С чистого листа главы 1-99

Глава 88. Известность

В июле 1986-го моя счастливая анонимная жизнь подошла к концу. Думаю, мне следовало этого ожидать, но сам я об этом никогда не задумывался. Это мой просчет, конечно, но я никогда не продумывал такого.

Я оказался на обложке журнала Fortune.

Если бы я просто сидел и считал денежки, никто бы обо мне и не узнал. Но нет же, я позволил своим друзьям, и тем, кому доверял, убедить себя стать бизнесменом, так что вина за это полностью лежит на мне.

Я должен был догадываться. Когда становишься успешным, люди хотят знать о тебе, и кто-нибудь начинает писать о тебе в газетах и журналах. В моем случае в Fortune решили написать статью о венчурном капитале и бизнесе частного капитала. Ну, именно этим и был наш бизнес, и мы были одной из небольших, но более успешных компаний в этой области. Наверное, это было неизбежно, что подобное случится рано или поздно, и лучше, что в газетах пишут об успехе, нежели о банкротстве.

Оглядываясь назад, мы поняли, что пресса впервые узнала о нас, когда мы оказались в списке желаемых инвесторов Майкрософт незадолго до их первичного предложения. Мы были указаны, как владельцы 6 % доли компании. К июлю вышел такой же список от Adobe Systems, и мы там тоже были. Нас уже до этого указывали в списке от Autodesk годом ранее, но нас самих тогда об этом никто не спросил. Три технологические компании раскрутились за год, с одним и тем же мелким и неизвестным инвестором частного капитала? Не слишком похоже на совпадение!

Мы в некоторой степени готовились к таким поворотам. Мы подготовили небольшие биографии всех пяти принципалов в компании, и для различных списков инвесторов, так же, как и для комиссии по ценным бумагам. Мы ограничились лишь профессиональной квалификацией и историей, и это было довольно пресно.

«Мистер Бакмэн выпустился из Политехнического Института Ренсселера в 1977-м году, и после этого четыре года отслужил в Армии Соединенных Штатов…» – примерно вот так. Мы проработали такие досье для всех нас.

Сначала Мелиссе позвонили из нью-йоркского офиса Fortune и запросили ответ и помощь в написании статьи о венчурном капитале и бизнесе частного капитала. Когда я спросил ее, почему она согласилась, ее ответом было следующее:

– Они в любом случае напишут статью. Хотите, чтобы они написали, что Бакмэн Групп неотзывчивы и скрытны?

Я скривил гримасу, но согласился с ней. В Голливуде говорят, что плохая публичность – это ее отсутствие, но это не очень подходило нам. В ответ от нас требовалась краткая история компании, и мы сообразили милую пресную историю, подтверждающие наши инвестиции в недавние первичные предложения. Больше я об этом не заботился. Я думал, что они сфокусируются на громких именах вроде Сэнд Хилл Роуд, например, Кляйнере Перкинсе или Секвойя Кэпитал, ну, возможно, еще на парочке нью-йоркских или бостонских фирмах. В лучшем случае нас удостоили бы одного параграфа где-нибудь на последних строчках.

Вышло немного не так. Они не объяснили, почему, но указали именно три крупные технологические компании подряд, благодаря котором о нас узнали. Мы-то им их не выдавали. Мы просто владели частью трех самых горячих предложений года. Кто мы такие? Откуда мы такие взялись? Как мы работаем?

И Мелисса, и Джон сошлись на том, что нам следует сотрудничать. Если не держать историю под своим контролем, то это может сделать кто-то другой, причем, не из лучших побуждений. Я не смог придраться к такой логике. Так что я просто напомнил, что нам нельзя говорить о сделках, о которых не следует знать, или выдавать конфиденциальную информацию. Вся связь должна проходить только с кем-то из нас пятерых.

Репортер появился чуть раньше десяти утра в среду. Мисси предупредила нас всех, что он прибудет утром, но я не сильно заботился на этот счет. В девять его еще не было, так что я решил, что как приедет – так приедет, и ушел на совещание с Джейком-младшим и парой юристов и бухгалтеров в своем офисе. В десять ко мне постучал Джон и вошел без ожидания реакции. Он застал нас за столом для совещаний, и мы дружно подняли головы, когда он вошел.

– Парни, быстрее! Босс пришел! Займитесь чем-нибудь! – крикнул я, поднял какие-то из бумаг и начал ими шелестеть. Мы так уже подшучивали над Джоном, так что все тоже подхватили бумаги и начали ими шуметь.

Джон повернулся к человеку, стоящему позади него, и сказал:

– Вот видите, что мне тут приходится терпеть? Вы уверены, что хотите кого-либо здесь интервьюировать?

Послышался приятный смех, и высокий, стройный мужчина вышел вперед Джона и вошел в офис.

– Пожалуй, попробую.

– На ваш страх и риск! – Джон подошел ближе, и сказал: – Карл, это Джофф Колвин из журнала Fortune. Веди себя достойно, или я расскажу Мэрилин.

Я положил бумаги на стол и поднялся. Обойдя стол, я подал руку.

– Мистер Колвин, добро пожаловать в Бакмэн Групп, – я повернулся к остальным. – Мы закончим с этим позже, но основную суть вы поняли. Соберитесь и за работу. Джейк, останься пока что здесь.

