Путь огня. Часть 3

Глава 7

Обещанное «счастье» действительно прибыло через неделю. Академия замерла в напряжении. Все было готово. Полы блестели, территория вылизана, в корпусе, который выделили для вновь прибывших, произведен ремонт. Женские туалеты появились на каждом этаже. Курсанты стали лучше следить за внешним видом, и Юля подумала, что наличие противоположного пола стимулирует к порядку лучше командирского пинка.

– Юля! – Софрана кинулась обниматься, как только сошла с вальшгаса.

– У нас там такое… – закатила глаза, потом спохватилась, повернулась к мявшимся за ее спиной девушкам. Скомандовала:

– Построились, – и разрозненная группа выстроилась в ровную цепочку. Сразу видно – тренировались. Знали, на что идут.

Юля проверила – одиннадцать. Не густо, но для начала сойдет.

Потом было знакомство. Благодаря информации от Третьего, она успела изучить дело каждой. Знала, что трое хотят быть артефакторами, пятеро – традиционно целителями, а еще две мечтают стать архитекторами и мастерами-оформителями, и только одна указала боевое направление… Бедный ректор аж подавился, когда прочитал такую наглость.

Юля приветливо кивала первопроходцам, пионерам магической академии. Девочки бледнели, краснели, робели, но держались неплохо. С вбитым с детства достоинством.

Сама Софрана изменилась. Взгляд сделался строже, повзрослела, похорошела и прибавила уверенности. Вместо девочки-одуванчика – леди с явными признаками стали в характере. И надо будет при каждой встрече намекать Третьему о внимании к девушке со стороны сильного пола. Ревность – она как ржавчина. Потихоньку разъедает возведенную из упрямства броню.

– Предлагаю всем пройти к себе, разложить вещи, потом я проведу вас по территории, расскажу, что и как. Затем у вас вводная лекция от ректора, тестирование и… – запнулась. Она так и не пришла к окончательному решению: будет ли это отдельный женский факультет, или девушек включат в состав действующих групп. Ректор был за первый вариант, Юля настаивала на втором – консенсус достигнут не был.

Махнула рукой – тестирование покажет. Если уровень разный, пихать всех в одну группу бессмысленно. Опять же, что делать со специализацией? Допустим, про боевой факультет речи пока нет, но не отправлять же всех на целительский?

– Будем посмотреть, – закончила бодро и улыбнулась.

– Вот здесь у нас святая святых – кабинет ректора, – и Юля провела стайку девушек в приемную. С досадой оглядела пустую комнату. Да что такое?! Ведь договаривались, согласовывали время… И где носит этого секретаря? Всегда же цербером сидел у дверей, а тут… Словно ржа пожрала.

И что делать? Вламываться без доклада? Раньше запросто, но общение с Третьим и его укоризненное «Госпожа ассара» заставляли осторожничать. Однако за спиной перешептывались надежда и будущее Асмаса – и Юля с широкой улыбкой «Здравствуйте, я ваша тетя» шагнула к двери.

Шагам аккомпанировал тихий скрип. Дверца шкафа поползла в сторону, но тут же была втянута обратно. Юля едва успела заметить мелькнувшие пальцы.

Н-да… А цербер казался таким воинственным. Одичали они тут в своем мужском мирке. Совсем одичали.

– Господин Сэльс, – потянула на себя дверь кабинета, моля, чтобы хоть ректор был на месте, – мы не рано? Можно?

– Заходите, – отозвались из глубины кабинета.

– Я бесконечно рад приветствовать столь замечательных леди в стенах академии, – вещал ректор, прохаживаясь перед замершими на стульях девушками. Для полного образа суровому «полковнику» не хватало кнутовища, отбивающего ритм шагов о голенище сапога. Впрочем, и без него вид у господина ректора был устрашающе грозный, как и произносимая им речь. Перечисление одних только нарушений и их последствий заняло минут пятнадцать, а уж пафоса было на целый штрафбат.

Леди бледнели, дышали чаще и явно собирались опозорить торжественность момента обмороком.

Ректор, с видом поедателя юных дев, упивался моментом.

– Небось, уже мысленно празднует бегство испуганных студенток, – поморщилась Юля. Некоторых время ничему не учит: ни строгое «надо» от короны, ни злобный Четвертый, которому до кабинета минут десять ходьбы, ни нагоняй от Третьего за гнобление ассары.

