Сердце без любви

= 17 =

Александра

Кажется, я только и делаю, что засыпаю и просыпаюсь в доме Джеймса. А в промежутках он балует меня вниманием, дарит удовольствие, о котором я даже не мечтала.

Попа до сих пор горит после порки, но я кайфую от этих ощущений. Это уже не боль, это дискомфорт, и он напоминает мне о том, кому я принадлежу. Но все же больше всего мне нравится, что Джеймс не разочарован. В этом нельзя ошибиться — он улыбается, когда смотрит на меня. Он повторяет, что я его сладкая девочка. Его! И сладкая! Разве так говорят разочарованные мужчины?

А больше всего огорчает, что я ничего не могу сделать для него. Какая же я рабыня?

Я хочу целовать пальцы на его ногах. Многим нравится массаж стоп. И минет… я могла бы попробовать. Его член не кажется мне противным и грязным. Он красивый. Восхитительный. Я тоже хочу попробовать Джеймса на вкус.

Однако он не позволяет… не подпускает меня к себе. Это табу, как и кухня! Как бы я хотела прижаться губами к его обнаженному телу… и целовать… целовать…

С этими мыслями я опять проваливаюсь в сон, а просыпаюсь от вкусных ароматов, что щекочут мои ноздри.

— Бэмби… Бэ-эмби… — зовет Джеймс. — Хватит спать, маленькая соня. Давай-ка, сбегай в ванную комнату, приведи себя в порядок. Пора обедать.

Он уже накрывает на стол, поэтому я и почуяла эти запахи.

— Проголодалась?

— Да. — Соскакиваю с дивана, путаясь в одеяле. — Я сейчас.

— Уж поторопись, — усмехается Джеймс, глядя мне вслед. — Но не упади по дороге.

Я возвращаюсь к столу, освежившись и переплетя волосы. Мне опять приготовили подушку на полу, но кормить с рук Джеймс не собирается. Рядом с тарелкой лежит ложка. Суп-пюре? Фу, я его ненавижу… Это же как жидкая манная каша!

Однако отказаться не могу, это неприлично.

— Возьми. — Джеймс протягивает мне горячую булочку. — Она с зеленью и маслом.

Очень стараюсь, чтобы он не заметил, как мне противно. Впрочем, пахнет приятно. Джеймс не спускает с меня глаз, и, улыбнувшись ему, я глотаю суп.

Ой, вкусно…

— Не так страшно, как казалось? — интересуется он.

Фух, блин… Он все же заметил!

— Я не люблю суп-пюре, — мужественно признаюсь я. — Но этот съем, он необычный.

Джеймс усмехается.

— А из чего он? Не могу понять…

— Не скажу, — невозмутимо произносит он. — Это мой секрет.

Действительно вкусно. Я быстро съедаю свою порцию, уплетаю булочку.

— Можно еще?

— Больше нет. Я готовлю порционно, не люблю разогретый суп. Зато есть рыба под соусом, который ты никогда не пробовала. И салат.

В общем-то, понятно, почему меня не кормят с рук. Легко порезать на кусочки мясо, фрукты или оладьи, но не нежную рыбку, что тает во рту.

— Никогда не пробовала такой вкуснятины! Спасибо, сэр, — благодарю я вполне искренне.

Честно говоря, я уже и не помню, когда нормально обедала. Лапша из пакетика дешевле, да и готовить ее быстрее.

— Какой суп ты любишь? — интересуется Джеймс, убирая со стола.

— Борщ.

— О, этот рецепт мне все еще не дается. Получается что-то не то… Говорят, у каждой хозяйки свой рецепт?

— Есть такое, — соглашаюсь я. — Я умею его готовить и могу…

Замолкаю, потому что в этом нет никакого смысла. Джеймс все равно не пустит меня на свою драгоценную кухню. Он даже не переспрашивает, что я имела в виду.

После обеда он варит нам кофе, и мне достается десерт: мороженое, смешанное с клубникой, кусочками печенья и шоколадной крошкой.

— Я лопну… — жалуюсь я, но не могу остановиться. И добавляю, облизывая ложку: — И растолстею.

— Не возражаю, — отзывается Джеймс. — Немного жирка на попе тебе не повредит.

У меня худая попа?!

— Пойдем гулять, Бэмби. Погода хорошая.

— Во двор? — уточняю я.

— Нет, на берег залива.

— Вот… так? — пугаюсь я. — Без одежды?

— Нет, пожалуй. — Он насмешливо на меня смотрит. — Так тебя в полицию заберут, а у меня еще есть планы на вечер.

Джеймс разрешает мне одеться, но хвостик остается в попе, а ошейник — на шее. Он дает платок, чтобы я спрятала ошейник, однако хвостик и отсутствие трусиков не дают мне покоя. Я придерживаю юбку руками, потому что боюсь, что порыв ветра приподнимет подол. На море всегда ветер!

