Шоко Лад и Я

Глава 11

В вестибюле «Лэнгхэм Хилтон» царила суета. Опрятные европейцы смешались с дорого и изысканно одетыми японскими туристами, создав атмосферу цивилизованной активности. Однако все без исключения застыли на месте, когда распахнулись двери лифта и вошел он. Даже бросив один-единственный взгляд сквозь толпу восторженных поклонников, невозможно было ошибиться. Джон Траволта, голливудский красавчик. Загорелый, словно тиковое дерево. Но что еще удивительнее, он оставался таким же стройным, как в те времена, когда в узкой черной майке блистал в незабываемом финале мюзикла «Бриолин». Джон пронесся по вестибюлю, не смотря по сторонам, но, уже подойдя к огромной вращающейся двери, он вдруг заметил потрясающее платье… Или, точнее, меня в потрясающем платье.

Траволта застыл, краем глаза поймав блеск угольно-черных бусинок на изысканно расшитом бисером лифе. Затем он обернулся, внимательно оглядев плотно прилегающее одеяние, сидевшее на мне как вторая кожа и искусно подогнанное к каждому изгибу моего тела первоклассными портными. Потом он медленно направился в мою сторону, остановившись в нескольких метрах, и пристально посмотрел на меня. Боже, какой у него взгляд! В его глазах, как и раньше, плясали задорные юношеские искорки. Стоило ему лишь щелкнуть пальцами, и один из его людей, отделившись от остальных, мгновенно оказался рядом со своим хозяином.

— Позвони сотрудникам Камерона и поблагодари от моего имени. Передай, пожалуйста, что мне их предложение не подходит, — приказал Траволта, не сводя с меня глаз. — Вот та… та, кто мне нужен.

Сохраняя спокойствие, я бросила на него слегка озадаченный взгляд.

— Простите, — промолвил он, обращаясь ко мне в первый раз за все это время, — я был так поражен вашей красотой, что совсем забыл о хороших манерах. Я уже полсвета обошел в поисках женщины, которая могла бы сыграть вместе со мной главную роль в «Возвращении ночной лихорадки». Наконец-то мои мучения подошли к концу.

— Но, мистер Траволта…

— Пожалуйста, зовите меня Джон.

— Джон, я никогда в жизни не стояла перед камерами.

— Возможно. Однако в вас есть что-то неуловимое… какая-то аура. Если я буду рядом, то, уверен, все получится. Остался лишь один вопрос.

— Да?

— В «Возвращении ночной лихорадки» вы играете мою возлюбленную. По сценарию требуется, чтобы мы поднялись на самую вершину человеческой страсти и занялись неземной любовью. В кино раньше не изображали ничего подобного. Как думаете, могли бы вы… сделать это со мной? — спросил он, нервно потирая легендарную ямочку на своем знаменитом подбородке. — Или предпочитаете…

— …слизывать песок с зияющей раны грязного бродяги.

— Что-что? — переспросила я.

Мэри рухнула на соседнее кресло, и видение стройного, привлекательного Траволты исчезло.

— Поездка в такси обернулась сущим кошмаром, такого ужасного водителя я еще никогда не встречала. Только представь себе, набрался наглости попросить чаевые. Но я заявила, что скорее стану лизать… Ну да ладно, не важно. Тут сейчас был Джон Траволта, видела? — Весь вестибюль его видел, Мэри. Я и не знала, что мы пойдем в такой шикарный отель.

— Все самое лучшее для моей звездной клиентки. Ну надо же, Траволта превратился в Мистера Толстая Бочка, согласна? Мы с ним чуть не застряли во вращающейся двери. Команде личных тренеров придется изо всех сил потрудиться, чтобы его талия стала снова такой, как в двадцать восемь лет. Настоящая трагедия! Это напомнило мне о давно прошедших временах. Знаю, знаю, кто бы говорил, но все-таки… Боже, сколько же я сегодня болтаю! Пойдем в номер и подождем щедрого издателя с чековой книжкой.

Я поднялась с диванчика, и Мэри первый раз смогла меня толком рассмотреть. Она в изумлении прошептала:

— Эми, ради Бога, я и представить себе не могла, что ты поймешь меня настолько буквально. Ты выглядишь… потрясающе.

— Если хочешь знать, в этом наряде даже вздохнуть невозможно.

Я одернула подол юбки, чтобы придать ей более респектабельную длину, но ткань слишком плотно облепила бедра: каждое движение давалось с необычайным трудом. Из-за нарушенного кровообращения я чувствовала покалывание в ступнях.

