С чистого листа главы 100-165

Глава 139. Восстановление

Среда, двенадцатое сентября 2001-го года.

Я проснулся в среду утром от того, что Шторми скулила, прося ее выгулять. Было прохладно, но я вышел наружу босиком, где-то рядом порхал агент Секретной Службы. После того, как она сделала свои дела, я повел ее обратно в дом и отцепил поводок от ошейника, и она устремилась обратно вверх по лестнице. Девочки уже вернулись в свою комнату, а Мэрилин еще просыпалась. Я зашел в ванную, снял вчерашнюю одежду и быстро принял душ.

– Доброе утро, – услышал я из туалета.

Там сидела Мэрилин. В тот момент, когда я потянулся, чтобы перекрыть воду, раздался громкий звук смыва воды с последующим

– Извини!

Я вылез и попытался надменно на нее посмотреть. Особого эффекта это не возымело, поскольку она выглядела взволнованной.

– Доброе утро. Смогла поспать?

– Прости за вчерашнее. Где спал ты?

Я кивнул в сторону спальни и дальше.

– В кабинете. Я в порядке. Мне нужно уже ехать в офис.

– Ты же теперь президент, да?

Я снова кивнул, вытираясь полотенцем.

– Вроде как да. Пока что зовусь действующим президентом, но к концу недели уже наверняка дам присягу. Тебе это не помешает?

Она усмехнулась:

– Ну, не то, что бы мы никогда не думали, что такое не произойдет. И все-таки это совсем иначе, чем если бы ты баллотировался, ты знаешь? – она надела халат и спросила: – Что от этого изменится? Нам нужно будет переезжать в Белый Дом?

Я пожал плечами.

– Ну, сейчас точно не до того, как Лаура с девочками съедут. Полагаю, это было бы несколько нагло, не думаешь?

Она широко раскрыла глаза:

– Боже мой! Я об этом и не подумала! Лаура… О, Боже! Мне нужно позвонить ей…

– Пожалуйста, сделай это сегодня. Ничего не говори им об их выезде и нашем въезде. Просто позвони и предложи поддержку, – Мэрилин намного лучше ладила с Лаурой Буш, в отличие от нас с Джорджем.

У Мэрилин было педагогическое образование, хоть она и не была учителем, а Лаура была библиотекарем. Они проработали несколько совместных проектов, обычно это касалось образования и чтения, и чаще всего по штату Колумбия.

– Конечно.

Я закончил одеваться и вышел, за мной вышла Мэрилин в банном халате и махровых тапочках. Девочки все еще были наверху, так что у меня не было возможности с ними попрощаться. На завтрак была булочка с плавленым сыром, и затем я поехал в Белый Дом. Я приехал туда к восьми утра, и там уже происходила какая-то бурная деятельность. Конечно же, это место никогда не спит. Многие из штатных сотрудников начинают приходить еще в шесть утра, чтобы подготовиться к приходу президента.

Как обычно, первым пришедшим в мой кабинет был сотрудник государственной разведки с ежедневной сводкой для президента, в которой были все последние известия. Ее составили ночью в ЦРУ, и первым ее видит именно президент. Что касается остальных, кому предоставляется этот документ – то это вице-президент, генеральный секретарь, министр обороны и советник по национальной безопасности. Я точно знал, что Чейни и Вулфовиц спорили о том, чтобы вывести меня из этой цепочки, но Буш еще не добрался до этого дела. Я быстро прочел сводку, и ничему в ней не удивился. Большая часть армий мира подняли свой уровень боеготовности, умные сделали это из-за того, что их беспокоили исламские фанатики, а глупые – потому что их более умные соседи это сделали. В конце сводки по большей части были данные о различных террористических группах. Эти ребята задним умом крепки.

На моменте, где связывали Аль-Каиду с Саддамом Хуссейном, я удивленно поднял бровь.

– На чем основывается утверждение, что Усама бен Ладен делится информацией с Саддамом Хуссейном? – спросил я.

– Мне не положено разглашать, – ответил он.

Я положил сводку на стол.

– Не хочешь подумать еще раз и ответить как-нибудь иначе, парень?

– Сэр? Эта информация засекречена и не может быть выдана.

Этому парню было не больше тридцати лет, и он был младшей версией обычного офицера, который виделся с президентом.

– Сынок, я – действующий президент Соединенных Штатов. Когда я говорю, что мне нужна информация – поверь, значит она мне нужна.

Он в замешательстве посмотрел на меня:

– Сэр, как я понимаю, это ведь всего лишь временная мера.

– Угу. И кто тебе это сказал? – любезно спросил я.

– Мистер Вулфовиц, сэр, и мистер Либби.

– Скутер тоже сказал, что я всего лишь временный?

– Да, сэр. Как только президент будет спасен – вы снова станете вице-президентом, так что нам не стоит нарушать условия безопасности, – сказал мне он.

– И к тому же долго я все равно здесь не пробуду, да? – он не знал, что на это ответить, но было очевидно, что он такое слышал, – Ладно, спасибо, – сказал я ему.

Ему, казалось, полегчало. Он забрал отчет и ушел. И вот теперь еще с одной чертовщиной нужно разбираться.

Случился один важный момент, когда ко мне вошел Фрэнк Стуффер и сказал:

– Аir Fоrсе Оnе, запасной, по крайней мере, в Хьюстоне. Первый президент Буш и миссис Буш вылетят оттуда в течение следующего часа. Где-то ранним днем сегодня они будут здесь.

