"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил

Часть 2 Глава 20. Резиновые дни

Дни тянулись, словно резиновые. Одни занятия сменялись другими. За нами следовали по пятам и сторожили ежеминутно. Эрмис не делал откровенных попыток приблизиться, а мы с Сенти делали все, чтобы быть, как можно дальше от него и остальных старшекурсников. Исключение — лекции: и староста третикурсников, и его помощник на своих местах сидели, как вкопанные и сменять свою дислокацию не собирались. Вся галерка оставалась в нашем личном распоряжении. Никто не пробовал подсесть, заговорить. И нам бы радоваться, что в душу не лезут, но случайно брошенные взгляды однокурсников, едва те переступали порог аудитории, откровено бесили. А переступали этот самый порог по нескольку раз на день.

Ребят из спецгруппы больше не трогали. Намек Аринар на личные интересы не прошел мимо — на конфликт с ней не шли. Попытки парней поговорить мы игнорировали категорично. Тыкать палкой в змеиное гнездо — себе дороже. Этот факт фиксировался неусыпным взором главы старшекурсников, но на обострение конфликта он не шел.

Жизнь приобрела некоторую стабильность. Это больше радовало, чем огорчало, хотя существование без общения с себе подобными давливо, вгоняло в апатию и не давало дышать. Себе подобные — это, когда есть те, с кем есть, о чем поговорить и хорошо провести время. Мы могли восполнить этот пробел в любое время, но подвергать ребят опасности — высшая степень эгоизма. С нашей стороны. А потому мужественно терпели бремя напряжения и надеялись, что нас необъявленный прессинг сломать не успеет и не сделает на все согласными марионетками. Зато заняться саморазвитием — было самое то: спасало, погружало, вдохновляло — одним словом отвлекало от неприглядной действиельности.

Говорят, сложности — путь становления. Главное, чтобы он, этот путь, не затянулся.

****

«На зарядку, на зарядку, на зарядку, на зарядку становись!» — этот голос я слышала очень давно. Очень. Деда! Сон, как рукой сняло. Сердце выскакивало из груди: «Деда…» Весь сон стерся одной фразой из детства. Дед любил эту песню. Он всегда напевал ее, стаскивая меня с кровати и, не обращая внимание на стоны, визги и нехотелки. Окунал в кадку с холодной водой, а потом гонял по лесным тропам, как сидорову козу. Я фыркала, кочевряжилась почем зря, но мне это нравилось. Не первая часть, конечно, вторая. Как же я могла об этом забыть?..

— Милисент!

— Ну чего?

— У нас сегодня по плану внеплановая физподготовка начинается.

— Так обложили же гады. Нашла, когда воплощать планы. Утром спать надо, — пробурчала зеленушка и натянула подушку на голову.

— Да ну и черт с ними, с соглядатаями. Смотри, коврик у нас какой!

Милисент выползла из-под своего укрытия и уставилась на лохматый ворс ковра:

— А что с ним?

— С ним-то все нормально. И нам будет мягко.

— Ты, о чем?

— Ну, как же! Вон сколько комплексов упражнений в помещении есть. Вот и поработаем. И душ под рукой. А все звуки наш коврик в себя вберет, так что даже в соседних комнатах не узнают, чем мы здесь занимаемся.

— Ну, можно, наверное. Но как нам это поможет. Без бега-то.

— О, не переживай. Мы и дыханием займемся. Чтобы в порядке было, как придется.

— У-у, и с чего начнем? — подруга снова полезла под подушку, намереваясь матчасть прослушать в полудреме.

— Я думаю с твоего полного пробуждения, — сообщила зеленушке, тихо подбираясь к ее кровати. Сенти напряглась, высунулась из-под подушки и с подозрением уставилась на подкрадывающуюся меня.

— О, вот и проснулась уже! — я растянула губы в улыбке. — Минимум усилий, максимум пользы.

Милисент вздохнула, наградила меня осуждающим взглядом и утопила свои ноги в ворсе ковра:

— Не отстанешь?

— Не-а.

Следующие полчаса мы глубоко дышали, задерживали воздух насколько могли, меняя временные задачи. Качали пресс, по очереди удобно устроившись на ногах друг друга. Растягивались и даже пытались отжиматься. Вывод был неутешительный: мне до Аделин — как до полюса, а Милисент и того дальше. Но начало положено, а это уже что-то. На этой утешительной ноте мы и отправились в душ.

Когда вернулись, нас ждал неприятный сюрприз: дверь пытались открыть, о чем предупредила защитная схема, проявив огненное свечение. Жаль, что она говорить не могла, дабы поведать о нарушителе. Мое колечко о себе не давало знать, значит, ничего страшного нам не угрожало. Путем логического размышления пришли к выводу о возможном или возможных нарушителях. Хотя, здесь — и к бабке не ходи. Обнаглели совсем!

Я нарисовала схему защиты в обратном порядке. Дверь подумала и открылась. Какая же Эрилия все-таки умница!