— Выглядишь просто удивительно, — сказала Мэри, пока я маленькими шажками шла за ней к ресепшн. — Когда Джейкобсон высунет язык до пола, думаю, не нужно будет долго искать причину. Хотя, конечно, зря ты разорилась на новый наряд.

— Это не я, Лиза.

Я позвонила сестре вчера вечером, но она не разделяла моего ужаса перед мужчинами, чье имя начиналось на «Дж». Как раз наоборот. То, что казалось мне кошмарным предзнаменованием, по мнению Лизы, было многообещающей возможностью. В первую очередь сестра обеспокоилась тем, что мне надеть.

— Если хочешь произвести впечатление на издателя, нужно непременно походить на автора, пишущего самые эротичные на свете книги, — пояснила сестра.

— Книгу, — поправила я.

— Ну, ты же напишешь еще несколько, — с легкостью возразила Лиза. — А что подействует на твоего издателя, подойдет и для Джейка.

— Меньше всего я бы хотела ошеломить Джейка, — возразила я.

— Эми, я имела в виду абсолютно другое. Разве тебе не хотелось бы ткнуть Джейка носом в то, чего он лишился? Итак, у тебя на примете есть что-нибудь подходящее?

— Хм…

— Так я и думала. Буду через полчаса.

Лиза пришла с огромным пакетом, набитым сексуальными и немыслимо откровенными вещами из своего гардероба.

— Нет, не могу это надеть, — начала протестовать я, когда сестра втиснула мою грудь в расшитое бисером платье с корсетом. — Джейк и Джейкобсон решат, будто началась атака торпедами.

— Превосходно. У парней есть лишь три страсти: грудь, футбол и военная атрибутика. Попробуй объединить любых два пункта — и просто не сможешь потерпеть неудачу. А еще у меня есть превосходные туфли. — Она снова нырнула в сумку. — Правда, в них можно увидеть свое отражение в любом не слишком высоко висящем канделябре.

Я сидела в номере на одном из двух диванов, сбросив туфли на десятисантиметровых каблуках, доставшиеся мне от Лизы, и потирая ноющие стопы. Из-за тесного платья уже стало трудно дышать, и я чуть было не поддалась искушению поскорее стянуть его. Надеть бы один из мягких белых халатов отеля «Хилтон», висящих в ванной комнате! Но что, черт возьми, подумает обо мне Джейкобсон?

Почему я соглашаюсь на все сумасбродные затеи сестры? Вчерашний частный сыщик и сегодняшнее маленькое черное платье — лишь пара последних примеров. Чего стоит один тот факт, что мою книгу вообще напечатали. Если бы не Лиза, такого бы не произошло… По крайней мере я не торчала бы сейчас в пятизвездочном отеле, рискуя заработать травму или дефект.

— Говорят, — объявила Мэри, выйдя из ванной, — на следующей неделе на первом месте в хит-параде появится нечто новое.

А именно? Гарет Гейтс[32]? Очередной хит Робби Уильямса? Я и не подозревала, что Мэри следит за поп-музыкой.

— «Кольца на ее пальцах» наконец оставят позади все остальные книги.

О Боже, вот какой хит-парад она имеет в виду!

— Невероятно… На первом месте? — Это было все, что мне удалось выговорить. — Не может быть!

— Мое доверенное лицо в «Уотерстоун» заверяет, будто подобного не случалось со времен последней книги о Поттере. Если Джоан Кэтлин Роулинг хочет догнать тебя, ей придется заставить Гарри раздеться и подвигать своей маленькой прыщавой задницей.

— Первый номер, — повторила я изумленным шепотом.

— Ты, ангел мой, та самая курочка, которая станет нести Джейкобсону золотые яйца в двадцать четыре карата, — продолжила она, не обращая внимания на мое состояние. — Поверь, он просто обязан покрыть твою попку нежными поцелуями, дорогая моя. Конечно, не в буквальном смысле. Правда, стоит Джейкобсону увидеть тебя в этом платье, и такая мысль абсолютно точно придет ему в голову. Не позволяй учтивому, обходительному мерзавцу затмить твой рассудок. Помни, он прибегнет к хорошо продуманным уловкам, чтобы ты стала более сговорчивой. Джейкобсон назовет тебе определенную сумму и будет безмерно счастлив, если ты упадешь на колени в порыве благодарности… Но не вздумай этого делать ни при каких обстоятельствах.