– Хорошо, Фрэнк. Я хочу, чтобы ты за этим проследил и отправился в Эндрюс, когда самолет приземлится. Пока Буши здесь – ты принадлежишь им. Вози их туда, куда они захотят. Расчищай перед ними путь. Если они захотят, чтобы ты снял шкуру и плясал перед ними – сделай это. Понял меня? – сказал я ему.

– Понял, сэр.

– Молодец. Президент Буш был президентом, когда я впервые попал в Конгресс. Я очень уважаю этого человека, и надеюсь, что ты это ему покажешь.

– Я не подведу вас, мистер президент.

Я поднялся и улыбнулся:

– Я знаю, что не подведешь, Фрэнк, именно поэтому я и поручаю это тебе. И еще кое-что… уверен, что первым делом Буши захотят повидаться с Лаурой и девочками. Обязательно намекни мистеру Бушу, что я был бы признателен, если бы он уделил мне немного своего времени. Было бы хорошо этим днем, если возможно.

– Есть, сэр, – и он ушел исполнять свой долг, а я задумался о нем на мгновение.

Он уже был моим заместителем начальника штаба, что было большим шагом от начальника штаба вице-президента. Он был со мной всего-то чуть больше года с тех пор, как я взял его на борт после Спрингборо. Я использовал его в комбинации и как своего помощника, и как начальника штаба. Заместитель начальника штаба значило то, что мне нужно найти нового помощника. Еще одна запара.

Я направился на собрание, которое назначил на утро. Настало время разгребать весь этот бардак. Я взял кожаную папку с президентским гербом и упаковал в нее еще пару мелочей.

Собрание проходило в кабинете министров, и я сел за длинный стол на место по центру. Когда я входил, слышался легкий гул, но когда я сел – все стихло. Я осмотрел всех. Как я мог видеть, ключевые фигуры, с которыми я хотел поговорить, были на месте, и казалось, что здесь сидит еще столько же других людей – их заместителей, большинства из которых я не знал, они сидели на стульях вдоль стены. Когда я садился, все глаза были устремлены на меня.

– Благодарю вас всех, что пришли, – начал я. – А теперь, прежде чем мы начнем, я хочу рассказать вам кое-что. Прошлой ночью, когда я вернулся домой, я застал свою жену спящей в своем банном халате на диване, а по включенному телевизору крутили вчерашние новости. Она плакала. Наверху в моей кровати были мои дочери, тоже уснувшие с включенными новостями, и они тоже плакали, и с ними была моя собака, чтобы их защищать. Люди по всей стране, которые полагались на нашу защиту, плачут в своих постелях, потому что им страшно! Мы не смогли их защитить. Нам нужно это исправлять, и данное собрание – это начало. Если вы этого не понимаете, дверь там. Это ясно?

По всему столу раздался хор из «Да, сэр!», какие-то голоса звучали четко, а кто-то бубнил.

Я осмотрел всех и кивнул.

– Спасибо. Ладно, начнем по порядку, – и я снова осмотрелся. – Где Джо Оллбо? – Джо был давним политическим посредником и теперь был главой управления по чрезвычайным ситуациям.

Он давно уже водит дружбу с президентами.

С конца стола раздался голос:

– Он на конференции в Монтане, сэр. Я Майкл Браун, заместитель главы по чрезвычайным ситуациям.

Мне понадобилась секунда, чтобы вспомнить круглое лицо Брауна, и затем до меня дошло. Это был тот парень, который на моей первой жизни был главой по чрезвычайным во время урагана Катрина. Да, тот самый Майкл «Отличная работенка, дружище!» Браун. Великолепно! Уже годами обе партии пользовались управлением по чрезвычайным ситуациям и несколькими другими агентствами как свалкой для политиков, которые смогли добыть им достаточно денег и которым была нужна легкая работа. И Оллбо и Браун были из таких.

– Хорошо, мистер Браун, каково текущее состояние мест крушения?

Если честно, его ответы были краткими, четкими и точными по нашим сравнениям. Пентагон изрядно пострадал с одной стороны, но не был уничтожен и все еще функционировал, а структурная архитектура здания (пять раздельных пятиугольных колец, одно внутри другого с соединяющими на углах коридорами) разделили здание на несколько секций. Наверняка у нас были сотни погибших, но огонь потушили и уже проводились работы по зачистке.

Настоящей проблемой был Нью-Йорк, где у нас были две гигантские кучи дымящегося хлама. Заправлял всем Джулиани, делал он это грамотно и у него было столько людей и оборудования, сколько ему требовалось. Самой большой трудностью был едкий дым и пыль, которая окружала место. Во всем остальном же уже было сделано все, что только можно было сделать, но дело шло медленно. Выжившие были, но их немного.

– Благодарю вас. Есть пара вопросов. Там есть достаточное количество респираторов и противогазов, чего-нибудь такого? У управления по чрезвычайным ситуациям есть склад с ними? Мы можем достать больше?

– Уже пользуются тем, что есть, и везут еще, – ответил он.

Я кивнул и сделал себе пометку поговорить с Томми Томпсоном. Ему бы понадобилось уведомить центры здравоохранения о возможных угрозах здоровью от всего этого дерьма.

– Когда ожидается спасение президента Буша? – спросил Чейни.

