Шоко Лад и Я

Глава 7

— Прости, Эми, со мной такого раньше никогда не было, — заныл Джейк, скатившись с меня.

— Ничего, — сказала я, не слишком стараясь придать голосу сочувствующие и понимающие интонации. — Может, просто перенервничал?

Затем перегнулась через Джейка, вынула две сигареты из пачки, лежавшей на тумбочке у кровати, зажгла и дала одну ему. Думаю, Джейк отметил, что раньше, когда мы еще встречались, зажигал сигареты после секса, как правило, он.

Но теперь все изменилось.

Я затянулась и взглянула на лежащего рядом мужчину. Свернувшись в комочек на атласных простынях, он оказался намного меньше, чем я его запомнила. Менее импозантный. Не такой значительный. Джейк отвернулся к стене, видимо, надеясь, что в полумраке не будет заметно, что он плачет.

— Все в порядке, — успокоила его я. — Подумаешь, всего лишь эрекция. Никто же не умер.

— Дело не в этом. — Он смахнул слезу.

— Что же тогда?

— Не могу сказать, мне слишком стыдно.

— Доверься мне, я пойму.

— Нет, просто я… Никогда не спал с девушкой, у которой… Нет, как такое произнести вслух?

— Ну же, милый, расскажи мне все.

— С девушкой, у которой книги продаются лучше, чем мои… Я чувствую себя…

— Неполноценным? — мягко подсказала я.

Нижняя губа Джейка задрожала, и он прикусил ее.

— Немужественным?

Его глаза снова наполнились слезами.

— А еще бесполезным и жалким? Ты подумываешь, не бросить ли все и не поискать ли другую работу? Например, пойти преподавать английский иностранцам?

При этих словах Джейк разразился рыданиями, сотрясаясь всем телом. Я обняла беднягу и прошептала:

— Все наладится, малыш. Со временем почувствуешь себя намного лучше… Когда-нибудь.

Однако мои слова, вероятно, оказались слабым утешением, поскольку Джейк вскочил с кровати и начал спешно натягивать брюки.

— Прости, Эми, я должен был понять, что из этого ничего не выйдет, — промолвил он. — Я просто не смогу жить в твоей тени. Ты слишком… слишком гениальна.

Он направился к двери, а я изо всех сил старалась выглядеть печальной и взволнованной.

— Прощай, Эми, — сказал он, наконец, осмелившись взглянуть мне в глаза. — Я навсегда сохраню в сердце воспоминания о тебе. Поверь, для меня было честью иметь возможность узнать тебя и…

— Принести еще порцию водки с тоником?

Я взглянула снизу вверх на бармена, так бесцеремонно вторгшегося в мои фантазии. И почему именно в тот момент, когда все стало так интересно? Я кивнула в знак согласия, и пустой стакан унесли. У стойки бара мне волей-неволей пришлось вернуться в мир неприглядной реальности, сегодня принявшей форму надоедливого внутреннего голоса.

«Что, черт возьми, ты тут делаешь, Эми?» — настойчиво вопрошал он.

Хороший вопрос.

Сначала я наткнулась на отца, втайне встречавшегося с какой-то красоткой, затем увидела, что мое второе «я» обсуждается на страницах ведущих газет, к тому же начальник наконец убедился, что я всего лишь занудная секретарша и старая дева. Так зачем я сижу в каком-то дурацком клубе и жду Джейка?

Который еще и опаздывает.

«С чего ты взяла, что сможешь помериться силами с таким профи, как Джейк Бедфорд? — продолжал вещать внутренний голос. — Тебе удастся с ним разобраться только в мечтах. Он, как и раньше, с легкостью сделает из тебя отбивную. Господи, даже в его фамилии присутствует слово «кровать»[23]!»

И хотя ход моих мыслей был вполне разумным, я приказала голосу замолчать.

