Сердце без любви

= 38 =

Джеймс

С тех пор, как мы с Алесси переступили порог дома Дэвида и Кейт, меня не покидало предчувствие беды. Я давно не видел брата, и Дэвид показался мне уставшим, в его взгляде как будто застыла печаль. А Кейт, обычно дружелюбная и мягкая, была взвинченной, неспокойной. Она как будто играла какую-то роль. Я списал это на беременность: возможно, Кейт неважно себя чувствует.

Но больше всего беспокоила Алесси. В последнее время она то нервничала, то уходила в себя. И сейчас замкнулась, отстранилась от происходящего. Дэвид и Кейт не подчеркивали, что она лишняя, пытались вовлечь в разговор, но чаще все же игнорировали ее присутствие. Я даже жалел, что взял Алесси с собой: ей было неуютно, да и я ощущал нечто странное.

Свое состояние я связывал с тем, к чему так стремился. Увидеть Кейт — и понять, кто она для меня, все еще единственная женщина или прошлое, что я готов оставить ради новой любви. Неожиданно, но я не узнавал ту, по которой так долго тосковал. Вроде бы та же улыбка, те же черты лица, только человек другой. Ее изменила семейная жизнь? Возраст? Или изменился я? Одно знал наверняка, моя единственная — это Алесси, мой нежный олененок Бэмби.

Я уже собирался уходить, когда Кейт предложила показать Алесси вид из окна пентхауса. Честно говоря, обрадовался возможности перекинуться парой слов с Дэвидом наедине, да и никак не предполагал, что девочки поссорятся. Мы успели договориться о встрече в баре на следующий день, чтобы спокойно поговорить, когда услышали грохот и крики.

Кричала Алесси. Моя милая кроткая Бэмби, которая, как я был уверен, и мухи не обидит. А Кейт побледнела и казалась очень испуганной, только поэтому я прикрикнул на Бэмби. И пожалел об этом, едва услышал, что она бросила мне в лицо.

Пожалел, растерялся и…

След от моей пощечины до сих пор алеет на нежной щеке Бэмби. Она не пытается прикрыть его волосами. Сидит рядом со мной в такси и смотрит перед собой. Безучастно, безжизненно. Равнодушно. Я надеюсь, что шок пройдет, когда мы поговорим. Если она захочет меня слушать. Если простит…

Мне стыдно за пощечину, хоть она и оборвала истерику. Я должен был найти другой способ успокоить Бэмби. Мне стыдно, что она узнала о Кейт не от меня. Сделанные выводы несправедливы, но закономерны. Бэмби всегда считала себя временным увлечением, и я не сумел разубедить ее в этом. Как там сказал Кайл… «В ней нет уверенности женщины, которая точно знает, что ей есть на кого опереться». И в этом только моя вина.

Усаживаю Бэмби на диван и отхожу к бару. Нам обоим надо выпить, чтобы нервное напряжение хоть немного отпустило. Что-нибудь крепкое и со льдом. Бэмби смотрит на стакан и отрицательно качает головой.

— Выпей, хотя бы глоток.

— Нет, — отказывается она.

Ставлю оба стакана на столик. Нет, так нет. Тогда и мне не стоит пить алкоголь. Пытаюсь обнять Бэмби, но она отстраняется.

— Не надо меня жалеть, — произносит она бесцветным голосом. — Делай, что должен.

— Что должен? — глупо переспрашиваю я.

— Не знаю. — Она пожимает плечами. — Наказывай. Выгоняй. Иди к той, которую любишь.

Не хочу злиться, но Бэмби невыносима. Она видит только плохое, как будто за то время, что мы вместе, не происходило ничего хорошего. Разве я обижал ее? Унижал? Сравнивал с кем-то? Что бы ей не наговорила Кейт, почему она верит ей, а не мне?

Молчу, чтобы не сорваться, и медленно считаю про себя до десяти. Бэмби словно чувствует мое настроение, отодвигается и забивается в угол дивана.

— Что сказала тебе Кейт? Что я люблю ее?

— Она показала мне фотографию.

— Фото?

— Да. Ту, где вы втроем.

Вот же… с-стерва! Ведь я просил Дэвида, а он, наверняка, передал ей мою просьбу! Да что на нее нашло… Неужели у них проблемы?

— И все? — спрашиваю я, старательно сохраняя спокойствие.

— Сказала еще, что ты выбрал меня, потому что я на нее похожа.

— Но это же бред! — не выдерживаю я. — Это ты меня выбрала!

Бэмби смотрит на меня, не мигая. «Ты не понимаешь? — читается в ее взгляде. — Правда, не понимаешь?»

К сожалению, я все прекрасно понимаю, потому и злюсь. Потому и не могу подобрать нужные слова. Да, я не выбирал, но помню, как замечал знакомые черты. Вполне можно сделать вывод, что я поддался на уговоры и изменил правилам лишь потому, что Алесси похожа на Кейт.