— Послушай, Мэри, ничего не изменилось, — сказала я, взяв себя в руки, — мне не нужны его деньги. Думаю, я вряд ли способна написать еще одну книгу.

— Только, умоляю тебя, не делай подобных заявлений перед Джейкобсоном, ведь он должен пребывать в уверенности: замыслы эротических романов рождаются в твоей голове со скоростью компьютера. Понятно?

Я кивнула.

— Теперь попрошу тебя выполнить небольшое упражнение, — продолжила Мэри. — Взгляни на меня так, будто бы я только что сказала тебе: «Я не разрешаю тебе съесть еще одно «Корнетто»».

У меня вытянулось лицо. Подобное выражение должно было выражать крайнюю степень разочарования, а Мэри вроде бы хотела увидеть именно это.

— Неплохо. Вот это продемонстрируй, когда Джейкобсон назовет сумму. И не имеет значения, насколько внушительной она покажется, главное — ты должна выглядеть разочарованной.

Зазвонил телефон, и Мэри подняла трубку.

— Он уже здесь, дорогая, — сказала она через несколько секунд. — Начиная с этого момента не произноси ни единого слова. Просто расслабься, излучай сексуальные флюиды, наблюдай и диву давайся, специальный агент Мэри Маккензи займется своим делом.

Мой издатель оказался совсем не таким, как я себе воображала. Мэри так долго готовила меня к предстоящей встрече, и я уже начала мысленно представлять себе… Кого-то вроде ужасного эксгибициониста, что обнажался передо мной и Лизой и примет которого мы, к огромному разочарованию полицейских, так и не могли вспомнить. Во всяком случае, выше пояса. Но Джейкобсон с Мэри обнимались так, как давно не видевшиеся друзья. Он произвел на меня впечатление элегантного и привлекательного мужчины. Конечно же, я не могла не заметить, что по возрасту он годился мне в отцы. Джейкобсон был высоким и худым, с пышными, коротко подстриженными волосами, зачесанными назад, и немного походил бы на Кристофера Ли, если бы тот наконец сыграл роль хорошего парня в твидовом костюме.

Мэри наконец оторвалась от Джейкобсона и изящно махнула в мою сторону пухлой ручкой:

— Адам, позволь представить тебе автора книги «Кольца на ее пальцах».

Я попыталась встать, но почувствовала острую боль в ребрах… По-моему, в тот момент даже раздался какой-то хруст. Я снова шлепнулась на диван, а в голове у меня пронеслась мысль: «Интересно, умирал ли кто-либо от платья с корсетом? Возможно, я стану первым медицинским прецедентом».

— Наконец-то я встретил таинственную жемчужину, покорившую воображение читателей… И, Бог мой, что это за жемчужина! — сказал он, действительно слегка высунув язык, о чем меня и предупреждала Мэри. Ну что ж, по крайней мере представилась возможность разглядеть истинную сущность Джейкобсона. — Мэри, как тебе удавалось так долго скрывать от нас юную леди? Она очаровательна — настоящая мечта издателя.

Я покраснела, поскольку Джейкобсон принялся взглядом раздевать меня (вообще «раздевать» не совсем правильное слово. Чтобы освободить Эми Бикерстафф от этой юбки, потребуется помощь пожарных со специальным металлорежущим оборудованием). Затем сделал шаг ко мне и бережно взял мою руку. Господи, надеюсь, ему не придет в голову целовать ее? Но Джейкобсон лишь несколько секунд подержал руку в своей, а затем произнес:

— Шоко Лад, не могу передать, насколько я взволнован встречей с вами!

Странно. Никто и никогда не называл меня Шоко Лад в лицо. Мне всегда казалось, это какое-то чужое имя, словно с обложки книги. Но ведь следующие полчаса или около того я буду Шоко, и нельзя забывать, что я просто играю роль. А нелепое платье, в которое мне чудом удалось втиснуться, стало моим костюмом. Последний раз я играла в театре в начальной школе — миссис Бобер во «Льве, колдунье и платяном шкафу». А теперь вот… Даже не знаю, как выразиться. Но Энт уж точно бы спошлил, что сегодня моя роль связана с кисками.

— Мне тоже необычайно приятно встретиться с вами, Адам, — ответила я и сама удивилась, насколько спокойно и уверенно говорила от лица Шоко Лад.

