С чистого листа главы 1-99

Глава 74. Гавайи

Раньше я был на Гавайях дважды – однажды в первой жизни, а затем во второй раз, когда родители Мэрилин подарили нам поездку на свадьбу. В первой жизни мы оставались на Большом Острове, на курорте, и ни разу не покидали его за время путешествия. Во второй раз мы остановились в Гавайской Деревушке Хилтон, на пляже Вайкики около Дайамонд-Хед.

Эта третья (для меня) поездка была слегка другой. Может, Харлан и Анна Ли жили в раю, но они не жили на райском пляже. Харлан, оставаясь отличным парнем и прекрасным другом, всё ещё оставался обычным армейским капитаном с обычной капитанской получкой. Он получил это звание примерно в то же время, когда я ушёл в отставку. Они сказали, их жильё прямо на базе, а Бараки Шофилда находятся в основном в центре острова, а не на набережной. Я поговорил об этом с Тейлор, и оказалось, что она бывала там. Она посоветовала нам Royal Hawaiian – зачем останавливаться в том же месте, что и раньше?

Полёт на Гавайи – один из бесконечных полётов, потому что они очень долго принимают. По маршруту Тейлор мы добрались до BWI с самолётом Ллойда Джаррета, затем полёт без пересадок до LAX, где мы пересели на ещё один рейс – до Гонолулу. Неважно, что и как – полёт туда занимал весь день, как и обратный. Я понимал, что ещё пара лет – и мы сможем снять для этого целый самолёт, а не только для полёта на Карибы. Но сейчас это было бы слегка экстравагантно, если только не связано с бизнесом компании.

Меня также беспокоило, что скажет мой друг. Он знал меня как ещё одного неудачника-армейского капитана. Он знал, что я повредил колено и был отправлен на покой, хотя о своей прогулке по Никарагуа я ему не рассказывал. И он не знал, что у меня есть большие деньги. Рано или поздно он об этом узнает, и я надеялся, что это не испортит всё. Большую часть своей жизни я скрывал своё богатство, но теперь это становилось сделать всё труднее. Изначально о нём знали только мои юрист и бухгалтер; теперь сюда входила вся Бакмэн Гроуп, Мэрилин и её семья, Таскер и Тесса. Очень много это будет практически невозможно скрыть; я мог бы преуменьшить масштабы, но не отрицать сам факт.

Я только надеялся, что это не испортит нашу дружбу. Большие деньги меняют отношения людей.

Мы вылетели из Вестминстера ещё до рассвета, чтобы успеть на самый ранний рейс до Лос-Анжелеса. Мэрилин продолжала вопить от невозможности взять больше двух больших чемоданов, но я просто напоминал ей, что там, где мы остановимся, будет столько вещей, что можно будет устраивать прачечную. Сколько это будет стоить, я ей не сказал – к чему мне проблемы! Из-за разницы в часовых поясах мы были в LAX где-то в 11.00, а затем перешли на другой рейс. Это было чуть после полудня, и в итоге где-то в 5.00 (по моим часа) мы были в Гонолулу. Чтобы ещё больше запутать ситуацию, гавайцы отменили летнее время, так что по местному времени мы приземлились в 14.00. Даже с учётом мест первого класса и ангельского поведения Чарли – это всё ещё было невероятно утомительно!

Анна Ли и Роско ждали нас у входа; Роско спал в коляске. Как только мы вышли, она подскочила и замахала нам рукой. Я был слишком усталым, чтобы делать что-то, кроме как помахать в ответ, но Мэрилин сунула мне Чарли и понеслась обниматься с подругой. Я тащился за ней, нагруженный сыном и огромной сумкой для пелёнок. Клянусь, я мог бы уместить его внутри!

– Привет, Карл! Рада тебя видеть! О Боже, это, должно быть, Чарли! – взволнованно воскликнула Анна Ли. – Ох, я хочу поглядеть на него!

Я протянул его ей.

– Ну, он здесь. Не стесняйся, бери его. Можешь отослать обратно через 17 лет или около того, – я сунул жене сумку с подгузниками. – Твой сын воняет. Думаю, ему нужен новый подгузник.

– Хорош отец! – ответила Мэрилин, она улыбнулась взволнованно проснувшемуся Роско. – Привет, Роско! Помнишь меня? Это я, твоя тётя Мэрилин!

Роско поглядел на кишащий жизнью терминал и издал оглушительный вопль. Я закатил глаза.

– Вы двое хорошо управляете потомством. Давайте уберёмся с дороги – так куда безопаснее, – женщины повели детей в ванную, а я выкопал багажные бирки и ждал их возвращения.

Они вернулись, в лучшем случае, минут через 15. Анна Ли повела нас к зоне выдачи багажа, и слава Богу – указатели не имели никакого смысла. Она указала мне на ленту. Мы получили два чемодана Мэрилин, мой рюкзак, одну свёрнутую сумку и чемодан с коляской Чарли. Я увидел большую часть вещей и вытащил чемоданы с ленты, а затем поставил их перед Мэрилин:

– Гляди за ними. Мы получили ещё не всё.

Я протолкнулся через толпу обратно к ленте – как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой рюкзак исчезает на другой её стороне. Пришлось ждать ещё пару минут прежде, чем он снова появится и я смогу его схватить.

Я протолкнулся обратно и встал перед дамами, которые благоразумно оттащили всё к стене. Бросив рюкзак на пол, я размял спину. А затем наклонился и обнял Анну Ли:

– Рад тебя видеть.

– И я тебя! Ох, Карл, твой сын очарователен!

Я поглядел на Чарли, теперь сидящего в его коляске. Большую часть полёта он проспал, и теперь с любопытством оглядывался по сторонам. Рядом с ним сидел Роско, полутора лет, который перестал возиться и увлечённо пил смесь из бутылочки.

– Правда? Очарователен? – я поглядел на Мэрилин. – У нас где-то был очаровательный ребёнок? Может, в аэропорту перепутали?

– Ты ужасный человек, – ответила она. – Не знаю, почему я вышла за тебя!

Я просто развёл руками, показывая отрезок где-то в фут длиной.

– Ты правда хочешь, чтобы я ответил?

Мэрилин возмущённо пискнула, а Анна Ли рассмеялась.

– Ты говоришь в точности, как Харлан! – сказала она.

– Эй, я видел твоего мужа в душе, ещё в тренировочном лагере. Знаешь, что говорят о чёрных парнях? Это просто неправда! – в ответ раздалась новая порция писков и смеха.

– Я передам ему это. Так, где вы остановились?

– Royal Hawaiian, – я выкопал документы. – Ты знаешь, где это?

– Конечно. Вы арендовали машину?

– Полагаю, да. А где твоя худшая половина?

– На службе. Вы увидитесь завтра, он взял отпуск на пару дней.

Прокат автомобилей был не на территории аэропорта, и нам пришлось ехать дотуда на автобусе. Я похватал столько сумок, сколько мог унести, и ковылял с ними. Дамы взяли каждая по сумке и толкали коляски. В какой-то момент Анна Ли и Роско отошли, пообещав встретиться с нами на их машине. Почти 20 минут занял путь от автобуса до стойки в офисе, где мы обнаружили, что полноразмерный Форд, который я резервировал, недоступен. Однако, я мог снять полноразмерный Линкольн за небольшую доплату. Что за рэкет! Я слишком устал, чтобы переживать из-за этого, а если бы я спорил – вероятно, не снял бы и Линкольн. Я подписал бумаги и получил ключи.

Мы загрузили всё в машину, а затем, выехав с территории прокатной компании, обнаружили Анну Ли. Она вела синий Ford Fairmont Futura – должно быть, уродливейшую машину в мире. Открыв окно машины, она помахала нам.

– Следуйте за мной! – завопила она. Мы кивнули – и выехали за ней из аэропорта. Следовать за ней было несложно – двуцветный Fairmont с его странной виниловой крышей был виден за километр.

Royal Hawaiian был не просто ещё одним из тех колоссальных бегемотов, выстроившихся на берегу к западу от Дайамонд-Хед. Это был отель в старом стиле, поразительно розовый в век бетона и стекла. Я бы предпочёл что-то типа бунгало, но в нужном нам районе их попросту не было. Мы зарезервировали люкс. Кто знает – может, мы бы могли закатить луау и заставить Гиджет и Мун Догги петь на ней. Но после целого дня перелётов и это выглядело раем.

Наш караван из двух автомобилей припарковался перед зданием, и мы с Мэрилин вышли. Анна Ли осталась в своей машине. Мы подошли к ней, и она сказала:

– Я не останусь. Мне нужно вернуться на базу и начинать готовить ужин. Вы получили номер?

– Ага, я не знаю, который, но если ты позвонишь на регистрацию, уверен, они скажут тебе, – ответил я.

