"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил

Часть 2. Глава 18. Второе правило интуиции: сомневаешься — смотри правило первое! Стычка

Расстроиться окончательно я не успела — на пороге аудитории появился мэтр Ситале в сопровождении третьекурсников. Сегодня их было заметно больше. Магистр согласно махнул рукой, предлагая им занять места в аудитории. Старшекурсники рассыпались по аудитории и заняли места по краям лавочек, на которых сидели первокурсники. Некоторые ряды были взяты в клещи, как и наша галерка. Нас контролировали вчерашние стражи. Санджар и его друг присели по обе стороны первого ряда. Девушек среди стражей не было.

— Добрый день, адепты! — мэтр фонил уверенностью. — Итак продолжим предыдущую лекцию «Наги в жизни людей». Какие позиции наги занимают в человеческой культуре? Кем мы для них являемся? И как это отобразилось в укладе земных жителей? Мне помниться кто-то из вас, юноши, должен был подготовить эссе по этой теме. — Мэтр внимательно и даже с вызовом посмотрел на адептов из спецгруппы. — Прошу!

Мимиктус отвечал четко, быстро и без эмоций, словно робот, ни на кого не глядя. Я почти не слушала, и так знала, о чем расскажет. В библиотеке, вместо того, чтобы читать свою литературу о таинственном чернеце, я следила за совместным поглощением знаний Милисент и Люгеста. Заодно и сама читала, между делом. Машинально, задумчиво следя за перелистываемыми страницами и ворочая в мозгах странные мысли.

На душе заскребли острые коготки. «Что происходит? Да объясните же кто-нибудь!» — бросила мысленный зов в спину адепта Нияза. Он напрягся, но не обернулся. Никто не обернулся. Я уныло оглядела сокурсников — все, как роботы. И вот ведь радоваться должна, по идеи. А на душе дождь моросит. Даже Милисент как-то поблекла. Только «стражи» сидят с кирпичными мордами лица и в ус не дуют.

— Сегодня поговорим о самом интересном, на мой взгляд, проявление влияния нагов на жизнь людей, о чем и зафиксировано многие лета назад. Кто знает, о чем пойдет речь? Варианты? Нет? Тогда я процитирую начало: «И были они наги…»

В аудитории зашушукались. Нарушителями тишины в своем большинстве были полулюди. Истинные никак не отреагировали на слова мэтра.

— А Вы уверены, профессор, что эти слова и смысл, вкладываемый в них, идентичные по сути?

— Я — да! — приосанился мэтр. Откинул волосы назад и с высоты академической трибуны посмотрел на адепта Нияза. Затем обвел взглядом первокурсников. — У кого есть, что сказать? Добавить?

Профессор по очереди поднимал перешептывающихся адептов, но все внезапно набирали в рот воды.

— Ну как же вы так невнимательны к своему духовному наследию?!» — не переставал возмущаться Илаф Ситале, вертя в пальцах карандаш. Он нервничал. Выискивал взглядом заинтересованные темой лица. А потом добрался и до нас с Милисент. — А что нам скажет адептка Лоза?

— Э-м-м… Я другого вероисповедания, господин профессор, — выкрутилась подруга.

— Тогда, может адептка Чаргородская порадует нас своими познаниями? — мэтр вгрызся в кончик карандаша, словно я была его последней надеждой.

— Нет, магистр. У меня в семье практиковали атеизм.

— Жаль! Очень жаль! — в голосе магистра сквозил неподдельное разочарование. — Тогда вернемся к Вашему замечанию, юноша. — Профессор Ситале уперся взглядом в адепта, который, по его мнению, мог составить партию для плодотворной дискуссии. — Видите ли, милейший, судя по Вашему внешнему виду, Вы относитесь к другой религиозной ветви, следовательно, вряд ли можете адекватно оценить написанное. Но я приятно удивлен и впечатлен Вашей начитанностью. М-да. Всем бы так! — Профессор подчеркнуто небрежно окинул взглядом притихших первокурсников. — Но все же, если бы в источнике имелось в виду понятие «оголенности», так бы и было указанно — «были обнаженными».

— Вполне возможно, магистр. Но в древних трактатах понятие «нагость» используется довольно часто и не только в цитируемом Вами источнике. А слово «обнаженность» можно рассматривать всего лишь, как производное от первичного, — Хенсай отстаивал свое мнение.

Илаф Ситале довольно улыбнулся. Наконец-то он нашел с кем поразмять мозги. Ученые дамы, конечно, интересны, но они — дамы, и некоторые темы для них просто моветон.

