"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил

Часть 2. Глава 23. План «Б»

Желание утереть нос адепту Милану превозобладало над здравомыслием. Но больше подогревала возможность вздохнуть свободно, уйти от тотального контроля и давления, как оказалось, всея любимчика. Держаться все время на расстоянии вытянутой руки, дело весьма утомительное. Так и смотри, чтобы это расстояние ни на сантиметр не сократилось. А то ведь не успеешь и глазом моргнуть, его и без твоего желания сократят на ноль. Моральная усталость давала о себе знать, и я согласилась на авантюру. Сенти была только «за».

Перед операцией «Вылазка» мы сходили в продуктовую лавку, прилепившуюся к столовой с противоположной от канцтоваров стороны. Она всегда была открыта для самых голодных адептов, ну и так, кто что хочет дополнительно. Мы приобрели молоко, манную крупу и баночку варенья. Блюдо из этих продуктов в столовой не подавалось, поскольку мяса здесь не было, а значит, оно было малокалорийным и неэффективным для адептов. Следовательно, блажь. Это хорошо сочеталось с беременностью Милисент и не вызвало у наших неусыпных сопровождающих никакого подозрения.

Перед заходом солнца, во избежание лишних домыслов по поводу активной движухи на нашем окне и за ним, геккончика выставили в коридор — листочком и в уголке пред дверью полежит, никто и внимания не обратит. Потом пришлось запереть его в комнате, чтобы наблюдения никто не сорвал и нам с парнями не огрести по полной.

Из общежития мы вышли не спеша, в юбках средней длины, в которых при любом раскладе не заподозришь дискотечных. Чинно раскланялись с удивленными парнями-стражами, появившимися словно из-под земли. Они точно не могли связать наш вид с намечающейся тусовкой, но кивнули в ответ и пристроились сзади для сопровождения.

Примечательно, что парни, почти все чистокровные, возле наших пенатов стали едва ли не своими ребятами, и нам с Сенти часто приходилось видеть подмигивающе-заигрывающие телодвижения как со стороны наших девушек, так и третьекурсников на вахте. Сменялись парни часто. Хоть и не близко, но уже почти со всеми мы были знакомы, поэтому кивок-приветствие были уместными.

Так мы и прошли весь путь от общежития до места встречи. Сопровождение наше глаза не мозолило, одновременно отрезая всех, кто мог попасть в сектор продвижения. А весь наш вид кричал на все стороны: мы пришли только посмотреть на прибывающих. ТОЛЬКО ПОСМОТРЕТЬ!

Место сегодняшней тусовки перенесли поближе к месту прибытия адептов и преподавателей. Почему? Этот момент мы оценили, придя на место встречи. Добрались туда минут тридцать. Сначала через площадь со стеллой. Затем дорожка пролегла между столовой и корпусом для второго курса, под конец выводя на большую, ухоженную поляну — место для танцев. В стороне от нее, по правую руку, располагался наш стадион-полигон. А вот впереди сияли вечерними переливами воды побережья. Оно завораживало и удивляло с первого взгляда. К нему подходила двумя фронтами морская и речная вода. Темные воды моря вклинивались в берег большой полосой. Рядом с ними, не смешиваясь в общую массу, текли светлые речные.

Солнце исчезло за горизонтом, озарив последними лучами темнеющий небосвод. В вечерних сумерках, в свете разноцветных фонариков, набегающие волны светились искрами и серебристыми шапочками пены. Это было красиво.

Адепты уже собрались и нетерпеливо вглядывались вдаль, выхватывая взглядом любое движение в толще воды. Первыми стали прибывать речные наги. Мы затаили дыхание, когда возле берега появились извивающиеся ленты. Они виртуозно трансформировались еще в воде, в ее светлой части, и на сушу уже выходили юноши и девушки с едва заметным голубым оттенком кожи. Это были речные наги. Кто есть кто, по длине и расцветке так и не удалось определить.

Их было немного. Впереди всех шла высокая женщина с длинными прядями волос. В голове четко возникла ассоциация с Афродитой, выходящей из пены морской. Разница была лишь в солености этой пены. Лекции Илафа Ситале приобретали твердую почву. Во всякой случае, для меня. Зрелище было сказочным, особенно мокрые дорожки на одежде прибывших. Они убеждали — это не галлюцинации. Прибывшие шли, как победители, гордо, независимо и скоро были окружены адептами и профессорами.

Морские наги тоже не заставили себя ждать, но прибывали группами. Первая группа подошла к побережью широким клином и вышла, как богатыри из сказки. Только разнокалиберными богатыри оказались и дядек-Черноморов — два. Девушек не было, одни парни. Видимо, подруга Санджара — единственная среди морских представителей, вот почему из своего вынужденного патрулирования парни активно извлекали пользу — девушек на нашем курсе хватало с избытком.

Когда приплыли все, им дали время переодеться к вечеринке. Усталость во внимание не принималась — наги создания сверхвыносливые. А пока их ждали, шли окончательные приготовления к танцевальному вечеру.

Памятуя ляпсус прошлого раза, мы, неспеша, не скрываясь, не прячась от прямого наблюдения, разыскали беспокойного господина Нямека и сообщили ему о нашем горячем желании «отчалить» с праздника жизни, уединиться с кастрюлей манной каши и пораньше лечь спать — переутомились! И, вообще, Милисент — беременна! О чем он, конечно же, в курсе.

Ужик настороженно взглянул, согласно кивнул и предупредил:

— Я скоро проверю, все ли у вас хорошо!