– Отлично! Я бы выбралась и помогла, но тогда мне, пожалуй, пришлось бы оставить машину на этой стоянке, а места здесь стоят целое состояние. Завтра поболтаем, – она помахала и отъехала

Мы с Мэрилин направились к машине, где нас уже встречал портье.

– Заселяетесь, сэр?

– Да, и не мог бы кто-нибудь взять это у нас?

– Разумеется, сэр, – он махнул рукой, и подошёл коридорный.

Наш багаж был загружен в тележку, а я отдал коридорному ключи и чаевые, получив у него квитанцию. Портье же повёл нас к стойке регистрации.

Я положил на стойку свои документы.

– Алоха! – сказала весёлая и загорелая девушка восточной внешности. – Заселяетесь?

– И вам тоже алоха. Да, заселяемся. Мы Бакмэны, – я двинул через стойку уведомление о бронировании.

Кеани, так её звали, если верить бейджику, взяла уведомление и просмотрела свои записи, а затем вытащила связку ключей и начала копаться в ней.

– Да, сэр, один из люксов Royal Hawaiian, Люкс Короля Камехамеха, очень милый.

– Отлично! Я так устал, что согласился бы даже на дешёвый мотель-клоповник. Где мне расписаться? Я в полёте ещё с темноты!

Она рассмеялась и пододвинула ко мне документы с галочками в местах, где мне нужно было поставить автограф.

– Простите за это, но Рай не был бы Раем, если бы туда было легко добраться.

Мэрилин засмеялась, а я фыркнул.

– Я вас услышал. Конечно, ближе к Раю я уже не буду. Святой Пётр никогда не позволит мне пройти через Жемчужные Врата, – все вокруг рассмеялись.

Король Камехамеха, должно быть, строил номер для себя. Там были две спальни, гигантская гостиная, столовая, а также небольшой бар. Я отпустил портье, а Мэрилин повернула Чарли, чтобы он мог осмотреться.

– Это великолепно! – сказала Мэрилин.

– Это неплохо, – согласился я с ней.

Я открыл стеклянную скользящую дверь – и был поражён тёплым тропическим бризом. Я видел весь пляж; океан медленно скользил по песку.

– Тут я действительно не могу с тобой поспорить.

– Нужно разместить и их здесь, с нами, на выходные, – добавила Мэрилин. – Мы займём вторую спальню. Мальчики останутся здесь, в главной комнате, а они – в оставшейся спальне, – она вопросительно поглядела на меня.

– Звучит неплохо. Давай спросим у них. Нет причин для отказа, – кивнул я.

Мы распаковались, а затем первое, что я сделал – это позвонил в свой офис и оставил на автоответчике номер своего люкса, вместе с замечанием, что между нами 6 часов разницы, так что не стоит звонить мне сразу, как придут в офис. Мне бы не понравился звонок в 3 утра.

Разложив свои вещи, я схватил туалетные принадлежности и полотенце (фирменное, от отеля). Быстро приняв душ и переодевшись, я вошёл в гостиную и прилёг на диван. Я лишь собирался подождать, пока вернётся Мэрилин, но в итоге проснулся через два часа. Снаружи всё ещё было светло, хотя из спальни доносился храп Мэрилин. Я стряхнул с себя остатки сна и поглядел на неё; она просто рухнула на кровать прямо в дорожной одежде. Чарли лежал с ней в обнимку.

Сев рядом, я толкнул её в плечо. Она проворчала что-то во сне и попыталась откатиться. Я толкнул её ещё раз.

– Давай, соня, просыпайся.

– Уйди, – проворчала она.

– Давай. Если ты сейчас продолжишь спать – потом не заснёшь ночью. Давай умывайся, и мы пойдём есть.

Мэрилин ещё немного поворчала, но свесила ноги с кровати и села прямо.

– Что на ужин?

– Морепродукты и выпивка. Очень много выпивки! – она просто кивнула и направилась в ванную.

Чарли остался спать на кровати. Я поглядел на него – и обложил его подушками, чтобы он не скатился с кровати во сне. Выйдя в гостиную, я нашёл проспект, перечисляющий рестораны и услуги Royal Hawaiian. Я покачал головой, глядя на список номеров: все они выглядели одинаково. Тут я вспомнил, что изучал, занимаясь Теорией Информации: в гавайском языке всего 12 букв, вдвое меньше, чем в английском. Когда символов так мало, плотность информации ограничена, потому что будет много похожих слов.

Мы спустились вниз, заказав себе ужин и три-четыре напитка. Затем мы были слишком уставшими, чтобы делать что-то, кроме как взять коляску и пойти любоваться пляжем. После позднего выпуска местных новостей (которые всегда интересны, если вы не дома) мы с Мэрилин пошли спать, измотанные.

Следующим утром мы были разбужены штормовым воем, доносящимся из кроватки Чарли. Мы с Мэрилин подталкивали друг друга, пытаясь спихнуть работу на другого. Я победил, и Мэрилин, поворчав, встала, накинула халат и пошла к сыну. Я тоже встал и направился в ванную. Вернувшись, я застал её меняющей подгузник.

– Ты хочешь, чтобы этого было больше? – заметил я.

Не так давно Мэрилин озадачила меня вопросом, можем ли мы уже расширить нашу семью.

Она с ухмылкой протянула мне очень молодого человека.

– Абсолютно! А ты нет?

– Это в лучшем случае вызывает сомнения.

Мэрилин засмеялась.

– Иди согрей бутылочку и покорми его, – определила жена мои отцовские обязанности, пока она направлялась в ванную.

Я знал, что она пробудет там весь остаток утра.

На минуту усадив Чарли, я натянул на себя спортивные шорты, а затем мы направились на кухоньку. Разведя порошковую смесь, я начал нагревать её в микроволновке. Я был не против ввода; вот вывод – это проблема. Затем я вручил ему бутылочку и он покушал сам, как настоящий умелец. Я вынес его вместе с креслицем на патио, и мы огляделись.

Мэрилин вышла, одетая в шорты и майку с обычным повседневным бельём под ними. Это было ещё одним напоминанием, что сейчас семейные каникулы, а не «отпуск Мамочки и Папочки». Она нашла меня, нежащегося под солнечными лучами, и Чарли, радостно бормочущего и машущего пустой бутылочкой.

– Так ты заботишься о своём сыне?! – запротестовала она.

Я оглянулся и помахал Чарли, который махнул мне в ответ обеими руками.

– Он вполне нормально одет. Да и куда он денется?

– Папочка думает, что он смешной! – она схватила его и внесла внутрь. – У тебя даже нет панамки! – сказала она ему.

Я закатил глаза, а затем снова перевёл взгляд на море.

– Что насчёт завтрака? Может, ему достаточно бутылочки, но мне нет, – спросила Мэрилин.

– Эй, а в колледже это был завтрак чемпионов.

– Ну, мы не в колледже. Не подавай сыну дурных идей, – строго ответила она.

Я рассмеялся.

– Эй, полегче! Ему даже года нет! – я обратился к нему: – Делай как я скажу, а не так, как делаю я. Когда ты достаточно подрастёшь, я расскажу тебе, что творила в колледже Мамочка, – будто бы в ответ, Чарли начал радостно бубнить и хлопать в ладоши, – Ему нравится идея!

– Ты не посмеешь! – Мэрилин расширила глаза.

Я изобразил скольжение языка по стволу; Мэрилин возмущённо пискнула и направилась в ванную

– Дай мне пару минут, и мы идём завтракать.

На завтрак были самые странные блюда, которые я ел, за долгое время. Хорошие, но странные. Мы ели в основном ресторане Royal Hawaiian, и тебе приносили обычные блюда – яйца, блинчики, бекон и всё такое – вместе с дарами тропиков, такими, как смесь соков апельсина, маракуйи и гуавы. Я заказал стандартные яйца с беконом слабой прожарки. Затем я заметил Мэрилин:

– Удивлён, что у них в меню нет Спома.

– Что за Спом? – ответила она.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Ты столько лет жила рядом с Армией, и не знаешь, что такое Спом? Ты уверена, что вообще американка.

Мэрилин показала мне язык.

– Итак? Я вроде бы об этом слышала. Так что такое Спом?

Я криво усмехнулся.

– С-П-О-М. Сухожилия, потроха, ошмётки мяса! – это был стандартный армейский ответ. – На самом деле, никто не знает точно. Думаю, это всё, что остаётся, когда ты разделываешь свинью. Всё это размалывают и утрамбовывают в банки. Но это ещё не худшая еда на свете. Чёрт, мой старик ел скрэплл, вот это – худшая!

– Что такое скрэппл?

– Точно не уверен, но, судя по тому, что видел – это то, что не берут даже производители Спома!