— Поговорим? — предлагает Джеймс. — Пока гуляем, ты не рабыня, а я не хозяин. Давай просто поговорим.

— А хвостик тогда зачем? — недовольно бурчу я.

— Чтобы ты не забывала, чья ты, — парирует он. — Бэмби, не страдай. Тебе же нравится, что нас связывает кое-что необычное.

— Откровенно говоря… да, — соглашаюсь я. — Это… волнует.

— Опиши, что чувствуешь.

— Сейчас?

— Да.

— Желание… Хвостик напоминает мне о твоих прикосновениях. Стыд… Это необычно и непривычно. Удовлетворение… потому что тебе нравится, что я смущена.

— Ты честна…

— Зачем мне врать? — смеюсь я. — Джеймс, я счастлива каждой минутой, проведенной с тобой. Неужели не заметно?

— Заметно, — соглашается он.

— А ты? — Я решаюсь задать вопрос, ответ на который боюсь услышать. — Что чувствуешь ты, когда я рядом?

— Неужели не заметно? — Джеймс приподнимает бровь.

— Ну… я не столь опытна, боюсь ошибиться.

— Мне хорошо. — Он поводит плечом. — Думал, что будет хуже, но ты забавная.

Он замолкает, и я удрученно молчу. Забавная? А как же «сладкая девочка»? Это неискренне, только для сессии? Он всего лишь забавляется и говорит привычные слова? Конечно, он же был со многими женщинами. И этот ошейник… его носили до меня…

Я поправляю полоску кожи, которая вдруг стала давить.

— Больно? — Джеймс сразу же замечает мой жест. — Ослабить?

— Нормально. — Я улыбаюсь через силу. — Платок щекочет.

Мне нельзя обижаться. Я выпросила эту встречу, он не хотел со мной… играть. Ни о чем другом нет и речи. Мне нельзя ревновать Джеймса, нельзя желать чего-то большего. Я обещала.

— Тебе не холодно?

— Нет. Здесь красиво.

— Да, красиво…

Мы идем вдоль береговой линии, обходя темные валуны. Пахнет морем и соснами. Из-за хорошей погоды берег отнюдь не безлюдный, но все заняты своими делами: взрослые прогуливаются, дети во что-то играют.

— Как дела на работе? — интересуется Джеймс. — Скоро открытие. Ты справляешься?

— Все хорошо, спасибо.

— Тебя не обижают?

— Нет, что ты, — смеюсь я.

Кто же осмелится обидеть протеже ресторатора? Правда, администратор, белокурая Ася, спросила прямо, не любовница ли я их босса. Я ответила, что навряд ли такой мужчина, как Джеймс, отправит свою любовницу работать официанткой.

— У него хватит средств содержать с десяток таких, как я. — Так и сказала, глядя прямо в глаза Асе.

— И то верно, — согласилась она. — Да и не позарится он на такую серую мышь, как ты.

Мышь? Да ради бога! Лишь бы роман нам не приписывали.

— Но почему он просил за тебя? — спохватилась Ася.

— Так получилось, — пожала я плечами. — Его попросили, он не смог отказать.

Вот потому меня и не трогают. Может, я и мышь, но все равно темная лошадка. Правда, команда вроде собралась неплохая — и парни, и девушки. Обучение проходит гладко, меня даже хвалят.

Ничего этого я Джеймсу не рассказываю. Зачем? Его не должна интересовать моя жизнь. Я всего лишь забавная игрушка…

— Что-то ты загрустила. Устала?

— Немного, — соглашаюсь я.

Мы медленно идем обратно.

— Бэмби, расскажи, почему ты решила, что Тема тебе подходит, — неожиданно просит Джеймс. — Да еще сразу так экстремально — мазохистка, рабыня.

Я спотыкаюсь, зацепившись ногой за камушек. Джеймс ловит меня за локоть, удерживает от падения. Умеет же он задавать неудобные вопросы! Совсем не хочу откровенничать…

— А ты расскажешь о себе? Хоть что-нибудь? — спрашиваю я.

— Что ты хочешь знать?

— Как ты стал садистом? Как у тебя это было… впервые? Ты помнишь девушку…

— Остановись! — резко прерывает меня Джеймс. — Ты права, не надо вмешивать личное в наши отношения.

«Не надо, — мысленно соглашаюсь я. — Мне слишком хорошо, чтобы думать, сколько женщин носили твой ошейник».

— О, Джеймс? Какая встреча!

Женский голос кажется мне смутно знакомым. Поднимаю взгляд и вижу… Асю. Она смотрит на Джеймса и радостно улыбается. Нет, не радостно… плотоядно. У нее виды на моего хозяина?!

Если Джеймс замер от неожиданности — кажется, он не ожидал встретить тут Асю, — то я — от испуга. Я вдруг поняла, что ревную.

Ревную мужчину, который мне не принадлежит.