Я строго посмотрел на него за то, что он высказался вне очереди, но затем перевел взгляд обратно на Брауна.

– Это следующий вопрос. Есть предположения, мистер Браун?

Он только покачал головой:

– Прошу прощения, но кажется, что это очень надолго. Пока что никто из тех, кто выбрался, или кого нашли, не был из зоны выше точки столкновения с самолетом. Конечно же, поиск все еще ведется, но… но сэр, там просто ничего не осталось!

– Благодарю вас, мистер Браун. Я понимаю, что очень тяжело сказать такое, – для всех я отметил: – Прошлым вечером я встретился с главами Палаты и Сената. Джон Бейнер и Гарри Рейд вызвались поехать в Нью-Йорк на поисковые и спасательные операции, – Брауну же я сказал: – Позаботьтесь о том, чтобы вы сделали все, что можете, чтобы помочь им. У нас есть какие-то прикидки по количеству? Сколько там было человек?

Он покачал головой:

– Нет. Много кому удалось спастись, по крайней мере, с нижних этажей, но никто подсчета не вел. Мы наверняка не узнаем этого еще несколько дней, а, может, и недель, – затем он на секунду задумался и затем добавил: – И будет количество в тысячах.

На это послышалось несколько вздохов. Вчера по телевидению слышались подобные предположения, но это звучало пугающе официально.

Я пробурчал что-то ругательное себе под нос, а затем кивнул.

– Я собираюсь посмотреть на это сам. Сегодня днем я, наверное, смогу выехать в Пентагон. А завтра смогу вылететь в Нью-Йорк, – я оглянулся и поймал на себе взгляд одного из агентов Секретной Службы, стоявшего в стороне. – Вы это услышали? Я возьму Аir Fоrсе Тwо. Пожалуйста, подготовьте его вместе с машиной до Пентагона сегодня попозже.

– Есть, сэр, – и он покинул кабинет.

Остальным я добавил:

– Основной Аir Fоrсе Оnе все еще в Нью-Йорке, и я предоставил второй отцу президента, – я повернулся к Колину Пауэллу. – Мы все еще на третьем уровне боеготовности?

– Да, сэр, но кажется, что ничего не произойдет. Думаю, нам стоит опустить его до четвертого, – ответил он.

– Это все слишком преждевременно! – возразил Чейни. – Нам стоит держать этот уровень. Мы ответим на это сразу же, как президент Буш вернется в офис.

– Когда мы ответим, тогда и можем переживать за состояние готовности на тот момент. А пока что поддержка третьего уровня боеготовности сильно изнашивает отряды и оборудование, и обходится нам в огромную сумму денег на уровень защиты, в котором нет необходимости, – ответио Пауэлл.

Я взглянул на Пауэлла.

– Мы и за границей тоже застряли?

– Да, сэр, – и он кратко пояснил нам, что входит в третий уровень боеготовности, включая усиление воздушного патруля, подготовку к спуску на воду кораблей, усиление морского патруля и блокировку баз за границей.

Я немного послушал, и когда он закончил, я сказал:

– Ладно, после того, как разберемся здесь, спускайте до четвертого, но держите зарубежные базы в готовности, и пусть парочка самолетов еще летает. Нам нужно начать немного серьезнее относиться к безопасности.

– Сэр, это должен решать президент Буш, – вмешался Чейни.

Пора с этим покончить; парень явно не догоняет! Я продолжал смотреть на Чейни, но немного повысил тон и сказал:

– Мистер генеральный секретарь, есть ли какой-нибудь пункт в четвертой статье Двадцать Пятой Поправки, где говорится, что власть у действующего президента не такая же, как и у президента?

Я чувствовал все взгляды на себе. Эшкрофт быстро ответил:

– Нет, сэр, нет никаких ограничений по сравнению с президентом. Как действующий президент, вы обладаете всей властью президента.

Я продолжал смотреть на Чейни.

– Очень хорошо, сэр. Итак, секретарь Чейни, вы можете к этому что-нибудь добавить?

Чейни активно двигал челюстью, но просто сказал:

– Нет, сэр.

– Благодарю вас, – и я снова взглянул на Пауэлла. – Вы получили мой приказ. Есть вопросы?

– Нет. Возможно, я изменю некоторые детали, основываясь на разведданных, но смысл я понимаю.

– Хорошо, – я снова повернулся к столу, и затем поднял глаза и опустил их. – Ладно, теперь к веселому. Вчера произошел крупнейший провал разведки, который наша страна только наблюдала с тех пор, как японцы разбомбили Перл-Харбор! Может мне кто-нибудь объяснить, какого черта произошло вчера утром? – и я указал на Пола Вулфовица, главу ЦРУ. – Вы первый.

Вулфовиц выглядел уверенным во время ответа, и меня удивило то, сколько у него было информации. Сколько всего он знал всё ещё до атак и просто проигнорировал, сказать я не мог. В общих чертах – у него на крючке было несколько десятков членов террористической группы под названием Аль-Каида, которые ухитрились проникнуть в США, в некоторых случаях даже еще несколько месяцев назад, и Аль-Каида публично заявляла, что это они ответственны за атаку. Затем он объявил, что Аль-Каида выполняла приказы Ирака.

