С чистого листа главы 100-165

Глава 106. Политический инструктаж

Все стало беспокойнее, когда мы вернулись обратно. Мы отправили бабушку с дедушкой обратно в Ютику, и на неделю стали мамочкой и папочкой. Во вторник мне уже нужно было официально сообщить обо всем в офисе. Я собрал весь основной совет в кабинете, прошелся по всем планам, которые мы уже проработали, и затем созвал всех в большой комнате для конференций. Было тесновато, но мы справились. Затем я встал и заявил следующее:

Начиная с января, у меня будет совершенно новая работа. Я собираюсь покинуть компанию. Не делайте вид, как будто никто не знал!

Это не конец Бакмэн Групп. У нас здесь отлично идут дела, и мы собираемся продолжать в том же духе.

С 31 декабря я снимаю с себя полномочия президента и генерального директора компании. Я оставляю за собой все свои доли, и продолжаю усердно работать! В то же время я начинаю готовиться к уходу.

Джон становится почетным председателем с 31 декабря. Джейк-старший остается на позиции казначея. Они все еще за старших.

С 31 декабря Джейк-младший становится председателем, а Мисси становится президентом компании. Они в любом случае отлично справлялись с управлением компании, так что пора признать это официально.

Я никуда не исчезаю! Ожидайте периодически видеть мою улыбающуюся физиономию. К тому же рано или поздно избиратели догадаются, что я невежда, и прогонят меня!

Эта компания – лучшее, что я создал в жизни, не считая своих детей, и я горжусь всей работой, которую все проделали. Спасибо!

После собрания я отправил всех обратно по местам, но попросил одну из секретарей остаться. Это была Шерил Дедрик, самый близкий для меня секретарь-ассистент. Она также была одной из самых ранних сторонников, и она была очень полезной королевой во время кампании. Она идеально подошла бы для моей задумки. Я сопроводил ее до кофейного столика, и сказал:

– Шерил, присядь. Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить.

– Конечно, мистер Бакмэн, ээ, Конгрессмен Бакмэн, – улыбаясь, сказала она.

Она села в кресло и я сел в кресле напротив нее.

– Шерил, позволь спросить, тебе нравится работать с Бакмэн Групп? Со мной?

– Да, сэр, – она выглядела озадаченной. – Мистер Бакмэн, есть какие-то проблемы? Я что-то сделала не так?

Я вылупился на нее, но потом спохватился, что совсем не так начал! Я помахал руками и быстро ответил:

– Нет, нет, все совсем не так! Нет, ты отлично справляешься. У меня есть предложение о работе для тебя.

– А! На секунду я уже подумала, что вы меня прогоняете. Здесь намечается кто-то новенький? Я имею ввиду, раз уж вас здесь не будет, то с кем я буду работать?

Я улыбнулся.

– Да, в этом и беда, не так ли? Вот моя идея. Мистера Бакмэна здесь не будет, но конгрессмену Бакмэну нужен будет кто-то, кто будет заведовать офисом в Вестминстере. Шерил, было ли бы тебе интересно работать в моем местном офисе?

Настал ее черед выпучивать глаза.

– Вау! Такого я не ожидала!

– Я не очень хорошо смог спросить об этом в начале разговора. Прошу прощения за это. Нет, мне нужен кто-то, кого я знаю и доверяю здесь. Я собираюсь частенько сюда наведываться, поскольку тут довольно близко, но я буду использовать штаб кампании как местный офис. Ты была частью команды, которая протолкнула меня вверх, так как насчет того, чтобы работать моим представителем здесь? Ты же живешь в Вестминстере, так? Так даже было бы быстрее добираться, разве нет?

– Да, сэр. Вестминстер на самом деле будет поближе, – согласилась она.

– Хорошо. Тогда договорились. Я не знаю, как будет с оплатой, но ты будешь своего рода государственной служащей. Если это все не сработает, мы оставим место здесь, вместе с начислениями за выслугу, пенсионные отчисления и подобное. Сотрудники здесь напишут бумагу, указывающую, что ты всегда можешь вернуться сюда, если наша идея не сработает, ну, знаешь, если проголосовавшие догадаются, что я понятия не имею, чем занимаюсь, – это вызвало у нее смешок. – Нужно будет сделать пару телефонных звонков, чтобы со всем разобраться. А теперь, не хочешь обсудить это со своим мужем?

Она покачала головой.