— Я поражен Вашей начитанностью, адепт, но позвольте заметить, что в тех же древних источниках «нагость» — это само свойство тел, а не образное выражение об отсутствии одеяния.

— То есть, Вы, господин профессор, утверждаете, что в обсуждаемом нами древнем трактате рассказывается о прибытии нагов на Землю?

— Именно так, юноша, именно так.

— А Вам не кажется, мэтр, что прибывших было побольше, чем описано в древнем трактате?

— В главных заветах необязательно упоминать второстепенных персонажей, адепт. В них говориться о главном. А главными героями являлись Офелия и Шантер Наг, — напирал своей осведомленностью главный архивариус академии.

— Профессор, а кто же по вашему мнению был аспидом, склонившим к опрометчивому поступку главную героиню духовного трактата? — Хенсай осторожно подбирал слова, но они все равно вскрывали глубину темы.

— По-моему мнению, — Илаф Ситале сделал ударение на «моему», и я от чего-то напряглась, проникаясь эмоциями Хенсая, — этот образ собрал в себя всю ту негативную цепь событий, которая и привела к сложившейся ситуации…

До конца занятия было еще далеко. Монолог плавно переходил то в диалог с единственно подготовленным адептом, то снова заканчивался мудрыми умозаключениями мэтра. Илаф Ситале купался в возможности поразмышлять в слуг и донести до нас, балбесов, всю глубину взаимоотношений двух отличных друг от друга цивилизаций.

Трель звонка прервала дебаты. Занятие закончилось. Все выдохнули. Мэтр Ситале ушел довольным. По аудитории зажужжал рой голосов, то усиливаясь, то затихая под взглядами старшекурсников. Мнения разделились, каждый доказывал свое.

— Может пойдем, разомнемся.

Сенти оценила оба выхода с галерки:

— С какой стороны пробиваться будем?

Я с осторожностью оценила «выход» со своей стороны. Не хотелось попасть на прямой зрительный контакт. Да и не факт, что мне освободят проход… Эрмис сидел, словно выточенный из скалы. Никаких эмоций. Холодный, как лед. Странно, сегодня его волосы на фоне темных глаз смотрелись светлее. Может, как и Эрилия, травками балуется? Она оттенок волос чуть не каждый день меняла. Хотя… Я мысленно споткнулась. Мне почему-то казалось, что у адепта Милана глаза были светлыми, почти прозрачными, с легкой обжигающей голубизной. Я нахмурилась. До сих пор память меня не подводила.

— Похоже, хода нет, — поделилась своими размышлениями с подругой. — По крайней мере, до обеда. Разве что, через спинку лавочки перемахнем.

— Я лучше подожду, — Милисент оценила своего «стража». Против Тораша она смотрелась, как волосинка, против каменной глыбы. Да и вчерашний инцидент был еще свеж в памяти… — Пирожки будешь?

Мы «уговорили» весь запас снеди и приготовились к следующему занятию. Звонкий перестук каблуков возвестил о приходе госпожи Ристэ Ноэль. Она впорхнула в аудиторию солнечным зайчиком и была в отличном настроении.

— Как приятно видеть господина Ситале в таком отличном настроении. Как вам удалось воодушевить старого брюзгу? — госпожа «знаток ядов» позволила себе небольшую вольность в характеристике коллеги.

Адепты, взбудораженные прошлой неоднозначной лекцией, с осторожностью следили за мэтром, не менее опасно-неоднозначным, и поддерживать беседу не спешили. Но, похоже, от нас ответа и не ждали.

— Итак, тема занятия: «Половые отличия и формы поведения представителей разных видовых групп. Живорождение и кладки». Занятие насыщенное, господа адепты, так что не расслабляемся. И судя по вашему вчерашнему поведению, тема своевременная, — она откровенно улыбнулась притихшим первокурсникам. Третьекурсники на реплику не отреагировали, даже виду не подали — чему здесь удивляться? Все по законам природы.

Я скосила глаза на адепта Милана. Это было интересно: он откинулся на спинку лавки и с переплетенными на груди руками наблюдал за госпожой Ристэ. Его взгляд обтекал по ее фигуре, а уголок губ слегка приподнялся в полуулыбке. Да уж, как говорили в нашем селе: «Кобель обыкновенный!» Даром, что змей морской.

Интерес к лекции скатился в минус. Основы темы мне Аринар Арнель преподала. Совсем недавно, с полным набором подробностей. Сенти что-то строчила в тетради, а я рисовала ромашки. Большие. Маленькие. Потом у зеленушки конспект посмотрю.