Я издал пару нечленораздельных стонов и затем указал на Луи Фри, главу ФБР. К слову, он уже был на полпути к отставке, будучи пережитком еще времен Клинтона и непопулярный в администрации. Изначально предполагалось, что он уйдет сразу после инаугурации, но по какой-то причине Буш оставил его в качестве подачки для Демократов. Никто не думал, что он протянет еще год.

– Луи, вы что-нибудь выяснили?

Его отчет был похожим, хотя информации у него было меньше. Он не знал, сколько человек было замешано, или какое у них было вооружение, или где они жили, или где они смогли научиться управлять авиалайнерами. С другой стороны, он пообещал, что все выяснится, поскольку для этого дела подключили абсолютно всех агентов. Это было чрезвычайно неудовлетворительным ответом. Даже при том, что прошел всего один день, я ожидал большего.

Я повернулся к Брайану Стаффорду из Секретной Службы:

– Кто из ваших над этим работает?

Он развернулся и указал на мужчину за собой, который в этот момент поднялся.

– Заместитель главы Ральф Башам, сэр, – сказал он.

– Приятно познакомиться. Уверен, что мы будем общаться. Кто отвечает за это со стороны ФБР?

– Это исполнительный директор Коллинс Барнвелл, – ответил Башам.

– Он здесь? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

Никто не подскакивал, поэтому я повернулся к Фри и вопросительно поднял бровь.

– Вы говорили только про моего заместителя, сэр, – пролопотал он.

Я снова пробурчал себе под нос нечто ругательное, и затем определился с решением, которое я обдумывал еще с прошлого вечера. Я просто про себя кивнул, и затем посмотрел на главу ФБР через стол.

– Ну, это кое-что для меня определило, – и я осмотрел всех сидящих за столом. – Настало время для откровенного разговора, господа. Прошлым вечером я встретился с Конгрессом. Одним из обсужденных пунктов было то, что американский народ будет требовать каких-то ответов, и Конгресс будет проводить слушания. Они захотят узнать, что произошло, и будут ожидать того, что слетит пара голов. Люди будут нести ответственность. Мы можем начать уже сейчас.

Я раскрыл свою папку и достал оттуда бланк с гербом Белого Дома. Я подтолкнул его по столу в сторону Фри.

– Мистер Фри, мне очень жаль слышать, что вы решили оставить свою должность главы Бюро Федеральных Расследований. Ваши многие годы службы не будут забыты. Просто напишите там «я ухожу» и поставьте дату и подпись. Этого будет достаточно.

Тогда можно было услышать, как пролетит муха, и все уставились на меня. Я увольнял кого-то? Так не делается! Обычной реакцией Вашингтона было бы, что президент признает некие упущения в суждениях и взял бы на себя вину за всех. Никто бы не пострадал, и жизнь продолжалась и дальше, и дела шли как обычно. К черту это! Пора некоторым людям услышать тревожные звоночки!

Луи Фри только уставился на меня. Я щелкнул перед ним пальцами и указал на бумагу.

– Мистер глава, ваше исполнение пару минут назад было абсолютно неудовлетворительным. Не сомневаюсь, что когда все это наконец решится, то в файлах ФБР будут указаны имена, должности и серийные номера все участвовавших. Делайте, как я велел. Пишите «я ухожу», подписывайте и ставьте дату, – ошеломленный, он сделал так, как я ему сказал. Он передал бумагу обратно, и я добавил: – Благодарю вас. Когда вы покинете этот кабинет, сдайте все пропуска, ключи и подобное кому-нибудь снаружи. А затем отправляйтесь домой. Вы больше не работник Соединенных Штатов Америки.

– Господи! – услышал я чей-то шепот.

Фри встал из-за стола и медленно ушел с выражением полного краха.

Я оглянулся и увидел его шокированного заместителя. Я поманил его пальцем и указал на стул, с которого только что встал Фри.

– Поздравляю, вы теперь временный глава. С настоящего момента, когда у нас будет собрание, я ожидаю, что ваш исполнительный-кто-нибудь будет присутствовать, и я ожидаю, что у него будет намного больше ответов, чем то, что я только что услышал. Договорились?

– Э-э, да, сэр.

Я повернулся обратно к заместителю главы Секретной Службы.

– Мистер Башам, с настоящего момента вы и этот Барнхарт…

– Барнвелл, сэр.

Я бросил на него строгий взгляд.

– Вам кажется, что мне не плевать? Барнвелл! Вы с ним теперь связаны. Я хочу, чтобы вы работали над этим настолько тесно, чтобы вы могли друг за другом предложения заканчивать! Если у вас зачешется, я хочу, чтобы чесал он! Сегодня днем я отправляюсь в Пентагон, чтобы увидеть, что там произошло. После этого я хочу, чтобы вы оба увиделись со мной здесь, и я ожидаю чертовски больше информации, чем то, что я уже получил. Понятно?

– Да, сэр!

– Благодарю вас. Вы свободны. Я хочу, чтобы вы нашли заказчика, и чтобы он потом хромал! – и Башам бодрым шагом ушел с решительным лицом. После того, как он ушел, я достал второй бланк из своей папки. – Наш следующий участник – глава федерального управления гражданской авиации.

– Я?! – раздалось в паре метров справа от меня, – Что я сделала?!

