Развод. Десерт для прокурора

Глава 16

Прошло уже несколько недель с того дня в суде, но тоска по Игорю не отпускала. Работа в кондитерской, которая раньше приносила мне радость, теперь казалась серой и бессмысленной. Каждый день проходил как в тумане, я механически выполняла свои обязанности, ища хоть какой-то проблеск надежды.

Когда следователь в очередной раз вызвал меня для беседы, я даже обрадовалась. Встреча с ним давала шанс, пусть и призрачный, снова увидеть Игоря.

Пока я подходила к зданию, внимательно вглядывалась во все припаркованные машины, его автомобиля не было.

Специально медленно шла по коридору, надеясь, что вот-вот Игорь выйдет из другого коридора или откроет дверь какого-нибудь кабинета.

Уже в кабинете следователя, каждый раз, когда кто-то заходил, моё сердце замирало в ожидании, но это был не он.

Так не хотелось верить, что я потеряла его навсегда. А ведь мне всего-лишь надо было извиниться! Но как теперь с ним увидеться? Не буду же я ему звонить и практически навязываться.

Написать сообщение? Не посчитает ли он это трусостью?

А! Плевать, как он посчитает. Я просто напишу ему, что готова для разговора, если он ещё для этого готов. В зависимости от его ответа я пойму, нужна ему или нет.

Вертя в руке телефон, сидя в подсобке своей кондитерской, я ещё довольно долго боролась с гордостью и всё-таки написала ему.

Не став ждать ответа, я, тут же выключила гаджет и пошла работать, а то заказы не ждут. Сама я то и дело думала, прочитал он моё сообщение или ещё нет? А если прочитал, то что ответил? Мне стало страшно. Что если он отказал мне? Что если за всё это время он понял что такая проблемная женщина ему не нужна, что одному спокойнее или, что ещё хуже, он уже нашёл себе другую, более покладистую и без серьёзных проблем.

Я решила, что до конца дня не буду заглядывать в телефон, а то мало ли, в расстройстве не смогу нормально работать, всё из рук будет валиться.

Едва дождавшись вечера, когда все работники уйдут и, закрыв кондитерскую, я снова уединилась в подсобке и с замиранием сердца включила телефон.

Увидев, что моё сообщение им так и не было прочитано, я не знала как реагировать. Может очень занят? Или всё ещё сердится, нарочно не читает.

Ладно, подожду до завтра, а там будет видно.

Увы, утром сообщение также не было прочитано. И днём. И вечером. Я не знала что и думать. От отчаяния и обиды хотелось реветь, но я не позволяла себе этого. Хватит реветь из-за мужчин. Значит, я ему не нужна, раз не хочет меня видеть.

Только я собралась стереть его номер, как он вдруг ответил. Я даже сразу не поверила, когдау видела мигающее на экране сообщение от Игоря.

Настроившись на лучшее, я открыла его и, когда прочитала ответ, чуть не расплакалась.

«Привет. Был в отъезде, не видел твоего сообщения. Хорошо, давай встретимся, поговорим. Можно даже сегодня, только я работаю до поздна. Давай я приеду к тебе, где ты живёшь?»

Переведя дух, я ответила, написав ему свой адрес, но потом подумала и написала ещё сообщение:

«Давай лучше я к тебе приеду, подожду тебя.»

Мне было стыдно признаться, что моя новая съёмная квартира гораздо скромнее той, в которой я жила. Да, там не было тараканов и не такая убитая, как та, что я чуть не сняла однажды, но подшаманить её всё же следовало, а у меня пока не было на это времени.

«Хорошо, позвони в квартиру рядом со мной, соседка отдаст тебе запасные ключи.»

Моему счастью небыло предела! Я скорее подорвалась и побежала стряпать моему прокурору его любимый тортик. Да, устрою ему сюрприз.

Он сказал, что работает допоздна, значит и я не буду сильно торопиться, украшу так красиво десерт, что он обалдеет.

Я представила, как он откроет дверь, как обрадуется, как обнимет меня, как мы снова будем вместе…

Подъехав к его дому уже поздним вечером, я первым делом посмотрела на окна его квартиры. Ага, света нет. Неужели всё ещё работает? Хорошо, позвоню соседке.