Бармен поставил на стойку еще одну порцию водки с тоником. Я отпила глоток и огляделась вокруг. Джейк Бедфорд всегда называл «Гручо-клаб» публичным домом для представителей прессы, однако я нисколько ему не поверила, ведь на самом деле Джейк просто обожал это место. Хотя теперь клуб вряд ли относится к числу первоклассных и шикарных заведений. Среди посетителей находились: мужчина, который, насколько я помню, читает новости в одной из телевизионных программ; похожий на военного парень с красным лицом, ведущий передачу про антиквариат, а также известный шеф-повар — его имя я забыла. Но уж точно не Джейми Оливер или тот другой, что ругает гостей, стоит тем попросить немного соли.

Сердце мое замерло в то мгновение, когда появился он. Нет, не Джейк. Джейсон Донован. Согласна, он не входит в список самых известных и знаменитых звезд. Он вряд ли значился в нем, даже когда занимал первые места в хитпарадах (конечно же, по объему продаваемых пластинок, а вовсе не то, что вы подумали), но я обожала его. Что тут еще сказать? Я ничего не могла поделать, тогда мне было одиннадцать лет.

Я увидела Джейсона и будто переместилась обратно во времени, тогда мне не о чем было беспокоиться. Даже о месячных, а что уж говорить обо всех проблемах, не дающих мне сегодня покоя. Скорее всего, Джейсон не отнесся бы ко мне с таким презрением, как Льюис на том самом собрании. Держу пари, он бы сказал: «Бриджит Джонс? Да, я тоже обожаю эту книгу. Давай поужинаем сегодня в моем любимом уютном ресторанчике, заодно и поговорим о ней».

Он вместе с небольшой компанией друзей сел на диванчик. Интересно, не слишком ли банально будет подойти и сказать: «Извините, что отвлекаю, просто мне нравится ваше творчество, даже ваш совместный с Кайли фильм, который никто, кроме меня, не удосужился посмотреть. Не могли бы вы поставить мне автограф на салфетку?»?

О чем я только думаю? Конечно, мне удастся с честью справиться с этой ситуацией. К тому же нужно как-то скоротать время до прихода Джейка…

Черт, легок на помине. Как уверенно Джейк зашел в комнату и направился ко мне. И пусть он не сделал успешную актерско-певческую карьеру и пока не участвовал в популярных мюзиклах в Уэст-Энде, ему как-то удалось затмить Джейсона. Джейк был возмутительно великолепен. Улыбнувшись мне, он достал из пачки сигарету. Раньше мне нравилось наблюдать, как он курит. Кто выдумал, что мужчина с сигаретой выглядит несексуально? В чьих-то руках она становится разрушительным оружием, придающим обладателю шарм. Сильные руки Джейка просто идеально подходят для этой картинки. Джейк Бедфорд зажег сигарету и сделал долгую затяжку, так что стали видны его скулы. Именно в тот момент я почувствовала давно забытую дрожь в…

«Прекрати немедленно, — приказал мой внутренний голос. — Поздоровайся, закажи любой напиток, а потом убирайся отсюда, пока ты не сняла перед мерзавцем трусики».

Джейк подошел к стойке бара, и я поздоровалась своим самым сексуальным голосом.

«Черт, что ты о себе вообразила? Что ты Мэй Уэст[24]?»

Он наклонился, поцеловал меня в щеку и спросил:

— Как прошло обсуждение?

— М-м, знаешь, очень плодотворно… Уйма свежих…

Он сел рядом со мной.

— Выглядишь просто потрясающе, — произнес он.

«Не попадись на эту удочку. Ты вовсе не выглядишь потрясающе. На тебе та же одежда, что и в тот момент, когда ты растянулась на тротуаре. «Потрясающе» — слово для Камерон Диас, получающей «Оскара» в нарядном платье, а вовсе не для тебя, одетой в старые заношенные брюки и майку, украшенную спереди пятном от тунца в майонезе».

Я опустила глаза. Внутренний голос был прав: сандвич, съеденный за обедом, оставил след на груди.