– Фу! – скривилась Мэрилин, я согласно кивнул.

– Так или иначе, я говорил, что на Гавайях потребление Спома на душу населения – вчетверо больше, чем где-либо ещё? Причины этого восходят ещё ко Второй Мировой, – сказал я ей.

– И каков он на вкус?

– Консервированная ветчина, – пожал я плечами. – Я предпочитал нарезать ломтиками или кубиками, а затем жарить, – Бог знает, что ты готов съесть, болтаясь в Армии так долго. – Я съем только часть яиц; ты можешь взять остальное.

Как только мы вернулись в номер, на телефоне высветилось сообщение. Прежде, чем я смог его проверить, телефон зазвонил снова. Я был ближе, так что снял трубку.

– Крепость Одиночества, Супермен у телефона.

Из трубки донёсся громкий бас:

– Ёшкин кот! Если ты – Супермен, то я предпочту Лекса Лютора!

– Харлан, как твоё ничего?

– Как и всегда, болтается между ног. Ты только встал?

– Мы уже успели позавтракать. Сейчас вернулись.

– Ну, подъезжайте. Встретимся у главных ворот через полтора часа, – сказал он.

Я поглядел на жену.

– Дай нам час. Полчаса на дорогу и полчаса на то, чтобы вытолкать Мэрилин за дверь, – я повесил трубку и повернулся к Мэрилин, – Давай собираться и выходить.

– Ладно, но сначала поменяю подгузник, – она взяла Чарли и понесла его в спальню.

Мы уложились именно в названный мной час. Мэрилин собиралась не так долго, как я опасался, но нам нужно было получить машину у коридорного и сообразить направление. В итоге мы выехали на шоссе, которое заканчивалось Воздушно-Военной Базой Уилера и переходило в Виликина-Драйв. Харлан сидел в Ford Fairmont, затерявшемся в травах Виликина. Я побибикал ему, и он махнул в ответ, а затем сделал жест следовать за ним и тронулся. Я последовал за ним через ворота в жилой район. Он остановился у маленького домика на две квартиры; я припарковался рядом, и мы вылезли из машин.

– Черт, парень, да ты с каждым разом всё уродливей и уродливей! Я еле узнал тебя из-за этих пидорских усиков и бороднки! – сказал я.

– Когда настанет Хэллоуин, я куплю меч и повязку на глаз, и буду притворяться, что я пират. А ты всё такой же уродливый, как и раньше. Кому ты отсосал за такую классную тачку, а?

– Пошёл в жопу, – мы пожали руки, а затем он оглянулся и сказал: – Мэрилин, что ты всё ещё делаешь с этим парнем? Ты могла бы делать это и со мной, но гораздо лучше!

– Я постоянно ему это твержу, – она вручила мне Чарли и его кресло. – А где твоя лучшая половина? Мне нужны пиво и какая-никакая компания, кроме мужчин, – она поцеловала его в щёку и направилась в дом.

– Она о конкретных мужчинах или о мужском поле в целом? – спросил мой друг.

– Должно быть, и то, и то. Скажи «привет» нашему отпетому бандиту, – я поднял кресло, и Чарли с широко распахнутыми глазами воззрился на него.

– Чёрт, он слишком славный, чтобы быть твоим сыном, – мы глядели, как Чарли наморщил своё маленькое личико, будто сосредотачиваясь на чём-то, а затем радостно расслабился. – Кажется, я знаю, что это значило.

– Это значит, что пора идти внутрь и искать его мать!

– На ланч мы сделаем сэндвичи, а позже устроим барбекю, – сказал Харлан.

– Звучит отлично!

Мы прошли через дом на задний дворик. Окна в доме были открыты, впуская свежий бриз.

– У вас нет кондиционера? – спросил я.

– Нет. И не нужен. То же и с батареей – нет и не нужна. Зато у нас есть камин, – ответил он.

– Камин?!

– Здесь всё построено ещё до войны, – осклабился Харлан, – и чертежи использовались с материков. А поскольку в офицерских домах должны быть камины, ну…

Я просто недоверчиво покачал головой. Звучит как идеальное армейское мышление.

Я вспомнил, как был на Большом Острове в первой жизни, видел там строительные нормы, и потом говорил Мэрилин, что если бы я просто утвердил такие чертежи – дома меня бы арестовали. Жилищное строительство по сравнению со Штатами было попросту маргинальным, но Раю этого хватало. Здесь никогда не было настолько холодно, чтобы замёрзнуть, и никогда не было настолько жарко, чтобы перегреться. Наводнений и метелей – не было. Большинство домов не были изолированы. Даже сам верхний слой почвы на Большом Острове был в какой-то дюйм глубиной, а затем начинались вулканические породы, а потому водопроводные и канализационные трубы многих домов просто проходили по земле. Не-блять-вероятно!

Я отдал Чарли его матери, а сам, схватив стул, вернулся на патио, куда вернулся и Харлан, прихватив пивка. Мэрилин схватила Чарли и принюхалась, а затем, хищно глянув, затащила нас внутрь.

– Я думал, его надо просто держать, – прошептал я.

– Ничерта подобного, Шерлок! – шепнула она в ответ.

Через открытую дверь приковылял Роско, одетый в подгузник и майку с шортами. Во рту у него была соска, и он глядел на меня с любопытством. Кто этот новый дядя в доме? Удовлетворившись, он двинулся дальше, к игрушечному домику Маленького Тики в углу.

– Он растёт как сорняк, – заметил я.

Когда я видел его в прошлый раз, он был не больше Чарли.

– Мне об этом расскажи! Хорошо, что я в форме, потому что у него больше энергии, чем у меня и Анны Ли вместе взятых.

– И у Чарли тоже. Он просто понял, как ползать, и не обходит вещи, а ползёт через них!

Мамы вышли из дома – Анна Ли несла Чарли, а Мэрилин пиво и холодный чай. Она поставила чай перед Анной Ли. Чарли был усажен на его сидение сбоку стола, и дамы подсели к нам. Я наклонил свою бутылку к хозяйке дома:

– Не выпьешь?

– Я не могу, – с улыбкой покачала она головой, – не должна, по крайней мере.

– А?

Анна Ли хитренько улыбнулась Харлану, но больше ничего не сказала. Мэрилин сообразила первой.

– О Боже мой! Поздравляю!

– О чём ты говоришь? – воззрился я на свою жену.

– Она беременна, дурачок!

Я покосился на старого друга, который ухмылялся в ответ.

– Полагаю, ты как-то к этому причастен?

– Вот и я так же сказал. А она всё время твердит, что воспользуется услугами стороннего подрядчика.

Я фыркнул и закатил глаза.

– Ну, поздравляю вас обоих. Теперь она от меня не отстанет.

– Верно! – протянула Мэрилин. – Нам нужно догнать их!

– Догнать их?! Я с ними даже дыхание перевести не смогу! – ответил я.

– Я могу преследовать её, пока ты преследуешь его.

– Тогда у нас это точно не получится, – показал я ей язык. – Уж явно не с моей ногой.

Мэрилин просто помахала передо мной средним пальцем.

– Забудь! И слышать об этом не хочу!

Закатив глаза, я отхлебнул ещё пива. Мэрилин и Анна Ли стали обсуждать вопросы детей и материнства, которые меня не интересовали. Я подвинул стул так, чтобы видеть их, но повернуться лицом к Харлану.

Он сделал так же. Мы поговорили о том, когда должен родиться ребёнок, а затем незаметно перешли на тему Армии.

– Итак, что Армия делает здесь? Защищает этот маленький кусочек Рая? – спросил я.

– Как я уже говорил тебе, у меня здесь батарея М109-х при 25-м.

Я улыбнулся.

– Электрические Клубнички нуждаются в самоходных 155-х? – нашивка 25-й Пехотной была красной с молнией на ней; она выглядела в точности как электрическая клубника. – Какая бригада?

Он покачал головой.

– Никакая. Мы на уровне дивизии. Бригады по-прежнему используют моторизированные 105-е, как и ты.

– Долго ты с ними не побегаешь. У меня был один лейтенант, так он уронил её себе на ногу, в Силле. Потом две недели мы прыгали без него! – мы посмеялись над историей Счастливчика Лу.

– Чувак, поверить не могу, что ты в отставке. Я всегда думал, для тебя это на всю жизнь, – сказал Харлан после второго раунда пива.

Мэрилин и Анна Ли ушли на кухню, делать нам сэндвичи с ветчиной и сыром, Роско последовал за ними, и теперь мы пили уже по третьей бутылке за этот день.

– Это всё колено, чувак, оно закрыло мне путь назад.

– Всё настолько плохо?

Я пожал плечами.

