С чистого листа главы 1-99

Глава 84. Прогресс

Джон подменил меня в январе и вел себя, как и полагается строгому дяде. Как бы я ни пытался казаться обыкновенным провинциальным отцом, я уже им не был. Я был мультимиллионером, и с нашими темпами роста я уже мог претендовать на звание самого богатого человека в Балтиморе на ближайшие десять, а то и пятнадцать лет. Нужно было уже соответствовать образу, и задуматься о безопасности. А что, если следующий безумец, на которого мы натолкнемся, захочет похитить Мэрилин или Чарли? Я гнал от себя эти мысли, но мне это не удалось. Слишком много дерьма уже произошло, так что я снова встретился с главой охранной компании, чьими услугами мы уже воспользовались ранее.

Часть вопросов решалась просто. Поскольку я не собирался просто жить под замком, я мог бы поставить хотя бы забор вокруг участка. Въезд я перестроил таким образом, что сперва нужно было заехать через дальние от дома ворота, затем развернуться к дому. Хорошей новостью оказалось, что, поскольку в Мэриленде относительно тепло в любое время года, поэтому подрядчик мог установить забор даже зимой. А плохая новость – представляете, сколько могут стоить почти полтора километра забора? Даже самый дешевый забор из гальванизированной стали стоил бешеных денег, а нечто более крепкое и декоративное стоило целого состояния! Я предложил ему своего будущего первенца-мальчика, но подрядчик лишь рассмеялся и отклонил предложение. Этого явно не хватало!

Я также переделал дом. По всей внешней стороне дома был кирпичный фасад, и я заменил все окна на пуленепробиваемое стекло, и все двери заменил на стальные. А еще установил профессионального качества сигнализацию. Конечно, в дом все еще было возможно вломиться, но для этого уже пришлось бы изрядно потрудиться.

Я настоял на том, чтобы с нами жили вооруженные охранники, и приобрел небольшой участок на противоположной стороне дороги. Если это действительно понадобится, то я мог поставить там неприметную будку для охраны. Мы также условились, что Мэрилин будут продолжать охранять в поездках. Тогда я еще точно не решил, что буду делать, когда Чарли и еще один (или несколько) ребенок пойдут в школу. О том, что кто-либо может преследовать лично меня, я не переживал.

Мы не были в полной безопасности – это в принципе невозможно. Этого было достаточно, чтобы уберечься от обычного взломщика или похитителя. Чтобы забраться в дом, нужно уже быть профессионалом, и в любом случае требовало времени. Конечно, если профессионал заберется внутрь – это уже другая история. Пока что это было лучшее, до чего мы смогли додуматься – укрепиться, но держать ухо востро. Ведь даже Тайная Служба не может полностью обезопасить кого-либо, и лучшее, что мы могли сделать – поднять планку настолько, чтобы плохие парни не захотели соваться.

Буквально пару недель спустя после нашего возвращения у Мэрилин уже был весьма заметный живот, и ближайший год или даже больше можно было и не надеяться, что она снова влезет хотя бы в одно из купленных ей платьев. Любопытно для меня было то, что Мэрилин сказала, что через пару недель, ближе к концу февраля ей снова нужно показаться у акушера на ультразвуковое обследование. Я не сильно переживал на этот счет. До этого Мэрилин не проходила ультразвук, но это было в 1982 в маленькой клинике на севере Нью-Йорка. А сейчас на дворе 1984 и это уже относительно большой город.

Мэрилин была взволнована по этому поводу, и хотела, чтобы я поехал с ней.

– Мы узнаем, кто у нас будет – мальчик или девочка! Кого бы ты хотел, мальчика или девочку?

– Чтобы было по десять пальцев на руках и ногах, милая. А остальное не имеет значения, – я просто хотел здорового ребенка.

– Неинтересно с тобой! Кого бы ты все-таки хотел?

Я улыбнулся ей.

– Конечно же, мальчика! Девочки противные! У них вошки водятся!