— Вообще-то ты теперь выглядишь по-другому, — продолжил Джейк. — Перемены сразу бросились мне в глаза, еще когда я встретил тебя днем. Что произошло?

— Я порвала с тобой, — ответила я.

«Осторожно, — предупредил внутренний голос, — слишком много горечи в твоих словах. Он не должен думать, что его уход причинил тебе боль».

— Хотя нет, дело не в этом, — прибавила я быстро, забирая свои слова обратно, — просто я стала на два года старше.

«Хорошо. Придерживайся нейтрального тона. Продолжай в том же духе».

Он заказал для меня еще одну порцию коктейля, и я поинтересовалась:

— А как дела у тебя?

Эти слова сразу же показались мне какими-то глупыми, ведь Джейк относился к тем немногим мужчинам, что видели меня с высоко поднятыми ногами. Почему же сейчас мы ведем пустой светский разговор?

— Просто замотался, — ответил он, — был ужасно занят. В прошлом месяце вышли «Нефтяные войны на Венере», и я все еще участвую в проклятой рекламной кампании. Как же мне нужен отдых! Знаю, я выгляжу ужасно.

«Врун, врун, проклятый врун. Он же тебя обманывает, это очевидно. Смотри не вздумай заглотить приманку».

— Нет, напротив, замечательно, — заверила я, окончательно попавшись на крючок.

«Что ты творишь?» — завопил внутренний голос.

Джейк предложил мне сигарету, наклонился вперед, чтобы зажечь ее, а затем прикрыл пламя рукой. По-моему, вовсе не обязательно было это делать, я не чувствовала никакого сквозняка. И только в тот момент осознала, насколько душно в помещении и как тяжело дышать. Один лишь взгляд на Джейка, зажигающего мне сигарету, — и мурашки побежали по спине. Кончики его пальцев погладили мою руку, и я вспомнила, как чувствовала их прикосновение на…

«Возьми себя в руки, женщина», — проснулся внутренний голос, и как раз вовремя.

— Так ты уже забронировал билеты? — спросила я быстро.

— Билеты куда?

— В отпуск. — Я ощущала себя плохим парикмахером из салона, который задает клиенту идиотские вопросы.

— У меня еще не было времени подумать об отдыхе. Но я непременно этим займусь. Я смертельно устал и не думаю, что смогу написать следующую книгу в ближайшее время. Конечно, издатели упрашивают меня принести новый роман.

Боже, я и забыла, каким занудой и эгоистом бывает Джейк!

— …ведь если я соглашусь, придется работать без передышки, но, с другой стороны, я и в самом деле не хочу…

Он может разглагольствовать о себе часами…

— …отказываться. Только я не машина и не робот. Конечно же, это им не по вкусу, но они во мне нуждаются больше, чем я в них…

«Без конца… Ни о чем другом, кроме собственных дел. Что ты только в нем нашла, Эми?»

— Теперь утверждают, будто я один из немногих писателей научной фантастики, поднявшихся выше культового статуса. Послушать издателей, так я превзошел…

«Нет, вы только посмотрите. Какой-то писатель, а ведет себя, будто ему удалось изобрести лекарство от рака, победить мировую бедность и изобрести безболезненную альтернативу восковой эпиляции. Конечно, раньше ты была занята тем, что любовалась его задницей, а потому вполне могла не заметить черствость и самовлюбленность. По большому счету, ваша пара состояла из двух одержимых людей: ты была одержима им, а Джейк — самим собой».

— …но качество для меня является приоритетом. А о каком качестве может идти речь, если у меня нет времени прийти в себя? Постой-ка, кто это там, Тоби Литт?

«Тоби? Что еще за Тоби?»

— Я отлучусь на минутку, Эми, только подойду к нему, перекинусь парой слов.

