Сердце без любви

= 37 =

Александра

Я совершила ошибку. Страшную ошибку! Рано или поздно мне придется столкнуться с последствиями, и я навсегда потеряю Джеймса.

После злополучной фотосессии с трудом могу думать о чем-то другом. Почему я крепка задним умом?! Нытье от скуки стоило жизни моим родителям, но это ничему меня не научило. Я рискнула отношениями с единственным человеком, которому не безразлична! И теперь остается лишь молиться о том, чтобы с ним ничего не случилось.

Наше расставание — вопрос времени.

На откровенные фото я согласилась ради Юльки. Условия показались мне приемлемыми. Никакого настоящего секса, никаких половых органов в кадре. На мне и на партнере были специальные накладки телесного цвета. Мы с Павлом подписали договор и обговорили все: и конфиденциальность, и использование личных данных и фотографий. А еще мне пообещали, что лицо будет заретушировано.

Честно, я не ощущала себя проституткой, продающей тело. Меня не обманули, не пришлось сомневаться ни в профессионализме фотографа, ни в его чистоплотности. Съемка длилась пару часов, партнер сел себя аккуратно, деньги заплатили сразу.

Будь я одна, обрадовалась бы возможности дополнительного заработка. Павел предлагал стать моделью для будущих фотосессий. Но есть Джеймс. И навряд ли ему понравится, что я предпочла обнажиться перед камерой вместо того, чтобы попросить его о помощи.

Почему-то осознание проступка приходит слишком поздно, когда уже ничего нельзя изменить. Деньги переведены Юльке, получен радостный ответ, что все в порядке, ей отдали паспорт и через несколько часов она садится в поезд, чтобы вернуться домой. Все хорошо, а я сижу в нашей с ней комнате и реву.

Такое впечатление, что я провалила очередное испытание. У меня есть оправдание: я помогала подруге. Юлька ради меня сделала куда больше! У меня есть надежда, что Джеймс ничего не узнает. Он не вмешивается в мои дела, ничего не знает о деньгах и даже обрадовался, что я не смогу оплатить учебный год. Не будет никаких вопросов, мне не надо ни о чем рассказывать. И все же я чувствую себя предательницей.

В тот день я почти решилась рассказать Джеймсу правду. Но не в коммунальной же квартире, правда? И не по дороге, когда он за рулем. А когда мы вошли в дом, Джеймс вдруг сгреб меня в объятия и долго-долго не отпускал. Я спросила, что случилось, и его ответ заставил меня передумать.

— Я мечтал об этом весь день, — сказал он. — Ты — мое лекарство от сумасшедшего мира, Бэмби. Спасибо, что делишься со мной своей чистотой.

Одно мое слово могло все изменить, но у меня не хватило смелости разбить иллюзии Джеймса. Вместо этого я стала притворяться, что все хорошо.

Иногда у меня даже получается забыть о глупости, которую я совершила. Но чаще я помню, и это точит меня изнутри. Я чувствую себя яблоком с червоточиной: румяным снаружи и с червяком внутри. Поездка в Нью-Йорк меня совсем не радует, но она важна для Джеймса, и я делаю вид, что всем довольна.

Впрочем, нет, я немного лукавлю. Если Джеймс улетит без меня, то я останусь одна. Юлька вернулась, и занятия в академии начались, но я так и не переехала обратно в нашу комнату в коммуналке. Я не виню Юльку, но почему-то избегаю, да и она спокойно приняла известие о том, что ночую я у Джеймса. Мы не ссорились, но отдалились друг от друга, и это тоже удручает.

В аэропорту нас никто не встречает.

— Зачем? — удивляется Джеймс. — Я знаю этот город, как свои пять пальцев.

Он ловит такси, и мы едем в отель. Да, остановиться в доме брата — не вариант, тут все не по-русски. По пути Джеймс пытается рассказать мне о местных достопримечательностях, мимо которых мы проезжаем, но слушаю я невнимательно.