Джейк кивнул, наклонился к остальным, и они начали бормотать о чем-то. Я снова повернулся к Колвину. Почему-то он выглядел знакомым, хоть я и не был уверен. А потом вспомнил. Через какие-то тридцать лет или чуть больше он станет одним из главных редакторов Fortune, узнаваемой фигурой в бизнесе – и облысеет!

– Буду вести себя корректно. Он же и вправду расскажет! Чем можем вам помочь, мистер Колвин!

– Зовите меня Джофф. Кто такая Мэрилин?

– Я Карл. Мэрилин – это моя жена, и она уже убеждена, что мне еще нельзя играть с другими ребятами. Если Джон меня сдаст – я труп, – Джейк подошел ко мне, пока остальные собирали бумаги, и я представил его.

– Это Джейк Эйзенштейн-младший, наш вице-президент управления. Уверен, вы захотите обсудить вашу статью и с ним. Он на самом деле многое здесь решает.

– Обязательно пообщаюсь с ним, но, наверное, позже, – мягко ответил он.

Он не отступил, по крайней мере, пока что.

– На этой ноте, я, наверное, пойду и заработаю себе на хлеб. Рад знакомству с вами, мистер Колвин, – Джейк пожал ему руку и вышел, оставив меня с репортером наедине.

Я пригласил его в угол своего офиса, где у меня стоял диван и пара мягких кресел вокруг кофейного столика. Когда мы получили новый офис, я позаботился о том, чтобы у нас было рабочее место (стол для конференций), и для общения, помимо моего стола. Я мог встречать гостей с комфортом, если это необходимо. Я знал достаточно о Колвине, чтобы понять, что он очень умный малый, и мне не нужно было обострять.

– Как ваша поездка? Вижу, вы смогли нас найти, – начал я.

– Да, со временем. Мне сообщили, что ваша компания находится в Балтиморе, но, вижу, это не так? – сказал он.

– Не совсем так. Мы в округе Балтимор, а не в городе. Мы приблизительно в сорока минутах от центра.

– Итак, что же побудило вас создать компанию здесь?

– Очень просто. Мы все здесь живем. Вся моя команда из северного пригорода Балтимора, включая меня. Я живу даже дальше от города, так что мы открыли офис здесь в качестве компромисса.

– Балтимор – не то, что приходит на ум при упоминании венчурного капитала, – ответил он.

Я пожал плечами.

– Деньги изменчивы, как и идеи. Сотню лет назад вы могли бы быть правы. А теперь с каждым днем мир становится все теснее. Связь становится легче и дешевле. Как мы будем коммуницировать сотню лет спустя? Мы могли бы находиться в любой точке планеты и моментально связываться, даже не задумываясь о расстояниях.

– Так вы думаете, что в будущем мы все будем разделены и разбросаны по всей планете?

Я покачал головой.

– Вряд ли. Во-первых, исторически сложилось, что в долгосрочной перспективе будет разрастающаяся урбанизация. Где-нибудь в начале двадцать первого века большинство людей на планете будет проживать в городских зонах. Мы не разделяемся, а собираемся. Во-вторых, всегда будет существовать потребность встретиться с кем-нибудь за чашечкой кофе на ужин и обменяться идеями и веяниями. В этом аспекте мы находимся в невыгодном положении, но это очень приятное место для проживания.

Колвин был умным, начитанным и четко излагающим мысли собеседником, что неудивительно для журналиста высшего уровня. Мы некоторое время поговорили о будущих направлениях, и затем я спросил:

– Итак, Джофф, что привело вас в Хирфорд?

– Это вы и Бакмэн Групп. Я начал писать статью о лице венчурного капитала и частного инвестирования в развитых регионах, и в последние несколько лет всплывали вы и ваша компания. И я здесь, чтобы разобраться, почему, – ответил он.

– Ну, мы были бы рады пообщаться с вами на этот счет, но вы понимаете, что я не могу обсуждать нынешние или будущие сделки. Мы подписали договоры о неразглашении, и все такое. Но я представлю вас людям, которые на самом деле вершат здесь дела.

– Я понимаю это так, что это вы вершите дела. Все-таки на двери ваше имя.

Великолепно! Я просто отмахнулся на это и улыбнулся.

– Никто не может того, что вы приписываете мне. У меня есть несколько партнеров, и это командное дело, – я встал и добавил: – Позволь мне показать вам все.

Колвин поднялся, и я вывел его из своего офиса вниз по коридору. Я указал на дверь Джона, и сказал:

– Вы уже знакомы с Джоном. Он наш председатель совета, и один из назначенных старших.

– У вас их несколько?

– Номер два – это Джейк Эйзенштейн. Он наш казначей, – дверь офиса Джейка была открыта, и располагалась напротив офиса Джона. Когда мы заглянули внутрь, он смотрел на нас и почесывал затылок, правда, делал он это средним пальцем.

– Джейк не только старый, но еще и ворчливый, – я прошел дальше по коридору, и остановился у двери Мисси. Она была открыта, но я все равно постучал по косяку.

– Да-да? – ответила она, выглядывая из-за экрана компьютера.