– Нет, не думаю, что у него возникли бы вопросы. Для этого дела я вся ваша! Это же здорово! Когда приступать?

– Еще не знаю, но давай сообщим остальным, – я подал руку и мы обменялись рукопожатием.

Затем я проводил ее по коридору, и мы сообщили обо всем новым председателю и президенту компании. Они оба одобрили идею. Потом я отправил ее за блокнотом и ручкой, и мы начали набрасывать план действий.

– Поговорить с Брю МакРайли.

– Поговорить с Андреа Грин об аренде офиса компании.

– Поговорить с Андреа о покупке дома в Вашингтоне.

– Организовать жилье в Вашингтоне на время недели инструктажа. Поговорить с Тейлор Хэннити насчет номера в гостинице на неделю, а, может, и больше.

– Получить информацию насчет недели инструктажа.

И наконец:

– Поговорить с Брю МакРайли!

Мне вправду нужно было поговорить с Брюстером. Нужно было, чтобы он дал мне несколько последних инструкций, как работает Конгресс, пока я не попал туда. Конечно, впереди еще был инструктаж, но я даже не знал того, что мне нужно было знать, когда забрался так далеко! За кулисами Конгресса были тысячи людей, о которых не говорят в новостях, но если ошибиться, то можно поплатиться.

Когда я еще был в армии, там уже был большой опыт с новичками, которые заступают в командование, и они разработали школы и вводные курсы, чтобы новый офицер, не важно, насколько он был плох, не казался полным идиотом, когда что-то делал. В случае с Бакмэн Групп все было наоборот, у нас было преимущество полного незнания того, что мы делаем. Мы разобрали все в процессе работы. У меня было ощущение, что Конгресс больше казался резервуаром с акулами, и мне нужно было хотя бы уже уметь выгребать, прежде чем попасть туда.

Я задумался, не спросить ли Брюстера, не заинтересует ли его позиция руководителя отдела кадров, но прогнал эту мысль подальше почти сразу же, как она и посетила мою голову. МакРайли не был заинтересован в политике как в способе чего-либо достичь. Он расценивал это как игру, и ему нравилось в нее играть. Он был наемником, и просто двигался от кампании к кампании, играя во все это, выигрывая, и проигрывая. Для него победа просто означала возможность продвинуться к более крупной кампании. Нет, хоть я и получил гору информации от него, он не стал бы частью моей команды, по крайней мере, пока я снова не начал бы избираться.

Я загнал МакРайли в угол и затащил его в свой кабинет после обеда в среду.

– Итак, Брю, расскажи мне, что такое быть Конгрессменом! – попросил я.

Брю громко расхохотался в ответ.

– О, Карл, ты как ребенок в лесу! Всем плевать, каково быть Конгрессменом! Всем важно только переизбраться!

Я закатил глаза, но улыбнулся. Это весьма походило на то, что он мне говорил на протяжении всей кампании.

– Развесели меня, Брюстер. Представь, что мне не плевать на то, каково им быть. Я знаю, это сложно, но попробуй это представить.

– Легче найти свинину в Тель-Авиве, чем найти реально работающего Конгрессмена в Вашингтоне. Но ладно, я попробую, – он встал и направился к моему шкафчику с выпивкой. – Для этого нам нужно будет пропустить стаканчик, или даже два.

Я кивнул и улыбнулся, и он принес пару стаканов и бутылок с джином и тоник. Я позвонил Шерил и попросил сделать нам немного льда. После того, как она внесла требуемое, мы налили себе.

Брюстер сел и отпил немного, и затем блаженно вздохнул.

– Итак, о чем мы там? А, обсуждали фантастику. Ну, во-первых, ты должен понимать, что всю фактическую работу выполняет твоя команда. Забудь обо всех громких речах и высказываниях от выбранных представителях этой нашей великой демократии. Они на самом деле понятия не имеют о том, что происходит. Всем заправляют их люди.

– Кстати, сколько их у меня? – спросил я.

– Сейчас? Нисколько!

– Никто из прошлого состава не остается?

– Нет. Да и они все Демократы. Нет, тебе нужно самому набрать рабочих. У тебя может быть не больше двенадцати или четырнадцати, точно не уверен, и они делают всю работу.

– Четырнадцать? У каждого по столько? Я имею ввиду, если всего пятьсот тридцать пять конгрессменов и сенаторов… – я начал высчитывать в голове, и затем сверился с калькулятором. – Это же почти семь с половиной тысяч сотрудников!