— Зира, что-то случилось? — послышалось прямо возле уха.

— А?

Я очнулась от задумчивости. Адепты покидали аудиторию — лекция закончилась. Госпожа профессор стояла за спиной и рассматривала мои художества «а ля природный декор». Жёваный крот!..

— Все будет хорошо, — неожиданно серьезно и тихо произнесла она. А потом позвала старосту третьего курса. — Адепт Милан, соблаговолите проводить даму на обед. — И приподняла бровь в ожидании.

Он соблаговолил. Небольшой затык остался незамеченный никем. Наверное, мне показалось. Ну и ладно, зато путь в столовую теперь был открыт.

Как прошел обед, я не запомнила. Сенти что-то говорила. Я, как старая лошадь, качала в ответ головой, совершенно не вникая в происходящее. То там, то сям звучали смех и возгласы. Первые за сегодняшний день. Робкие. Осторожные. Но у меня уже не было настроения: «Надо бы в библиотеку сходить. В окружении книг мне всегда легко и понятно». А в голове голосом Ристэ Ноэль беспрестанно звучало: «Все будет хорошо…» Только почему-то перед внутренним взором стояли печальные глаза цвета мокрого асфальта…

Следующее занятие — у Дриколании Субанулатус — прошло спокойно. Адели отчиталась о проделанной работе. Ее эссе даже похвалили. Надо же! Моя тетрадь пополнялась новой коллекцией цветочков. Душа была не на месте.

— Пошли.

Я едва дождалась звонка. Передо мной без вопросов открылся проход с галерки. «Надо было попробовать раньше, а не сидеть привязанной за ногу квочкой!» — зло одернула себя. Подруга плелась за мной по пятам, ни о чем не спрашивая. Я вышла из аудитории, так и не оглянувшись ни на кого: «Да пошли они все пехом со своими заморочками!» Вдохнула полной грудью и направилась в столовую. Перед посещением храма мудрости стоило подкрепиться. Рассчитывать на чай с печенюшками было недальновидно. А нервы заедать лучше чем-то вкусным и лучше вовремя.

Шли мы не быстро. Спешить было некуда. А потому Хенсай, появившийся из-за кустов, застал нас с зеленушкой врасплох. Шагах в двух от него, под прикрытием кустов стояли остальные парни из спецгруппы. Чуть дальше, с перекошенным от злости лицом слонялась Аделин под внимательным патронатом своего рыцаря.

— Зира, нужно поговорить.

Я остановилась, сохраняя дистанцию:

— О чем?

И правда, о чем? Не они ли целый день делали вид, что с нами незнакомы.

— Понимаешь… — он внезапно оборвал фразу.

— Адептка, да тебя и на пять минут одну оставить нельзя, — сзади надвигалась группа третьекурсников, во главе с Эрмисом.

— Вам что, мало было? — Тораш хрустнул пальцами, разминая конечности. — Или не дошло?

— Вы нам не указ, — уперся Хенсай. — И мы будем общаться с теми, с кем хотим, и с только, сколько хотим.

— Не поняли, — шумно выдохнул кто-то из толпы старшекурсников. — Зря вы так.

Фраза прозвучала с такой сердечностью, что я едва не поверила в добрые намерения водных гадов. Но парни медленно стали разворачиваться полукругом, зажимая нас с Милисент и парней-ящеров в кольцо.

— Что происходит? — меня едва не вывернуло от страха. Весь негатив, собранный за день, полез нервными окончаниями наружу. Эмоции были мои собственные, плюс «не поняла!» от Сенти.

— Видишь ли, детка, — Эрмис подхватил меня под локоток и вывел за пределы круга. Следом Тораш вывел Милисент. — Я решил помочь нашим уважаемым профессорам поддержать дисциплину в академии, пока не вернулся господин ректор. Дамам сложно быть строгими, а первый курс — такие разгильдяи. Сам таким был когда-то. — Он убедительно покачал головой, доверительно заглядывая в мои глаза. Такой паинька, хоть к ране прикладывай, — заживет от одной мысли. — Ну, а поскольку все леди доверяют мне безоговорочно, правила устанавливаю я. — Криво усмехнулся и указал пальцем на ящеров. — Вот этим, было четко сказано, разжевано и доведено до ведома, что ни при каких ситуациях нельзя приближаться к тебе. К вам.

— Так ко мне или к нам?

— Ну, вы же подруги, — соскочил гад.

— И почему же ты так решил?