Она высунула язык и, фыркнув, надула щеки.

– Я передам своей будущей дочери, что ее отец ужасный человек!

Я подавил смешок.

– Народ требует правды!

Чарли вообще не думал о том, кто у него будет. Ему было всего два с половиной года, и даже притом, что Мэрилин сказала ему, что у него будет братик или сестренка, это просто не запомнилось. Признаться, думаю, примерно в том же возрасте моя мать тоже говорила мне такое, и я тоже этого не запомнил. Если бы я знал, я бы утопил его еще младенцем и сберег бы кучу нервов!

И вот в последнюю пятницу февраля, двадцать четвертого числа 1984 года я обнаружил, что везу Мэрилин к врачу в Кокисвилль. Далее мы сидели с ней в окружении других беременных женщин, что доставило нам массу неудобств. В какой-то момент я даже прилег на нее и спросил, могу ли я сказать, что ее муж не смог приехать и что она приехала с другом. В ответ Мэрилин погрозила мне пальцем и довольно прямо, чтобы я «вел себя достойно».

Наконец пришла очередь Мэрилин. Появилась медсестра и пригласила ее пройти в кабинет. Затем она повернулась ко мне:

– Вы хотите тоже зайти?

Одно дело, когда я нахожусь в постели с женщиной, и совсем другое ощущение, когда она в акушерском кресле! Я нервно сглотнул и пробурчал:

– Ээээ… эммм… нет, наверное. Я подожду здесь.

Медсестра ухмыльнулась мне и увела Мэрилин по коридору. Мне тогда показалось, что все женщины в зале ожидания пялились на меня и догадывались, что я хотел пойти с ними.

Спустя двадцать минут медсестра вернулась одна.

– Мистер Бакмэн? Не могли бы вы пройти со мной? Доктор хотел бы видеть вас вместе с вашей женой.

Это полностью выбило меня из колеи! Доктора никогда не вызывают мужей пациенток, если только не случилось чего-либо страшного!

– Что случилось? Мэрилин в порядке?

– Ваша жена в порядке, мистер Бакмэн. Просто пройдемте со мной, доктор хочет с вами поговорить.

Это просто значило, что произошло нечто настолько ужасное, что об этом не принято говорить на людях! Мне никогда в жизни не было так страшно, как когда я шел по этому коридору. Медсестра открыла дверь кабинета и жестом пригласила меня войти. Моя жена лежала там на кушетке, а не в кресле, с раздвинутыми ногами и накрытая покрывалом. Она с улыбкой смотрела на меня.

– Что случилось? – выпалил я.

– Ничего не случилось, мистер Бакмэн, ваша жена в порядке, – ответила доктор Харрингтон.

Она была женщиной средних лет с волевым лицом и приятной улыбкой.

– Тогда в чем дело?

Доктор закатила глаза, вероятно, такие реакции для нее – частая ситуация. Мэрилин ответила:

– Ну, я подумала, что ты, наверное, хотел бы тоже посмотреть!

– Вот как… – я глубоко вдохнул, – Я уже испугался… ну да ладно. Да, хорошо, давай посмотрим.

– Звучит не слишком-то уверенно, – проворчала она.

– Нет-нет, все в порядке. Давай глянем.

Она лишь немного смягчилась, так что я придвинулся ближе к ней и взял ее за руку, когда доктор начала процедуру. Оборудование для ультразвука располагалось на тележке с колесами. Доктор нажала на несколько кнопок, включился лучевой катодный монитор, затем она помыла руки и спрыснула немного геля на датчик. А потом она сняла покрывало с Мэрилин, и приложила плоский конец датчика к ее раздутому животу.

Мэрилин подскочила от контакта. Она покраснела и сказала:

– Холодно!

Доктор Харрингтон засмеялась и сказала:

– Мы храним оборудование в холодильнике вместе со стетоскопами. Он сейчас нагреется.