– Ошибочка. Столько у конгрессменов. У сенаторов их около тридцати человек! Итого это почти десять тысяч человек. И интерны, про них тоже не забывай.

– Господи!

– Дальше хуже, – добавил он. – Это только сотрудники для конкретных конгрессменов и сенаторов. У самого Конгресса тоже есть рабочие. В каждом Конгрессиональном комитете, ну, вроде «Цели и Средства», или «Вооруженные Силы», тоже есть свои рабочие. Этих комитетов там десятки. Затем еще и руководство, вроде спикера или организаторов, у них тоже есть свои сотрудники. Это только те, кто работает в законодательстве. Я не говорю даже о полиции или обслуживающем персонале. Я бы не удивился, если бы общее количество сотрудников Конгресса составило бы от пятнадцати до двадцати тысяч. Не думаю, что на самом деле кто-нибудь знает точно!

– Вот черт! Это же целый город!

– В яблочко! Теперь ты знаешь, почему построили здание Сената в 70-х. Столько народу просто не запихнуть в Капитолии. Кабинета в самом Капитолии у тебя не будет. Он есть только у главных, которые сидят в верхушке. Ты же будешь либо в Кэнноне, Лонгворте, или в Рэйберне, на проспекте Независимости. Это ты уже узнаешь на инструктаже, там ты и получишь свой офис.

– Угу, – пробормотал под нос я. – Итак, что вообще делают все эти люди?

– Ну, как я уже и сказал раньше, переизбираются. Если ты реально сможешь чего-то добиться в процессе, то получишь больше власти, – я сухо посмотрел на него, он же только пожал плечами и продолжил: – Ну ладно, раз уж ты решил заняться чем-то изматывающим, таким, как реально делать свою работу, вот тебе еще пища для размышлений.

Мы выпили еще немного джина с тоником, и он продолжил:

– Первое, что тебе нужно помнить, так это то, что никто не сможет самостоятельно разобрать всю ту чепуху, которая проходить через офис. Это написано юристами, для юристов, и разобраться в одном счете заняло бы больше суток. Никто не ожидает, что ты все это прочтешь и разберешь. Этим занимается часть твоих работников. Они это все сортируют, разбирают, нужно ли это тебе, и говорят тебе, что об этом думают. Еще больше такого происходит в комитетах.

Я приподнял бровь:

– Итак, если бы я был циничным и беспринципным, и хотел бы повозиться со счетом, зачем лезть к самому Конгрессмену, просто нужно найти его рабочих.

– Я знал, что ты со временем ухватишь суть, – с улыбкой ответил он.

– Что еще они делают?

Мы провели остаток дня, обсуждая рабочую команду. В составе был начальник по кадрам, который следил за всем. Может, был еще и помощник начальника по кадрам, но это больше подходило сенаторам. Еще пресс-секретарь, который говорит всему миру, какую чудесную работу я выполняю. Возможно, еще и юридический директор и несколько сотрудников, чтобы работать со счетами. Исполнительный помощник, чтобы говорил мне, что я делал. Под рукой всегда бы были социальные работники, которые бы направляли жалобы из офиса, и от избирателей, чтобы помочь им получить их чек Социального Страхования или с чем-нибудь еще. Плюс помощники и интерны с подлизами для полноты картины. Самым важным человеком снова оказался самый низкий по уровню (разве так не происходит всегда?) – человек, который ведет учет всех обращений по телефону и писем, и заботится от том, чтобы на все это был отправлен ответ. Хуже проигнорировать человека, чем сказать ему «нет».

Из участвующих сам конгрессмен практически ничего не делал!

– И где мне найти всех этих людей? Позвонить в Staff R Us? – спросил я.

– Вроде того. Сильно не переживай. Там уже есть огромная субкультура из работников и тех, кто желает ими стать по всему Вашингтону. Ты встретишься с некоторыми на инструктаже на следующей неделе. Найди одного, и они начнут вылезать из гущи.

Мне стало любопытно.

– А что работники Стюарта будут делать?

Он пожал плечами.

– То же самое. Искать работу у других Демократов или работать на лоббистов. Это один из вариантов, как лоббисты покупают Конгрессмена. Они не преследуют его напрямую, но обращаются к его работникам, и обещают им места в будущем.

– Боже правый! Что-нибудь в результате вообще достигается?