«Женщинам здесь не место», – поскрипывали сапоги. «Не место, да», – подтверждали брови. «А если сунетесь, ох и плохо будет», – читалось в глазах.

– Господин ректор, – Юля поймала паузу в речи. Мужчина замер на пол шаге, развернулся в ее сторону, – вы сейчас говорите о курсантах, да? Уверена, наши студентки, – она выделила голосом последнее слово, – не нуждаются в столь строгих дисциплинарных ограничениях.

Ректор бился как лев за разграничение мужских и женского факультетов. В целом логика была понятна: военное – мужчинам, остальное – женщинам.

В обучение всех огненных магов входила военная подготовка, и Юля была уверена, что даже маг-оформитель мог с легкостью запулить файербол в лоб противнику. Дамы, в принципе, тоже, но вряд ли их допустят на боевой факультет – ректор костьми ляжет. И потому на базе академии был сформирован отдельный гражданский женский факультет. Со студентками.

Факультет сформировали, а вот базу под него переписать не успели. Ректор же шпарил по заученному уставу: «Курсант обязан…». И вот нарвался на свое же творение.

Кашлянул, соображая, как притянуть студенток к нарядам по мытью туалетов. Мужских, ага.

– К тому же, у нас есть прецедент, – мило улыбнулась Юля. За девочек было обидно. За девочек хотелось отомстить. И мысль «моих девочек в обиду не дам» приятно легла на сердце.

– Мы же с вами смогли бы решить вопрос, не прибегая к пунктам устава.

Ректор побагровел. Видно, снова вспомнил украденную наливку.

– Так почему бы не разработать новый свод правил для студенток, а пока будем действовать с уже продемонстрированным вами снисхождением.

Вряд ли девочки станут нарушать правила в первые же дни, – добавила про себя. Разве что по незнанию.

Господин Сэльс посмотрел недобро. Усмехнулся. Развел руками.

– Что же, Юлия Андреевна, поправка принимается. И раз уж мы заговорили о правилах, вам их и разрабатывать, как главе факультета.

Юля мысленно охнула. Не удержалась. Вскочила со стула.

– Вы же обещали преподавательниц и наставниц с материка!

– Увы, – поджал губы ректор, – не нашлось достойных кандидатур. А вы у нас – член правящей семьи. Талантливый маг. Ассара.

И потому на вас можно повесить руководство факультетом, а денежки, выделенные короной, потратить на более нужные вещи. Юля стиснула зубы. Ох, допрыгается ректор до камеральной проверки, или что у них там предусмотрено в подобных случаях. Но девочек без руководства бросить нельзя…

– Хорошо.

И она обменялась с ректором кровожадными улыбками, а где-то там, на тропе, сам выкопался топор войны.

– Теперь по программе, – господин Сэльс для солидности подхватил со стола лист бумаги, но заглядывать в него не стал, вещая по памяти: – Ввиду исключительной ситуации принято решение срок медитаций сократить с трех лет до года.

Еле слышный стон пронесся по ряду студенток. Господин ректор на глазах возвращал себе душевное равновесие.

– Мы не стали убирать блок силы, лишь немного облегчили программу.

Это означало, что вместо пяти километров девочки будут бежать три. Выкопанный топор занялся самозаточкой.

– Первый год вы будете развивать стихию, стабилизировать дар, изучать общие предметы. Позже мы включим совместные занятия с курсантами по специализации.

И будет их крайне мало. Нечего ранить тонкую душевную организацию женским присутствием.

Юля ощутила, как дает о себе знать огонь. Как быстрее по венам течет кровь, а внутри крепнет желание сжечь тут все к такой-то матери.

Но хорош будет глава факультета, если продемонстрирует срыв в первый же день своего назначения. Пусть и повод… напрашивается сам.

Пришлось считать до ста. Мило улыбаться и снова считать до ста.

В целом не так уж и страшно. Можно взять опыт института благородных девиц с поправкой на местный колорит. И обязательно додавить ректора с приглашением специалистов. Со слов Третьего на материке программы женского обучения реализуют не один десяток лет. Грех будет не воспользоваться чужим опытом.