— Потрясающе, просто потрясающе! — восхитился Джейкобсон, сидевший на диванчике напротив меня. — Вы опровергаете бытующее мнение, что писатели никогда не выглядят… как бы это сказать поделикатнее? Никогда не выглядят на столько, на сколько они пишут. Я всегда удивлялся, почему Энди Макнаб отказывался показать себя публике. Люди болтают, что он самое настоящее разочарование во плоти… Скажите мне, Шоко, вы живете в Лондоне или приехали из провинции?

— Лондон, — ответила я автоматически, — Крауч…

Мэри довольно сильно пихнула меня в бок и произнесла:

— Ну же, ну же, Адам, ты и сам все отлично понимаешь. Шоко пришла сюда не рассказывать нам историю своей жизни.

— Конечно же, Мэри, — заволновался Джейкобсон. — Только прежде чем приступить к делам, позвольте позвонить в обслуживание номеров и заказать шампанское. Нужно же поднять тост за автора и ее достойнейший дебют… И конечно же, за редактора «Мейл», который привлек к Шоко внимание нации.

М-м, мне определенно нравятся его слова. Что ж, может быть, Джейкобсон не так уж и плох. Я откинулась в кресле и полностью расслабилась, наверное, в первый раз за сегодняшний день. Видимо, не стоило этого делать. Когда Джейкобсон снял трубку и начал заказывать шампанское, я попыталась закинуть ногу на ногу и услышала треск распарывающихся стежков. Лучше держать колени вместе, если только я не хочу избавиться от проклятого платья самым простым и очевидным способом.

Как кружится голова! Два бокала шампанского — и я полностью вжилась в образ. Я Шоко Лад. Девушка, «сумевшая изменить облик современной популярной прозы», куколка, «являющаяся национальным достоянием и самой талантливой английской писательницей», распутная девчонка, чья «страстная и откровенная проза озарила яркой вспышкой старомодные и затхлые коридоры издательств». Или как-то так. Я слишком много выпила шампанского, чтобы вспомнить рецензии слово в слово. Впрочем, не имеет значения, ведь Джейкобсон мне льстит безо всякой меры. И что самое приятное, мне необыкновенно нравятся его слова.

Издатель вытащил пробку из второй бутылки и снова наполнил мой бокал. Я чувствовала себя необычайно расслабленно. Настолько, что моя пятая точка почти уже соскальзывала с дивана. Надеюсь, к тому времени, как Джейкобсон прекратит говорить обо всех моих восхитительных качествах и достоинствах и наконец приступит к делу, я не усну. Судя по всему, Мэри мыслила в том же направлении и решила хоть немного продвинуться в деловых вопросах.

— Адам, мы очень рады, что вы восхищаетесь произведением Шоко Лад, и чувства ваши понятны и вполне объяснимы. Однако, полагаю, мы собрались с другой целью.

— Ты абсолютно права, Мэри, абсолютно права, — ответил Джейкобсон. Он испытывал заметное чувство облегчения, ведь подобострастное лизание задницы можно было отложить хотя бы на несколько минут. — Мы в восторге от того, что приобрели права на первый роман Шоко. Полагаю, вы и сами прекрасно понимаете, мы заинтересованы в дальнейшем развитии нашего сотрудничества. Можете поверить, для издателя нет ничего приятнее, чем видеть, как один из его авторов растет и развивается. Мы всегда помним об этом и поэтому решили предложить Шоко задаток… — он сделал паузу и посмотрел на меня, — за следующие три романа.

Три! Он сказал — три? Не уверена, что смогу осилить даже один. Так, нужно сосредоточиться. Я выпрямила спину, и это оказалось не слишком хорошей идеей, поскольку платье не захотело двигаться вместе со мной. Я почувствовала, как хрустнуло еще одно ребро, и невольно ойкнула. Мэри попыталась заглушить этот звук, наступив мне на и так болевшую ногу и одновременно поинтересовавшись у Джейкобсона:

— Вы уже можете назвать определенную сумму?

— Конечно. В «Смит Джейкобсон» действительно верят в вас, Шоко. Полагаю, подготовленное нами предложение послужит превосходным доказательством серьезности наших намерений.

