"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил

Часть 2. Глава 11. Признание

Обрисовав все это добро в мельчайших деталях, занялась пострадавшим. Некоторые раны на теле парня кровоточили. На ушибах — стесана кожа. Мусор и пыль прилипли к повреждениям. Решила очистить ранки в тех местах, где было видно. С остальным без меня справится. Потом. Сам. Придется пожертвовать болезному платочек. Влажных салфеток в академии не держали — это дело хорошее, но слишком мусорное.

В темноте не вписалась в свой отсек шкафа. Шкаф вздрогнул от полуночного «наезда» и зазвенел пузырьками. Слава Колаверу Эскулу и его настойкам! Пошарив рукой, нащупала одутловатые стеночки стеклянных сосудов. Ура! Я помню, там еще оставалось…

Мое питье никуда не делось. Вон еще сколько. Но для адепта Мимиктуса подойдут только две: общеукрепляющая из ромашки и та, что энергетические каналы прочищает… Настойка укропа! У парня с каналами явная проблема. Вот и почистим. Не захочет — уйдет! И то, что настойка безопасна, я не скажу… Или скажу… Будет видно. Но лучше, чтобы побыстрее свалил. Надо было мне окно открывать? Но с другой стороны, по-другому я не могла. Черт! Все один к одному. Вряд ли бы он дополз к своим. На подоконник еле вылез…

— Зира…

Я вздрогнула. За протираниями я глубоко погрузилась в мысли. И сейчас на меня словно ведро воды вылили.

— Рада, что ты очнулся. Как себя чувствуешь?

— Снова меня спасаешь?

— Так уж получается. Лежи, — пресекла попытку подняться.

— По нашим поверьям, ты за меня теперь отвечаешь. Всю жизнь.

— Не дождешься! По нашим поверьям, ты мне теперь по гроб жизни обязан. Так что тормози с желаниями.

— Где Милисент? — губы парня пересохли. Говорить ему было сложно.

— Пошла за травами. Для тебя. Так что не только я тебя спасаю. Цени.

— Ценю. Я должен тебе сказать… Не перебивай, пожалуйста, а то я вряд ли решусь на это в другой раз.

— На что? — я насторожилась и едва заметно отодвинулась.

— То, что я скажу, по сути, предательство… правителя, госпожи Арнель и… ребят.

— Тогда молчи!

— Не перебивай… Ребята сами не в восторге от роли, для которой нас собрали. Мы думаем, что госпожа магиня просто задурила голову правителю. Нам не известно какие способности она развивает, для чего и зачем он ей помогает? Мы лишь инструмент в ее руках. Во время сеанса мы впадаем в глубокий транс… Иначе ничего не выйдет… Или самих зарикошетит. По сути, нас используют в темную. Пси-энергия каждого из нас слаба, и что госпожа делает во время нашего транса, только ей известно.

— Вы — менталисты? Все?

— Нет… вернее, это не так… это по-другому работает…

Парень устал. Он тяжело дышал. Я подумала, что стоит дать ему попить. Но, видимо, Люгест решил, что я хочу уйти после его признания и схватил меня за пальцы:

— Не уходи! Я еще не все сказал… Падать в твоих глазах, так окончательно…

Я снова села.

— Сначала нам было все равно, — продолжил Люгест. — Что? Для чего? Против кого? Все равно. Мы подданные своего правителя. Да и Аделин постоянно масло подливала… Магиня — ее кумир.

— Я заметила.

— Потом, по отрывкам фраз поняли, что все действия направлены на ректора… Причину мы не выяснили. Госпожа допускает к себе только Аделин, а она хранит ее тайны. Все странно, запутано… Хенсай сообщил, что дана команда присмотреться к тебе тщательнее.

Парень изо всех сил вцепился в мою руку, ожидая, что я сейчас психану и попытаюсь уйти. Не на ту напал! Я вся стала сплошным слухом. Даже волоски на теле «отрастили локаторы». Дыбом встали. Да и как им не встать, когда такое узнаешь. Себя, конечно, жалко: лишнее внимание — та еще головная боль и неизвестно каким боком она вылезет. Но Эристел… Я снова навострила уши слушать исповедь адепта Мимиктуса.

— Все, что нам говорили о тебе, никак не совпадало с тем, что мы видели.

— Арес поэтому так добивался посиделок? Чтобы «прощупать» меня?

Люгест скривился. Ему не понравилось мое высказывание, но оно было в точку.

— Не «прощупать», узнать ближе. Томас, вообще, за тебя едва не подрался с Эквилисом.

— Это парень Аделин?

— Ему хотелось бы так думать. Но наша принцессочка его в упор не видит, как бы он не старался.

— Почему?

— Она может рассчитывать на лучшую партию, чем парень из «леворуких».

— Например?

— Хенсай, Арес, даже Азур.

— Они, значит, по правую руку?

— Да. Вараны и крупные ящеры в животном обличии. Долгожители. Поэтому на территории Академии и не перекидываются, чтобы не светиться.

— Вараны говоришь?

— Да. Хенсай серый, королевский. Очень крупный против нас. Арес — изумрудный, чуть поменьше.

Люгест тяжело дышал. На лбу появились капли пота. Он закрыл глаза. Я снова попыталась встать, но мои пальцы опять сжали.

— Не уходи… — полустон-полупросьба.

— Тебе попить нужно.

— Нет, не нужно… Я привычный… Я сейчас… Просто побудь рядом.

— Но ведь ядозуб — не варан, — вспомнила я.