– Большую часть времени я просто хромаю. Когда это произошло, я порвал кучу связок и повредил большинство хрящей в суставе. Пока там скоба или повязка – я могу ходить нормально, но о длинных расстояниях или беге можно забыть.

– Как это случилось?

– Так, как и бывает, когда ты покидаешь идеально хороший самолёт раньше, чем он сможем приземлиться и остановиться. Я просто неудачно упал. Вот и всё, – ответил я.

– Когда это случилось, ты был в Южной Америке? – Бакминстеры в последний раз навещали нас в Файеттфилле, летом, перед визитов Гондурас. – В последний раз, когда я тебя видел, ты всё ещё был старшим лейтенантом и исполнительным компании в 105-й, в Силле. И вот ты уже капитан где-то на юге, в земле тако. Как так-то?

Я пожал плечами.

– Дерь… – я глянул на навострившего ушки Роско и поправился, – фигня случается, – Анна Ли и Мэрилин одобрительно кивнули. – Нам поручили сопровождать батальонную команду в Гондурас, чтобы учить их армию. Кстати, это Центральная Америка, а не Южная.

– Да пофиг. Никакой разницы. Продолжай.

– Ну, у нас был батальон парашютистов, и моя батарея должна была стать батареей поддержки, плюс обычные свистки и колокольчики для поддержки. Затем Госдеп оценил всё, что я делал. Я был главой батареи и исполнительным без капитана, но этого было мало. Нам нужен был капитан, поэтому мне дали повышение и вручили батарею уже официально. Это полностью выбесио моего босса! Я был рад уйти от него.

– Хммммпф, – проворчала моя жена. – Я об этом и не подозревала.

– Так ты об этом и не спрашивала, милая!

– Так твой плохой прыжок был в Гондурасе?

Я допил пиво и потянулся за следующий.

– О, да.

Должно быть, Харлану эта фраза показалась странной. Он глянул на меня и спросил:

– Так что случилось?

– Как я и сказал, плохое приземление.

Мэрилин схватила сумочку и полезла внутрь.

– Ты мог бы рассказать и остальные. Всё равно они узнают, рано или поздно.

Это слегка протрезвило меня; сев прямо, я начал:

– Мэрилин, прекрати…

Она не стала. Она вытащила маленький фотоальбом и, пролистав его, открыла на том фото, где я получал Бронзовую Звезду на своём последнем параде. Я лишь застонал, когда Харлан взял альбом и взглянул на фото.

– Что это?

– Карлинг получает Бронзовую Звезду, – ответила Мэрилин.

Я что-то тихо пробормотал, а Харлан отдал альбом моей жене.

– Бронзовую Звезду? За обычный плохой прыжок Бронзовую Звезду не дают. Какого чёрта ты там совершил?

– На самом деле, ничего.

– Карл, это не ничего, и ты знаешь это! – запротестовала Мэрилин.

– Это засекречено, – ответил я.

– А они что, будут кому-то рассказывать?! – парировала она.

Я раздражённо помотал головой. Мэрилин попросту не верила, что понятие безопасности применимо к ней. Она не закрыла бы рот, если бы вы только не заклеили его скотчем!

– Мэрилин!

– Давай, дружище, расскажи! – сказал Харлан; Анна Ли тоже поглядывала с любопытством.

– Ладно, – я потёр своё лицо, – вот что произошло. Мы были там, тренировали армию Гондураса. Обычная рутина, добрые соседи и прочее дерьмо. Так или иначе, мы приближались к завершению развёртывания, когда генерал, управлявший всем этим бардаком, штабная крыса, прыгавшая пять раз в жизни, не придумал гениальный план по налаживанию отношений США и Гондураса. Он сказал гондурасским ВВС прыгать с наших самолётов, пока мы прыгали с их техники.

Харлан быстро всё улавливал. Он также понял все мои намёки по поводу генерала – у него ведь тоже были прыжковые крылья.

– Ладно, допустим. Полагаю, всё вышло не очень хорошо?

Я фыркнул и покачал головой.

– Не слишком. У одной роты не было наблюдателя, и мне было поручено найти его в моей батарее. Сущий пустяк. Моей ошибкой было то, что я сказал, будто это будет мой последний прыжок в Гондурасе и последний прыжок в дивизии. По возвращении домой я собирался сразу в Силл. И вместо того, чтобы поручить одному из младших лейтенантов это дело, я пошёл сам. В смысле, это всё должно было быть как дневной легчайший прыжок, практически голливудский, только с лёгким обвесом.

– И?.. – медленно кивнул Харлан.

– И оказалось, что в Гондурасских ВВС используются не С-141, или там С-130, а С-47. И это было полной катастрофой!

Я дал Харлану несколько секунд, чтобы осознать сказанное. И на его отразились понимание – и ужас.

– Ты же не хочешь сказать, что…

– Бинго! Мы прыгали на гондурасских самолётиках времён Второй Мировой!

– Ебёна мать!

– Харлан! – одёрнула его жена.

Роско, впрочем, ничего не заметил, и Харлан только махнул рукой.

– Так что случилось-то?

– Случилась лажа вселенского масштаба, – вздохнул я. – У одной из пташек взорвался поршень, и мы ждали до ночи, пока её починят. Вместо того, чтобы играть в юных следопытов, мы летели далеко позади остальной роты, когда тренировка подходила к концу. В целом, всё прошло бы гладко, но пилот самолёта, на котором мы летели, заблудился, и спустя немного выкинул нас. Нам понадобилось около недели, чтобы выйти к цивилизации.

– Вы были не в зоне высадки?

– Харлан, я радуюсь, что он не выкинул нас в океан! Мы понятия не имели, где оказались.

– Ладно, это реально отстой. Ты повредил колено при падении, оказавшись непонятно где, – я лишь кивнул. – Но за потерю в джунглях по-прежнему не вручают Бронзовую Звезду.

– Ещё как вручают, – рассмеялся я. – Ладно, вот что было дальше. Капитан роты, с которым я прыгал, при падении сломал шею. Ещё один рядовой погиб, а другой повредил ногу куда хуже, чем я. Лидер взвода, прыгавший с нами, был полным салагой, который и своей задницы не нашёл бы, с фонариком и картой. Так что мне пришлось брать на себя командование десантом и возвращать их домой. За это и вручили.

– Нет, тут что-то большее.

Я поглядел на него и пожал плечами.

– Ладно, но помни – это совершенно засекречено. Вся операция проходила на территории Гондураса. Мы приземлились в Гондурасе. Мы заблудились в Гондурасе. Если ты где-нибудь услышишь какие-либо слухи о других местах действия, твоим долгом как офицера будет немедленно сообщить об этих слухах в G-2.

– Каких ещё слухах? – глаза Харлана расширились.

– Слухах о том, что гондурасская пташка сбросила отряд не в Гондурасе, а в сотне миль к югу, в другой стране, где тот оказался в окружении между враждебными войсками коммунистов и отрядами наркокартеля. Слух о том, что им потребовалось три дня на то, чтобы дойти до места возможной эвакуации, избегая встреч с сандинистами. И в особенности слухов о том, что местом эвакуации был занятый наркоторговцами аэродром, который пришлось захватить во время ночного боевого штурма. Если ты услышишь что-нибудь подобное, ты должен немедленно сообщить об этом вышестоящей инстанции, чтобы та отследила источник этой наглой лжи. Понял?

– Дерьмо, – прошептал он. Анна Ли глядела на нас широко раскрытыми глазами.

На лице Мэрилин была слабая полу-улыбка.

– Это было не так уж впечатляюще, – улыбнулся я. – Нападение на простую кучку торчков, охраняющих наркотики, или как там говорят слухи. Главное – помнить, что это именно слухи и не более. Истина же в том, что тренировочная миссия проходила в Гондурасе. Эй, всё окончилось. Мы вернулись домой, я попал в госпиталь, конец истории. Теперь я гражданский, а сейчас давай ты мне будешь плести байки, как ты доблестно защищаешь Родину от безбожных коммунистических орд.

Мы поговорили ещё немного. При небольшой удаче у Харлана был шанс отличиться в ближайшие несколько лет; при настоящей же удаче он мог дожить до старости, так и не отличившись. Лично мне чего-то, что не являлось просто тренировкой, хватило на всю жизнь. Теперь я был благочестивым пацифистом!

– Итак, что ты поделываешь теперь? Ты ушёл в январе. Чем ты занялся после этого? – спросила Анна Ли.

– Ну, мы переехали обратно домой, – увлечённо начала рассказывать Мэрилин. – Домой к Карлу, в Мэриленд, не ко мне, и теперь мы строим дом! В следующий раз, когда вы будете там – вы должны зайти к нам!

– Ты строишь дом? – спросил Харлан.

Я кивнул.