Я знала код домофона, поэтому легко попала в подъезд. Сердце колотилось как бешеное в предвкушении встречи. Я так и представляла себе его лицо, его глаза, светящиеся радостью…

Поднялась на нужный этаж и позвонила в соседнюю квартиру. Тишина. Никакого ответа. Я позвонила еще раз, но снова тишина. Тогда я начала звонить в квартиру Игоря, может он всё-таки дома, устал после работы, меня не дождался и уснул. Но он тоже не отвечал.

Я осталась сидеть на ступеньках, охваченная разочарованием и обидой. Подъезд был тихим, освещённым тусклым светом лампочки. Пахло пылью. Я чувствовала себя такой одинокой, такой потерянной. Наконец, собравшись с силами, я решила ему позвонить. Но абонент был вне доступа.

Внутри всё оборвалось. Он всё-таки решил со мной не встречаться и заблокировал мой номер.

В тот же момент я отвергала эту мысль:

«Нет, Игорь не такой, он не стал бы так зло шутить. Он не Витя! Он бы просто сказал, что передумал.»

Но почему тогда соседка не открыла? Если она должна была мне отдать ключи? Посмотрев на часы, я убедилась, что время не настолько и позднее, чтобы все спали. Ничего не понимаю.

Слёзы сами покатились по щекам. Я оставила торт на подоконнике лестничной клетки, чувствуя, как моя мечта разбилась вдребезги. Опустив голову, я медленно побрела прочь, унося с собой лишь горечь и пустоту.

Я подъехала к дому подруги, чтобы выговориться ей, но ноги отказывались слушаться, и я не решалась выйти из машины.

Уже было поздно, дети у подруги спали, да и сама она тоже. Света в окнах не было, и это безмолвие дома лишь усиливало мою глухую тоску.

Я понимала, что будить подругу будет эгоистично с моей стороны, но к кому ещё я могла поехать? В этот момент я остро ощутила свою безмерную одинокость — никого, кроме Кристи, у меня нет.

Я совершенно одна!

Переживать всё это в себе было ужасно мучительно.

Я готова была выть от боли, от отчаяния, но даже этого сейчас сделать не могла. Разбужу людей, ещё чего доброго подумают, что я сумасшедшая…

Мне оставалось лишь сидеть одной и, стиснув зубы, молча терпеть свою боль.

Ещё немного посидев в машине, я, собрав остатки воли, решила поехать домой. Ведь мне тоже нужно было ложиться спать. Завтра с утра предстояло выполнить много заказов.

Переживания переживаниями, но ответственность перед другими людьми — это превыше всего. Люди ведь не виноваты, что у меня личные проблемы. Они хотят получить свои торты, пирожные, конфеты, и я не имела права портить им праздник, не выполнив заказ вовремя или выполнив его плохо. Эта мысль немного отрезвила меня.

Хватит. Хватит думать только о себе, я должна выполнить свой долг.

Я подъехала к своему дому, вышла из машины, уже открыла дверь подъезда, когда услышала за спиной знакомый, такой родной голос Игоря.

— Олеся.

Я замерла, сердце подпрыгнуло, решила, что мне мерещится, что это игра моего измученного воображения. Но потом, медленно, будто в замедленной съемке, повернулась.

Это и правда был он. Игорь стоял передо мной, и в его руках была моя коробка с десертом. Усталая, но такая тёплая улыбка коснулась его губ.

— Я правильно понял, что это для меня? — тихо спросил он.

Он и сам выглядел очень уставшим, словно несколько часов выполнял какую-то тяжёлую физическую работу. Возможно, так и было, его куртка была довольно потрёпанной: пыльная и порванная в районе плеча, что говорило о том, что он, наверное, не жалел себя.

Я подошла к нему, чувствуя, как ноги слабо подкашиваются, и тихим тоном ответила:

— Конечно, для тебя. Я хотела сделать сюрприз, но тебя долго не было, соседка мне не открыла, да и телефон твой был вне доступа. Я не знала что и думать.

Он кивнул, его глаза смотрели на меня с пониманием, полностью соглашаясь с моими словами.