— Ага, — дружно согласились мы и засеменили прочь от фонящего массовыми эмоциями места встречи.

За нами неохотно увязались несколько парней. Вскорости к ним присоединился еще один, и мы с Милисент увидели, что градус недовольства стал стремительно расти. Парни вели себя, как застоявшиеся кони на привязи — били копытом, то есть пытались ненавязчиво ускорить наш шаг. Они сокращали дистанцию, мы — увеличивали. К дверям общежития пришли в рекордные пятнадцать минут. Чинно распрощались, и мы поднялись в свою комнату.

В комнате было темно и тихо, лишь косой лунный свет одиноко перебирал высокий ворс ковра.

— Люгест?

— Я здесь.

Лист колыхнулся и скользнул вдоль подоконника, словно от сквозняка, созданного входной дверью. И так там и застыл. Ну ни дать, не взять, листок. Конспиратор!

— Ты чего?

— Я наблюдаю. Не отвлекайте! И сами не отвлекайтесь. Да не буду я за вами подглядывать! — обиделся он, расценив по-своему наше неуверенное перетоптывание на месте.

И мы поверили. Быстро переоделись и стали воплощать план «Б». Вооружившись кастрюлькой, молоком и манной крупой, отправились варить кашу. Приятая и полезная тяжесть в желудке никому не помешает. Запах кипяченого молока убедит всех интересующихся и подглядывающих в наших праведных и мирных намерениях, а нам даст возможность полноценно отдохнуть.

Каша сварилась быстро и была споро ополовинена Милисент. Зеленушка с удивительный, настойчивым пофигизмом и словами «не хочу ничего слышать, я беременная и мня нельзя расстраивать» скормила ее геккончику. Точными нужно быть даже в мелочах, поди кто в кастрюлю захочет заглянуть!

Мы уже переоделись на вылазку, когда Люгест спланировал на пол и трансформировался; обтер с губ остатки каши, угрюмо взглянул на Сенти:

— Наги ушли. Парни ждут внизу. Варенье где?

Сенти беззаботно указала бровью в сторону баночки, а потом махнула рукой на кастрюлю. Люгест поморщился и с сожалением отринул надежды на сладкое. Напихать еще одной тарелкой каши ему не хотелось. Даже баночка джема, в его глазах, этого не стоила.

Осмотрев нас критическим взглядом, парень остановился на моих джинсах и водолазке. Я пожала плечами — что имею. Сенти красовалась в изумрудном платье мягкого, неброского оттенка и была писанной красавицей. Геккон оценил ее старания, пробежав по фигуре виноградной змейки взглядом ценителя прекрасного. Сенти зарделась и уставилась в пол.

Я улыбнулась. Настроение улучшилось. Вот можно же все по-человечески! Мы притушили цвет, и собрались покинуть Люгеста очередной раз в одиночестве.

— Адептки! — в коридоре раздались шаги господина Нямека. — Вы уже поужинали?

— Ага, — сонно отозвались мы.

Секретарь явно стоял под дверью. Его сопение слышалось отчетливо. Он прислушивался к звукам из комнаты. Я скрипнула кроватью.

— Уже легли. Или Вы проверить хотите, господин Нямек?

— Да нет. Спите, раз легли, — он еще нерешительно помялся под дверью. — Спокойной ночи.

— И Вам.

Шаги секретаря стали удаляться и скоро затихли совсем. Все, горизонт чист! Люгест отмер, наградив меня нечитабельным взглядом и вернулся к девичьей привлекательности в лице адептки Лозы, затем шагнул в тень штор. Внимательно осмотрел площадку перед общежитием и дальние подходы к ней. Тихонько свистнул.

Раздался ответный птичий свист, похожий на свист зорянки. Он едва заметно отличался, но для несведущего уха звук идентичный. Подумала, нужно будет сказать парням при случае об этом косяке. Но вдруг поняла одну вещь: а как нужно было? Зорянок здесь пруд пруди и, чтобы распознать знак, нужно было какое-то отличие. Самую малость. Не кричать же им птицами из их родных мест! Какая же здесь конспирация? Стало стыдно. Это же элементарно!

— Выходите. Вас встретят.

— А ты? Позже?

— Нет.

— Но как же? Ты ведь сам говорил!

— Лучше я подожду вас здесь. Так будет надежнее. Даже сухой лист, постоянно перемещающийся по стене общежития, привлечет внимание, — Люгест вдруг стал очень серьезным. — У вас, змей, термодатчики тепловые волны ловят на раз. Старшему курсу для этого даже менять ипостась не придется, если что заподозрят. А так я всегда смогу предупредить, если возвращаться будет опасно. А потанцевать еще успеем. И не раз.

— Но сейчас никто из них не уловил теплового источника от сухого листа.

— Так они не искали. Просто отстаивали смену. А при повышенной готовности засекут моментально. И вот, что бы не произошло неприятностей, мне лучше остаться здесь и отследить перемещения нагов, — утешил Мимиктус-листохвост.

— Ага, а на свист птиц они не станут искать источник тепла?

Обворожительно-дьявольская улыбка Люгеста в полутьме произвела эффект остановки сердца, девичьего сердца. Геккон подтвердил свое прозвище.

— И они всего лишь отметят нахождение предмета с инфракрасным излучение, что будет соответствовать телу от небольшой пичуги. Никто ведь не будет ее искать. И я благополучно улизну.

Я прокрутила в голове объяснения геккона на ошибки. Вроде бы их нет, и потянула подругу на выход.

— Жаль, что тебя не будет, — это Сенти.

— Вот за меня и потанцуйте от души. Потом сочтемся.