Затем доктор начала водить датчиком по животу, и по экрану начали двигаться призрачные черные и белые образы.

– Ну, начали!

За всю свою жизнь я ума не могу приложить, как кто-либо может в этом всем разбираться. То же и с рентгеном, это для меня просто черное, белое и мутные оттенки серого, и ничего из этого не похоже на то, что я видел в учебниках по биологии когда-либо. В микроскопе, впрочем, я тоже ничего не различаю.

Доктор продолжала что-то говорить, что-то сама себе, а что-то Мэрилин. Я не обращал особого внимания на все это, просто стоял рядом с Мэрилин и держал ее руку. Я вслушался, только когда услышал от доктора:

– А вот это уже интересно! Только посмотрите на это!

Что?!

– Посмотреть на что? – переспросил я.

Я просто глазел на экран, и видел там только серые и белые пятна.

– Ваши дети.

Я онемел на пару мгновений, и только затем смог из себя выдавить:

– Простите?

Мэрилин ухмылялась во все зубы.

– Близнецы!

Доктор Харрингтон снова улыбнулась, и, продолжая держать датчик у живота Мэрилин, показала своей свободной рукой на экране.

– Вот одна голова, а вот и вторая.

Я не поверил своим глазам.

– Бог ты мой!

Я почти не услышал, как Мэрилин спросила:

– Мальчики или девочки!

– Девочки!

– Господи Иисусе! – воскликнул я.

Теперь уже Мэрилин держала мои онемевшие пальцы. Я просто в ужасе смотрел на монитор!

– Что-то не так? – спросила доктор, глядя на меня с беспокойством.

– Карл? Что с тобой? – повторила Мэрилин.

Я окинул их взглядом, сначала доктора, затем и Мэрилин.

– Близняшки? Вы точно уверены?

Доктор улыбнулась и кивнула.

– Ну, мы не сможем сказать точно до июля, но я бы предположила это на 90 %.

– Близняшки…? – внезапно голова моя опустела.

Медсестра подхватила стул и поставила его за мной. Я глубоко вдохнул и снова посмотрел на жену.

– Разве это не замечательно? – выпалила она.

Замечательно?! Это катастрофа! Все, о чем я мог думать тогда, это о том, какой была Мэгги в подростковом возрасте, и что было бы, если бы таких было сразу двое. Да, я знал, что Чарли и Паркер не были похожи, и понимал, что эти девочки не были бы как Мэгги, но все же! Мэгги не была дурным ребенком, но не очень радует, когда ваша дочь знает всех участковых в округе в лицо!

– Ты знаешь, что происходит, когда близняшки подрастают, ведь так? – спросил ее я.

Мэрилин улыбалась.

– Ну скажи мне, что?

– Две близняшки-подростка! Мэрилин, за что ты со мной так? Ладно, с одной проблем хватит, так тут двое!

– Вот вы гад! – доктор с медсестрой посмеялись надо мной, а Мэрилин с негодованием зашипела.

А потом она оживилась еще больше.

– Тогда жди, в следующий раз будут тройняшки! Раз, два, три!

Я хлопнул себя по лбу и издал тихий стон.

– Это арифметическая прогрессия – один, два, три, четыре. А если это будет геометрическая?! Один, два…четыре…восемь?! Боже, Мэрилин! Мы разводимся!

– Мэрилин просто усмехнулась, а доктор фыркнула и закатила глаза.

Я просто сидел там, качая головой, до конца обследования. Мэрилин была в восторге от идеи близняшек, а я просто качал головой, не веря до конца в это. В какой-то момент она вообще почти раздулась от счастья, и я спросил:

– А кто тогда отец? В семье Бакмэнов никогда не было близнецов!

– Вот ты ублюдок! – засмеялась она. – У Лефлеров были.

– Да? А еще вы женились на двоюродных братьях с сестрами!

За это она снова показала мне язык и фыркнула.

– Это все твои! – она обняла меня. – Это так волнующе!