Юля шла по дорожке парка, и сама себя уговаривала не паниковать. Девушки обустраивались в комнатах, а ей срочно нужна была пауза: обдумать, успокоиться и никого не прибить.

В крайне лестном – «Вы же наша ассара!» – предложении смущало одно: она такая же студентка, как и остальные. И главой факультета быть не может при всем своем желании… Это как «деда» ставить командовать полком только потому, что он раньше призвался.

Пусть она ассара, невеста Четвертого, но это не повод занимать неположенное место. Легко представить, какие разговоры поползут по дворцу и сколько работы прибавится у Третьего. Вывод: ректор предпринял очередной демарш по дискредитации ассары.

Юля стиснула ладони, с трудом удерживая рвущееся наружу пламя.

Но день-то тяжелый, масса переживаний, нервяк, еще и огонь у нее своевольный… Сам решил, что надо выплеснуть раздражение.

Короче, не удержала.

– Осторожно! – предостерегающе крикнула, и мужчина отпрыгнул в сторону. Не повезло бедняге проходить мимо. Хорошо еще, что выброс был небольшим – так дракончик икнул, а реакция у мужчины была… по преподавательски быстрой.

– Госпожа ассара? – спросил удивленно, с опаской подходя ближе. – С вами все в порядке?

– Нет, – мотнула головой девушка. С ненавистью посмотрела на окна ректорского кабинета.

Мужчина проследил за ее взглядом. Понимающе кивнул. Улыбнулся:

– Мне тоже иногда хочется сжечь все к Жыргхве после совещаний, - и предложил: – Прогуляемся.

Они шли вдоль прудов, которые отдали на издевательства курсантам. Те, в ком пробуждалась вода, пытались договориться здесь со стихией – редкое, кстати, для огневиков сочетание. Все же огонь и вода не слишком толерантны друг к другу.

Юля любила это место, несмотря на сложные отношения с водной стихией. У нее процесс принятия шел как всегда непросто и нестандартно. То есть подсознание смирилось и приняло, а разум все еще сопротивлялся. И каждый раз, пытаясь воззвать к воде, Юля испытывала легкую дрожь, словно к лягушке надо было прикоснуться. Вроде и знаешь, что безвредная и не слишком-то и противная, еще и полезная, но где-то свербит опасливая мысль о бородавках, нашептанная еще бабушкой в детстве.

На прудах было здорово. А еще здесь вода могла перемещаться в любых направлениях, наплевав на законы тяготения. Висеть шарами в воздухе. Рисовать ленты Мебиуса. Прозрачным вальшгасом важно прохаживаться по поверхности пруда – работа старших курсов. Изливаться десятками водопадов прямо из воздуха так, что глаза слепило играющими в струях солнцем.

– Знаете, я считаю, что прогресс, как и воду, остановить невозможно, – преподаватель притормозил напротив вальшгаса. Поморщился. Подправил отделившийся от водного туловища водный же хвост.

Юля бы поспорила. Земная история знала немало примеров, когда уничтожались библиотеки, убивались носители знаний, и целое государство откатывалось на пару веков назад. А кто всему виной? Фанатики. Не важно чего. Главное – не принимающие ничего нового.

Среди людей есть немало тех, кто панически боялся любых перемен. И если они получали лидирующее положение… Да здравствует консерватизм. В худшем варианте – с откатом в прошлое.

– Поэтому полностью одобряю появление в нашей академии женского факультета.

Что же… ей повезло встретить сторонника прогрессивных идей. Неплохо. И сторонников с каждым днем будет все больше, если одна зараза не похоронит идею женского образования на корню. Вот устроит провокацию так, что весь птичник от нервов облысеет, и его величество вынужден будет уступить общественности. Ассару, может, и оставят – все-таки Шестой, а остальных вернут домой, к мамкам, да замуж выдадут.

– Слушайте, – Юля повернулась к преподавателю, озаренная внезапной идеей, – у нас свободна должность декана. Знаю, многие предпочли бы видеть на ней женщину, но это совсем не обязательно. Преподаватели, ректор – все равно мужчины. Так почему бы вам не возглавить первый женский факультет? – и добавила заискивающе: – Войдете в историю.

– В могилу я войду, – еле слышно проговорил будущая звезда истории Асмаса, меняясь в лице, и уже громче: – Благодарю за оказанную честь и лестное для меня предложение.