— Бэмби, это не так, — говорю я как можно мягче. — Я не искал кого-то вроде Кейт. Ваше легкое внешнее сходство случайно, в остальном вы и вовсе разные.

— Но в другом она права? — равнодушно интересуется она. — Вы жили втроем, ты, Кейт и Дэвид. А что потом? Ты расскажешь?

Милая моя девочка… Как бы я хотел солгать, чтобы правда никогда тебя не ранила. Но все зашло слишком далеко…

— Да, какое-то время мы жили втроем. — Я встаю, чтобы налить себе воды и выпиваю ее залпом. — Мы с Дэвидом делили Кейт, потому что оба ее любили, а она любила нас и не хотела выбирать кого-то одного.

Горькая усмешка Бэмби больше похожа на гримасу.

— А потом она выбрала Дэвида, — продолжаю я, — но не решалась обидеть меня. И я сделал это за нее. Сказал, что разлюбил, и уехал в Калифорнию. Дэвид и Кейт поженились, у них родился Майкл. А я перебрался в Россию.

— И продолжал любить ее.

Она не спрашивает, а утверждает, и я не смею возразить.

— Продолжал, — соглашаюсь я. — И думал, что продолжаю. Увлекся садизмом и ограничил общение с женщинами одной встречей. Ты знаешь.

— А потом ты встретил меня…

— Потом ты свалилась мне на голову и вытряхнула из зоны комфорта. Да, Бэмби, да. Мне было уютно в созданном мирке с границами, оговоренными правилами. Я не хотел ничего менять.

— Прости… — тут же произносит она. — Ты предупреждал, я помню. Я не думала, что больно будет не только мне.

— Черт, Алесси! — взвываю я. — Пожалуйста, прекрати! Ты не жертва!

— Нет, конечно. — Она опять усмехается. — Я — дура.

— И не дура.

— Тогда кто же? Кто я, Джеймс? Ты не давал мне забыть, что я — временное увлечение. Ты привез меня сюда, чтобы убедиться, что все еще любишь Кейт. Ты…

— Замолчи, — прошу я устало. — И послушай.

Тру виски, собираясь с мыслями. Больше всего хочется прижать к себе Бэмби и целовать, целовать, целовать… Если бы это могло растопить все обиды, развеять все недоразумения! Но она не позволяет к себе прикоснуться, и я боюсь настаивать.

— Я солгу, если скажу, что полюбил тебя с первого взгляда. — Слова даются с трудом, но я должен сказать все, и неприятное тоже. — И солгу, если скажу, что не люблю тебя теперь.

Она вздрагивает, и впервые за вечер ее взгляд становится осмысленным. В нем уже нет равнодушия, но и счастья тоже нет. Скорее, боль, которую она до этого искусно прятала внутри себя.

— Но… — хрипло подсказывает Бэмби, потому что я молчу.

— Но?

— В такой красивой сказке должно быть «но», — поясняет она. — Но Кейт ты тоже любишь? Я не буду ни третьей, ни четвертой, как бы я тебя не любила, Джеймс.

«Нет никакого «но»», — вот что я должен ответить. А я не могу солгать той, которую люблю.

— Да, ты права. Но я сомневался, пока не встретился с Кейт лицом к лицу.

— Только не говори, что, увидев ее, ты понял, что любишь меня.

— Почему? Ты мне не поверишь?

— Ты был убедительнее, когда утверждал, что я — временная рабыня… — бурчит Бэмби и отворачивается.

Именно это я сказал в разговоре с Кайлом, когда узнавал насчет таблеток. Злопамятная малышка! Ловлю себя на том, что не сержусь, а улыбаюсь. Наверное, потому что я точно знаю, что ей ответить.

— Когда я увидел Кейт, то понял, что никогда ее не любил так, как люблю тебя, Бэмби. Я никогда не жалел, что ее ребенок — не мой. Но я жалею о том, что ты выпила те злополучные таблетки. Если бы сейчас ты носила нашего ребенка, я был бы абсолютно счастлив.

Бэмби в изумлении приоткрывает рот.

— Прости, что сам не рассказал тебе о Кейт. Боялся причинить тебе боль, но получилось только хуже. Прости, что ударил. Я испугался за тебя, хоть это и не оправдание. Поверь, мне нет смысла притворяться и обманывать. Я люблю тебя, Александра.

Ожидал ли я, что после такого признания Бэмби кинется мне на шею? Наверное, нет. Но слезы ручьем пугают, как и бессвязные бормотания:

— Нет… Прости… Мне надо… Я должна… Прости…

Слишком сильное потрясение? Наверное… Приношу ей стакан воды, заставляю выпить, а потом осторожно обнимаю. Бэмби продолжает всхлипывать и вяло сопротивляется, но все же сдается и льнет ко мне, как и прежде.