– Только когда обламывается все остальное, – ответил он. – Слушай, это очень важно, не раздражай никого из других работников. У некоторых уже давно служащих работников более могущественных членов Конгресса будет в разы побольше рычагов давления, чем у тебя. Помни об этом. Если у тебя будет шанс быть обходительным с ними, не упускай его.

– Не очень понимаю тебя. Быть обходительным, это как? – переспросил я.

– В штате есть целая субкультура поставщиков провизии, декораторов, риэлторов, ресторанов, турагентств, которыми управляли или управляют, или в которых работают люди, связанные с конгрессменами или сенаторами, или их работниками. Обращай на это внимание. Хоть это и работает одинаково, но лучше нанять себе декоратора-«республиканца», чем «демократа». Сечешь?

– Господи! Вот же ебаная змеиная нора!

Остаток недели мы провели в приготовлениях к переезду. Я старался не подписывать ничего важного до инструктажа, просто на случай, чтобы не сделать чего-нибудь, что противоречит федеральному закону. По своему опыту знаю, что с чувством юмора у следователей из министерства юстиции туго. Например, разрешено ли мне было долгосрочно арендовать штаб кампании? Мог ли я использовать это же место для обустройства своего местного офиса и организовать здесь штаб кампании в будущем? Можно ли было разделить мой офис от штаба кампании одной дверью, или же они должны были быть полностью отделены друг от друга? Андреа придумала все эти вопросы.

Кто вообще придумывает всю эту чепуху? Разве людям в Федеральной Избирательно Комиссии больше нечем заняться, кроме как придумывать все эти правила? Видимо, нет. Оказалось, что я не могу использовать территорию своего штаба в качестве местного офиса; они должны располагаться отдельно, и даже не за одной дверью. Я поручил Андреа разделение помещения на две части, и разработать два договора аренды, один на меня за штаб кампании, и один для Конгресса за мой местный офис.

Андреа не решала вопросы с недвижимостью в зоне Вашингтона, но она знала того, кто этим занимается. Она уже годами работала с Бакмэн Групп и реферралами, и она лучше знала. (Дом и территория для меня, офис и два расширения для Бакмэн Групп, новый дом Джона, здание и дом Такса, дом для Джейка-младшего и подобное – понимаете?) Мы с Брюстером проверили все и выяснили, что Андреа рекомендовала жену помощника начальника по кадрам вице-президента Квайла, что приемлемо. Я поговорил с этой новой личностью, Жаклин Стэйманн-Хьюстис, и назначил ей встречу на неделе, когда у меня будет инструктаж. У меня сложилось впечатление, что она весьма занятой человек, но она была бы счастлива продать мне дом. Может, она изменила свое мнение, когда Андреа сказала ей, что я просто сказочно богат.

В моем мозгу также варилась и еще одна мысль. Я был очень богат! Я мог купить кучу всего, например, виллу на острове, или даже самолет! Во сколько бы мне это все обошлось? Сейчас я стоил около одного с четвертью миллиарда. Даже с доходом в пять процентов от моих инвестиций, что само по себе несказанно мало, это был годовой доход больше, чем в восемьдесят семь миллионов. На таком уровне я мог бы оплачивать перевозки на самолете или вертушке! Я бы наверняка мог частенько летать домой на ночь. Это явно переиначивало понятие поездки на работу!

Мэрилин нужно было быть со мной хотя бы ночь или две в Вашингтоне, но дети ходили в школу, поэтому нам нужно было что-то придумать. Мы договорились, чтобы пару дней с детьми была сиделка вместе с одним человеком из охраны. Мы бы приехали (или точнее – нас привезли бы; было довольно странно, что нас возят, а не просто схватить ключи и поехать, как раньше) в субботу ночью, потом Мэрилин бы осталась на весь вводный день в воскресенье, и потом в понедельник бы ее отвезли домой. Меня же всю неделю мог развозить охранник, и потом в конце недели отвезти домой.

График инструктажа занял целую неделю. Мы должны были начать в воскресенье в гостинице L’Enfant Plaza, и мы сняли там огромный номер для меня с ночи субботы. Я точно уже знал, что в этой работе мне придется подлизываться намного больше, чем на любой другой работе. Номер с гостиной был бы очень кстати. Это же было еще важнее, когда мы купили дом. В этом случае мое богатство было очень хорошим преимуществом. Вашингтон – один из самых дорогих городов Америки. Огромный дом в милом квартале с приятным видом и большим двором, где могли бы бегать дети, вышел бы мне в несколько миллионов долларов, столько же, сколько я отдал за дом в Хугомонте, и в разы дороже нашего дома в Хирфорде. Все же, хотел ли я покупать дом? А что, если бы я понял, что из меня никудышный конгрессмен? Может, все-таки вариант с арендой и возможностью последующего выкупа был бы лучше?