– Это было что-то типа сделки. Я не хотел переезжать на север Нью-Йорка, а она не хотела жить в городе, и мы заключили сделку. Я покупаю участок и строю там дом. Покупка была оформлена только этой весной, сейчас начали строительство. Я надеюсь, к осени мы сможем переехать. Но именно что надеюсь, – зная о строительстве достаточно, я понимал, что сроки и цена зачастую могут увеличиться сильнее, чем самые пессимистические прогнозы в начале.

– Так где ты сейчас работаешь? – спросил мой друг, странно поглядев на меня.

Мэрилин начала было отвечать, но захлопнула рот и поглядела на меня. Я уклончиво ответил:

– Я занялся бизнесом. Я в инвестиционной компании с ещё некоторыми людьми, которых я знал ещё до Армии. Теперь я в отставке, и этим я и занялся.

– В инвестиционной компании? В смысле, акции, облигации и всё такое?

Я одновременно кивнул и пожал плечами.

– Типа того. Это больше насчёт инвертирования в другие компании, стартовые капиталы или вроде. Я руковожу операциями и планирую. Кстати, говоря об этом… – я повернулся и поглядел на Мэрилин. – Прежде, чем выйти, я говорил с Джоном. Если неслабая возможность того, что мне может понадобиться улететь на денёк на следующей неделе, подписать кой-какие бумаги. Это ещё пока не точно. Я переслал в офис номер комнаты, так что они могут нам звонить.

– А мне что делать?

– Милая, не похоже на то, чтобы ты находилась в пустыне. Ну, можете пойти вместе с Анной Ли и принести Чарли и Роско в жертву богу вулканов. Двух по цене одного! – в ответ раздался неприличный звук.

Был один забавный момент, когда Харлан взял меня помочь ему собрать манго. У них во дворе росло манговое дерево, и оказалось, что оно очень быстро плодоносит, а если не снять фрукты и не сделать с ними что-нибудь, зрелые плоды быстро начинают гнить, и вокруг них начинает летать неимоверное количество фруктовых мушек. В итоге мы увезли с собой в Royal Hawaiian большой мешок. Так мы убивали время, пока не наступил вечер, а затем Харлан разжёг гриль и приготовил бургеры. Чарли перекусил смесью, плюс немного риса, и теперь выглядел как Оливер Твист, выпрашивая ещё хоть немного каши. Роско, с другой стороны, съел и котлету, и булочку, причём весь заляпавшись, и запил из своей бутылочки. Он был более готов к взрослой жизни.

Когда начало темнеть, мы закончили вечеринку. Мы условились, что завтра Бакминстеры придут к нам в Royal Hawaiian и поплавают. Я также мог бы показать им план нового дома – он был у меня с собой, в портфеле. Позже, на этой же неделе, Харлан мог бы взять меня на базу, чтобы я мог увидеть, как он командует. Мне это было интересно, но не Мэрилин. Я также не смог бы увидеть его М109-е. По словам Харнала, они просто были слишком большими и мощными, чтобы стрелять на Оаху, и их законсервировали. Когда они хотели из них пострелять, им приходилось перевозить их на Большой Остров и поднимать в горы (где было на удивление холодно).

Так или иначе, мы ушли. Мы были в отпуске. Я пару раз дразнил Мэрилин следующей поездкой, без Чарли, и тем, что Тейлор может приглядеть для меня нудистские курорты. Она отвечала безусловное «НЕТ! НЕТ! НЕТ!» (в точности, как только начавший говорить Росно), но я лишь посмеялся над ней. А затем сказал, что ещё бывают курорты для свингеров и обмена жёнами, что совсем вогнало её в краску! Я не знал, есть ли уже такие гедонистические курорты, но это не имело значение: мы не собирались ехать ни на один из них. Однако понаблюдать за её реакцией было забавно! Я сказал ей, что пойду на компромисс: договорюсь о разрешении периодически ходить в одежде, но она не купилась даже не это. Она продолжала протестовать, а я продолжал смеяться.

Мы не проводили всё время с Бакминстерами. Пару дней мы провели сами с собой. Кроме того, на пару вечеров мы спихивали Чарли на наших друзей и шли ужинать вдвоём, а затем ответили взаимностью, забрав Роско, пока у его Мамочки и Папочки было ночное свидание. Роско был от этого не в восторге (НЕТ! НЕТ! НЕТ!), но мы не обращали на него внимания, и он успокоился. В один из «наших» вечеров мы увидели Дон Хо в его новом куполообразном концертном зале, около Гавайской Деревушки Хилтон. Тейлор достала нам билеты. Шоу было очень милым, и Мэрилин явно наслаждалась им. Я – ну, тоже, но я никогда не считал Tiny Bubbles выдающейся песней. Танцы, однако, были милыми, а выбраться куда-то на вечер было приятно!

Весь отпуск я поддерживал контакт с Джоном. Легче всего было звонить в 9 утра по местному времени – 3 часа дня по западному. Если Джона не было в офисе, я звонил в его старый офис, где он разбирался с остатками прошлых дел. Когда он сообщил мне, что нужно будет слетать в Сиэттл снова, отпуск ещё шёл. Последние документы должны были быть подписаны во вторник. Я сказал ему сообщить Тейлор, чтобы та раздобыла транспорт. Я хотел обернуться быстро, за день и без остановок. Она могла сообщить мне подробности, маршрут и всё прочее во время звонка; так же и Джон мог отправить мне все необходимые документы.

В пятницу и субботу пришло несколько конвертов по FedEx (тогда ещё известной как Federal Express). В одном были документы, связанные с инвестицией, с пометками Джона на полях; во вторник я должен был подписать чистовую версию. Другой конверт был от Тейлор, и там были мои инструкции касательно полёта в Сиэттл и обратно. Я просмотрел и то, и то с большим интересом.

Со своей стороны, Мэрилин была не в восторге от планов полёта. Лететь с Гавайев до Сиэттла было около пяти-шести часов, а с учётом полёта с востока на запад, я прибавил ещё три часа. Чтобы быть в Бельвью в 9 утра во вторник, мне нужно было вылететь в понедельник примерно в полночь. Я смог поймать такси и оставить Линкольн для Мэрилин. Поцеловав её на прощание, я сказал ей, что позвоню сразу, как смогу.

Единственный аэропорт, способный справиться с международным траффиком, был в Гонолулу. Даже при полёте туда-обратно на материк было предписано пройти через досмотровую станцию Министерства Агрокультуры; что-то вроде таможни, но куда менее придирчивой. Их основной функцией было не допускать появления на островах новых видов растений и не выпускать на материк фруктовых мушек. Чартерная база находилось напротив взлётной полосы, с другой стороны аэропорта, относительно основного терминала.

Когда я подошёл, пилот ожидал меня в чартерном офисе. При моём появлении он поднял глаза:

– Вы мистер Бакмэн?

– Да, капитан, это я. Вы пилот?

– Да, сэр. Я готов к полёту, просто ждал вас.

– Простите, если заставил вас ждать. Я буду готов, когда вы будете готовы.

– Не нужно извиняться, сэр. Багаж?

Я покачал головой.

– Это однодневная поездка. Возможно, мы вылетим обратно через пару часов после приземления. Мне только нужно подписать кой-какие документы и встретиться с парой человек. Единственный багаж – мой портфель, – я продемонстрировал его пилоту.

Там было всё то же, что и до поездки, плюс документы по сделке с Microsoft.

Он указал на плакат на стене:

– Какие-нибудь фрукты или овощи?

– Не-а.

– Ну, тогда мы можем вылетать.

На этот раз Тейлор превзошла себя. Это был мой первый чартерный полёт со времён Багам. Тогда был Learjet – весьма милый, но маленький. Однако Learjet покрывал только 1500 миль, а от Гавайев до Вашингтона лежало вдвое больше. Чтобы долететь до туда, требовалось больше топлива, а это значило больший самолёт. И этим большим самолётом оказался Gulfstream II. Если Learjet был роскошным, то G-II был просто сибаритским! Лучше всего было то, что салон оказался достаточно велик, чтобы стоять в полный рост и не упираться головой в потолок.

– Мне сказали приготовить пару бутылок шампанского, одну на полёт туда и одну на полёт обратно, – сказал капитан, указывая на маленький холодильник в передней переборке.

– Мой туристический агент слишком заботлив, – рассмеялся я. – Мне определённо не стоит пить до поездки. Может, на обратном пути.

Я сказал пилоту, что планирую поспать в полёте. Он вытащил одеяло и несколько подушек и пообещал разбудить меня раньше, чем мы начнём снижаться.

– Ну, у нас нет стюардессы, только второй пилот. Займите своё место. Уверен, вы знаете, как пристёгивать ремень, – сказал он.

Через дверной проём в кабину я увидел человека в кресле второго пилота и с улыбкой кивнул.