— Устала, Бэмби? — спрашивает он, когда мы поднимаемся в номер.

— Очень, — признаюсь я. — Смена поясов, долгий перелет…

Это правда, у меня кружится голова, и клонит в сон. Джеймс ухаживает за мной, и я не осознаю, в какой момент засыпаю, а утром он будит меня поцелуем.

— Просыпайся, засоня.

Он говорит по-русски, и я улыбаюсь, уж больно забавно у него получается. «За-сонь-я».

— Еще ра-а-ано… — капризничаю я, потягиваясь. — Пять утра.

— Пять вечера, — смеется Джеймс. — Можешь спать до утра, но я ухожу к брату.

— Нет, не оставляй меня одну!

Отбрасываю одеяло, намереваясь встать, но Джеймс ловит меня, прижимает рукой к матрасу.

— Бэмби…

Замечаю, что его взгляд туманится.

— А мы не опоздаем? — поспешно спрашиваю я, уже зная, что за этим последует.

— Не опоздаем, — обещает Джеймс и резким движением переворачивает меня на живот.

Мне нравится спонтанный секс: резкий, грубый, практически животный. Джеймс бьет ладонью по моим ягодицам, одновременно растирая промежность, и входит, едва я становлюсь влажной. Его фрикции резкие, глубокие, почти болезненные. Они сопровождаются обжигающими шлепками, и я кусаю подушку, чтобы не кричать.

После оргазма Джеймс наваливается сверху, вжимая меня в матрас, и хрипит на ухо:

— Ты моя… моя… только моя…

Да, да! Я знаю. У меня и в мыслях нет смотреть на других мужчин. Я давно и безнадежно влюблена в тебя, Джеймс. Только в тебя!

Вслух же шепчу:

— Да, сэр.

Смысл его слов доходит до меня, когда я знакомлюсь с Дэвидом. Он упоминал, что они близнецы, но одно дело слышать, и совсем другое — видеть. Передо мной копия Джеймса, отличаются только стрижка и одежда, и я таращусь на него, хоть это и неприлично.

— Приятно познакомиться, Александра, — говорит Дэвид.

У них даже тембры голоса похожи! И все же я понимаю, что никогда не спутаю братьев. Джеймса я люблю, и, когда смотрю на него, сердце бьется чаще. Дэвид чужой, я ничего к нему не испытываю.

Чуть позже из соседней комнаты выходит жена Дэвида, ведя за руку малыша, и вот тут я чувствую, как по телу бегут мурашки. Я и предположить не могла, что Кейт так похожа… на меня. Конечно, она старше и ухоженнее, но сходство почти очевидно, как будто мы с ней дальние родственники.

Оглядываюсь на Джеймса, и горло стягивает колючим обручем. Он смотрит на Кейт так, как смотрит только на меня. Вернее, я так думала… Скорее, все наоборот. Этот взгляд достался мне… по наследству.

Незаметно отхожу в сторону, чтобы не мешать встрече. Дэвид, Джеймс, Кейт и даже маленький Майкл — это семья, и мне немного неловко, что я не осталась в отеле.

Гостеприимство по-русски — это застолье и веселые посиделки. Здесь же мы сидим в гостиной, угощаясь кофе и чаем, и «приятно беседуем». Мой английский несовершенен, поэтому я лишь улавливаю общую тему разговора, но, конечно же, многого не понимаю. Они говорят о каких-то общих знакомых, вспоминают прошлое. Майкла, получившего подарки, уводит няня. Когда Кейт или Дэвид обращаются ко мне, Джеймс переводит, я пытаюсь отвечать по-английски, но путаюсь и перехожу на русский. Но это редко, в основном я молча пью кофе, время от времени ловя на себе любопытные взгляды Дэвида и Кейт.

— Алекс, хочешь посмотреть на Нью-Йорк?

Вздрагиваю от неожиданности, потому что крепко задумалась и не слышала, как ко мне подошла Кейт. Алекс — это я, так они сократили мое имя.