В понедельник и вторник, после того, как я отправил Мэрилин обратно к детям и нормальной жизни, нам была назначена встреча на тему «Как быть конгрессменом!» в здании Капитолия. Ну вы знаете, вроде того, где здесь туалет, и совместное фото, все такое веселье. Это было бы похоже на возвращение в начальную школу. В среду и четверг мы должны были встретиться с различными фракциями Конгресса. Мы бы могли голосовать за лидеров, и я предполагал, выбрать, в каких комитетах бы мы остались. Веселый день намечался на пятницу, когда из шляпы вынимались бы бумажки с именами, чтобы определить место наших офисов. Спустя тридцать лет после окончания Ренсселера, я бы снова оказался в общаге, и играл в рулетку!

В то же время на протяжении всей недели, нас бы кормили и поили различные люди, чтобы «помочь» нам. Всевозможные лоббисты и старшие политики вставали бы в очередь, чтобы поддержать юных и наивных конгрессменов, которым все еще казалось, что они могут что-то изменить. Были бы встречи за завтраком, обедами и ужинами, и все вставали в очередь, или же хотели купить наше мнение. Представьте Дарта Вейдера, только без светового меча, но с огромной тарелкой печенек с шоколадной крошкой. И потом, когда вы съели печеньки, вас бы подняло в воздух и раздавило насмерть. Но печеньки чертовски хороши, как ни крути!

Я не был уверен, насколько далеко заходило мое видение об изменениях. Мэрилин в общем считала меня пессимистом, я же воспринимал себя как реалиста. Я знал, что могу что-то изменить, но что для этого потребовалось бы и что я должен делать, все еще оставалось загадкой для меня. Что я точно понял за две жизни, так это то, что у меня есть внутренний стержень, чтобы выжить, независимо от чего бы то ни было, и что я мог быть лидером. Я подумал о Теде Кеннеди, с которым я уже встречался раньше. Хоть мы и во многом не сходились во мнениях, и хоть я и лично его терпеть не мог, он мог вести за собой группу беспокойных личностей, и добиваться своего. Теперь же мне нужно было учиться, и у него, и у других.

Я собрал и большой чемодан, и сумку на ремне для себя, упаковав туда несколько костюмов. Никто не говорил насчет формальных ужинов, так что смокинг я оставил дома. Мэрилин взяла парочку симпатичных платьев для субботнего и воскресного вечеров, и одежду попроще на день воскресенья. Она сказала мне, что она ходила на каблуках только на ужины, а остальное время ходила в обуви попроще, отчего я рассмеялся; ни в коем случае она не наденет высокие каблуки на три дня беготни! Она также поклялась, что в понедельник наденет джинсы и футболку, и вообще поедет домой, выглядя как бомжиха. Хорошо, что у нее был свой водитель для этого; дорога домой занимала два часа, а сама бы Мэрилин потерялась в дороге и поехала бы домой через Арканзас и Огайо.

Я попал в любопытную группу. У нас было сорок восемь новеньких конгрессменов, двое из которых уже были в Конгрессе, потом проиграли и снова выиграли свои места. У нас также было шестеро новых сенаторов, двое из которых вообще никогда не были в Конгрессе даже в роли представителей. Из всех сорока восьми человек двадцать семь из них были Демократами, еще двадцать – Республиканцы; штат Вермонт избрал Берни Сандерса как независимого кандидата. Берни был интересной личностью. Он работал по большей части с Демократами, и в конце концов стал сенатором.

Было много имен из списка, который я получил, и о которых я знал, что они станут большими шишками. Джон Бейнер из Огайо станет спикером Палаты. Рик Санторум из Пенсильвании в будущем станет сенатором, и затем проиграет президентские праймериз в 2012-м году. Я также наткнулся на земляка из Мэриленда, Уэйна Гилчреста из Первого Округа (проще говоря, из округа Восточного побережья Мэриленда), он тоже был Республиканцем, так что я решил обязательно с ним познакомиться. Самым грустным известием для меня стало присутствие Рэнди «Герцога» Каннингэма, заслуженного героя войны во Вьетнаме, последний «Ас» из флота, который сбил пять МиГов. Он двадцать лет прослужил во флоте, и еще четырнадцать лет пробыл в Конгрессе, прежде чем его поймали на получении взятки и отправили в тюрьму. Какая жалость!