– А, вот вы где, миссис Гарви, – я подвинул бланк к ней, – Миссис Гарви, дело не в том, что вы что-то сделали, а напротив – в том, что вы чего-то не сделали. Ваше управление должно регулировать авиалинии, а получается все наоборот. Теперь же, хоть я и признаю, что это не вы создали возникшую ситуацию, вы также ничего не сделали, чтобы ее изменить. Мы можем не знать, что произошло, но безопасность авиалиний попадает под вашу юрисдикцию. Могу ручаться, что в ваших документах можно найти целый список предложений, которые могли бы предотвратить все это, но не были внедрены. Так что подписывайте.

Джейн Гарви была в ярости, но она подписала заявление об увольнении и быстро ушла. Ее заместитель сел на ее место, и я взглянул на него.

– Вашей задачей будет найти этот список решений и начать их внедрять. Если вам нужно политическое прикрытие, я вам его предоставлю. Если вам нужен правительственный указ, который приказывает что-либо сделать, я дам его. Я поддержу вас в этом деле, но никаких вылетов, пока мы не будем уверены, что такое не повторится, и нам нужно запустить самолеты как можно скорее. Понятно?

– Да, сэр!

– Хорошо! А теперь идите и за работу. Я свяжусь с вами завтра вечером, и к этому времени я ожидаю списка конкретных предложений и графика их внедрения.

– Да, сэр! – и он ретировался. Я даже не запомнил его имени.

– Следующий! – я достал еще один бланк и подтолкнул его по столу к Полу Вулфовицу, который сидел напротив. Он только вытаращился на меня. – Пол, за последние шесть месяцев я вместе с другими экспертами твердил об опасности терроризма, а ты все говорил о том, что нам не угрожает никакой опасности, и какой настоящей проблемой был Ирак! Ты уволил экспертов, которые тебе не нравились, но не смог уволить меня. И даже сегодня ты все еще пытаешься протолкнуть мысль о том, что причиной всего этого был Ирак. Простите! Не куплюсь! Процедуру ты уже знаешь. Подписывай и ставь дату!

– Да будь ты проклят! Ты не можешь так поступить! Президент Буш тебя выставит! – крикнул Чейни.

Я повернул голову налево, где сидел Дик.

– Дик, мы это уже проходили, помнишь? Я могу так поступить, и я только что так поступил. Если мы найдем президента, он может нанять обратно всех тех, кого захочет. А пока что побудем без них.

Вулфовиц взглянул на своего покровителя, и либо не понял, что Чейни отступил, либо ему было плевать.

– Иди к черту, Бакмэн! Ты не президент! Я это дерьмо терпеть не обязан!

По всему столу прошлись удивленные вздохи. Я не особо ожидал такой реакции, но я точно знал, что с этим делать. Я взглянул на одного из агентов Секретной Службы и сказал:

– Нам сюда нужен отряд, и прямо сейчас, если соблаговолите.

– Есть, сэр! – он начал говорить в свой микрофон и встал позади Вулфовица.

– Какого черта ты творишь, Бакмэн?! – закричал Вулфовиц.

Я потянулся и забрал бланк обратно. Я написал на нем: "Пол Вулфовиц прекращает работу на государственной службе Соединенных Штатов Америки, вступает в силу незамедлительно. Карл Бакмэн, действующий президент, двенадцатое сентября 2001-го года".

К тому времени, как я закончил писать, за уже бывшим главой ЦРУ стояли еще агенты. Я поднял на них глаза и сказал:

– Мистер Вулфовиц более не сотрудник Центрального Разведывательного Управления или какого-либо еще в этом правительстве. После того, как проводите его из кабинета, обыскать его и забрать все пропуска и остальные предметы, не являющимися его собственностью. После этого доставить его прямиком домой. И я хочу, чтобы двое из вас поехали в Лэнгли и сообщили охране на пропускном пункте, что мистер Вулфовиц более не их сотрудник и больше ему не разрешается появляться на территории. Если возникнут какие-либо вопросы – могут позвонить в Белый Дом. Это понятно?

– Чтоб ты провалился! – выкрикнул Вулфовиц, который пытался подняться.

Пока он это делал, его за плечи схватили двое агентов, по одному с каждой стороны, и удержали его на месте. Я указал на дверь, и его вывели. Кто-то из сидящих в кабинете сидел ошеломленный, но я заметил, что Колин Пауэлла слегка улыбался, да и Пол О'Нил не выглядел недовольным.

Одним из шокированных был заместитель Вулфовица. Я указал на него и жестом велел занять уже освободившееся место. Он сел, и я строго взглянул на новичка.

– Завтра утром я лечу в Нью-Йорк. Я ожидаю, что смогу со спокойным лицом сказать людям, что мы усердно работаем над выяснением того, кто с нами такое сотворил, чтобы мы могли ответить. И я ожидаю правдивой и непредвзятой информации от вас. Если вы умны, то вы подключите кого-нибудь из старших и опытных, чтобы помочь остальным двоим все выяснить. И они станут Тремя Друзьями. Если нужно вскрыть архивы – сделайте это. Вы меня поняли, или мне нужно повторить процедуру, которую вы уже наблюдали?

– Я понял, сэр.

Я достал четвертый бланк, посмотрел на него с секунду, и затем убрал обратно в свою папку. Я почувствовал, как многие облегчились; уже было достаточно драмы. Я наполовину повернулся в сторону Чейни, но затем продолжал поворачивать голову в сторону сидящего за ним Скутера Либби.