— Обстоятельства порой сильнее нас, Олеся. Я правда спешил после работы домой, но прямо передо мной на дороге случилась крупная авария — фура и автобус столкнулись. Я не смог проехать мимо, ведь было много пострадавших. Я помогал вытаскивать людей из автобуса, потом сделал несколько рейдов, чтобы увезти легкораненых в больницу, а тех, кто не пострадал, тоже по домам развозил. Во всей этой суматохе я и не заметил, что мой телефон разрядился, и заряжать его было некогда. Да и зарядник свой я кому-то из пострадавших отдал. А что касается соседки, то она женщина очень преклонного возраста, вполне могла крепко уснуть и не слышать твоего звонка. Прости, что заставил тебя ждать. Я очень переживал, что ты могла обо мне подумать.

Я, словно повинуясь какому-то внутреннему порыву, взялась за его руку, в которой он держал десерт, и, глядя ему в глаза, произнесла, чувствуя, как слёзы счастья начинают щипать веки:

— Это ты меня прости, Игорь. Я снова повела себя как эгоистка, навыдумывала невесть что, а ты… Ты, как всегда, спасал людей. Ты всегда кого-то спасаешь, я должна к этому привыкнуть. И, честно говоря, я горжусь тобой.

Игорь немного отвёл руку с коробкой, чтобы я смогла обнять его. Я прижалась к его груди, чувствуя тепло его тела, слушала, как ритмично бьётся его сильное сердце, и просто улыбалась, растворяясь в этом моменте.

Я понимала, что он теперь со мной, что он здесь, и все недопонимания, все обиды, вся моя мучительная боль — всё это осталось позади, как далёкий, страшный сон.

Игорь, слегка отстранившись, с лукавой улыбкой спросил:

— Ну так что, пригласишь меня? Мне не терпится попробовать этот чудесный десерт, который ты так долго мне везла.

Сердце моё радостно подпрыгнуло.

— Конечно, приглашу!

На этот раз мне уже было совершенно наплевать, что моя съёмная квартира далеко не такая шикарная, как та, прежняя. Да и ему, скорей всего, тоже будет всё равно.

Главное, что мы наконец-то вместе, что он здесь, рядом. В этот момент мне хотелось верить, что эта ночь станет началом чего-то нового, что мы больше не расстанемся.

Мы вошли в квартиру. Я поставила чайник, а коробку с тортом из рук Игоря бережно переложила на столешницу.

Пока я накрывала на стол, доставала посуду и заваривала чай, Игорь сказал, что ему нужно освежиться. Он ушёл в душ, потому как и впрямь, после всего, что произошло на дороге, был очень грязным.

Меня тронуло до глубины души, что он мог бы спокойно остаться у себя дома, принять душ и лечь спать. Но он приехал ко мне, несмотря на усталость, несмотря на обиду, которую я ему нанесла, резко оттолкнув его тогда.

Это было так важно для меня, такое доказательство его чувств.

Как я могла сомневаться в нём? Подруга права, я — дурочка, навыдумывала себе невесть что, а он столько для меня сделал и продолжает делать.

Десерт — это лишь малое, чем я могла ответить на его заботу.

Пока я суетилась на кухне, раскладывая тарелки и расставляя чашки, из ванной послышался шум воды, затем он стих. Моё сердце забилось чаще в предвкушении. Наконец, дверь в ванную открылась, и Игорь вышел.

Он стоял по пояс голый, в одних лишь штанах, а в руке держал полотенце, которым неторопливо вытирал влажные волосы. Квартира была студия, небольшая, но уютная, и с кухонной зоны, где я хлопотала, открывался совершенно беспрепятственный обзор на всё пространство.

И я смотрела.

Я замерла, забыв обо всём на свете, завороженно разглядывая его.

Исчезло всякое стеснение, растворилось в воздухе, словно его и не бывало.

Таким я его ещё не видела. Когда он болел, и я ухаживала за ним, он, конечно, тоже был почти раздет, но тогда его всегда укрывало одеяло по грудь, и тогда я воспринимала его исключительно как пациента, нуждающегося в моей заботе. Никаких других мыслей, никаких других чувств не возникало.

Но сейчас я смотрела на него совершенно другими глазами. И посмотреть было на что.

Игорь был необыкновенно хорошо сложен. Широкие, мощные плечи, рельефная, накачанная грудь, торс с чёткими кубиками пресса — каждая линия его тела говорила о силе, выносливости и усердных тренировках.