Все преимущественно принадлежало Демократам. Там было двести семьдесят Демократов (плюс Берни Сандерс, который вполне мог бы быть Демократом и сам), и всего сто шестьдесят четыре Республиканца. Как минимум тогда Демократы заправляли всем. Я знал, что всего через четыре года произойдет громадный переворот, один из таких, когда избиратели просто «выставят проныр вон!» Сейчас же всю музыку заказывали Демократы.

Я просмотрел наши чудесные краткие биографии. Я не был самым младшим в этом сборище, но был близок к этому. Похоже, что большая часть участников была старше меня лет на десять, и кто-то даже еще старше на пару лет. Самым старым из нас был Дик Николс из Канзаса, которому было 64 года. Самым младшим был Джим Нассл из Айовы, которому было только тридцать. Я был на год старше Тима Ремера, на два года старше Дика Суэтта, и на три года старше Рика Санторума.

Я немного призадумался о своих нынешних одноклассниках. Сидели ли они в своих комнатах, изучая биографии и задаваясь вопросами обо мне? Что это за сопляк? Знали ли они что-нибудь обо мне? Читали ли они мои книги, или хотя бы слышали о них? Читали ли они деловые журналы, или же только о политике? Или видели ли они новости об инвесторе-миллиардере, который захотел поиграть в Конгрессмена? Если быть честным, единственной причиной, почему я вообще знал кого-либо из списка, так это только из-за того, кем они станут в будущем. Наверняка единственным отличием этих ребят было то, что они имели хотя бы смутное понимание того, что они здесь делают.

В реальности же я был, наверное, самым известным из новичков. Вслед за выборами я оказался на обложках и Fortune, и Business Week. (Я упустил троицу; Forbes не только не разместили меня на обложке, они не упоминали меня даже внутри журнала!). Джофф Колвин написал для Fortune дополнительный отрывок к своей статье еще с 86-го года, назвав ее «Мистер Бакмэн отправляется в Вашингтон», и в основе просто дополняет мою уже ранее выпущенную биографию. К счастью, была еще одна крупная статья, в которой также говорилось о будущем Бакмэн Групп с биографиями Младшего и Мисси и их планах о совместном предприятии, Марквардт/Бакмэн Инвестментс. Младший и Мисси вправду заслуживали свою зарплату! (Дэйв Марквардт получил первую половину в названии? Поверьте, мое эго могло это стерпеть! Это сделает мне целую херову тучу денег!) Business Week же только расположили мою фотографию на четверть страницы на обложке. Внутри же была просто одна страница с моей фотографией и краткое упоминание внутри статьи, которая больше касалась политики следующего Конгресса. Нигде не было сказано, что я понятия не имею, куда лезу.

Средний конгрессмен начинает как местный политик, как член местного муниципального совета или комиссар округа или, может быть, мэр или окружной адвокат с ноткой амбиций и стремлением сделать что-то хорошее. Он изучает тонкости торговли на нижнем, менее затратном уровне, набирает связи и знакомится с нужными людьми. Уже потом, когда открывается возможность, он давит гашетку в пол и идет ва-банк. Такие ребята, и в основе именно такие ребята победили и оказались здесь со мной. В теории, некоторые из них со временем могут баллотироваться на более важную должность, обычно в сенаторы или губернаторы, и может быть, если боги политики улыбнутся им, пробиваются в президенты. За все свои жизни я не смог вспомнить ни одного конгрессмена, который из Палаты Представителей полез бы сразу в Овальный Кабинет. Лучшее, что я смог вспомнить, так это Джерри Форд, которого подхватил Хитрый Дикки[1] на замену Теда Агнью, что угодил за решетку. Форд поднялся из Конгресса сразу до вице-президента. Кеннеди, Джонсон, Никсон и Обама – все были сенаторами в какой-то момент жизни. Картер, Рейган, Клинтон, и Буш-младший были губернаторами. Буш-старший был конгрессменом, но потом стал послом, и главой ЦРУ, прежде чем стать вице-президентом Рейгана. После Обамы они стали слишком быстро меняться, чтобы обращать на это внимание.

