Сердце без любви

= 28 =

Джеймс

Никогда бы не подумал, что абсолютное доверие подчиненной бьет в голову похлеще русского самогона. Алесси ни разу не возразила, не поставила под сомнения мои действия. Только смущалась — и купалась в этом чувстве, как в удовольствии. Наверное, это и делает ее особенной в моих глазах: даже Кейт не доверяла так безгранично. Может, Дэвиду, но не мне… Похоже, она никогда не забывала, что в Тему я пришел одновременно с ней, то есть, вынужденно опирался на опыт брата, а не на свой собственный. Для Алесси же я безусловный авторитет.

Перед тем, как вернуться в комнату для игр, пришлось встать под ледяной душ. Понимание, что мне позволят практически все, подхлестывало воображение. Я могу делать с Алесси что угодно! Но так нельзя, не стоит забывать, что многое для нее все еще впервые. Мне нужна трезвая голова, иначе я опять потеряю контроль.

— У тебя есть стоп-слово, — напоминаю я Алесси. — Повтори его.

— Красный, сэр, — отвечает она.

— Сегодня я дам тебе еще одно слово: желтый. Красный — запрет, желтый — предупреждение. Оно тоже меня остановит, но мы продолжим после того, как выясним, что тебя беспокоит. Это понятно?

— Да, сэр.

— Без зрения многое покажется тебе иным, даже прикосновение перышка может напугать. И я не пойму, что с тобой что-то не так, если ты промолчишь. Я тоже доверяю тебе, Бэмби.

Разговаривая, помогаю ей устроиться на столике для массажа, затягиваю на запястьях и лодыжках манжеты с кольцами. Алесси гибкая, и я без труда сцепляю карабинами руку с ногой с каждой стороны. Это достаточно уязвимая и откровенная поза: Алесси не может свести ноги, и припухшие половые губы приоткрыты. Она слегка прогибается в пояснице, и от этого грудь приподнята, как будто выпячена вперед.

— Удобно? — спрашиваю я, растирая ладонями ее тело.

— Да, сэр.

— Страшно?

— Н-нет…

Ее голос звучит неуверенно, и я наклоняюсь и целую Алесси в губы, требовательно и жестко, вторгаясь языком в ее рот. Целую, пока она не начинает задыхаться от нехватки воздуха.

— Бэмби, чувствовать страх в твоем положении нормально. Ты же не знаешь, что я собираюсь делать.

— Простите, сэр…

Она тяжело дышит, а я, как завороженный, смотрю на ее грудь. Соски сморщились и немного увеличились в размерах.

— Вы… накажете меня? — интересуется Алесси осторожно.

И ерзает ягодицами по поверхности столика. Они все еще горят после полученной порки, и лежать ей некомфортно.

— Нет, — отвечаю я и сжимаю пальцами сосок. — Накажу, если снова попытаешься соврать.

Повязка на глазах обостряет чувствительность. Алесси дрожит, когда я играю с сосками, и тихонько стонет, покусывая губу. Дую на влажные и твердые горошины, втягиваю их в рот, прикусываю и, наконец, цепляю на каждый по металлическому украшению. Алесси ожидаемо вскрикивает, сильнее прогибается в пояснице. Она не видит, как я пропускаю цепочку через колечки зажимов, зато ощущает, когда тяну ее вверх, и протяжный стон звучит, как лучшая в мире музыка.

Обмахиваю грудь перышком, и от каждого прикосновения Алесси дергается, как от разряда тока.

— Опиши, что ты чувствуешь, — прошу я.

— Я не знаю… не знаю, как… — бормочет она. — Это очень… волнующе…

Улыбаюсь и провожу перышком по половым губам. Она пытается свести ноги, но в другой руке у меня флоггер. Он небольшой, и его мягкие «язычки» предназначены для порки промежности. Легкий удар — и Алесси взвизгивает от неожиданности.

— Простите, сэр…

— Не сдерживай себя, — прошу я. — Не пытайся поменять позу, но в остальном будь естественной.

Несколько скользящих ударов, едва задевающих клитор, — и на складочках появляется вязкая капля. Я слизываю ее языком, массирую пальцем влагалище… и заполняю его шариками.

Алесси мечется, поджимает пальчики на ногах, впивается ногтями в собственные бедра. Она красиво извивается, по ее телу пробегают волны дрожи, и я чувствую боль в поджавшихся яичках.

— Расскажи мне, где ты научилась делать минет? — интересуюсь я и тяну за нитку, к которой прикреплены шарики.

Это мучительная «пытка» — Алесси сейчас на грани оргазма, но я контролирую ее состояние, не позволяя получить разрядку. Шарики один за другим выскакивают наружу, и я отправляю их обратно — медленно проталкивая в узкую дырочку.

— Ни… ни… нигде… — заикается Алесси. — Я-а-а… Ох, сэ-э-эр…

— Говори правду, Бэмби. Иначе останешься неудовлетворенной.

— Смотрела… — хнычет она, ерзая попой так, что у меня пересыхает в горле. — Смотрела, как делают другие.

— Где? — Я догадался, что она почерпнула знания из видеороликов, но игру надо довести до конца.

— В интернете. Это правда, сэр!

Резким движением выдергиваю шарики и отбрасываю их в сторону, сжимаю пальцами клитор, а другой рукой срываю оба зажима с сосков, потянув за цепочку. Алесси кричит от боли и одновременно содрогается в оргазме. И я чувствую, что взорвусь, если немедленно не получу то же самое.