– Древнее китайское проклятие – живи же в волнующие времена!

– А ты просто ворчун!

– Поехали, – я посадил Мэрилин в машину и поехал, но не в сторону дома Таскера и Тессы, чтобы забрать Чарли, а прямиком в дилерский центр Dodge в Тимониум.

– Куда мы едем? – спросила меня жена.

– Увидишь, – я заехал на парковку и припарковался перед выставочным залом.

– Выходи, – сказал я. Она спросила:

– Что мы здесь делаем?

Я улыбнулся.

– Ты действительно веришь, что сможешь уместить Чарли вместе с близнецами в свою карликовую машинку? Тебе уже нужно нечто побольше.

– Но мне нравится моя Тойота, – запротестовала она.

Я кивнул. Ей действительно нравилась ее Тойота, но давным-давно, после того, как она впервые села в Dodge Caravan – она прямо таки влюбилась в минивэны, и следующие тридцать с лишним лет покупала только их, даже когда дети потом выросли.

– Просто попробуй. Тебе понадобится место.

Мы вошли внутрь, где на нас почти набросилась стая жадных волков. Ну, по крайней мере, один точно был. Он окинул взглядом живот Мэрилин (который был намного больше, чем просто живот беременной!) и широко заулыбался. У себя в уме он уже прикидывал, на что потратит свои комиссионные!

Если говорить честно – когда компания Chrysler выпустила первый минивэн в середине 80-х годов – это был прорыв в сфере маркетинга. Это был универсальный автомобиль для рожденных после бэби-бума, которые в упор не хотели, чтобы их видели в машинах их родителей. Собранные по принципу автомобиля, они были удобными и просторными, легко управлялись, не были запредельно дорогими, и отлично справлялись с тем, что от них требовалось. Chrysler только пару месяцев назад начали продавать их, и ни у кого больше не было ничего подобного. В последующие тридцать лет мы, наверное, опробовали каждый из имеющихся типов минивэнов, и Chrysler в общем всегда были на уровне выше среднего. Они изобрели их, и весьма доступно показали, чем они могут быть, и что могут.

Мы уговорили Мэрилин опробовать тест-драйв, и, как я и предполагал, ей понравилось. Ей понравилось, что минивэн управлялся как автомобиль, а не как типичный грузовик. Тогда я попросил представителя показать нам какую-нибудь более продвинутую модель со всеми наворотами и побрякушками. Этот парень уже чуть ли ни истекал слюной к тому моменту. Я подписал бумаги, и он разве что от этого не кончил в штаны.

Оттуда мы поехали к Таскеру с Тессой, где наш сын терроризировал Тессу. Баки было уже почти шесть лет. Он уже был в школе в первом классе! Находясь в одном комнате с двумя беременными женщинами, я страдал от переизбытка эстрогена в воздухе. Тесса также, как и Мэрилин, воодушевилась тем, что у нас будут близнецы. Я задумался, как долго она будет радоваться, когда мы начнем просить «Тетю Тессу» и «Дядю Таскера» посидеть с детьми.

И так неспешно жизнь возвращалась в свое обычное русло. Я не знал, насколько обычным будет вот это «обычное» с двумя близнецами на подступах, но катастрофа моей семьи уже потихоньку покидала мои мысли. О нас уже не писали в газетах, я мог выбираться куда-либо с Мэрилин или Чарли без переживаний, что кто-то будет показывать на меня пальцем и шептаться за спиной, и уже не боялся, что репортеры станут меня выискивать. Что напоминает о том, что семья Бакмэнов основательно развалилась. Мои родители в разводе, мама винит во всем меня, и Сьюзи не разговаривала со мной с самого времени стрельбы. Она прислала мне письмо с извинениями за все доставленные неприятности (полагаю, она имела ввиду приглашение на выпускной), где также сообщила, что нашла работу в клинике Майо, и просила, чтобы я не искал ее. Отец? Кто бы мог подумать? Я убил его сына, и кроме как через адвокатов, он со мной не разговаривал. Вот же пиздец!