Было очевидно, что со спортом он дружил очень давно и серьёзно.

Мои глаза скользили по его мускулам, по линиям его спины, по крепким рукам. Каждый его мускул был напряжён, каждая капелька воды, стекающая по его телу, казалась драгоценной.

Я чувствовала, как внутри меня что-то оживает, что-то горячее и непривычное.

Он перестал вытирать голову, опустил полотенце и медленно поднял взгляд. Наши глаза встретились.

Я резко дёрнулась, словно меня поймали с поличным. Смущённо отвернулась, делая вид, что занята вытиранием уже и так чистой столешницы.

Щёки вспыхнули ярким румянцем, и я почувствовала, как глупо выгляжу, притворяясь. Сердце продолжало стучать как бешеное, но теперь уже не от предвкушения, а от волнения и лёгкого смущения.

Я продолжала сосредоточенно тереть столешницу. Каждая клеточка моего тела напряглась, чувствуя приближение Игоря. Я слышала его шаги — мягкие, уверенные. Воздух вокруг меня словно уплотнился, наполнился его запахом — свежести после душа, лёгкого мужского аромата, который дурманил голову.

Я замерла, задержав дыхание, не в силах пошевелиться, словно меня сковал невидимый плен.

И тут я почувствовала его горячие ладони. Они легли мне на талию, вызвав целую россыпь мурашек по всему телу. Лёгкое, но уверенное движение, и он мягко развернул меня к себе. Мои глаза невольно поднялись, встретившись с его взглядом.

Моё сердце опять учащённо забилось, отдаваясь в ушах. Мне было и страшно, и волнительно одновременно.

Страх — от неизвестности, от того, что происходящее могло изменить всё, к чему я привыкла.

Волнение — от предвкушения, от близости его тела, от его глаз, которые смотрели на меня с такой нежностью и силой. Я чувствовала себя такой хрупкой и уязвимой, но в то же время невероятно желанной.

— Ты всё ещё боишься меня? — спросил он низким, хриплым голосом, проникая мне в самую душу, заставляя вибрировать каждую клеточку.

Я смотрела на него, пытаясь собрать мысли в кучу. Голова кружилась, а язык словно прилип к нёбу.

— Нет, я… не знаю, — наконец выдавила я, чувствуя, как краснею ещё больше.

Мои слова прозвучали нелепо, неуверенно, но я действительно не знала, что ответить. Всё-таки это был не страх, а скорее трепет, благоговение перед его силой, перед его чувствами.

Игорь, не отрывая взгляда от моих глаз, смотрел так пристально, что мне вмиг стало нестерпимо жарко. Казалось, что он видит все мои сомнения, все мои скрытые желания. Его глаза были глубокими, тёмными, полными чего-то такого, что заставляло меня дрожать.

— Если скажешь мне уйти, я уйду, — произнёс он.

В его голосе не было ни капли давления, только чистая, безоговорочная готовность принять любое моё решение. Это был вызов, проверка моей собственной смелости, моего желания.

Я продолжала волноваться, но внутри что-то щёлкнуло. Уйти? После всего, что было, после того, как я поняла, как сильно он мне нужен?

Сделав глубокий вдох, я постаралась произнести слова чётко и уверенно:

— Нет. Останься.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как на его лице появилась едва заметная, нежная улыбка. Его взгляд стал мягче, притягательнее.

Он медленно, почти невесомо потянулся к моим губам. Это не было стремительным движением, скорее, приглашением, вопросом без слов. Он давал мне время, целые секунды, чтобы понять, нужно ли мне это, хочу ли я этого по-настоящему.

Каждая клеточка моего тела кричала «да».

Я не отпрянула, не отступила ни на шаг. Наоборот, мои руки непроизвольно поднялись, обхватив его торс, и я сама потянулась к нему, навстречу этому долгожданному поцелую. В этот момент не существовало ничего, кроме нас двоих, кроме этого зарождающегося чувства, которое обещало изменить всё.

Едва наши губы сомкнулись в нежном, но уже обещающем поцелуе, Игорь неожиданно подхватил меня на руки. Я вскрикнула от неожиданности, но это был скорее радостный возглас, чем испуг. Мои руки инстинктивно обхватили его шею, и я прижалась к нему всем телом.