— Как тебе сказать, бэ-би? То, что я видел на трансформации, меня натолкнуло на некоторые мысли. Можно сказать, ты — достояние Академии. А всяким залетным до наших сокровищ — зась! Руки оборву. Так понятно? — Эрмис перешел на человеческие штаммы.

— А меня спросить? — прошипела сквозь зубы.

— Тебя? Зачем? Ты ведь еще такая маленькая. Глупенькая. Неосторожная. И до одури красивая. Едва раскрывшийся бутон, — парень протянул руку к моим волосам, едва не замурлыкав.

Я отшатнулась.

— Малыш, ну я же хочу, чтобы все полюбовно, — делано обиделся он. — Зачем же ты так?

— По… полюбовно? — я аж зависла. Это он о чем?

— Ну да. Вот и тебя охраняю, — Эрмис аккуратно перевел вектор разговора, возвращаясь к первоначальной теме, словно и не было ничего и мне так, показалось.

— А я тебя просила? — побледнела от злости.

— Зачем просить? О таком не просят. Своё я всегда охраняю сам, — парень не удержался и снова приоткрыл свои намерения.

Пока я осознавала сказанное, Эрмис наклонился к самому лицу:

— Санджар уже поплатился за то, что дотронулся до тебя. Надолго запомнит. И этим, — он снова указал пальцем на ребят-ящеров, — парни ребра знатно вчера пересчитали. Думали, дойдет. Но, видимо, урок не усвоен. Придется повторить. А то они слишком часто в вашем поле зрения оказываются, если не сказать больше. — Сегодня придешь ко мне. — Без перехода выдохнул в мои губы. — Вижу, другим способом тебя не уберечь от ошибок.

Благодетель!!! Раздери его ежик! Меня заклинило. В голове взрывались молнии. Что? Что он сейчас сказал? Я взяла себя в руки и ответила через зубы:

— Отвали!

Ответила тихо, но услышали все. Пространство замерло. Птички умолкли. Кто-то перестал дышать. Жесткая ладонь приподняла мой подбородок. В меня глубоко заглянули чужие глаза. И сейчас они снова были прозрачно-льдистыми. Что адепт Милан хотел там увидеть, не знаю. Зато сама поделилась гневом, чистым, первородным: «Отвали, мразь!» Парень даже не отреагировал на мой посыл. Он задумчиво провел большим пальцем по моей щеке, легко лаская бархатную кожу:

— Нет! И на меня не действуют твои ментальные потуги. Ты еще слишком неопытна. Ма-лень-кая, глупая змейка.

Я дернулась в попытке сбросить с лица мужскую конечность. Но мне сделали больно. Эрмис жестко вцепился в мое лицо пальцами. Бездонную голубизну глаз сменило штормовое море. Темные омуты сверкнули, опаляя холодом. Его взгляд снова вернулся к моим губам. Адепт размышлял. Большой палец оставил в покое бархатную поверхность щеки и перешел к губам. Едва касаясь, парень очертил линию губ, напоследок с силой оттянув уголок рта:

— Я хотел по-хорошему. Ты сама виновата.

— Не трогай ее, сволочь, иначе вам всем придется пожалеть!

Моя отважная подруга. Ее удерживали, играючи. Но она билась, как птица в силках, защищая меня от урода.

— Уже боюсь.

— Катись к черту!

Мы встретились взглядом. Наверное, я должна была ощутить все полноту своей неправоты и недостойного поведения, но кроме бешенной злости не ощущала ничего, даже медленно нагревающегося кольца на груди.

— Как я люблю укрощать дикарок, — Эрмис Милан реагировал неадекватно. Он закатил глаза в предвкушении. — Самые сладкие, самые преданные. Потом, когда почувствуют, кому принадлежат.

— Ты же слышал, она тебя НЕ ХОЧЕТ! — Хенсай задел за мужское и проехался по честолюбию Милана с оттяжкой. — Не унижай свое достоинство, если ты — мужчина.

Лучше бы он молчал! Эрмис мгновенно развернулся к парню. Кто бы знал, чем все закончится, но неожиданно мы все услышали мурлыкающий голосок.

— Ты уже вернулся, мальчик мой? — по насыпной дорожке медленно приближалась темная эльфийка. — Что такого случилось, что вы все здесь, а не на практике?

В своем брючном костюме магиня смотрелась шикарно. За ее спиной мелькала прическа в египетском стиле. Неужели Аделин сделала что-то достойное? Хоть в чем-то плюс.

— Вы, как всегда великолепны, госпожа Аринар! — Эрмис мгновенно «остыл» и со всей галантностью приложился к пальчикам дроухи. — Непредвиденные обстоятельства. Нас отозвали на время.