Одним движением разворачиваю обмякшую девушку поперек столика так, что ее голова свисает.

— Открой рот, Бэмби… — хриплю я. — Или останови меня.

Приспускаю штаны и тычусь членом в ее мягкие губы. Если она произнесет стоп-слово, то придется удовлетворять себя самому, однако Алесси приоткрывает рот, и кончик языка лижет головку.

Толкаюсь глубже, в глазах темнеет, но она вдруг выталкивает член изо рта.

— Же… желтый…

Испытываю разочарование, но Алесси, и правда, еще неопытна для такого минета.

— Ничего, все в порядке, Бэмби.

— Нет, не останавливайся… тесь, — просит она, путаясь в словах. — Направьте меня, сэр. Пожалуйста… как…

— Обхвати губами. — Я вновь пододвигаюсь ближе и кайфую, когда член скользит по нёбу. — Вдох и задержи дыхание. Выдыхай.

Это чудо, но Алесси так легко управлять! Она немного давится с непривычки, но все же улавливает ритм и позволяет члену проникать в горло. Я наращиваю темп… и без предупреждения кончаю ей в рот. Единственное, что успеваю — приподнять голову Алесси, чтобы она не захлебнулась. Кажется, пора добавлять к татуировке с собственным именем второе слово: кретин.

Алесси глотает сперму и облизывает губы.

— Вкусно, — выдыхает она.

Извинения застревают в глотке. Как я мог забыть, что Алесси — особенная рабыня? Она не заметит моей оплошности и примет все, как награду.

Перекладываю ее в прежнее положение и отцепляю карабины.

— Подвигай руками и ногами, если затекли, — велю я и отхожу, чтобы подготовиться к новому акту.

Зажигаю свечи, колесико с шипами опускаю в чашку со льдом. Подключаю к сети вибромассажер: «волшебную палочку», с которой моя рабыня гарантированно будет получать оргазмы. Проверяю все, что приготовил заранее, но не показал Алесси: ведерко с водой, пену от ожогов, влажное полотенце, бутылочку с собственноручно приготовленным лимонадом, оливковое масло для тела. Надеюсь, что средства защиты не понадобятся, обычно я очень осторожен со свечами, да и купил те, что плавятся при низкой температуре. Wax play — это чувственная пытка, сладкая и эротичная.

Проверяю температуру расплавленного парафина, капая им на ладонь, на тыльную сторону кисти, на изгиб локтя. Делаю скидку на нежную кожу Алесси, выбирая высоту, на которой буду держать свечи. И опять щелкаю карабинами, фиксируя прежнюю позу.

Алесси дышит как-то неровно, рвано, прислушивается к звукам и даже принюхивается.

— Свечи? — вдруг спрашивает она. — Сэр, вы зажгли свечи?

— Да, — отвечаю я, наливая на ладони масло. — Желтый?

— Нет. — Она вздрагивает от прикосновения. — Но мне… немного страшно.

— Если будет больно, скажи. Не надо терпеть. — Провожу руками по груди и животу, втирая масло в кожу.

— Сэр… — Она хочет что-то спросить, но колеблется.

— Да. Говори, Бэмби.

— А там… туда вы тоже…

Догадываюсь, о чем она беспокоится. Даже радует, что у нее все же есть чувство самосохранения.

— Нет, Бэмби. Для «там» у меня припасено кое-что другое.

Вытираю руки салфеткой и прислоняю к промежности головку вибромассажера.

— Ах! — выдыхает Алесси, когда я его включаю.

Поднимаю свечу на нужную высоту, и капля парафина падает между грудей.

О да! Я знал, что наблюдать за извивающейся Алесси — это наслаждение. Я черчу дорожки из парафиновых капель на ее теле, а она кричит и ерзает, и дрожит от оргазмов.

— Пожалуйста, не надо! — умоляет она. — Пожа-а-алуйста…

— Красный, Бэмби?

Молчит, тяжело дышит и отрицательно мотает головой. Ей нравится пытка. Я не заливаю парафином все ее тело — ни к чему спешить, у нас впереди еще много сессий. Это первая проба, я все еще прощупываю границы терпения Алесси.

Гашу свечи и беру из кружки кусочек льда: он подтаял и не обожжет кожу. Алесси визжит от контраста температур, но быстро успокаивается и наслаждается холодом. Добавляю острых ощущений — провожу по коже колесиком с шипами. Прикосновение к коже холодного металла при завязанных глазах создает иллюзию пореза.

Алесси верещит и дергается, и я успокаиваю ее поцелуем, а потом убираю вибромассажер и одним движением проталкиваю во влагалище кусочек льда, вырывая у нее новый крик.

Она так соблазнительна, что нет никаких сил сдерживаться. Да и зачем? Раскатываю по члену презерватив, подхватываю Алесси, расцепив карабины, и укладываю на тахту. Вколачиваюсь с неистовством зверя, пока в глазах не темнеет от оргазма.

Что же ты со мной делаешь, мой трепетный олененок…

После полученного удовольствия не хочется шевелиться, однако не могу позволить себе отдых. Я должен позаботиться об Алесси — напоить ее, счистить парафин с тела, набрать ванну и проследить, чтобы она в ней не уснула. Эти обязанности не кажутся повинностью, наоборот. Я испытываю необъяснимую нежность, обнимая мою девочку.



Для Алесси многое происходит впервые, но и для меня — тоже. Впервые за долгое время я чувствую себя живым… и нужным.