– А в случае аварии наклонитесь, засуньте голову себе между ног и поцелуйте свой драгоценный зад на прощание!

– Вы уже летали с нами раньше! Знаете все важные вещи! – он направился в свою кабину, а я сел в удобное плюшевое сидение с хорошим обзором вправо.

Через пару минут двигатели ожили, и мы начали двигаться.

Но вообще-то я ничего не видел: как только мы взлетели, вокруг разлилась кромешная темнота. Я откинулся на сидение и прикрыл глаза повязкой. Был долгий день, и уже поздно. Перед уходом я принял душ, побрился и надел костюм. Теперь я скинул туфли и бросил пиджак на сидение напротив, а у своего опустил спинку.

Держа своё слово, капитан объявил по громкой связи о приближении к СиТаку примерно за полчаса. Я потянулся и протёр глаза, а затем выпрямил сидение. Я не вполне отдохнул, но было уже лучше, чем если бы я бодрствовал весь полёт. Отстегнув ремень, я направился в ванную – маленькую, но функциональную. Используя средства, я вымыл лицо. У меня не было зубной щётки, но я прополоскал рот водой. Может, я смогу почистить зубы после посадки?

Когда самолёт начал снижаться, я вернулся обратно в своё кресло. И решил, что раз такие путешествия будут для нас обыденным делом, нужно составить «походную сумку», вроде той, что была у нас в 82-м. Многие опытные солдаты имеют такую сумку на случай, если их внезапно куда-то отправляют без предупреждения – хватай и беги. Они держат её в машине, в кабинете, где угодно. Обычно там лежит небольшой туалетный набор, смена белья и носки, бутылочка их любимой выпивки, немного денег и (обычно) пистолет и патроны. Я подумал, что это было бы очень полезно (за исключением, может быть, пистолета).

К моменту приземления в СиТаке я снова был презентабелен. В чартерной зоне меня ожидал лимузин, но обычный, а не какой-нибудь растянутый Hummer, из тех, что будут популярны лет через 20 – просто большой и удобный Cadillac с водителем.

Тем не менее, сперва кое-что. Я поглядел на часы и сказал:

– Мне нужно найти аптеку и слегка позавтракать. Что-нибудь простое, Mickey Ds или типа того. Мы можем сделать это?

– Ещё как! Что сначала?

Я секунду подумал.

– Аптека сначала, завтрак потом.

Мы отправились на поиски аптеки, где я купил зубную щётку и немного пасты, а затем поехали в McDonald's, где я взял быстрый Яичный МакМаффин. Это определённо удовольствие, смешанное с чувством вины. Ты знаешь, что в них нет никакой питательной ценности, что они наполнены холестеролом и жирами, но они так хороши на вкус! После завтрака я сбегал в ванную и почистил зубы, затем сунув своё новое имущество в портфель.

Вернувшись в лимузин (водитель отказался от моего предложения позавтракать и ему) и показал ему большой палец, сказав выдвигаться. Через пару минут – ещё до девяти – мы были у офисов Microsoft. Я нашёл Джейка и Джона, ожидающих меня в холле. Джейк оставался в Бельвью с самого начала проекта; Джон прилетел сегодня первым же утренним рейсом (коммерческим, из Филли). Мы поздоровались, а затем Джейк провёл нас в маленький кабинет, который был отдан в его распоряжение на время их с Младшим работы.

– Всё готово? – спросил я.

Джейк кивнул.

– Согласно расписанию, подписываем документы в десять, в основном конференц-зале, а затем, полагаю, шампанское и закуски.

– Шампанское в 10 утра, – заметил Джон, и с улыбкой покачал головой.

– Давайте просто убедимся, что подписание будет до шампанского! – засмеялся я.

– Кроме шуток!

– Должен вам сказать, Тейлор слегка перестаралась с этим полётом. Она загрузила на борт две бутылки шампанского – на туда и обратно. Летя сюда, я не пил, так что у меня всё ещё две бутылки. Они собираются споить меня!

Джейк и Джон рассмеялись:

– Ну что ж, одна тебе, а второй поделишься с Мэрилин. Как проходит твой отпуск? – спросил Джейк.

– Проходил вполне нормально, пока я не оставил её одну. Может, если я вернусь к ней с бутылкой шампанского – это спасёт его? – я огляделся. – А где Мисси и Младший? Я думаю, они тоже должны были быть здесь.

Джон покачал головой.

– Джейк Младший решил отправиться домой. Его подпись не нужна нам, так что он улетел в пятницу вечером. Мисси должна была приехать, но передумала в последнюю минуту, – я с любопытством поглядел на него, и он продолжил: – У неё что-то стряслось. Думаю, проблема-другая на домашнем фронте.

Я лишь поморщился. Мы разработали операцию, которая тесно связала нас на случай непредвиденных обстоятельств. В случае смерти одного из нас Бакмэн Гроуп должна была выкупить акции умершего по рыночной стоимости. Супруг не мог наследовать акции. Я не знал, как это отразится на разводе, и не хотел узнать.

– На этих выходных мы летим домой. Может, на следующей неделе я спрошу её. Или ты спросишь, когда будешь дома. Я знаю Мелиссу почти столько же, сколько и тебя, Джон, но с её мужем встречался всего раз-другой.

– То же самое. Но, может, там ничего и нет. Я дам тебе знать, когда ты вернёшься. В любом случае, сейчас мы ничего не можем поделать.

– Не занимайтесь завтрашними проблемами, – добавил Джейк.

Я согласно кивнул.

Мы начали обсуждать предстоящее, а затем вышла секретарша и препроводила нас в конференц-зал. Команда Microsoft уже была внутри, и на столе лежала куча бумаг. Сначала все представились. Я запомнил, что Билл Гейтс был одет в костюм с галстуком, что для него необычно. Также был представлен его отец, Уильям Гейтс Младший, выдающийся местный юрист, владелец собственной конторы; очевидно, он был также вовлечён в продажу акций. Он пожал мне руку, и я задержался перед ним.

– Я очень рад с вами познакомиться, мистер Гейтс. Должен сказать, вы можете весьма гордиться сыном. Это огромное достижение, – я широко махнул рукой, будто бы обводя всю компанию.

– Спасибо, доктор Бакмэн. Билл говорил о вас много хорошего. Думаю, больше всего он жалел о том, что после колледжа вы пошли в армию, а не к нему в компанию, – сказал он с улыбкой.

Я тоже улыбнулся и покачал головой.

– Думаю, мне нужно столько же независимости, сколько и ему. Могу я вас спросить – что вы подумали, когда он сказал вам, что бросает колледж, чтобы открыть компьютерную компанию?

Он поглядел на сына и широко ухмыльнулся:

– Я подумал, что он спятил! – все засмеялись, включая Билла Третьего.

Затем мы уселись за стол и начали просматривать бумаги и подписывать их. С нашей стороны стола сидели Джон как председатель и я как президент; напротив были Билл Гейтс и Джеймс Тоуни, новый президент компании. Скоро его должны были назначить старшим, но я знал, что это ненадолго. Они слишком разные. Также в комнате был Дейв Маркгвардт, член правления, представлявший Technology Venture Investors. Год назад они купили 6 % компании. До проведения первичных продаж Бакмэн Гроуп, должно быть, будет последним внешним инвестором. Наконец, когда у нас всех уже сводило пальцы судорогой, мы закончили. Джон послал чек через стол. Для быстрого празднования была открыта пара бутылок шампанского.

Именно в этот момент ко мне подошли Билл с одним из его старших разработчиков программного обеспечения, и Билл спросил:

– Помните, в прошлый раз вы упоминали о программе-меню, которую вы разработали? Вы больше не занимались ей или чем-нибудь другим?

За время подписания я уже почти забыл об этом, но, как хороший бойскаут, был всегда готов. Отставив бокал, я полез в портфель:

– Вообще-то у меня было кое-что заготовлено заранее, на случай, если вас заинтересует. Просто вылетело из памяти, – я вытащил дискету и несколько распечаток и вручил их Гейтсу, который передал их программисту. – Вставьте это в ПК и запустите из командной строки, – сказал я.

Положив на стол документацию, я взял одну из ручек, которыми мы подписывались.

Я заметил, что когда я разъяснял Гейтсу суть распечатки программы, все остальные в комнате уставились на нас. Я пробежался по логике, обсудил операции в оболочке и вне оболочки, которые были важны в период ограниченной памяти.

– Большую часть я написал на Ассемблере, так как у меня нет доступа к исходному коду. Я не давал программе никакого названия; если хотите – называйте. Просто пришлите мне то, что получится, – затем мы слегка подискутировали на тему вариантов программирования. – Если вы, парни, не сможете вычистить недостатки этой программы и подтянуть её – значит, я вложил свои деньги не в тех людей, – с улыбкой закончил я.