Кислая рожа говорила об обратном.

– Но боюсь, я не справлюсь. Я же просто преподаватель.

А она – просто ассара. Все они «просто», но кому-то надо начинать. И вздохнула вслед спешно откланявшемуся перспективному варианту.

– Ты не представляешь, что сейчас творится во дворце, – непринужденно болтала Софрана, сидя на кровати и заедая стресс ею же подаренным пирожным, – сначала все были против. Большое собрание требовали провести. Брат со мной перестал разговаривать. Отец хотел от дома отказать, но потом передумал. Наверное, надеется, что я вернусь.

Юля слушала вполуха. Мысли были заняты одним: где бы найти декана. Может, калкалоса пригласить? Нет, птичник ее сожрет. Хотя первым сожрет Харт за порчу репутации.

Седьмая бы согласилась, но король точно будет против, про птичник и его вопли лучше не думать. Хотя, если должность сделать номинальной… Появится пару раз, улыбнется и подпишет план занятий. Еще бы объяснить ее величеству, что такое номинальная должность…

– А меня Третий лично натаскивал, чтобы сдала экзамены за шестой общеобразовательный курс.

Тут девушка покраснела, смутилась и попыталась оправдаться:

– У Первого другие испытуемые появились, а я еще не готова. Поручить же чужому меня Первый не мог. Пятый учится, Четвертый здесь, а Второй расследование заканчивает.

– Какое расследование? – насторожилась Юля, выныривая из мыслей: калкалос и Седьмая. Все «за» и «против».

– Ой, – хлопнула себя по губам Софрана, – сожри меня пламя, проговорилась. Третий просил ничего не говорить, пока результата не будет.

– Ладно, не говори, – разрешила Юля, пообещав себе вечером прибегнуть к пыткам одного скрытного высочества. Не может быть, чтобы Четвертый не был в курсе.

– И как сдала?

– На высший бал, – с гордостью заявила девушка, – меня семь дней мучили, держали под контролем, проверяли магию на стабильность. Но ни крохотной нестабильности не нашли!

Юля поймала себя на зависти. Все-таки есть большая разница между ней и теми, кто рожден с магией. Им дай контур устойчивости – и сплошная стабильность. А она до сих пор ловит себя на желании вспылить и поджечь ректорскую шевелюру. И не только на желании…

Кстати, о ректоре.

Как говорится, худой мир лучше, чем хорошая война. Да и повоевать всегда успеется. Пришлось с сожалением отказаться от идеи с ведром над дверью, пусть душа и требовала мщения. Ректор, конечно, товарищ осторожный. Опытный. Но привык полагаться на магию и ждет магической же подставы, а кому в голову придет вешать ведро с краской над дверью? Правильно, только ассаре.

Но мир требует затрат. Не только финансовых, но и физических.

– Мне нужна твоя помощь. Кто-нибудь из вас умеет готовить?

– А надо? – насторожилась Софрана.

– Очень, – вздохнула Юля, – две вещи, к которым имеет слабость ректор: наливка и сладкие пироги. Наливка у него своя, а вот пироги будут нашим преимуществом. Время на операцию – неделя. Будем налаживать контакт и смягчать кризис. Не знаю, как у вас, а у нас путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Софрана округлила глаза. Задумалась. Потом спросила осторожно:

– У вас мужчины, наверное, очень толстые?

Юля рассмеялась.

– Нет, они приручаются быстро, а дальше все, как у вас – выскакиваешь замуж, пока не передумал.

Софрана угрозы в словах ректора не увидела, наоборот, оценила восхищенно: «Серьезный мужчина, основательный», и Юля подумала о непуганности женского авангарда… Но помочь обещала.

Вечером Юля без сил лежала в постели. Позади было традиционное чтение, на которое начинали сползаться, нарушая режим, соседние комнаты. Юля не возражала. Совенок был только рад. История про колдунью, льва и четверых ребят нашла живейший отклик в сердцах маленьких асмасцев. Кое-что приходилось объяснять, но вот говорящих животных приняли легко – у самих калкалосы над головами летают. Да и в море какая-то разумная раса обитает, которой поклоняются такийцы. Зато к волшебству отнеслись практично, забрасывая Юлю вопросами об уровне магии колдуньи, о стихии, которой та владела: «Это же вода, да? Она льдом там все морозила». А вот лев вызвал много споров. Сошлись на том, что он «сильный менталист и немножко маг огня», потому как сумел растопить лед и вернуть весну.