– Скутер, я очень серьезно об этом задумывался, но я даю тебе кредит доверия. Но если ты еще хотя бы раз кому-нибудь скажешь, что я не настоящий президент, что меня здесь долго не продержат и что мне нельзя предоставлять засекреченную информацию, я повешу тебя сушиться на полуденном солнышке! А пока тебе следует уже начать выполнять свою чертову работу, а не бегать кругами, пытаясь надуть систему и подделывать данные вместе с ЦРУ!

Казалось, что Чейни готов взорваться, но он промолчал. Если бы он хоть что-нибудь сказал, я был готов достать бланк и вручить ему, но он сдерживал себя. Остаток собрания мы посвятили тому, что нам нужно было делать с безопасностью в будущем. Я также озвучил план своего ближайшего графика, включая и совместную встречу с лидерами Конгресса и всем составом кабинета министров в пятницу утром.

Когда где-то к полудню мы закончили, я позвонил Норму Минету и частично извинился за увольнение его подчиненного администратора управления гражданской авиации, и попросил его позвонить и предоставить всю возможную помощь для того, чтобы снова можно было пускать самолеты и летать. Затем я вызвал Ари Флейшера, и ввел его в курс всех изменений в моем штате и графике. Ему тоже придется начать отрабатывать свою зарплату! Я поручил ему разобраться с пресс-конференцией.

Я наспех пообедал в столовой Белого Дома, кафетерии в западном крыле, которым заправлял флот, а потом мне позвонил Фрэнк Стуффер, сказав, что первый президент Буш прилетел вместе со своей женой. Из Эндрюса они собирались вылететь на Маrinе Оnе в Кэмп Дэвид, чтобы повидаться с Лаурой и девочками, но сперва они хотели приземлиться у Белого Дома, и президент ненадолго бы встретился со мной, пока Барбара полетела бы дальше. Я сказал Фрэнку привести его как можно скорее.

Незадолго до двух часов дня я услышал, что Маrinе Оnе собирается садиться, так что я расчистил свой стол и привел себя в презентабельный вид. Я посмотрел, как вертолет приземляется и взлетает обратно после того, как президент сошел. Он выглядел точно так же, как и тогда, когда я пару раз видел его во время правления, но он был явно старше, по крайней мере ему шел восьмой десяток, и ходил он куда медленнее. Сегодня же у него был печальный вид. Фрэнк проводил мистера Буша до моего кабинета, и я поприветствовал его на пороге. – Благодарю вас, что встретились со мной, мистер президент. Позвольте мне сказать, что мы всей семьей молимся, о скорейшем спасении Джорджа, – я жестом пригласил его к креслу.

– Это очень любезно с вашей стороны, Карл. Я могу сесть? – спросил он.

– Конечно, сэр, – я дождался, когда он сядет, и затем сел сам в кресле напротив. – Я признателен за то время, которое вы мне уделили, сэр. Когда мы закончим, Фрэнк доставит вас в Кэмп Дэвид. Надеюсь, Фрэнк был вам полезен. Я сказал ему, что он полностью в вашем с миссис Буш распоряжении.

На это он слегка улыбнулся.

– Пресвятые небеса, но он кажется таким молодым. Хотя полагаю, что все мы такими когда-то были.

– Да, сэр, думаю, что вы правы. Но он хорош. Он был в моем штате еще во время избирательной кампании, и я нахожу его очень полезным. Если вам что-нибудь нужно, просто дайте ему знать.

Он кивнул.

– Как только мы доберемся до Кэмп Дэвид, мы справимся, я уверен. Пожалуйста, скажите, есть ли еще какие-нибудь новости? – просящим тоном сказал он.

Было душераздирающе говорить это человеку, которого я очень сильно уважал, и зная, что причиной его страданий был я. Я покачал головой и сказал:

– Спасательные операции еще ведутся, но последний отчет сразу после обеда ничем не отличался от того, что вы могли услышать этим утром. Некоторых вытащили из-под завалов, и мы знаем, что некоторые в ловушке, но среди них нет никого, кто был выше точки столкновения с самолетом. И все же судить еще рано. У нас все еще есть надежда.

Казалось, что он совсем раскис, но затем он почерпнул немного своей внутренней силы и сел прямее.

– Спасибо вам, мистер президент, за то, что вы такой… сострадающий. На самом деле надежды нет, правда?

– Это одна из причин, почему я хотел поговорить с вами, сэр. Могу я отнять у вас еще пару минут, прежде чем отвечу на этот вопрос? – спросил я.

Он кивнул.

– Конечно, мистер президент. Чем я могу помочь?

– Это связано с моим нынешним статусом. Думаю, вы понимаете, что на настоящий момент я единственный действующий президент. Когда авторы Двадцать пятой поправки ее составляли, они предполагали ситуацию, где президент был бы болен или как-либо иначе не в состоянии. Они наверняка не предполагали, что он может быть вне досягаемости. Сейчас же, пока кабинет министров утвердил меня в качестве действующего президента, я сталкиваюсь с плотной оппозицией от одного конкретного человека, и я надеялся, что пока вы здесь, то, может, вы захотели бы с ним поговорить.

Он с любопытством взглянул на меня.

– И кто же это?