Я вошел внутрь вместе с Колвином.

– Мелисса, я бы хотел представить тебе Джоффа Колвина из Fortune. Джофф, это Мелисса Талмадж, наш вице-президент по вложениям. Мелисса частенько имеет дело с вещами, касающихся Уолл Стрит.

Мисси поднялась и обошла свой стол.

– Здравствуйте. Добро пожаловать. Кажется, я уже общалась или с вами, или с вашим редактором раз или два.

– С обоими, в сущности. Сперва со мной, затем с ним.

– Ну, как вижу, вы точно добрались. Быстро нас нашли?

Он кивнул.

– Да, но я не знал, что вы настолько далеко от Балтимора.

Я добавил:

– Он перепутал город с округом.

Мисси улыбнулась и легонько пожала плечами.

– Да, это не совсем одно и то же. Вы сюда ехали?

– Вообще, я летел, но не знаю, хорошая ли это была идея. Должно быть, до аэропорта отсюда не меньше часа

Она кивнула.

– Если мне нужно в Нью-Йорк я обычно сажусь на Метролайнер от станции Пенн а затем беру или кэб, или лимузин в Манхэттэне. Таким образом в аэропорт просто не нужно, – я кивнул в подтверждение.

В прошлой жизни я частенько катался на поездах от Олбани до Нью-Йорка, а затем из Нью-Йорка до Балтимора. Я думал, что это сто очков вперед давало и автобусу, и самолетам.

– Я обязательно это учту, – ответил Колвин. – Что побудило вас работать именно здесь? Я думал, что бизнес-квартал – это центр Балтимора.

– Да, в какой-то мере так и есть, хотя очень многие выехали из города. Просто, это, мы все из районов Тоусон и Тимониум, и мы не хотели работать в городе. Когда мы только начали, Карл строил дом где-то в глуши, так что мы пошли на компромисс и оказались здесь. Да и аренда офиса намного ниже, кстати, – она перевела взгляд на меня и спросила: – Ты его всем представил?

– Да, хотя Джейка-младшего только мимоходом.

– Почему бы нам всем вместе не пообедать? Мы можем зайти в Чертово Колесо, – сказала она.

Я глянул на Колвина, он кивнул.

– Неплохо, как по мне. Сообщите остальным. Не думаю, что кто-то что-то уже запланировал на сегодня.

Она покачала головой.

– Ничего серьезного на этой неделе, но следующая неделя полностью забита. Мне нужно на пару дней поехать в город, а вы с Джейком-младшим летите на западное побережье.

– Подойди к нам во время обеда, и мы подтянемся, – и я сопроводил Колвина обратно в свой офис, и мы сели там. – Ладно, давай! – сказал я, начиная интервью.

До самого обеда Колвин задавал мне разнообразные вопросы по поводу наших сделок с технологической троицей. Он также интересовался, почему я отправлюсь на запад. На этот вопрос я отказался отвечать, поскольку планировалась встреча с компаниями, которых мы озвучить еще не могли. Отказ он воспринял тактично.

После полудня Мелисса просунула голову в дверь и сообщила, что все собираются в ближайший ресторан на обед, так что я поднялся и мы последовали за ними. Джофф ехал со мной, остальные же следовали за мамочкиным минивэном Мелиссы. Чертово Колесо на самом деле был больше в стороне Парктона, но все же хороший местный ресторанчик со множеством привычной еды, а их пироги были первоклассны.

За ланчем нас всех опросили на тему того, как мы впервые собрались вместе, и какова наша история. И тогда же после ланча я перебросил его на Джона, и дал ему пообщаться с каждым. Следующий день прошел примерно так же, только еще появился фотограф, который запечатлел каждого из нас по отдельности, и сделал еще несколько групповых фото. Единственный беспокойный момент был в среду после полудня, когда Колвин спросил, могу ли я познакомить его с Мэрилин. Я засомневался, а он же добавил:

– Вы знаете, познакомиться с вашей женой и детьми, узнать немного подноготной, и подобное.

Это было всего пару лет назад, но от мысли, что мои дети снова окажутся у всех на виду, у меня кровь застыла в жилах. Я ответил медленно, но четко.

– Я понимаю, что в какой-то степени я могу стоить внимания прессы, и частично моя жена тоже, но дети – нет. Они несовершеннолетние, и как я понимаю закон, их нельзя фотографировать или упоминать по имени без получения моего разрешения на это, и это разрешение я не дам. Не хочу причинять неудобств, но этот момент не обсуждается. Это ясно, или мне пригласить адвоката?

– Понимаю вас, сэр.

Я с благодарностью кивнул.

– Благодарю вас, но у меня есть свои причины.

Номер вышел месяц спустя. Я знаю это, потому что Мелисса вернулась с обеда с целой пачкой журналов. Она зашла в мой офис с широченной ухмылкой.

– Карл, могу я получить твой автограф? – она положила один журнал на мой стол, и я уставился на него.

Я думал, что мы можем быть там частью рекламы, максимум – один параграф рядом с темой частного капитала. Но моя фотография была на обложке, где я сидел на краю своего стола в хорошем сером костюме, закинув ногу на ногу. Обложка была подписана: «Новое Лицо Венчурного Капитала».