Он легко, словно я ничего не весила, понёс меня в сторону кровати.

Я млела от этого момента. Мой бывший муж никогда не носил меня на руках. Это было совершенно новое, неведомое ранее ощущение — чувствовать себя такой лёгкой, хрупкой, полностью доверившейся сильному мужчине.

И от этого было вдвойне, нет, втройне приятно. Я позволила себе раствориться в этом моменте, чувствуя себя защищённой и желанной одновременно. Внутри всё пело, кружилось в вихре восторга и нежности.

Игорь осторожно, бережно положил меня на мягкий матрас.

Его губы были требовательными, но при этом невероятно нежными, исследуя каждый уголок моей шеи, плавно переходя к груди. Мои пальцы запутались в его влажных волосах, притягивая его ближе, желая ещё большего.

Он медленно, не торопясь, начал раздевать меня. Каждая расстёгнутая пуговица, каждая снятая деталь одежды вызывала новую волну возбуждения и трепета.

Моё тело отзывалось на каждое его касание, каждое движение. Я чувствовала себя такой живой, такой настоящей, отдавалась ему без остатка, растворяясь в ощущении. Все мои сомнения, все тревоги исчезли, уступив место этому удивительному чувству близости и безграничного доверия.

Десерт мы ели уже в кровати, голые и счастливые. Каждый кусочек таял во рту, смешиваясь со вкусом свободы и невероятного облегчения. Я чувствовала себя такой лёгкой, словно могла взлететь. Мы запивали его холодным чаем, и от этого контраста ощущения были ещё ярче.

Смех лился из нас непринужденно, заполняя маленькую студию.

Игорь шутил, рассказывал что-то весёлое, а потом, глядя на меня с такой нежностью, что у меня захватывало дух, начал хвалить мой кулинарный талант.

— Мне несказанно повезло, Игорь, — проговорила я, едва сдерживая улыбку, — что я встретила тебя.

А он в ответ провел пальцем по моей щеке, стирая едва заметную крошку, и сказал:

— Это мне повезло, Олеся. Несказанно повезло, что я влюбился именно в тебя.

Эти первые слова любви, произнесённые им так просто и искренне, стали для меня самыми дорогими, самыми желанными.

Словно моё израненное сердце, которое так долго таило боль и неуверенность, наконец-то получило то, о чём просило, пусть и молча. Они наполнили меня до краев, и я чувствовала, как по щекам катятся слёзы, но это были слёзы абсолютного, всепоглощающего счастья.

Какая же я была глупая, что отвергала своё счастье, уступая место дурацкой гордости и боязни. Мои собственные страхи, мои выдумки чуть не разрушили всё.

Теперь я точно знала, что гордость — это хорошо, но в меру. Она не должна становиться преградой между двумя людьми, которые, очевидно, тянулись друг к другу. К тому же, как выяснилось, он тоже был гордый.

— Кто-то должен был сделать первый шаг, — прошептала я, прижимаясь к его плечу. — И его сделала я. Не напиши я тебе тогда, что согласна поговорить, мы, возможно, и не встретились бы больше.

Я рассказала ему о своих метаниях, о том, как долго собиралась с духом, прежде чем набрать то короткое сообщение. Игорь слушал, не перебивая, его рука поглаживала мои волосы. А когда я закончила, он рассмеялся — своим глубоким, раскатистым смехом, который я уже успела полюбить. И поведал, что тоже собирался мне написать именно в тот вечер. Просто я и правда успела первой.

— Я уже держал телефон в руке, думал, как начать, — сказал он, улыбаясь. — А тут твоё сообщение. Только хотел его прочесть и связь пропала. Видела бы ты, как я злился, готов был разбить телефон вдребезги.

Мы лежали и смеялись ещё довольно долго над тем, какими глупыми, неуклюжими и боязливыми могут быть взрослые люди. Этот смех был целительным, он смывал остатки моих сомнений, обид, страхов.

Рядом с ним, в его объятиях, я чувствовала себя абсолютно любимой и, главное, понятой. Вся прошлая боль казалась далёкой, нереальной, словно она и не со мной происходила.

Эта ночь стала не просто кульминацией наших чувств, но и началом чего-то нового, светлого, обещающего. Я хотела верить, всей душой верила, что мы больше никогда не расстанемся.