— Он — нет, — совсем тихо произнес Люгест, — но его род крайне ядовитый и очень редкий, а значит, и весьма привлекательный для потенциального родства. А девиц королевских кровей у нас мало…

— Ясно, — мне действительно стало ясно, почему Ахар все сходило с рук. И если она кого и слушалась, то только эльфийку и варанов.

— То, что ты видела сегодня, обычная тренировка. У нас, едва ребенок встает на ноги, его обучают боевым искусствам и умению управляться с оружием… Люди не любят нас. Приходится отстаивать свою жизнь почти с пеленок. Нас называют тварями…

В голосе Люгеста было столько боли, что я не удержалась и немного сильнее сжала его пальцы. Совсем легонько. Для поддержки. Глаза парня блеснули, и он горячечно заторопился:

— Когда сегодня ты бросилась мне на помощь, просто так, без какой-либо выгоды, без обиняков или оскорбительного сарказма, все окончательно убедились, что в наши уши вливают осознанный бред. Сегодня Хенсай решил преподать Ахар правила хорошего тона. По-нашему. Но боюсь, ее это не изменит. К тебе у нее личная неприязнь.

— Люгест, а что ощущаешь, когда на тебя воздействуют пси-энергией? — Ахар хоть и стерва, но сейчас меня волновали другие вопросы.

Парень напрягся и поднял на меня глаза:

— Если правитель…

— Нет, — перебила я. Правитель меня не интересовал. Где он, а где я! А вот адепт Нияз, да! — Кто-нибудь из вас.

— По ощущениям, словно на тебя паутину накидывают… Но я уже говорил, что никто из нас тебе зла не желает. Потому и рискнул все рассказать… Нет, нет-нет, только не говори…

— Я и не говорю, но именно это я на себе сегодня и испытала.

Даже в темноте я увидела, что парень побледнел.

— Прямой приказ… Он получил прямой приказ!..

— О чем ты?

— Хенсай не может ослушаться прямого приказа, — с горечью прошептал Люгест. — Он старший группы… Никто не может. Но Хенсай не причинит тебе вреда. Он найдет выход…

— Почему ты так уверен?

— Я знаю… Никто из нас… Никто из нас пятерых не причинит тебе зла. Мы увидели твою сущность. Она светлая.

— Но если будет прямой приказ, как сегодня?

— Мы постараемся смягчить действия. Просто поверь… Но Хенсаю сложнее всего.

За окном заскреблась вернувшаяся зеленушка. Она водила кореньями по стеклу, требуя ее впустить. Но у меня оставался еще вопрос:

— Почему же ты прикрыл меня от Хенсая сегодня на тренировке, раз мне не стоит его бояться?

— Там ведь не только он был, — легкая улыбка коснулась губ геккончика. — Да и зачем ему знать лишнее. С него ведь спрос особый. — В его словах был смысл.

— Знаешь, Люгест, ты на дракона похож больше, чем все твои одногруппники вместе взятые. Даже внешне. И спасибо. За откровенность.

Я оставила парня принимать действительность, как видела ее я. Он проводил меня с широко открытыми глазами. Кажется, я снова удивила его.

Зеленушка ввалилась в комнату с громим «шмяк». Выплюнула травушку-муравушку, перекинулась и излила все, что на душе насобиралось:

— Да чтобы я еще раз!.. Как дура эту крапиву! Ртом! О, ты уже очнулся?

За следующие полчаса мы скормили адепту крапиву, пастушью сумку и корни калины — все, что помогало остановить кровь. Снаружи и внутри. После того, как парня попинали случайные адепты, вполне могли открыться внутренние кровотечения. И не факт, что форма листа его от этого спасла. Вон, как ему паршиво было. Люгест ел, давился, но даже не пытался возражать. Рядом контролировала Милисент, еще не пришедшая в себя от тесного общения с крапивой. Затем пришла очередь ромашковой и укропной настоек.

Пока Милисент стояла над душой бедного геккона, я перетолочила кору калины в порошок и присыпала ею раны и порезы парня. Что осталось под одеждой, он обработал сам и обвязал подорожником. Силы к нему возвращались.

В общем, поставили мы парня на ноги. И быстро. Можно сказать, в кратчайшие сроки. И есть у меня подозрения, что укропная вода сыграла не последнюю роль.

— Ты уверенна? — спросил он у меня, когда из открытой бутылочки ударил резкий укропный запах.

— Абсолютно. На мне испробовано, — подтвердила со всей уверенностью.

Парень твердой рукой взялся за бутылек, пряча нерешительность за полуприкрытыми веками. Но я ведь светлая, сам сказал, плохого не пожелаю…

Может настойки не так действуют на гекконов? Я не знаю. Но Люгест торопился с нами попрощаться.

— А тебя не хватятся, что так долго не было? — вместо прощай-до свидания поинтересовалась Сенти. Чувствовала она себя едва не спасительницей мира.

— Нет. Все знают, что я ночью охочусь. Вернуться могу в любое время. Пока, девчонки. И спасибо.

И он ушел. Тем же путем, что и приходил. Со своего окна мы еще долго наблюдали, как одинокий сухой листочек, словно от порывов ветра, движется в сторону бывшей «Администрации». Ветра не было.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Милисент нервно обмахивала свои припухшие губы.

М-да, крапива, она такая, жгучая…

Друзья, спасибо за комментарии и лайки. Ваши награды греют душу и подогревают всплески фантазии)) Прятно получать звезды и награды — от них проды выходят душевнее.