– О, Боже правый! – вскричал я.

– Вы знамениты, босс!

– Ты уволена! Это все ты виновата! Ты и Джон. Иди скажи ему, что он тоже уволен! Вы все уволены!

Мисси только хохотнула над этим и оставила копию на моем столе. Можно было слышать гомон по всем офису, когда все начали читать статью.

Я ничего не мог поделать. Это словно наблюдать, как машина разбивается на гонке. Не стоит на это смотреть, но глаз не оторвать. Я знал, что у меня полно работы, но все-таки мне нужно было это прочесть. Я поднялся и закрыл дверь в свой офис.

Первое, что сказал мне Карл Бакмэн, когда я представился, это «Представить не могу, почему кто-то может захотеть читать обо мне. Я, наверное, скучнейший человек на планете!»

Едва ли.

Бакмэн, 30 лет, Президент и управляющий Бакмэн Групп, практически неизвестной компании частного акционерного капитала. По крайней мере до тех пор, пока их не нашли капиталисты из трех крупнейших и наиболее известных технологических компаний последнего десятилетия. Теперь же они имеют владение и места в совете трех самых быстро развивающихся технологических компаний в Америке – Microsoft, Adobe и Autodesk, и они только начали.

Компания является детищем Карла Бакмэна, одного из самых таинственных и талантливых личностей за последние годы. В индустрии, которая полна бухгалтеров и юристов, он не является ни одним из них. Его личная история даже интереснее, чем история компании. Комбинация триумфов и трагедий, он один из необычнейших людей, которые всколыхнули Уолл Стрит.

Я задумался, закрасить ли это маркером, но потом пришел к выводу, что лучше замазать краской. И задался вопросом, сработает ли сигнализация, если я подожгу журнал. Но я продолжил чтение.

Физически Бакмэн чуть ниже 180 сантиметров ростом, крепкого и жилистого телосложения. Нос однозначно был сломан и не был окончательно вправлен. Он в отличной форме; каждое утро он уделяет час упражнениям и подъему гирь. Говорит он баритоном с легкой хрипотцой, и у него есть легкий южный акцент. Обычно он вежлив и красноречив, но это непостоянно. Когда я спросил, возможно ли познакомиться с его женой и детьми в целях предоставить более подробную историю, атмосфера в комнате резко застыла, и мне было доходчиво сказано, что детей трогать нельзя ни в коем случае. «А не то!» Бакмэн сверхъестественно защищает свою семью. И у него есть весомая причина для этого, но об этом позже.

[Заметка редакции: Fortune не публикует фотографии или имена несовершеннолетних без разрешения родителя или опекуна]

Осталось только дождаться, когда Мэрилин это прочтет! До конца жизни будет припоминать!

Похоже, что статья переключалась между частями о моей личной жизни и обсуждениями, что происходит в компании. Мистер Колвин явно постарался все разузнать. У него были цитаты и от Билла Гейтса, и от Джона Уорнока из Adobe о том, что я давал им, помимо средств.

Типичным параграфом было подобное:

Когда Гейтс спросил, почему Microsoft стоит принять вложение от относительно неизвестной компании, Бакмэн прямо ответил: – Из-за меня. Все, с кем вы будете иметь дело дальше – будут либо юристом, либо бухгалтером. Я единственный, кто действительно понимает, что вы делаете». Затем, при заключении сделки, после подписания всех бумаг, Бакмэн бесплатно вручил Гейтсу код для создания системы DOS, очень популярной системы для создания загрузочных меню, который он сам написал в свободное время. Код был практически без изменений встроен в DOS 2 и последующие версии. Система, позволяющая обычному пользователю создавать системы меню, была признана в Microsoft настолько же ценной, как и средства, вложенные Бакмэном.

Я только фыркнул на это. Единственное, что я сделал, так это указал Биллу, который писал недружелюбный к пользователю код, что этим нужно будет пользоваться не только технарям. Это сильно отличалось от моей первой попытки, когда мне нужно было этим пользоваться для Домов Лефлер и нашей сети. Итак, статья продолжалась.

То, что он мог такое сотворить, неудивительно для тех, кто его знает. Карл Бакмэн многими считается одаренным математиком. В 14 лет он принял участие в научной конференции в своей средней школе. Вместо одного из учителей его советником был профессор колледжа штата Тоусон, и в результате две его работы были опубликованы. В 16 лет он проводил по полдня в том же колледже. В 17 он читал прощальную речь. В 21 год он получил докторскую степень в Политехническом институте Ренсселара. Его советник, доктор Джон Райнбург, объяснил, что наработки Бакмэна предоставили теоретическую подоплеку для развития компьютерных сетей. Также Райнбург сообщил, что с ним связывались и Массачусетский Технологический Институт, и Стэнфорд с предложениями места для Бакмэна после его выпуска.

Любопытно! Джон Райнбург никогда не говорил мне ни о каких предложениях, хотя, возможно, что он сообщил им, что я уже занят.