Что ни говори, отдых пошел Аринар на пользу. Она едва заметно похудела и сияла здоровьем. Черты утончились, подчеркивая эльфийские корни магини. Изменившаяся походка не портила, а придавала большей грации в обмен на утерянную стремительность. «Птенцы» поклонились своему куратору и отошли в сторону.

— Слышал, что Вы приболели, и наш гениальный гуру опекал вас все это время, великолепная госпожа.

Черт, я поймала себя на мысли, что гад чешуйчатый практиковался где-то в светских кругах, в самых что ни на есть элитных кругах. Следовательно, уже наметил себе место в высоких постах в человеческом обществе. Змей, одним словом, аспид гадский!

— Да, было дело. Но все уже травой поросло.

Магия заметила меня. Ее глаза сверкнули, но искра негодования тотчас прикрылась вуалью ресниц. Я ожидала язвительного высказывания в свою сторону, но Аринар вдруг вернулась к разговору с Эрмисом, словно и не замечая гнетущей обстановки вокруг и меня, в часности.

— Так что за спешка?

— Да мы и сами не знаем. Нас вызвали. Мы вернулись. Пока господин ректор отсутствует, мы обеспечиваем охрану желторотиков и всей академии.

— Вон оно что…

Ложь! Энергия негатива резанула так, что я едва сдержалась от вскрика. Ложь! Она все знает! И даже больше — кричали мои эмоции. Но красивое лицо магини оставалось с двойным дном: нечитаемым настоящим и эмоциональным поверхносто-наносным. Удивленно распахнутые глаза заглядывали в зазеркальный мир Эрмиса Милана.

— Как жаль! Надеюсь, вы в скором времени сможете вернуться к практике. А вот это, — магиня легонько потянула Эрмиса за рукав, — моя экспериментальная группа. Я так долго упрашивала ректора Нага. — Арнель обиженно поджала губы. — Столько времени потратила. Пора дать всем шанс примериться.

Бинго! Аринар Арнель, змея подколодная, искусно обозначила границы своего интереса и приколотила табличку: «Не лезь, убью!» И ведь все понятно. И буром не попрешь.

— У вас возникли какие-то разногласия? — магиня театрально хлопнула ресницами и огромными, на пол-лица глазами недоуменно-озабоченно уставилась на адепта Милана. — Неужели? Как же так? — Она осторожно прошлась пальчиками по мужской ладони, все еще придерживающую ее руку.

— Разберемся, госпожа профессор. Все не так серьезно, — Эрмис дернул уголком рта, скрывая волну досады. Основной посыл он уловил: делать из дроу своего врага — себе дороже. — Это не стоит Вашего волнения. Вас проводить?

— О, было бы весьма кстати. Знаешь ли, слабость после болезни иногда все еще дает о себе знать, — расплылась в сладкой улыбке дроу-нагиня. — А вы, марш к себе.

Последнее распоряжение было для «птенцов». Моя же персона не удостоилась комментариев, что странно. Очень. С другой стороны, это было, как нельзя, удачно. Иначе моя значимость в глазах Эрмиса получила бы новую подпитку.

Я подхватила Милисент под руку — быренько, быренько! Мы влетели в столовую, словно за нами гнались разъяренные пчелы. Лотки с выпечкой нас уже ждали. Сумки набивали и Милисент, и я со скоростью сверхзвуковой волны. С такой жизнью, только питание и спасало. Нервы сдавали, подвывали, как струны на рассохшейся старой гитаре, и гнали подальше от места втречи. Хорошо, что средства на карте позволяли не считаться с количеством пирожков: полнота с такими стрессами не грозила. Откуда на моем счете средства, если даже отец был против моего обучения? Этим вопросом я не парилась. Есть, и спасибо. Когда-нибудь я уточню этот вопрос и расставлю все по местам. Сейчас — не время.

Стол раздачи своим вниманием мы тоже не обделили. На ужин взяли ребрышки в подливе, салатик из помидор и творожную запеканку со стаканом сметаны. В другое время я бы вздрагивала от одного количества блюд, не то что от количества калорий, да еще и на ночь. Но в Академии Нагов полнота была скорее недоступной роскошью и привилегией избранных. Не удерживались калории в наших телах. Свой бы вес удержать.

Ели мы быстро, не пытаясь искушать судьбу. Кто знает, насколько Аринар задержит адепта Милана, и что от него можно ожидать дальше? Так что запеканку доедали на ходу.

Примечание: " И были они наги…", — фраза из библейких текстов.