– Я правда хотел бы, чтобы вы вместо армии пошли сюда, – улыбнулся Билл.

Я лишь покачал головой.

– В какой-нибудь момент мы бы столкнулись лбами. К тому же, мой дом не здесь, а на востоке.

Позже, когда я отошёл в угол, Джейк с намёком поглядел на меня, а потом и Джон.

– Ты и правда во всём этом разбираешься, так? – заметил он.

– Да, правда, – ответил я.

– Так зачем ты тогда отдал им ту программу? – спросил Джон. – Почему не занялся этим бизнесом сам?

– Она будет полезна только в ближайшую пару лет. Затем компьютеры станут мощнее, и среда программирования изменится. Кроме того, мне не нужно быть конкурентом. Вы же видели. Билл Гейтс – как акула перед броском. Он подомнёт эту отрасль под себя. Я не хочу войны с ним, – затем я усмехнулся им. – К тому же, это было бы как… работа! Я слишком ленив для этого!

Джон закатил глаза, а Джейк фыркнул. Встреча продлилась до полудня.

Выведя остальных наружу, я остановился на крыльце и сделал глубокий вдох. Затем поглядел на остальных и сказал:

– Вы и понятия не имеете, парни, но мы только что вошли в компанию-миллиардера! Иисусе святый! Я выпью в самолёте обе бутылки. У меня были кошмары о том, что в последний момент что-то срывается.

– Миллиардеры? Мы? – с недоверием спросил Джон.

– Я знаю, что потенциал большой, но настолько? – заметил Джейк.

Я фыркнул и снова вдохнул.

– Вы просто и понятия не имеете, что здесь делается. Через 5 лет это место совершит первичную продажу и будет иметь капитализацию в миллиард долларов. 6 % от миллиарда – это сколько? А что будет через 10 лет? 10 миллиардов, или 20? Да ладно, Джон, даже юристы могут осознать это! Сколько составляют 6 % от 20 миллиардов?

Глаза Джона расширились. Джейк заметил, что ко времени первичной продажи будет иметь место некоторое разбавление, но я лишь отмахнулся.

– Парни, если мы сможем заключить ещё пару таких сделок, как эта, мы сколотим состояние! – я увидел своего водителя, стоящего у лимузина, и махнул ему. Он направился в машину, а я повернулся к Джейку и Джону, – Джентльмены, это был хороший день для нас. Я хочу поблагодарить вас обоих, и убедиться, что вы поблагодарите за меня Мисси и Младшего. В любом случае, я вернусь в офис в понедельник, и поблагодарю вас всех разом.

Мы пожали руки, и я уехал.

Во время обратного полёта на Гавайи во мне было слишком много нервной энергии, чтобы дремать, и слишком мало, чтобы работать. Я попытался рассортировать документы в портфеле, но в итоге сказал себе «нахер!». Тогда я заглянул в маленький холодильничек и обнаружил две бутылки шампанского. Достав одну из них, я схватил бокал. Их я поставил на стол, а затем постучал в дверь-перегородку. Дверь распахнулась, и выглянул пилот:

– Что я могу для вас сделать, доктор Бакмэн?

Я улыбнулся. Очень немногие звали меня доктором. Это можно быть полезно, как показатель технических познаний, но не более.

– Думаю, я хочу немного выпить, этого шампанского, но сначала один вопрос. Я могу позвонить из этого самолёта?

Он покачал головой.

– Вообще-то нет. Я могу передать кому-то в диспетчерской сообщение, но мы не предназначены для этого.

– Ладно, я не был уверен. Тогда можно передать сообщение в чартерный офис – позвонить моей жене и дать ей знать, когда мы приземляемся? Позже, я имею в виду, не сейчас, скажем, за час до этого.

– Разумеется. Хотите сесть сюда? Отсюда лучше вид, – он указал на место второго пилота. – Джо может подвинуться, если вы хотите.

Я отмахнулся.

– Последнее, чего я хочу – это напиться и играть с этими кнопками. Может, как-нибудь в другой раз.

Он засмеялся, кивнул и вернулся к себе. Я лишь покачал головой и усмехнулся. Свои возможности я знал, и что-то мне подсказывало, что быть пилотом – выходит за их рамки. Одно дело прыгать с самолётов, а другое – рулить ими. Я закрыл дверь в кабину, вернулся за стол и взял свой бокал. Moet & Chandon, хороший сорт. Я знал, что плачу за это, поэтому имел полное право им насладиться. Осторожно размотав проволочную сетку и вынув пробку, я наполнил свой бокал. G-II летел плавно, будто шёлк, и, оглянувшись на салон, я решил, что это действительно хороший способ путешествовать!

Я решил заметить это Мэрилин. Если раньше передо мной, пусть и в шутку, стояла цель, сколотить состояние в 100 миллионов, чтобы купить личный остров, то теперь, может, мне нужно было больше. Как насчёт того, чтобы позволить себе свой личный G-II или G-III? Миллиард? Люди привыкают к красивой жизни!

Я допил первый бокал шампанского, а затем поставил его на стол и вытащил из портфеля блокнот и ручку. Какие ещё хорошие идеи и случаи для инвестиций у нас были? В 80-х начнёт работать Dell, вспомнил я – и записал в блокнот Майкла Делла. Кто ещё? Я подумал о Стиве Джобсе, но время вкладываться в него ещё не пришло. Не инвестируйте в Стива Джобса. Первого, разработчика компьютеров Эппл, инвестируйте в Стива Джобса Второго, изобретателя Айфона, Айпада и Ай-чего угодно!

Я знал, что если увижу имена в газетах, то смогу вспомнить, чего они добились и стоит в них инвестировать – или нет. Я также должен был разделить инвестиции на две части – «купить и отложить на долгое время», и «купить и хранить до тех пор, пока не грянет беда»! В первой категории были компании типа Microsoft, но во вторую попадут компании с «горячей» технологией, которая пару лет будет покорять мир, а потом тихо подвинется на обочину. Например, купить Motorola, когда их телефоны взлетят через пару лет, но затем продать их ради Nokia, а ещё затем – продать Nokia ради Research In Motion (Blackberry) или Apple. Это был хороший долгосрочный проект для Мелиссы. Если она не справится сама, она должна знать хорошие фирмы, исследующие рынок для инвесторов, которые смогли бы это отследить.

Я сидел там, потягивал шампанское и делал свои записи. Спустя какое-то время я заметил, что мой почерк становится неряшливым, а бутылка опустела. Тогда-то я и сообразил, что не хочу больше делать никаких записей! Я собрал свои заметки, чтобы запихать их обратно в портфель, а затем похоронил с почестями павшего бойца и вытащил из холодильника его брата. Нет смысла лететь на одном крыле, понял я (эта метафора была особенно неуместна, когда я действительно летел).

В процессе открытия второй бутылки ожил интерком, и капитан объявил:

– Мы начнём снижаться через 5 минут, доктор Бакмэн. Через полчаса мы должны приземлиться в Гонолулу. Я дозвонился до диспетчера, и он позвонит в ваш номер отеля.

Я бы его поблагодарил, но не смог найти кнопку обратной связи, даже если она и была, так что я просто громко завопил:

– СПАСИБО!

Я понятия мне имел, услышал ли он меня, так что я наполнил ещё один бокал шампанским и потягивал его, пока самолёт снижался и делал небольшой поворот. Я продолжал его потягивать, пока мы плавно приземлялись и заезжали в ангар.

Когда мы остановились, пилот вышел из кабины и улыбнулся, увидев меня:

– Вижу, вы счастливы, так?

– Весьма счастлив, капитан! Это, определённо, способ путешествовать с комфортом!

– Ну, – засмеялся он, – позвольте мне открыть дверь, и вы сможете сообщить об этом приёмной комиссии! Вы не сможете уйти, пока Агрокультура вас не досмотрит, но кто-то из них уже в пути.

– Моей приёмной комиссии? – я поглядел в окно справа, но никого не увидел, и только когда пилот начал открывать люк, я вспомнил, что у самолётов дверь слева.

Выглянув в окно слева, я пробормотал про себя «Дерьмо!». Здесь была не только Мэрилин, но и Харлан, Анна Ли и мальчики! И они все собираются поглядеть, как старый добрый Карл Бакмэн сползает по трапу с полутора бутылками внутри! Делать нечего – оставалось только принять наглый вид.

Я надел свой пиджак, схватил бутылку в одну руку, а портфель в другую, и, не спотыкаясь, добрался до ступенек. Яркое гавайское солнце почти ослепило меня, когда я добрался до двери, так что прежде, чем выйти, я нашарил свои солнечные очки. Остановившись наверху, я развёл руки в стороны:

– Чествуйте героя-победителя!