А затем он отошел от всего. Когда он закончил старшую школу, он отказался от всех направлений, кроме одного. Он поступил в корпус подготовки офицеров запаса. Бакмэн часто добавлял, что в его семье есть традиция служить в армии еще с войны 1812 года. Каждое поколение воспитывало солдат или моряков, и теперь настал его черед. Даже больше, вместо того, чтобы поступить в войска связи, где его навыки математика пригодились бы больше всего, он прошел курс подготовки по прыжкам с парашютом и артиллерийской стрельбы, и поступил в элитную 82-ю Воздушную часть как офицер воздушной артиллерии.

По всем отзывам, Бакмэн был таким же успешным офицером, как и математиком. После трех лет он уже командовал батареей, которая считалась лучшей в части, и был повышен в звании дважды, причем оба раза это было раньше, чем ожидалось. Затем, на своей последней миссии, которая теперь под грифом Совершенно Секретно, он получил Бронзовую Звезду, что очень необычно для мирного времени, и был серьезно ранен, что послужило причиной его ухода из армии. У него до сих пор осталась травма, которая распухает к концу дня, и ему уже требуется трость. Никто никогда не слышал, чтобы он на это жаловался.

Как Колвин вообще узнал об этом? Ему что, удалось заполучить копию формы 201 моего послужного списка?

Когда мы спросили, как было получено первоначальное финансирование, Бакмэн казался оробевшим, а Джон Штайнер, Председатель Совета Бакмэн Групп, рассмеялся. Большинство остальных принципалов тоже засмеялось. По словам Бакмэна и Штайнера, все началось с драки на школьном дворе в его тринадцатый день рождения, когда трое хулиганов попытались отобрать у него деньги на обед. Когда драка закончилась, Бакмэн получил фингал, а хулиганы с увечьями оказались в больнице. Смеялись по двум связанным между собой причинам – что Карла Бакмэна можно запугать, и что трое нападавших думали, что смогут его побить. Среди своих друзей Бакмэн считается бесстрашным и смертельно опасным. У него есть несколько черных поясов по различным боевым искусствам.

Бакмэн отделался фингалом, но этим все не обошлось. Его арестовали и отчислили из школы. Тогда же он познакомился со Штайнером, который тогда был адвокатом его отца. Как они оба сообщили, ссылаясь друг на друга, они убедили полицию провести расследование, обвинения снять, восстановить Бакмэна в школе, хулиганов арестовать, а вишенкой на торте был поданный на них иск за побои. Он получил пятнадцать тысяч долларов за свои старания, и сразу же начал инвестировать в рынок. К 18 годам он стал миллионером.

Там же была и часть про создание компании, которую мы обсуждали за обедом.

Бакмэн создал Бакмэн Групп с помощью тех, кого он называет своим советом. Первым членом группы является Джон Штайнер, который изначально помог ему обзавестись деньгами. Второй и третий участники – это Мелисса Талмадж, его биржевик, и Джейк Эйзенштейн-старший, его бухгалтер. Самым новым членом команды стал сын Эйзенштейна, Джейк Эйзенштейн-младший, налоговый юрист, который недавно закончил юридический факультет и работал в бухгалтерской конторе отца.

– Никто из нас понятия не имел, что мы делаем, – комментирует Бакмэн за обедом со всеми в местном ресторане. – Джейк-младший был зелен и амбициозен, я только уволился из армии и без идей, старшие тоже никогда ничем подобным не занимались. Думаю, что у нас получилось, потому что мы не знали, что получиться не может.

– Карл по-настоящему верный, и это приятное ощущение. Заставляет хотеть оправдать эту веру, – сказала Талмадж. – Я не подходила ни по каким меркам. Я была биржевиком, даже больше продавцом, а Карлу нужен был биржевой аналитик. И он решил, что я подхожу.

Все остальные, включая самого Бакмэна, закивали, и добавили, что Талмадж отрабатывает свою зарплату с самого первого дня. Последние действия компании, такие, как создание и продвижение финансовых резервов для инвестиций завершились успешно только благодаря ее стараниям.

В статье было больше лести. Я ни на йоту не был таким интересным, каким меня увидел Колвин. Но некоторые отрывки были удивительно болезненными.

Если общественная жизнь Карла Бакмэна является чередой успехов, сперва в учебе, дальше в службе и затем в финансах, в его личной жизни все совсем не так гладко. Так быть не должно.

Старшему сыну семьи среднего класса в богатом пригороде северного Балтимора, Карлу Бакмэну была уготовано подобное будущее. Но это только так кажется. Его мать была ледяной и недобросовестной женщиной, привязанная к его младшему брату. Его отец был слабым человеком, любящим жену больше, чем своих детей. Его младший брат, Хэмилтон, страдал параноидальной шизофренией и зациклился на уничтожении Карла. Только его младшая сестра Сюзанна была в какой-то степени нормальной, а ее единственной целью было выжить и сбежать из семьи.

У матери Бакмэна была идеализированная мечта сделать сына корпоративным служакой с подробным планом действий. Жизнь Карла была расписана с самого его рождения – школа, где следовало учиться, колледж Лиги Плюща, который надлежало закончить, девушка, на которой надо было жениться, место, чтобы работать и даже дом, чтобы жить. Успехи Бакмэна не значили для его родителей ничего, потому что это были не те успехи, которых от него ждали. Он восстал, достигнув намного большего.