У Тасков снова родился сын, и родился он в пятницу, двадцатого апреля 1984 года. Я помню этот день, потому что мне пришлось присматривать за Баки пару часов. Он был уже дома после школы, потому что в тот день было учительское собрание, и Таскер позвонил мне в офис сразу после обеда. У Тессы были схватки, никому из их родителей дозвониться не удалось, как и до Мэрилин (ушла за продуктами), и он спросил, не мог бы я подъехать и присмотреть за Баки, пока кто-нибудь еще не приедет? Я посмеялся и согласился, после чего покинул офис. От Хирфорда до их дома было меньше пятнадцати минут.

Баки открыл мне дверь, когда я только подходил к их дому; наверное, он видел меня из окна гостиной.

– Привет, дядя Карл! Мама сказала, что ты будешь тут, пока бабушка с дедушкой не приедут!

– Да, мне так же сказали. Как дела, Баки?

– Хорошо.

– А мама с папой где? – обе машины Тасков на дорожке у дома, то есть они были еще дома.

– Они наверху. Они сказали, что им надо будет уехать, а мне нужно остаться здесь с тобой. Бабушка с дедушкой тоже поедут.

Он не выглядели сильно обеспокоенным. Я задумался, как много он понял из того, что происходит. Я был примерно того же возраста, когда родилась Сьюзи, но это прошло не так спокойно. Роды начались посреди ночи, уже после того, как мы с Хэмилтоном уснули, а, проснувшись утром, я увидел, что родители уехали, а с нами сидит сосед. Тогда мне было всего пять с половиной, я испугался и начал плакать. Баки же казался намного спокойнее, а может, это было так просто потому, что он не спал.

– Классно. Мы просто полентяйничаем, пока бабушка с дедушкой не вернутся. – я не знал, чьи именно родители сейчас подразумевались, но я был знаком с обеими парами, и с Баки все было бы в порядке.

Я услышал топот наверху лестницы, и появились родители Баки, впереди, охая, ковыляла Тесса, за ней следовал Такер, который нес небольшой чемодан. Он был намного спокойнее в этот раз, нежели во время рождения первенца. Он увидел меня и улыбнулся:

– Отлично! Огромное спасибо!

– Все в порядке, ребята. Мы с Баки просто развлечемся. Выпьем виски, поиграем в покер, посмотрим непристойных фильмов и скурим парочку сигар. Ну, вы знаете, мужские посиделки.

– Да-а, мужские посиделки! – вторил мне Баки.

Таскер заухмылялся. Тессе было не так смешно.

– Мужские посиделки?! Я ненавижу тебя, Карл! – она повернулась к Таскеру, – И тебя ненавижу. Я ненавижу всех мужчин. Ты меня теперь и пальцем не тронешь! – и после очередного стона Тесса направилась к двери.

Таскер только ухмыльнулся.

– Разве она этого не говорила до этого? – тихо спросил я.

– Я все слышала! И в этот раз я серьезно! – крикнула она.

– Дядя Карл, а что такое непристойный фильм? – спросил у меня Баки.

Он был слишком сообразителен.

– Это фильмы про свиней на ферме. Забудь, – ответил я.

– Ненавижу мужчин! – повторила Тесса, направляясь к выходу.

Таскер просто посмеялся, покачал головой и сопроводил жену наружу. Мы с Баки помахали им рукой из окна.

Ну, виски мы не пили, в покер не играли, фильмов не смотрели и сигар не курили. Вместо этого мы попили молока с шоколадным печеньем и поиграли в войнушку картами, которые нашел Баки. Бабушка с дедушкой оказались родителями Тессы, которые узнали обо всем первыми и отправились на спасение своего внука. Баки с гордым видом сообщил им, что у нас были «мужские посиделки», что изрядно их повеселило. Они остались с ним, а я отправился домой, чтобы передать Мэрилин хорошие новости.