– Генеральный секретарь Чейни, – признался я, – Ненавижу признавать, что я не контролирую ситуацию так, как мне бы этого хотелось, но это правда. Он отказывается принять ситуацию, говорит людям, что я "ненастоящий" президент, и сопротивляется на каждом шагу. Хуже всего то, что он говорит всем, с кем работает, чтобы они со мной не сотрудничали. Боюсь, что Джордж заставил его поверить, что меня сместят с поста вице-президента, и что новым станет он сам. Я на грани того, чтобы его уволить, но я просто не хочу всей головной боли, которую это вызовет. Вы работали с ним во время своего срока, и я надеялся, что вы сможете с ним поговорить. Нашей стране нужно быть сплоченной, а не раздробленной, как сейчас.

Президент Буш скорчил гримасу и немного отвел взгляд, но затем снова посмотрел на меня и кивнул.

– Я разговаривал с Джорджем, и он намекал, что он пытается посадить Дика на ваше место, но я объяснил ему, что если он действительно этого хочет, то ему нужно ждать до самого переизбрания. Хотя у Джорджа свой взгляд на вещи, – я сразу мог сказать, что это признание оставило у него свой осадок. Насколько я сам мог знать – семья Бушей не очень понимала, как Джордж оказался на президентском посту. Умным в их семье считался его младший брат Джеб!

– Думаю, что если бы вы поговорили с Диком, то, может, вы смогли бы его урезонить. Ему совсем не нужно ко мне хорошо относиться, но он не может продолжать публично нападать на меня и принижать перед министрами и остальными главами управлений. В следующий раз, если он это сделает, то у меня не останется выбора, кроме как убрать его с поста, независимо от того, какую цену мне придется заплатить. Ранее сегодня я попросил главу ФБР и администратора управления гражданской авиации сложить полномочия, и они подчинились. Когда я попросил главу ЦРУ сделать то же самое, он отказался, а Чейни его поддержал, так что я его уволил и поручил Секретной Службе вывести его из здания. Я не стану терпеть поведение Дика Чейни, и я был бы очень рад, если бы вы ему это недвусмысленно объяснили.

– Вы уволили Вулфовица? Боже мой!

Я кивнул. Вулфовиц занимал пост главы ЦРУ, который когда-то принадлежал президенту Бушу.

– Да, сэр. Он вместе со Скутером Либби подделывал разведданные по указке Дика Чейни. Они хотят развязать войну с Ираком, так что они утверждают, что в этом замешаны иракцы, – я не знал, о чем из этого он осведомлен. По традиции бывшие президенты тоже могут получать ежедневные сводки для президента.

– А разве нет? – спросил он.

– Нет, сэр. Это было совершено группой под названием Аль-Каида, кучкой саудитов-бунтарей, которые прячутся в Афганистане. И я бы попросил вас не распространяться об этом.

Он только покачал головой и вздохнул.

– Я поговорю с Диком. У нас с ним давняя история. Что-нибудь еще было?

Я медленно кивнул.

– Да, сэр. И это относится к тому, о чем мы говорили ранее. Как вы уже наверняка знаете, сенатор Рейд и конгрессмен Бейнер прошлым вечером отправились в Нью-Йорк, чтобы лично увидеть проведение спасательных работ и отчитаться о них остальным главам Конгресса. Когда я встретился с ними тогда, я сказал им, что если мне необходимо дать присягу, то я не хочу, чтобы возникали какие-то вопросы. Было слишком рано даже задумываться об этом. Мы обсудили идею о еще одном собрании в пятницу утром, где будут присутствовать главы и весь состав министров, и будет проведено голосование.

По лицу президента пробежала тень, когда я заговорил о возможной смерти его старшего сына, пусть и не прямым текстом.

– Как это относится к вашей просьбе, Карл?

Я глубоко вдохнул.

– Сэр, я испытываю к вам глубокое уважение, и никогда не хотел бы причинять вам какого-либо вреда или страданий. Но если кабинет министров решит, что я должен дать присягу президента, то всегда будут сомнения в легитимности моего руководства. Если бы вы стояли со мной и держали Библию, на которой я буду давать присягу, то эти сомнения были бы развеяны. Вот чего я прошу, не для себя, а для страны. И все же если вы откажетесь, я пойму.

Президент ничего не сказал, только вздрогнул и на его глаза навернулись слезы. Я молчал. Я больше ничего не мог добавить. Спустя минуту он сказал:

– Карл, мне нужно это обдумать. Мне стоит собираться к Лауре и девочкам.

– Конечно, сэр. Передавайте им мои наилучшие пожелания. Если я могу что-то сделать, дайте мне знать, – я встал и дождался, пока президент поднимется. Когда мы шли к выходу, я сказал: – Завтра я полечу в Нью-Йорк, чтобы оценить ущерб. Если вы хотите поехать со мной, буду рад.

– Нет, думаю, это было бы слишком поспешно.

– Понял, сэр, – на выходе я передал президента Фрэнку и застал там Скутера Либби. – Мистер Либби, что привело вас сюда?

Скутер был уже немного более почтительным.

– Мистер президент, вы сказали, что хотите начать звонить различным лидерам сегодня днем.

– Да, хотел. Благодарю за напоминание. Входите. У вас есть список? Какова процедура? – это для меня было в новинку! Как, черт побери, дозвониться до королевы Англии?! Что, звонить оператору и спрашивать номер?! Я взял у Скутера список и пробежался по нему глазами, затем поднял взгляд обратно на него. – Лучше бы вам иметь под рукой переводчика. Мэрилин говорит, что я даже по-английски не говорю, только на южном диалекте. Я точно не знаю некоторых из этих языков!

