона редко вмешивалась в дела академии, но делала это столь метко, что все государство начинало потряхивать от новшеств.

- Вы правы, - Четвертый остановился у двери приемной, - принято. Мы не могли остаться в стороне.

Сэльс прекрасно все понимал. При правильном использовании менталист – сильное оружие, но редкое, вдобавок капризное, работающее исключительно по доброй воле. И если корона решилась признать значимость женского пола в данном вопросе, значит, назревало что-то такое… глобальное.

- Я могу узнать его прямо сейчас? – позволил проявить себе настойчивость ректор. Все же дело касалось его детища, и ему нужно время, чтобы подготовиться к любым решениям власти.

- Конечно, - кивнул Четвертый, открывая дверь и пропуская ректора вперед, - как раз хочу вам представить нового декана, которого мы желали бы видеть в этой должности.

Ректор медленно шагнул в собственную приемную.

- Господин ректор, - с дивана, радостно улыбаясь – словно у него случился самый счастливый день в жизни – поднимался виновник загубленных нервов наставников, участник всех крупных скандалов в академии, автор извращенных розыгрышей, лучший выпускник факультета менталистики и наихудший по дисциплине курсант.

- Кайлес, - скрежетнул зубами ректор, ощущая, как у него буквально пар из ушей начинает валить.

- И я рад вас приветствовать, коллега, - отвесил поклон лорд Кайлес, - уверен, мы сработаемся.

- В-в-ваше высочество, - Сэльс беспомощно посмотрел на Четвертого.

- Приказ подписал лично его величество, - покачал головой тот, бросил страдальческий взгляд на кузена и высказал пожелание: - У вас есть четыре месяца, чтобы подготовиться.

Ректор стиснул ладони. Через четыре месяца его любимая академия со строгим уставом, порядком и дисциплиной превратится в бедлам. И впервые в голове промелькнула мысль, что отставка не такой уж плохой вариант.

Конец третьей части