Мы навестили крещение Картера Генри, названного в честь обоих дедов, в церкви Святого Павла, которую в нашем детстве посещала Тесса. Это было весьма неловко, поскольку в той же церкви были и мои родители, хоть и сидели они в другом ряду. Мой отец заплакал, увидев нас с Чарли и явно беременную Мэрилин, и неотрывно смотрел на нас, когда мы шли по проходу. Мэрилин разнервничалась, взяла Чарли на руки, крепко вцепилась в него, оставаясь позади меня. Она не допускала никого из них в свою семью! Благо, мама терпеть не может устраивать сцены, поэтому обошлось без срывов посреди церкви. Я слышал от Джона Штайнера, что она теперь регулярно посещает психиатра и принимает лекарства.

Еще одно интересное событие произошло в апреле. Я стал филантропом! Это случилось, когда я разбирался с налогами, которые мне нужно выплачивать раз в квартал. На самом деле, для этого я привлек бухгалтера из старой фирмы Джейка, поскольку при моем уровне дохода самая последняя вещь, которой я хотел – так это запороть налоговые выплаты. Он как раз изучал документы в офисе, и добавил, что я мог бы позволить себе увеличить вклады в благотворительность, учитывая, как это влияет на налоговую нагрузку. Когда я уточнил, сколько, по его мнению, я мог бы добавить, он призадумался, и потом сообщил:

– Ну, сотни тысяч было бы достаточно, может, даже больше.

Я ошарашенно осел. Сотню тысяч? Почти столько я заработал в свой самый успешный год. Не то, что бы я был скупердяем, я уже перечислял несколько сотен местному пожарному участку каждый год, вспоминая, как Мэрилин чуть не спалила наш дом в Файеттвилле, и я регулярно давал пожертвования в фонд Красного Креста и фонд Единого Пути, но это был несколько другой уровень важности. Я схватил телефон и позвонил Джейку Младшему для подтверждения.

Он вошел в дверь и спросил:

– Что случилось?

– Скажи ему то же, что только что сказал мне, – сказал я бухгалтеру.

Этот малый бросил на меня непонимающий взгляд, затем повернулся к Джейку и сказал:

– Ну, я только что сообщил мистеру Бакмэну, что при его уровне дохода увеличение объема пожертвований может положительно сказаться на уровне налоговой нагрузке.

Джейк кивнул и пожал плечами, затем повернулся обратно ко мне.

– И? И что такого?

– Назови ему сумму, которую мне озвучил! – добавил я.

– Сотня тысяч была бы вполне приемлемой суммой, и большие суммы тоже бы приветствовались, – добавил бухгалтер.

Джейк снова посмотрел на меня и повторил:

– И что такого?

Я уставился на него.

– Сотня тысяч долларов?! Вы серьезно? За что мне нужно отдавать сотню тысяч?

Джейк закатил глаза, потом взял стул и сел.

– Ох, блин! Хорошо, давай проще. Сколько ты отдаешь сейчас?

До этого я регулярно отдавал местным пожарным-добровольцам по двадцать пять или пятьдесят долларов в год, семьдесят пять или сотню на исследования, и бойскауты с Красным Крестом тоже всегда получали свое. В некоторые годы это било по бюджету, особенно после мирового экономического кризиса, но я всегда что-то отдавал. Мэрилин жертвовала по двадцать долларов в свою церковь каждую неделю, и думаю, что она продолжает жертвовать и сейчас. В последний раз я добавил по нулю в большинство из фондов. Я выделил, сколько я пожертвовал за прошлый год.

Он посмотрел на меня пару секунд, и потом сказал:

– И это все? Ты настоящий жмот, Карл!

– Что?!

– Карл, ты же знаешь, что пожертвования вычитаются из налога, да? Все, что ты отдаешь на благотворительность снижает твой общий доход, тем самым снижая твою налоговую нагрузку на тот же процент, на какой и начисляется налог. Если бы ты был в высшей налоговой категории, то ты бы платил по 50 %-ной ставке. Итого ты бы отдавал сотню тысяч на благотворительность, и это бы равнялось отдаче только пятидесяти тысяч.