– Устала? – спросил Фильярг, нежно целуя в лоб.

Юля с трудом сдержала зевок. Устала. Столько всего навалилось.

– А ты?

– После дворцовых заседаний тренировки с курсантами удовольствие, а не работа, - усмехнулся мужчина. Но Юля знала, что его высочество не договаривает, ведь утром ему приходилось принимать дела в Четвертом тэорате, а уж после обеда «отдыхать» на курсантах.

– Слушай, – села на кровати, любуясь мускулистой спиной – Фильярг успел снять рубашку и направлялся в ванную комнату, – ты ведь к женщинам хорошо относишься?

Его высочество замер. Повернулся. Вздернул брови и признался:

– Неожиданно. После стольких ночей ты решила добавить пламя ревности в наши отношения?

Юля досадливо поморщилась, потом прищурилась:

– А есть повод?

Не то, чтобы она сильно ревновала, но кто его знает, чем он там занимается в своем тэорате…

Фильярг не ответил. Просто развернулся и ушел.

Зараза.

И что теперь думать? Ревность всерьез зашебуршалась, разъедая внутренности кислотой, и нестерпимо захотелось добавить пламени в отношения в прямом смысле этого слова.

С тоской вспомнились дни на берегу моря. Пару раз прилетал Драго, похищая под носом сильно ругавшихся на это высочеств. Летали над морем. Дурачились. Пускали огненные шары – кто дальше.

Только вот рыбалка в исполнении калкалоса – это когда Юлей таранили воду, а ящер, занырнув, охотился на быстрые тени с плавниками, пока девушка всеми силами пыталась не нахлебаться – ей совсем не понравилась. Несмотря на внушительный – метр длиной жирной тушки – результат.

Пока она откашливалась и отплевывалась на берегу, от тушки остался хвост, который калкалос отделил ей со словами: «Жри, личинка, а то совсем прозрачная стала. Уже сердце выпирает».

Юля попробовала было вежливо отказаться:

– Это не сердце, а живот. Столько воды заглотила. И нормально я ем. На себя посмотри – чешуя уже отваливается.

– Где? – завертелся ящер, вытягивая шею и осматривая себя с лап до хвоста.

Юле стало совестно.

– Водоросли налипли, – подошла, стряхнула грязь.

– Тьфу, – сплюнул огнем калкалос, – я уж испугался, что паразиты завелись и придется снова в пепле ванны принимать. Но ты меня подловила, личинка, – и он посмотрел столь многообещающе, что Юле стало не по себе.

И ведь запомнит, и ведь отыграется, – с запозданием проснулось раскаяние, но тут чешуя и правда отвалилась. Маленькая такая. Над когтем передней лапы.

Некоторое время они вдвоем ее разглядывали, пока калкалос не предложил:

– А давай, ты дома рыбу съешь? А то мне до пепельных ванн всю ночь махать. А запустишь – чешуя так и посыплется…

Юля встала, подошла к окну, вгляделась в темное небо. До сих пор не появлялся. Видно, все еще в ваннах пепелится.

И она снова вздохнула. Соскучилась.

– Расстроилась, глупая? – ее обняли со спины. – Никак не могу привыкнуть, что ты ничего о нас не знаешь.

– Как это ничего? – возмутилась Юля. Она столько времени убила на вулканологию… Кажется, уже докторскую готова защитить.

– Хорошо, - согласился с усмешкой Фильярг, – ты знаешь о нас очень много, но понимаешь по-своему. Или надеешься, что я тебя отпущу? Позволю выбрать кого-то еще?

Ее развернули, требовательно взглянули в глаза.

– Не будет такого, ассара. Ты моя и только моя. И никого другого у меня быть не может. Огонь сделал свой выбор.

Опять этот огонь, – подумала Юля, но на этот раз без раздражения. Даже с толикой благодарности.

– Я тоже сделала свой выбор, – проговорила, ощущая, как разгорается пламя, как желание говорить о делах испаряется, но долг, чтоб его, не оставляет выбора, – будешь нашим деканом?