— Я должна сказать тебе…

— Не должна. — Устраиваю ее на коленях и облегченно перевожу дыхание. Бэмби в моих объятиях — это так естественно и правильно. — Потом скажешь. Успокойся сначала, хорошо?

Она послушно затихает, и вскоре я слышу ее ровное дыхание. Уснула… Сижу, не шевелясь, чтобы ее не потревожить, и перевариваю собственное признание. Обратного пути нет, но мне и не хочется отступать. Наоборот, чувствую силы, чтобы двигаться дальше. Дэвид говорил об ответственности, и теперь я готов перейти к следующему этапу — освободить Бэмби от страхов и кошмаров.

Тишину в номере нарушает звонок телефона. Я недовольно шиплю, но Бэмби мгновенно просыпается, и я встаю, чтобы взять трубку. Звонят по внутреннему телефону — я забыл предупредить, чтобы не беспокоили.

— Джей, мы можем поговорить? — слышу я усталый голос Дэвида.

— Сейчас не подходящее время. Мы же договорились на завтра.

— Это недолго. Я хочу извиниться.

— Это лишнее, Дэв.

— Нет, я так не считаю. Спустись на минутку, пожалуйста.

— Иди, — кивает Алесси. — Со мной ничего не случиться. Я пока умоюсь и, может, душ приму.

— Я ненадолго.

— Хорошо. Эм… Джей…

— Что?



Замираю, потому что она определенно собирается что-то попросить.

— Джей, тут же есть какое-нибудь кафе…

— Конечно.

— И там есть пирожные…

— Ты хочешь сладкого?

— Да. — Она смущается так, как будто просит у меня кольцо с брильянтом. — Принеси мне пирожное, пожалуйста.

— Какое, Бэмби?

— Самое вкусное, с шоколадом. Только без меда.

— Про мед я больше не забуду, — смеюсь я. — Может, ты голодна? Закажем ужин?

— Закажи, если хочешь. А я хочу пирожное. Можно?

— Я принесу, — обещаю я.

Дэвид ждет меня в холле, мрачный, как туча.

— Прости, — говорит он, едва я присаживаюсь рядом. — Я должен был предупредить.

— Ты не предупредил Кейт о том, о чем я просил?

— Нет, не это. Я не предупредил тебя, что у нас с Кейт не лучшие времена.

— Мне не следовало приезжать?

— Когда я приглашал тебя, то мы еще не знали, а потом… потом мне показалось, что твой приезд успокоит Кейт. Ты всегда действовал на нее умиротворяюще.

— Ты говоришь загадками. Что у вас произошло?

— Беременность… — Дэвид морщится. — Это нежеланная беременность для Кейт. Случайная… Никто не виноват, презерватив порвался. Прости, что гружу подробностями, но иначе не объяснить. Кейт после рождения Майкла еще не вернулась к таблеткам, вот и… Мы думали, пронесет, но она забеременела.

— И в чем трагедия? Она не хочет второго ребенка?

— Она только что восстановилась после родов. Вернулась в театр, получила хорошую роль. Я не очень в этом разбираюсь, но что-то из того, о чем мечтают все актрисы. А теперь… — Он разводит руками. — Роль не предусматривает беременности, как понимаешь.

— Кейт хотела сделать аборт, а ты не позволил?

— Не хотела… — вздыхает Дэвид. — Бросалась этой угрозой, но по-настоящему не хотела, я точно знаю. Но и смириться с потерей роли ей тяжело. Токсикоз сильнее, и она все время нервничает. Я надеялся, что ты благотворно на нее повлияешь, а надо было предупредить. Прости, что я этого не сделал.

— Это потому что я приехал с Алесси.

— Я передал Кейт твою просьбу. Сейчас она сожалеет и раскаивается, поверь.

— Верю. Она никогда не была злой. Капризной, избалованной — это да…

— Она и поступила, как капризный ребенок, — фыркает Дэвид. — Призналась мне, что ее взбесило.

— И что же?

— То, что ты решил скрыть все, что между нами было. Всего лишь… представляешь? Я виноват, что не понял этого сразу. Как твоя девочка? Надеюсь, ты не ругал ее?

— Дэв, хватит меня опекать. Я знаю, что Алесси не виновата. Спасибо, ей лучше. Извинения принимаются. Как Кейт?

— Опять нервничает, теперь из-за скандала. Если она выносит этого ребенка, то случится чудо. Мне пора, она ждет. Это она настаивала, чтобы я объяснился с тобой как можно скорее. Хотела сама, но я не позволил.

— И правильно. Пусть успокоится. Увидимся завтра, как и договаривались?

— Да, Джей.

Мы обнимаемся, Дэвид уходит, а я иду в кондитерскую за пирожными для Бэмби. Жаль, что ее знакомство с моими близкими вышло неудачным, но все же хорошо, что она меня услышала. Услышала и поверила, иначе не сделала бы ответный шаг. В любви она мне уже признавалась, при встрече. Ее просьба, пусть и небольшая, намного ценнее.