– Я еще и не в высшей налоговой категории? – это же сколько денег нужно получать, чтобы там оказаться?

– И да, и нет. Большинство твоих доходов имеется в виде дивидендов, поскольку большинство твоих денег инвестированы, поэтому ты платишь 20 % налогов. И все же пожертвования сокращают твой доход на некий процент. Тебе бы стоило определиться с суммой и отдавать уже ее.

– А, это как своего рода бизнес!

– Именно, черт! Относись к этому как к бизнесу. Определись, сколько ты хочешь отдавать и кому, и проверь, чтобы квитанции поступали.

– И еще не раздавай по мелочам, кстати, – добавил бухгалтер, который и затеял этот разговор. Я с интересом повернулся к нему. – Предположим, что ты хочешь перевести деньги на изучение сердечно-сосудистых заболеваний. Ты принесешь больше пользы в долгосрочной перспективе, если выберешь один благотворительный фонд для этого, и будешь переводить всю сумму им, чем если переводить по немного в несколько фондов.

– Ага, – думаю, это имело смысл.

Джейк ухмыльнулся.

– Возможно, ты за это даже что-то получишь.

– Например? Бесплатную пересадку сердца? – переспросил я.

– Нет, но, например, если ты будешь переводить деньги симфоническому оркестру Балтимора. Пожертвуй достаточно, и, возможно, они будут присылать сезонные билеты, хм-м?

Я остановил его. Улыбаясь, я ответил:

– Вообще, я не против оркестра хотя бы иногда. Я подумаю над этим, – я повернулся обратно к бухгалтеру. – Одну сотню тысяч?

– Стоило бы попробовать так в этом году, а через полгода потом посмотреть, что получилось.

– Что-нибудь еще? – спросил Джейк, поднимаясь со стула. – Или я могу вернуться к работе, чтобы тебе было, что жертвовать?

– Пожалуй, да. Думаю, что в этом году деньги мне еще понадобятся, – сказал я ему.

– Вот как? И как много?

– Вероятно, что пару миллионов.

Джейк навострил уши.

– Даже так?

Я кивнул.

– Думаю, что да. Слушай, пару лет назад, когда мы с Мэрилин впервые побывали на Багамах после моего увольнения из армии, я сказал ей, что мы когда-нибудь могли бы купить похожее местечко. И так мы начали со временем шутить на эту тему, и я сказал, что, если мой оборот поднимется до сотни миллионов, то я сделаю это. Потом я не слишком об этом задумывался, но затем мы открыли эту компанию, и дела у нас идут. Думаю, к концу года мы же как раз подойдем к этой точке, не так ли?

– Возможно, что даже больше. Мы еще не включили стоимость твоих инвестиций в этого Майкла Делла – он действительно того стоит? Когда-то ты говорил никогда не покупать компании по аппаратному обеспечению! Так зачем покупать этого парня, который именно ее и строит?

Я кивнул. Я только-только услышал имя Делла от Билла Гейтса, который не хотел в него вкладываться, но вложиться захотел я сразу же, как услышал о нем. Я совершил быструю поездку в Остин и продвинул планы Делла как минимум на год вперед с помощью небольшого, но благоразумного вложения.

– Поверь мне на этот счет. Он строит не компанию по аппаратному обеспечению. Он строит новый вид системы производства. Он как Генри Форд сотню лет назад. Ты не будешь вкладываться в машину, ты будешь вкладываться в человека, который изобрел сборочный конвейер. Майкл Делл собирается изобрести совершенно новый способ покупки компьютеров.

– Как скажешь. – Джейк пожал плечами.

Сумма, которую мы вложили, была сильно меньше миллиона, и теперь мы владеем пятой частью от всей компании. Десять лет спустя этот кусочек стоил бы миллионы.