До этого я сказал ему, что я буду говорить с крупнейшими десятью странами, а с остальными разберется государственный департамент. В списке были Россия, Израиль, Англия, Франция, Германия, Канада, Мексика, Япония, Китай и Саудовская Аравия. Я подошел к своему столу, сел за ним и жестом указал ему тоже сесть. Я взял ручку и вычеркнул Саудовскую Аравию.

– К черту саудитов. Они составляют половину самой проблемы, – затем я на секунду задумался и записал: – Индия. Полагаю, они звонили? Который у этих мест сейчас час, черт возьми? – Индия и Россия находились где-то с другой стороны мира!

Скутер посмотрел на часы и затем сказал:

– Сейчас половина третьего. В Индии на девять с половиной часов больше, так что у них сейчас полночь…

– Это безумие!

Он кивнул и продолжил:

– …в Москве на девять часов больше, в Израиле на семь, и так по убывающей.

– Ладно, давайте начнем с Израиля и будем двигаться на запад. На каждого выделим по десять минут и надеяться на лучшее. А теперь что вы хотите, чтобы я сказал?

Он моргнул, и мы составили стандартный сценарий. Итак, все говорили о том, как им жаль, предлагали помощь, надеялись на скорое спасение президента, и рассчитывали увидеться со мной, как только у меня появится свободное время. Ответ: благодарим вас, мы признательны за предложение и государственный департамент организует любое международное сотрудничество, мы тоже надеемся на скорое спасение президента Буша, и я тоже с нетерпением ожидаю встречи. Он уже передал работникам Белого Дома начать подготавливать переводчиков.

В общем, звонки прошли так, как и ожидалось. Единственный нестандартный момент произошел на первом звонке с Ариэлем Шароном. Он предложил очень ценную помощь в плане разведданных, и я пообещал позаботиться о том, чтобы ЦРУ сотрудничали с ними. Затем я сообщил ему, что Вулфовиц ушел.

– Это я уже слышал. Он все еще продвигает ту нелепую теорию, что к делу причастен Ирак? Славно! От него больше проблем, чем толку! – сказал Шарон.

Все это было на громкой связи, и я посмотрел на Либби, чтобы оценить его реакцию. Он был явно в шоке.

– В этом и была суть нашего разногласия. Мистер Шарон, у меня нет времени, чтобы поговорить с вами прямо сейчас, но я с нетерпением ожидаю скорой встречи с вами, чтобы обсудить этот и другие вопросы безопасности.

– И я с вами, мистер президент.

После того, как я повесил трубку, я взглянул на Скутера.

– Скутер, когда все уляжется, нам стоит запланировать встречу между мной и Шароном. Эти ребята боролись с ними еще до нашего с вами рождения, так что, может, хотя бы иногда стоит к ним прислушиваться, – и затем я снова взял список, – Кто следующий?

Большая часть лидеров, которым я звонил, говорила по-английски лучше, чем я, но, если это был не их родной язык, мы все равно держали на линии и переводчиков. Мы взяли перерыв после Европы и Северной Америки, и после ужина позвонили в Китай и Японию. В это время ко мне заходили и выходили разные помощники, и звонили другие по разным вопросам. Когда я собирался обсуждать запрет на полеты? Когда я мог поговорить о последних разведданных? Когда я мог поговорить о военном реагировании? Какими были последние новости с места катастрофы?

Как-то посреди всего этого я умудрился поехать на лимузине в Арлингтон, чтобы посмотреть на обломки. Со мной был Колин Пауэлл и он показал мне все, пока рядом крутились камеры телевизионщиков. Вонь стояла невозможная – смесь запахов реактивного топлива, горелой резины, расплавленного бетона, строительной гари и сгоревшей плоти. Там нечего было говорить или делать, но мне нужно было что-то сказать местным работникам. Они уже соорудили гигантский флаг, и я высказал что-то патриотичное и воинственное о том, что мы не позволим такому продолжаться, и как справедливость будет восстановлена. Я просто импровизировал, но работники яростно меня поддерживали. Потом я сказал Колину, что, когда все это закончится, этот флаг нужно будет отвезти в какой-нибудь музей.

Наверное, в американской психике встроено что-то, что заставляет нас в трудные времена поднимать флаг. После катастрофы, природной ли или же рукотворной, одна из первых наших реакций – поднять флаг. Я вспомнил, что флаг – это первое, что я увидел, когда выбрался из школы в Спрингборо. Кто-то вытащил запасной флаг и повесил его на уже пустующий флагшток.

Когда я вернулся в Военно-Морскую обсерваторию, было уже поздно и время ужина прошло. Мэрилин с девочками еще не спали, так что я рассказал им новости, и затем моя жена вручила мне телефон и листок бумаги. Из Кэмп Леджен звонил воинственно настроенный Чарли. Я перезвонил ему и был рад снова его услышать. Он хотел узнать, когда им нужно было отправляться убивать этих сумасшедших, а я повелел ему успокоиться. Когда мне будет нужна морская пехота – я дам им знать.

Ни в коем случае я не буду вторгаться в половину исламского мира! Мы потеряли тысячи американских солдат, моряков и пехотинцев в процессе еще на моей первой жизни, и мне совсем было не нужно добавлять в этот перечень еще и моего мальчика!