Хуже всего был любимчик, психованный братец. Чем старше становился Хэмилтон, тем более агрессивным и опасным он становился по отношению к Карлу. В 16 лет Карл жил, запирая имущество на ключ, и ночевал взаперти, просто, чтобы выжить. А позже родители решили вопрос, выгнав проблемного сына – Карла! Он переехал на съемную квартиру и содержал себя сам на доходы от вложений.

Если у Бакмэна и есть постоянство в жизни, так это только в лице его жены Мэрилин. Они познакомились на первом курсе на студенческой вечеринке, где, по словам присутствовавших там, он выиграл ее в конкурсе выпивки. Несмотря ни на что, с тех пор они были вместе. Они поженились в 1978-м году почти сразу после выпуска. Мэрилин была не той, на ком хотели женить его родители. Спустя пару недель после свадьбы они тайно отреклись от него.

В 1983 все достигло своего апогея. Уволившись из армии и проживая в Мэриленде, он создал Бакмэн Групп. Внезапно за его женой началось преследование, ее машину попортили, а затем подожгли. После попытки поджога их загородного домика Бакмэн подключил охрану и отправил семью в тайное место. Сам же он остался дома и держал наготове служебный пистолет. При расследовании полиция опросила почти сотню человек, друзей, коллег, семью, даже знакомых со старшей школы и бывших подруг. Ничего.

Как выяснилось потом, это был его брат. Хэмилтон вломился в дом Карла с четырнадцатисантиметровым охотничьим ножом, практически коротким мечом, с озвученным намерением убить Мэрилин и их сына. Вместо этого он застал Карла и напал на него. Карлу пришлось выстрелить и убить собственного брата на своей кухне. Судебная экспертиза определила причастность Хэмилтона к предыдущим нападениям. Это было признано самозащитой, но это еще не все. Его мать попала в больницу вскоре после этого. Родители развелись и попытались настроить свою дочь Сюзанну друг против друга и против Карла. Сюзанна, работавшая медсестрой в местной больнице Джона Хопкинса, была вынуждена бежать, и ныне работает в Калифорнии в неуточненной больнице.

Я сообщил Колвину, что она работает в Сан-Франциско. Незачем ему за ней гоняться. Я наводил справки о ней через охранную контору, но пускай она живет своей жизнью. Судя по отчетам, она говорит, что она сирота.

Я дважды прочел статью, стеная каждый раз. Мой день был полностью убит! Я взял свой чемодан и вышел. Если мне повезет, то Мэрилин не выйдет до почтового ящика, и не увидит журнал. Я выписывал Fortune, еще будучи подростком. Она никогда его не читала, но, думаю, этот номер бы прочла.

Я задержался на выходе из офиса, когда полдюжины человек попросили подписать их копии. Большинство я подписал «А ну работать! Карл Бакмэн», что вызвало смех. Джон окончательно добил мой день, сказав, что купит рамку и повесит номер журнала в ней. То, что нужно!

Когда я добрался домой, все выглядело, как обычно, но почтовый ящик уже был пуст. Чарли носился по заднему двору, прыгая в бассейн и вылезая из него, и Пышка тоже с лаем носилась и ныряла. Я не увидел Мэрилин, что необычно, но застал ее в доме, сидящей у кухонного стола, посматривая за сыном сквозь заднюю дверь и попивая кофе из чашки. Близняшки посапывали в тюрьме.

Моя копия Fortune лежала на столе, и была открыта на главной статье. Статья начиналась с нашего группового фото, где мы собрались перед моим столом и смеялись. Мэрилин посмотрела на меня и улыбнулась:

– Ты знаменит!

– Лучше бы я был неизвестен, – ответил я.

– Удачи с этим! – она вернулась к чтению, а потом подняла глаза и добавила: – Следи за сыном. А я хочу побольше о тебе узнать.

Я хмыкнул и положил чемодан. Затем я вышел через заднюю дверь к бассейну. Пышка моментально начала довольно лаять и взмыла по ступенькам у неглубокого края.

– О, черт! НЕТ!

Собака рванулась в мою сторону и попыталась заскочить на меня, когда же я оттолкнул ее, она в ответ начала энергично отряхиваться. Она весила не больше пятнадцати килограмм, но еще примерно столько же воды было в ее шерсти. Мой костюм однозначно отправится в чистку. Я почесал ее голову, и она вновь побежала к бассейну и запрыгнула в него. Чарли, не вылезая, помахал мне рукой и поздоровался.

Я помахал в ответ и вернулся в дом.

– Однажды нам надо бы изобрести сушилку для собак. В один конец запихиваешь мокрую Пышку после бассейна, и через пять минут из другого выходит сухая и пушистая Пышка.

Мэрилин улыбнулась мне.

– Я и не знала, что ты такой чудесный, – она поддразнила меня, постукивая пальцем по статье.

Я пробурчал что-то и пошел в спальню переодеться. Дочки еще спали. Я швырнул свой теперь мокрый пиджак и брюки к вещам для химчистки, и натянул плавательные шорты и спортивную майку, затем босиком прошелся обратно на кухню. Может, мне тоже стоит окунуться пару раз.

– С каких пор ты решаешь, с кем мне говорить, а с кем – нет? – спросила меня жена.