Подошёл человек в униформе, улыбаясь. При нём был умопомрачительный бигль в жилетке. Я передал ему декларацию, уверяющую, что при мне нету фруктов, овощей, почвы, семян или животных. Он проглядел её, а затем сказал:

– Ну, Киллер, есть у него что-нибудь?

Бигль принялся обнюхивать меня и мой портфель.

– Киллер? Это Киллер? – спросил я.

– А он что, не внушает ужас? – с улыбкой ответил его хозяин.

– Разве что котятам.

Киллер не смог уличить меня в нарушении закона, так что я был пропущен и снова помахал всем.

– Да он пьян! – заметил Харлан.

– Карлинг! Ты выпил! – пожаловалась Мэрилин.

Я лишь усмехнулся, подходя ближе.

– Это всего одна бутылочка, дорогая. Да и к ней я едва прикоснулся!

Харлан рассмеялся, даже продолжая глазеть во все глаза на самолёт. Мэрилин не находила в этом ничего смешного:

– Одна? У тебя было две бутылки шампанского!!

– Ну, уж одну-то я ещё не закончил. Вот, хочешь выпить? – я протянул ей бутылку. – Давай, это хорошая штука!

Мэрилин недоверчиво глядела на меня, пока Анна Ли не засмеялась и не сказала:

– Давай, я поведу.

Мэрилин застонала, мрачно глянув на меня, а затем подняла бутылку к губам и глотнула. Она вернула бутылку мне, а я, отхлебнув, передал её Харлану.

Харлан поглядел на этикетку и покачал головой. Затем сделал приличный глоток и спросил:

– Ладно, откуда это? Чем ты, чёрт побери, таким занимаешься? – он вскарабкался на борт Gulfstream и огляделся, а затем вернулся. – Невероятно! Да что ты такое делаешь, что останавливается в Royal Hawaiian и летаешь на таких?

Я поглядел на Мэрилин, которая делала ещё один глоток.

– Ну, давай, расскажи им. Не нужно больше скрывать, – она вручила мне бутылку.

Я пожал плечами и отхлебнул.

֫– Ладно, давай, – я полез в карман и, вытащив визитницу, вручил Харлану одну визитку.

Тот поглядел на неё, затем на моё улыбающееся лицо, а затем снова на карточку.

– Президент и генеральный исполнительный директор Бакмэн Гроуп, Частная Собственность и Капитал? Что это, чёрт возьми?

– Я же говорил вам, что работаю в инвестиционной компании, верно? Так вот оно. Я владелец компании. Я Бакмэн из Бакмэн Гроуп.

Харлан и Анна Ли оба пару секунд глядели на меня. Я сделал ещё глоток шампанского и передал бутылку Мэрилин, хрюкнув, когда Чарли попытался её забрать. Его мать отодвинула бутылку подальше, сделала новый глоток и отдала бутылку Харлану.

– Вот, приканчивай.

Харлан допил бутылку, и мы положили её на заднее сидение Линкольна.

– Итак, ты богат, верно? Что бы там ни было, а деньжата у тебя водятся. Так или иначе, что за частная собственность и капитал?

Я прислонился к машине.

– Возвращаемся к гостинице, на обратном пути мы всё объясним.

– Ты всё объяснишь, – сказала Мэрилин. – Я понятия не имею, чем ты занимаешься. Чёрт, я только в прошлом году узнала, что у тебя вообще есть деньги!

– Эй, я никогда не врал тебе. Я просто не говорил тебе всего. Это другое, – запротестовал я.

– Неважно! Короче, едем, и ты объяснишь им всё. Может, они поймут это лучше меня.

Конечно, я ничего не успел объяснить за те пять минут, что мы ехали до Royal Hawaiian. Мальчишки стали возиться, а судя по запаху, исходящему от Роско, ему нужно было поменять подгузник. Мы внесли их внутрь и потратили десять минут, устраивая их. У меня возник соблазн открыть ещё одну бутылку вина, но я решил, что если сделаю – это отключусь. Наконец, когда мальчики заснули в своих кроватках, Харлан потребовал объяснений:

– Итак, что за Бакмэн Гроуп и что за частная собственность?

У меня ушло 10 минут на то, чтобы объяснить Бакминстерам, что такое частная собственность и капитал; похоже, они оба понимали концепцию. Суть Бакмэн Гроуп они, похоже, тоже уяснили, хотя затем Харлан задал неизбежный вопрос:

– Ну ладно, а откуда ты взял деньги, чтобы начать всё это? Это деньги семьи?

– Определённо, нет, – покачал я головой. – Во-первых, в моей семье никогда не было таких, как я. Во-вторых, фактически, я – паршивая овца семейства. Я и пенни от них не получил. Я их не видел со своей свадьбы, а это была моя первая встреча с ними за много лет. Кроме моей сестры, конечно же. С ней я близок, но и только.

– Но почему? – спросила Анна Ли. – Что не так с твоей семьёй?

Я с улыбкой покачал головой.

– Я ещё не настолько выпил, чтобы начать рассказывать о моей семье. Нет, поверьте моим словам – я от них ни монетки не взял. Я достал деньги старомодным способом – заработал их. У меня был брокерский счёт ещё с 13 лет, и я очень, очень хорош в торговле акциями. К тому времени, как я пошёл в колледж, мне даже не нужна была стипендия – я вполне мог платить за обучение сам, если бы захотел.

Харлан вытаращил глаза. Он, конечно, был патриотом, как и любой, но в Армию по большей части пошёл из-за стипендии КПОЗ.

– Но зачем ты тогда взял стипендию КПОЗ? – спросил он.

– А почему нет? Я в любом случае хотел идти в армию, даже если всего на пару лет. Я отдал армии 4 с половиной года, своё колено и 17 живых десантников. Они не могут сказать, я не стоил своих денег.

– Так, а сколько ты стоишь?

– А ты сколько стоишь, Харлан? Вообще-то это не тот вопрос, который люди задают. Миллионы. Если Бакмэн Гроуп будет работать хорошо, то и миллиарды. Вот почему я ничего не говорил. Люди начинают странно вести меня, когда узнают, что у тебя есть большие деньги.

– Миллиарды?! – хором воскликнули Мэрилин и Харлан. Анна Ли просто смотрела, раскрыв рот.

– Полагаю, в течение 10 лет, – ухмыльнулся я своей жене. – Просто подумай об этом в следующий раз, как захочешь убить меня. Чем больше ты протерпишь, тем больше наследства получишь!

– Порой я думаю, что это будет того стоить! – она показала мне язык.

– Раньше ты не так говорила, – я поиграл бровями.

Она показала язык снова.

– Так что ты там такое подписал? – спросил Харлан.

Я покачал головой.

– В данный момент это конфиденциально. Через пару лет, когда компания сделает публичные продажи, я смогу тебе сказать, но прямо сейчас – нет. Я лишь скажу, что ухватил очень, очень жирный куш!

– Хух, – он поразмыслил пару секунд. – Так значит, кто-нибудь может купить и эту группу?

– Прости, но мы очень тесно связаны. У меня четверо партнёров, и каждый из них заплатил по четверти миллиона. Но я тебе этого, конечно же, не говорил, а ты не слышал. Возможно, в один прекрасный день мы, возможно, сами захотим себя продать. Если это произойдёт, я дам тебе знать.

– Чувак, – закатил глаза Харлан, – я никогда не был знаком с миллионером, не говоря уже о миллиардерах.

– Миллиардера ты и не знаешь! – усмехнулся я. – Дай мне 10 лет, и у меня будет миллиард и больше.

– Невероятно!

– Послушай, я всё тот же парень, который надирал зад Оранжевой Армии. Я не собираюсь покупать поместья по всему миру. В следующий раз, когда будешь на материке, просто спланируй заранее визит к нам в Мэриленд на пару дней, и всё увидишь сам. Да, мы строим дом, но это просто загородное ранчо. У нас нет лакеев или шофёром. Обещаю тебе, ничего не изменилось. Мы устроим на заднем дворе барбекю – как и все обычные люди.

Харлан закатил глаза,

– Может, не надо? Мы же не хотим поджечь всё, как в Файеттвилле!

– О, чёрт, нет! Это всё была вина Мэрилин! – моя жена показала нам обоим по среднему пальцу, когда мы вспоминали наше последнее барбекю, прошлым летом перед моим отъездом в Гондурас.

Мэрилин вышла на задний балкон и споткнулась о гриль, рассыпав повсюду горящие угли. Мы с Харланом были вынуждены подскочить и потушить пламя единственной вещью, которая была под рукой – своим пивом!

Всё как я и говорил раньше. То, что связано с Мэрилин и едой – имеет тенденцию оборачиваться катастрофой. В этом отношении её возможности просто безграничны!