Джейкобсон взял блокнот отеля с кофейного стола, снял с ручки колпачок и записал что-то. Затем оторвал листок, сложил пополам и пододвинул по столу к Мэри. Я попыталась заглянуть через плечо своего агента, внимательно изучавшего написанное, но на платье лопнуло еще несколько стежков. Придется распрощаться с глупой затеей, пока грудь окончательно не вывалилась из корсета и ситуация не стала критической. Мэри снова сложила листок и передала мне. Развернув его и взглянув на сумму, написанную костлявой рукой Джейкобсона, похожей на паучью лапку, я захихикала. Мэри снова наступила мне на ногу, и я вспомнила ее наставление: «Выгляди разочарованной». Находясь одновременно в шоке и состоянии алкогольного опьянения, я не могла поручиться, такое ли выражение лица желала увидеть Мэри. Однако, полагаю, я изобразила не столько разочарование, сколько: «Черт возьми, этот придурок только что предложил мне четыреста двадцать пять тысяч фунтов!»

Верно, четыреста двадцать пять тысяч фунтов.

За следующие три написанные книги.

О сексе.

Пока я пыталась все осмыслить, заговорила Мэри.

— Огромное спасибо, Адам, — произнесла она спокойно. — Полагаю, вы хорошо подумали над своим предложением, но мы вынуждены его отклонить.

Теперь уже я со всей силы наступила ей на ногу. Что, черт возьми, Мэри творит? Мне предложили целое состояние, а она легко отказалась от денег, даже не посоветовавшись со мной.

Джейкобсон откинулся в кресле и пристально посмотрел на нее поверх очков. По выражению его лица невозможно было прочесть что-либо. Хотя не могу утверждать с уверенностью, ведь в моих глазах он уже начал раздваиваться.

— Вероятно, стоит еще раз обсудить с коллегами это щедрое предложение и хорошенько все обдумать. — На этой ноте Мэри мягко завершила разговор.

— Что ты наделала? Просто не могу поверить, — разразилась я гневной тирадой после ухода Джейкобсона.

Под влиянием алкоголя я перестала подавлять эмоции, и выпитое шампанское уничтожило, стерло с лица земли все мои комплексы. Та часть рассудка, которая обычно в ужасе трепещет при мысли о громадных гонорарах, впала в кому, а корыстная и алчная сторона, наоборот, проснулась и не на шутку разозлилась.

— Успокойся, дорогая моя, — принялась уговаривать меня Мэри. — Поверь, если бы я хоть на секунду подумала, что четыреста двадцать пять тысяч фунтов — это предел, то откусила бы руку с чеком по самое плечо. Запомни мои слова: все впереди. Как говорил Арнольд: «Я еще вернусь». Но в любом случае разве ты не покончила с написанием книг? Мне казалось, ты не нуждаешься в жалких деньгах Джейкобсона.

— Я… хм… они мне не нужны… Но если бы я хотела… гипотетически… Ты могла все испортить… В теории, — заплетающимся языком проговорила я.

— Дорогая, я вела больше подобных сделок, чем у твоей Донны было грязного секса с незнакомцами, имен которых она не знала. Поверь, я ничего не испорчу, — ответила она твердо. — Просто предоставь работать мне, а сама принимайся за книгу… О, совсем забыла. Ты ведь отошла отдел, верно?

— Да… Нет… Проклятие, я не знаю, Мэри. Три книги? Просто нереально.

Возможно, идея не покажется тебе настолько уж устрашающей, когда ты протрезвеешь, ангел мой. Диккенсу удалось оставить после себя около дюжины произведений.

— Какая глупость! Я же не Чарльз Диккенс.

— И слава Богу! На мой взгляд, его чересчур переоценили. Нет, Эми, ты Шоко Лад. Забудем о тех льстивых комплиментах, которыми осыпал тебя Джейкобсон но ты на самом деле необыкновенно одаренная писательница и обладаешь собственным оригинальным стилем. Если хочешь продолжать писать книги, у тебя все получится. Но ключевой фразой является: «Если ты хочешь».

— Не знаю… Четыреста тысяч фунтов… Просто огромная сумма. Не стоит думать об этом сейчас.

У меня действительно не было возможности долго размышлять, я взглянула на часы. Уже почти четыре. Теперь предстоит каким-то образом доковылять до работы в туфлях Лизы, просидеть около часа за столом, не впав при этом в обычную длительную спячку, а потом, пошатываясь, отправиться на вторую сегодняшнюю встречу с очередным мужчиной на «Дж».

Верно, предстоит еще свидание с Джейком. В месте под названием «Сандерсон».

Звучит подходяще для магазина скобяных товаров, но я не сомневаюсь: на самом деле это модный и стильный отель.

Именно там проводят время писатели, страдающие из-за предложенных им огромных гонораров.

Господи, похоже, я порядком набралась.