– Так что там насчет Багам?

– Так вот, я сказал Мэрилин, что мы купим местечко для отдыха, когда я дойду до сотни миллионов. Тогда я наполовину шутил, но, раз уж я пришел к этому, то мы уже серьезнее об этом думаем. Нужно решить, как это сделать.

– Уже выбрал место?

Был уже мой черед пожимать плечами.

– Может быть. Я еще не начал узнавать цены или что-то подобное, но последнее место, где мы были, было новым и в поисках покупателя. Я могу это узнать.

Джейк снова поднялся.

– Ладно, сделай пару звонков и узнай цену. Я же поговорю с Джейком и Мелиссой и выясню, как это сделать. Однако, сразу предупрежу, что выводить столько денег повлияет на твою долю как владельца. Не сильно, но на пару процентов точно.

– На налоги это тоже повлияет, – добавил бухгалтер.

Я понимающе кивнул. Если бы у нас была компания стоимостью в сто миллионов, и я бы владел 90 % от всей компании, тогда бы я стоил девяносто миллионов. Однако, если бы я взял десять миллионов из своей доли, и потратил бы их – тогда бы компания стоила уже только девяносто миллионов, и моей долей было бы восемьдесят миллионов, что означало бы, что я тогда бы владел только 88 % компании.

– Это наверняка изменится в будущем в любом случае. Твой сын и Мисси все еще говорят о создании инвестиционного резерва, и введении в них денег со стороны, используя таким образом деньги и других людей для вложений, а не только наших.

Джейк кивнул.

– Он определенно амбициозен. Что ты думаешь на этот счет?

– Я знаю, что такое возможно и другие таким образом зарабатывают. Никаких моральных возражений против этого не имею. Я бы предложил попробовать сначала небольшой объем, и посмотреть, что из этого получится. Если сработает, то мы можем это повторить уже с большим объемом. Что думаешь?

– Согласен. Если он облажается, то я его придержу, пока ты будешь его за это колотить.

– Тогда стоит ему сообщить, чтобы он подготовил и предоставил план на следующем совещании. Они с Мисси тогда же могут и решить, куда мне вложиться.

Джейк кивнул и ушел из кабинета, весело насвистывая. Я бы хотел в ближайшее время еще устроить встречу и с Джейком-младшим и обсудить его идеи по расширению компании. Я представлял, как открытие компании для сторонних вкладчиков могло сделать меня еще богаче, и разрастить компанию еще быстрее. Если бы я владел 90 % миллиардной компании – я бы стоил девятьсот миллионов; а владея 70 % двухмиллиардной компании – то миллиард и четыреста тысяч. Мне нужно было посовещаться с Мисси и выяснить, как крупные инвестиционные компании это проворачивали.

Той ночью я сказал Мэрилин, что нам нужно пожертвовать часть денег. Она была в восторге. Она хотела отдать все католической церкви! Я сразу же отклонил эту идею. Это были мои деньги, а не ее, и я не был ни капли таким же религиозным, как она. Если она хотела каждую неделю класть сотню в тарелку для подаяний вместо двадцатки, то ладно. Это получалось пять тысяч в год. И ни в коем случае я не отдам им сотню тысяч. Я все равно попаду в ад, а Мэрилин не смогла бы настолько нагрешить, даже проживи она десять жизней! Мы выбрали несколько инстанций, которым будем жертвовать деньги, включая местный пожарный участок, Красный Крест, наши колледжи, и тому подобные. Я хотел еще поговорить с Джоном и узнать, есть ли у него какие-либо идеи на этот счет. Идея о сезонных билетах в симфонический оркестр Балтимора тоже была занимательной. На первой своей попытке, когда я еще жил в Лютервилле, точнее, просто появлялся, выманить билеты у моих родителей мне не составляло труда. Мне нравятся спонтанные ночи классики. Так я казался солиднее, чем я есть на самом деле!