– А? Ты о чем?

Она помахала журналом.

– С каких это пор ты решаешь, могу ли я разговаривать с репортером?

– Что? Это было не про тебя, а про детей!

– Стоило у меня спросить!

В этот момент на кухню зашел Чарли, на линолеум с него капала вода. Я оглянулся и увидел Пышку спящей на лужайке.

– Деретесь-ругаетесь? Круто! – сказал он.

Я посмотрел на Мэрилин и просто закатил глаза. Она с легким смешком хмыкнула и сказала:

– Нет, не ругаемся. Займись своим.

– Хочешь подраться? Я покажу тебе драку! – сказал я, сжав руку в кулак и махая им в воздухе.

– Хочу подраться! – Чарли подошел и тоже сжал кулак, и со смехом попробовал меня ударить с разворота.

Я остановил удар кулаком, затем немного вытянулся вперед и ткнул его в нос. Он отскочил на несколько сантиметров, и побежал из комнаты до арки.

– Давай драться! – я сжал оба кулака и начал наступать, когда он крикнул: – Не поймаешь! – и со смехом и визгом побежал по коридору.

Дети! Я вернулся к Мэрилин и обхватил ее руками.

– Хочешь побороться?

– Нет!

– Уверена? Я слышал, после драки примирительный секс ох как хорош!

– От тебя больше проблем, чем толку! Думаю, настрою детей против тебя, посмотрим, как ты с этим справишься!

Чарли вернулся с криком:

– Не поймааешь! Не поймааешь!

Мэрилин оттолкнулась от меня и попыталась остановить сына.

– Если ты разбудишь сестер, то я тебя поймаю!

Я направился наружу.

– Пойду окунусь. Тебе бы стоило надеть тот тонкий купальник и присоединиться.

Девочки начали шуметь. Мэрилин ответила:

– Мечтай!

Я посмеялся и вышел, она же направилась к близняшкам. Чарли был выставлен наружу минутой спустя, и он прыгнул обратно в бассейн. Пышка продолжала спать на лужайке. Наверное, Чарли совсем ее загонял. Я стянул майку и прыгнул бомбочкой рядом с сыном, затем проплыл пару кругов, пока он смеялся и пытался меня удержать. Мы еще поплавали, и в следующий раз, как я увидел собаку, она лежала на спине, задрав все лапы, и, почесываясь, храпела. Чарли действительно ее загонял!

На ужин были гамбургеры на гриле, девочки ели порезанное мясо без булок, а мы с женой и сыном ели чизбургеры со всем прилагающимся. Девочки все вымазались в кетчупе и жире, и я предложил просто закинуть их в бассейн, на что Мэрилин обозвала меня варваром и унесла их в ванную.

– Пап, а что такое варвар? – спросил Чарли.

Я засмеялся.

– Полагаю, это я. Тебе лучше стоит спросить об этом у матери, – я еще посмеялся, когда он убежал за Мэрилин.

Момент спустя я услышал его тонкий голосок:

– Мам… – и я опять расхохотался.

Я еще немного поплавал, затем зашел в дом и открыл бутылку Пино Гриджо, и вынес ее вместе с парой бокалов наружу. Мэрилин в то время искала в бельевой чистые пижамы для близняшек, а я, держа вино и бокалы, головой указал в сторону заднего двора.

– Сперва уложу детей спать, – ответила она.

Двадцать минут спустя она вышла через заднюю дверь и рухнула рядом со мной на шезлонге.

– Напомни мне, почему я хотела детей? – сказала она.

Я хихикнул и налил ей бокал вина.

– Ничем не могу помочь. Я просто хотел тебя. А вот ты уже хотела детей!

– Ты бесполезен! – она взяла бокал и добавила: – Спасибочки!

– Что ты сказала Чарли про варваров?

Мэрилин расхохоталась так, что пролила немного вина.

– Если о варварах – то он один за целое племя сойдет! Жду не дождусь, когда он пойдет в школу – тогда его не будет весь ден ь, а не только по утрам.

Я взглянул на нее и заметил пятно от вина на ее футболке.

– Ты пролила вино. Снимай футболку.

Мэрилин закатила глаза.

– Забудь! У тебя явно есть задние мысли! Один раз я на это повелась, и смотри, что получилось! – я просто улыбнулся и наполнил ее бокал. После этого она выпила еще и добавила: – Нет, нет, нет! Этого не будет! Ты просто пытаешься меня напоить и сделать все то, что захочешь!

Я посмотрел на нее с самым невинным выражением, и просто разинул рот. Я наливал ей еще, и когда бутылка закончилась, я зашел в дом и открыл еще одну.

Мэрилин вытянула бокал для долива.

– Знаешь, это не сработает, – сказала она.

– Что не сработает?

– Напоить меня и думать, что я возбужусь!

– Даже не думал! – я не мог не посмеяться, потому что то, как она говорила, уже значило, что она пьяна и возбуждена одновременно! – Я в шоке, что ты так обо мне думаешь! – я налил вина в свой бокал. – Ты уверена, что не хочешь снять футболку? А вдруг еще прольешь?