Технически, до вечера воскресенья, когда будет официальное начало торжества, у нас не было необходимости быть в гостинице. Мы поехали вечером в субботу, после того как Мэрилин с детьми сходили на мессу в церковь. Затем она быстро забрала их оттуда, и мы уехали на поздний полдник, и просто провели прекрасный вечер вдвоем. В воскресенье мы проспали половину утра и потом отправились на завтрак, пропустив всю стандартную рутину с завтраком и новостными передачами. Тогда я и понял, что все теперь будет иначе. Между пребыванием в лифте и моментом, когда мы добрались до ресторана, к нам подошли двое разных людей в костюмах, одетых несколько формальнее, чем мы, и пригласили на обед, одно предложение было от Американского Нефтяного Института, а второе от Фонда Наследия. Я с улыбкой положил оба приглашения в карман, но присутствовать отказался.

Лоббисты уже налетели в полную мощь, а я еще даже не присягнул, чего не произошло бы до созыва нового Конгресса в январе. Нефтяной Институт я уже знал, как основную лоббирующую компанию для всех нефтяных компаний. О Фонде Наследия я кое-что слышал; они были консервативным «аналитическим центром», но я не знал, откуда у них финансирование. Когда мы заняли места, Мэрилин спросила:

– Кто были эти ребята? Ты их знаешь?

Я улыбнулся и покачал головой.

– Нет, еще нет, но я уверен, что скоро узнаю. Это лоббисты.

Она широко раскрыла глаза.

– Уже?! Ты же еще даже не присягнул!

– Думаю, что это в конце списка, что им важно. Подожди немного, скорее всего, на выходе к нам еще и оборонный лоббист подойдет.

– Это законно?

Я, улыбаясь, пожал плечами.

– Расскажи мне, что такое законно!

Она бросила на меня раздраженный взгляд:

– Карлинг!

Я смог только рассмеяться.

– Из того, что я уже слышал за годы, законно или нет, правильно или нет, это Конгресс мало волнует. Думаю, там больше между строк о том, поймают ли тебя или нет.

Она улыбнулась на это.

– Если они такие же циничные, как и ты – ты точно впишешься в обстановку!

Жуткая мысль, да? Плюс же в том, что пока я готов продавать свою душу Сатане, мне не придется ни разу заплатить за еду в этом городе! Сколько раз я уже бывал здесь, я не понимаю, как кто-либо может вообще себе позволить жить здесь! я вспомнил, как еще в первой жизни, как меня направили на конференцию в Вашингтон, когда я был скромным химиком. Мои командировочные на еду не могли покрыть даже трех походов в фаст-фуд, и я получил царский нагоняй за то, что ел в «дорогих» ресторанах – таких, как в гостинице где проходила сама конференция!

Во многом это было тем, что приводило многих в целом хороших конгрессменов к неприятностям. Если вы не спите на полу в трущобах, плата за жилье просто астрономическая. Если перевозить сюда жену и переводить детей в местные школы, все становится только хуже. Школьная система в штате – это национальный позор, так что все отправляют детей в частные школы, которые не менее безумно дорогие. Пригороды, такие, как Бетесда, Чеви-Чейз и Александрия, вообще самые дорогие в стране. Если хотите жить в пригороде, в конце концов вы окажетесь в часе или более езды от города, просто, чтобы скостить цену.

Мэрилин частенько жаловалась на то, сколько мы платим этим всем клоунам в Вашингтоне, но она никогда всерьез не вела подсчеты. Если добавить туда необходимость иметь дом в их округе, то их зарплата казалась до смешного маленькой. Тогда неудивительно, что многих конгрессменов можно купить.

Основываясь на предоставленной мне краткой информации, у нас будет лекция о конгрессиональной этике, самопротиворечие на уровне «гигантской креветки». Я сказал Мэрилин, что это будет не столько список того, что мы не можем делать, сколько инструкция, как не погореть на чем-либо. Например, если компания Acme Widget захочет монопольный контракт с Федеральным правительством для продаж своих приспособлений, у них есть два способа, как гарантировать себе успех. Простым и быстрым способом будет прийти к Председателю комитета по домашней утвари и положить конверт, полный денег, на его стол. Быстро, эффективно, и незаконно.