— Да, конечно, — вежливо отвечаю я. — Джеймс обещал мне экскурсию.

— О нет, — смеется она. — С высоты. Эм… Джей? Я хочу показать ей вид из окна.

— А-а-а… Да, спасибо, — соглашаюсь я быстрее, чем Джеймс переводит.

— Пойдем? — приглашает Кейт. — Пусть мальчики посекретничают без нас.

Дэвид и Кейт живут в пентхаусе, и вид из панорамного окна действительно великолепный.

— Присядь, — зовет меня Кейт, позволив вволю налюбоваться ночным городом. — Посмотри.

Она кладет мне на колени альбом с фотографиями. Он раскрыт на странице с фото молодой Кейт. Здесь она совсем девчонка, не старше, чем я. И сходство со мной еще ярче. Оттенок волос немного другой, а во взгляде хитринка, но в остальном… Это невероятно!

— Мы не родственники, — говорю я. — Этого не может быть.

— Так ты заметила? — Она улыбается. — Нет, не родственники. Просто Джеймс нашел девушку, похожую на меня.

— Он любил вас? А вы выбрали другого брата?

Надо было промолчать. Но снисходительная улыбка Кейт бьет больнее плетки! Она не просто так увела меня от мужчин, не просто так затеяла этот разговор. Ведь могла же сделать вид, что сходство случайное! Нет, она подчеркивает, что я — всего лишь заменитель.

— Не совсем так… — Она листает альбом. — Джей ничего не говорил, да? Дэвид передал его просьбу, но… тебе нужно знать.

— Знать, что вы были парой?

— Не парой, нет. — Она показывает мне еще одно фото. — Трио.

На снимке Джеймс, Дэвид и Кейт. Мужчины смотрят на женщину с таким обожанием, что не остается никаких сомнений, Кейт нравилась обоим братьям.

— Трио? — переспрашиваю я севшим голосом. — Вы жили… втроем?

— Это было давно, — говорит Кейт. — Потом Джеймс ушел, а я вышла замуж за Дэвида. Джей сказал, что разлюбил, и сначала я поверила, но потом… Он всегда один, без женщины. Алекс, я рада, что теперь он нашел тебя…

— Идите к черту! — взрываюсь я и отшвыриваю альбом. — Зачем вы это сказали? Чтобы я почувствовала свою ничтожность? — Альбом задевает что-то на столе, и оно падает на пол, брызнув осколками во все стороны. — О боже, вам не нужно было стараться! Я знаю, что я — никто! Джеймс сразу сказал, что у меня нет ни единого шанса!

Я психую и путаю русские и английские слова. Навряд ли перепуганная Кейт меня понимает. На шум прибегают братья. Дэвид кидается к жене, Джеймс — ко мне, но я отталкиваю его.

— Зачем ты привез меня сюда? — кричу я ему в лицо. — Чтобы сравнить, кто из нас лучше? Чтобы убедиться, что я — не она?

— Алесси, прекрати! — шипит Джеймс. — Что ты творишь? Кейт беременна, ей нельзя нервничать!

— Зачем, Джеймс?! — рыдаю я. — Зачем…

Пощечина обжигает щеку. Я замолкаю, и почти сразу же Джеймс прижимает меня к себе, обнимая. Меня трясет от обиды, но где-то на краешке сознания мелькает мысль о том, что он прав. Я сорвалась и закатила истерику в гостях у его брата. И это так же ужасно, как и то, что я скрываю от Джеймса, как и то, что он скрывал от меня.



— Пусти… — прошу я, пытаясь вырваться. — Отпусти, мне надо извиниться…

— Потом. — Джеймс толкает меня к выходу. — Когда ты успокоишься.

Дэвида и Кейт в комнате уже нет, и нас никто не провожает. Джеймс крепко держит меня за руку, но я не собираюсь убегать. Мне вообще все равно, что теперь будет.