Она фыркнула и отпила еще вина, но затем поднялась в шезлонге. Поставив бокал, она стянула с себя футболку и отбросила ее на стол. После чего она снова взяла бокал и откинулась в шезлонге. Она заметила, что я наблюдаю за ней, и сказала:

– Никаких мыслей! Тут жарко!

– Как скажешь, милая. А что насчет шорт?

– Не настолько жарко! – последовал ответ.

Я просто пожал плечами. Пятью минутами спустя она уже расстегивала и снимала шорты, оставшись только в трусиках и бюстгальтере. Она кинула на меня обвиняющий взор и добавила:

– Все еще жарко! Не выдумывай! – она допила вино и я налил ей еще.

– Я ничего не говорил – невинно бросил я и посмотрел на часы. Было почти восемь вечера, и, хоть еще было светло, дети уже были в кровати. Я искоса посмотрел на Мэрилин. Занятия со мной по утрам принесли ей море пользы. У нее была пара растяжек, но это не так страшно, и в целом она была стройной и подтянутой. Ее шрам у бикини почти исчез, а что осталось, было скрыто нижним бельем. На ней было «ежедневное» белье, но это выглядело тоже очень неплохо. Я чувствовал, как мой член твердеет при взгляде на нее. И потом я заметил, что она смотрит в мою сторону, и на ее лице блуждала призрачная улыбка.

– Знаешь, если все еще жарко, ты можешь окунуться в бассейн, – сказал я.

– Если я уйду переодеваться, то дети проснутся.

– Иди купаться так.

Мэрилин улыбнулась про себя, и потом добавила:

– Я не могу так! Это неправильно.

– Я никому не скажу.

Она снова улыбнулась и поднялась в шезлонге.

– Тут правда жарко! – она встала и пошла в сторону бассейна.

Я стянул с себя майку и через пару секунд последовал за ней.

Мэрилин пыталась от меня уплыть в сторону глубокого края, но она знала, что я прямо за ней, и не слишком пыталась. Я плыл за ней, и, в конце концов, начал загонять ее на мелкий край. Затем я поймал ее в ловушку у края бассейна, вытянув руки так, что она оказались прямо передо мной.

– Не думаю, что на самом деле так жарко, – сказал я.

– Думаешь?

– Я думаю, что жаркая здесь ты! – я вытянул руку и расстегнул застежку ее бюстгальтера, снял его и отбросил на край бассейна.

Затем я стянул ее трусики. Их я не поймал, но я не хотел тогда тратить время на это. Следующими оказались уже мои трусы, они болтали вокруг моей левой ноги, но хотя бы не уплыли.

Мэрилин опустила руки, раздвинула губы своей киски и направила меня внутрь, когда я прижался ближе. Я одним движением полностью вошел внутрь, и она заскулила, когда я вышел. Затем она обхватила мою шею руками и подняла ноги, чтобы обхватить ими мою талию, и я начал трахать ее у края бассейна. Если жесткая плитка и впивалась в Мэрилин, она не подавала вида. Из-за всего сопротивления воды и позиции я не мог полностью вдолбить ей, но волн мы наделали, прежде чем я заполнил ее киску своей спермой, и затем вытолкнул ее в окружающую нас воду.

Моя жена счастливо вздохнула, когда мы потом прижались друг к другу.

– Знаешь, недолго нам так развлекаться осталось!

– Э?

Она кивнула в сторону дома.

– Однажды мы оглянемся туда, и увидим кого-нибудь смотрящего в ответ!

Я улыбнулся от этой мысли.

– Еще один хороший повод уезжать отдыхать без детей. Думаю, мы скоро поедем на Багамы.

– Без детей?

– Кто же мы без них? – поддразнил я.

– Где белье?

Я помог Мэрилин выбраться из бассейна и отвел ее к лужайке, где еще оставалось расстеленным полотенце. Я подтолкнул ее на полотенце, затем она перевернулась лицом вниз, расставив ноги. Я встал сзади нее, снова вошел в нее, и начал двигаться. Я шептал ей в ухо:

– Думаю, нам стоит взять те два вечерних платья, которые тебе взяли. Может, посмотрим еще парочку.

Мэрилин издала стон и начала двигаться ко мне. Звуки наших хлюпающих тел только усиливались в ночной тишине. Громче были только ее выкрики:

– Трахни меня! Трахни! – и мой хрип.

Когда я начал шептать ей, как я буду трахать ее в задницу на пляже, это нас обоих довело до точки, и я снова спустил. Мы рухнули друг на друга, и лежали, пока не смогли перевести дыхание.

– Мне позвонить Тейлор и забронировать недельку, пока Чарли не пошел в школу? – спросил я.

Я сел прямо и затем только смог подняться. Мэрилин взяла меня за руку и тоже поднялась. Она поцеловала меня и хихикнула:

– А то!

Я побродил вокруг бассейна и собрал нашу одежду. Мэрилин спросила, озираясь вокруг:

– Где мое белье?

Я осмотрелся. Я уже нашел ее мокрый бюстгальтер, но трусиков не было.

– Может, в бассейне? Утром поищешь.

– Ну а если они забьются в фильтре?

– Еще один повод плавать голышом, – я взял ее за руку и повел от бассейна. – Утром разберемся.