Вместо этого компания Acme Widget может найти лоббирующую компанию, обычно юридическую фирму с сидящим там бывшим председателем вышеуказанного комитета, человеком, решившим для себя, что ему больше по душе жить в Вашингтоне, нежели в своем Мухосранске в штате Монтана. Юридическая фирма основывает аналитический центр, Совет Американской домашней утвари, нацеленная на то, чтобы рассказать конгрессменам о чудесах американской индустрии домашней утвари, и как Acme Widget грудью стоит за правду, справедливость и Американский Путь! После этого лоббирующая компания начинает вкладываться в кампанию. Например, может быть, пятеро владельцев компании Acme Widget дадут по две тысячи долларов на переизбрание Председателя. Совет же может добавить еще немного. Может, даже комитет Политической Активности по Утвари (нацеленный на поддержку американской утвари, а не этих ужасных зарубежных!) тоже сделает пожертвование, и, может, даже проведут агиткампанию с рекламой в поддержку Председателя.

В зависимости от того, какую власть имеет комитет Домашней Утвари, и сколько еще силенок у Председателя, и насколько крупен потенциальный контракт, можно сделать даже больше. Например, может быть, что бестолковому сынку Председателя нужна работа. Его тогда может нанять Совет по утвари, чтобы изучить использование домашних устройств на Бермудах, и отправить его в отпуск. (Помните, жена Энди Стюарта работала на лобби банка). А может, начальник по кадрам Председателя хочет уйти на пенсию и получать больше, чем государственное жалование. Предложите ему напрямую! А самое лучшее – это то, что на конгрессменов не распространяются большинство ограничений по инсайдерской торговле. Дайте конгрессмену знать, что хороший голос может поднять цену акций Acme Widget вдвое, ненавязчиво предложите что-нибудь и просто уточните из любопытства, чего это может стоить.

Я объяснил большинство из этого Мэрилин за завтраком, и она просто качала головой, не веря своим ушам. Я подумал, с какими комитетами окажусь я в конце концов. Из того, что я понял, вся реальная работа выполняется различными конгрессиональными комитетами, и есть хорошие и плохие комитеты, в составе которых можно быть. Я только предполагал, но заподозрил, что хорошими считаются те, где крутится больше лоббистов и отмывается больше денег. Через неделю я бы все узнал.

После завтрака меня остановил и пригласил на обед оборонный лоббист, «особенно учитывая вашу выдающуюся службу в войсках!». Я только улыбнулся, кивнул и обещал подумать над этим.

Когда мы поднимались на лифте, я высказался:

– Ну, по крайней мере до нас не докопались натуралисты. Сейчас они донимают Демократов, наверное.

– Невероятно!

Я открыл дверь в наш номер, и сопроводил жену внутрь. Я сел на диван в гостиной, затем снова поднялся, чтобы вынуть из кармана все приглашения. Я положил их на кофейный столик и снова сел.

– Тебе с этим тоже стоит быть осторожнее. – сказал ей я.

– Мне? Так ты же Конгрессмен, а не я! – возмутилась она.

– Да, я знаю, но не удивляйся, когда они начнут донимать меня через тебя! Или через наших друзей! Что будет, когда лобби мотоциклистов начнет доставать меня через Таскера? Или кто-нибудь предложит тебе сказочную работу, на которую ты даже не подавала резюме? Может, я просто слишком осторожен, но поток денег в этом городе может пробить бронированный корабль!

– Ага! И так что, мы не пойдем ни на один из этих обедов?

Я с улыбкой пожал плечами.

– Не знаю. Хочешь сходить на один и посмотреть, как это выглядит? «Люк, переходи на Темную сторону! У нас есть печеньки!» – сказал я низким голосом,

– Меня нельзя купить, но арендовать – вполне возможно!

– Ты безнадежен! – рассмеялась она.

– Когда меня посадят, ты обещаешь навещать меня? Супружеское посещение?

– Брр!

Мы отправились на обед от оборонников, встретились с Каннингэмами, и до отвала наелись. Ужин в тот вечер проходил в Смитсоновском институте, и мы сидели рядом с Бейнерами. Несмотря на наши регулярные поездки на Багамы, загар у того парня был получше нашего. Том Фоули, спикер Палаты, был также оратором и на ужине. Затем мы еще выпили, отклонили два предложения на позднюю вечеринку «афтерпати» от различных групп, и вернулись обратно в гостиницу. Мы смогли надолго занять друг друга в нашей спальне, и потом я поддразнил жену, как же она потом без меня будет целую неделю обходиться. Ее ответ был, мягко говоря, очень грубым!