Он соскользнул со стула и исчез в толпе посетителей, расступившихся перед ним, словно Красное море перед Моисеем. Нет, черт возьми, он настоящий бог. Такой…

«Эми Бикерстафф, только взгляни на себя. Понятно же, что этот мужчина — настоящий придурок. В море еще уйма рыбок, одна из которых будет ценить тебя намного больше, чем он. Например, Джейсон Донован. Он все еще довольно привлекателен, и теперь его не преследует толпа визжащих подростков. Почему бы не задуматься о такой альтернативе? Могу поспорить, он точно не увлекается вечеринками свингеров». Голос в моей голове никак не исчезал.

Исчезать не собирался и Джейк. Он появился уже через несколько минут и непринужденно обнял меня за плечи. Я проигнорировала голос, который, похоже, начал впадать в истерику, объяснив самой себе, что просто Джейку так удобнее.

— Обожаю разговаривать с тобой, Эми, — тихо произнес он.

— Почему? Я никогда тебя не перебиваю?

— Да нет, просто ты всегда меня понимаешь. Ты необыкновенно чуткая.

Он прижал меня к себе еще крепче. Вот уж не ожидала, что Джейк станет флиртовать так откровенно, и было трудно противостоять ему. Да уж, он самый сексуальный мужчина из когда-либо виденных мной. Ну да, есть еще и Льюис. И он, вероятно, считает меня не чуткой, понимающей девушкой, а полной идиоткой… А вот где, интересно, его самого учили такой «чуткости»? Просто свинья, других слов нет. А Джейк все-таки очень даже ничего. Через несколько часов или даже минут мы вполне могли бы продолжить вечер у него. Разве это и в самом деле так ужасно?

«Не просто ужасно, а настоящая катастрофа, — начал причитать внутренний голос, — вспомни, что сказал тебе Энт».

«Нужно следовать своим инстинктам и действовать спонтанно?»

«Нет, зануда, он сказал, чтобы ты держалась подальше от Джейка. Он использует тебя, и он самый настоящий придурок».

— Уходи, пожалуйста, — сказала я вслух.

— Что-что? — переспросил Джейк, рука которого как раз опустилась на мою коленку.

— Ничего, я тут просто подумала… У тебя сейчас кто-нибудь есть? — спросила я как можно небрежнее.

«Я умываю руки», — простонал внутренний голос.

— Да нет, особо никого, — сказал он со смехом.

Но голос отступил немного преждевременно, поскольку я снова почувствовала, как во мне нарастает гнев. Может быть, «особо никто» ждет его дома и безумно скучает? Или мечтает о завтрашней встрече? У «особо никого» четвертый размер груди? Или даже больше? А как она относится к вечеринкам свингеров?

— А что насчет тебя? Есть мужчина? — спросил он, останавливая поток моих мыслей.

Я неплохо знаю Джейка. Если он вознамерился затащить меня в постель, такая банальная вещь, как бойфренд, его ни за что не остановит.

Он снова рассмеялся:

— Несложный вопрос, Эми. Девочка не сильно изменилась, верно?

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала я.

— Как же ты напряжена!

Я почувствовала, что краснею от стыда и злости.

— И вовсе нет, но спасибо большое за заботу. И можешь, наконец, убрать руку с моего колена.

— Прости, прости! Я уже забыл, какая ты. Ну же, давай я закажу еще одну порцию, и посмотрим, поможет ли это.

— И как же она должна помочь? Хочешь напоить меня до такой степени, чтобы я забыла о твоей подлой натуре и поехала к тебе домой?

«Немного грубовато, но в целом ты молодец, детка. А то я уже на секунду решил, что ты безнадежна». Голос вернулся и решил оказать мне моральную поддержку.

— С чего ты решила, будто я хочу отвезти тебя к себе домой? — возмущенно спросил меня Джейк.

— Ты дотрагивался до меня, говорил комплименты…

— Ну и что? Это вовсе не означает, что я хочу тебя трахнуть. Мое поведение называется «быть любезным к собеседнику». Знаешь, в чем твоя проблема?

— Дай-ка угадаю. Наверное, я слишком напряжена.

— Послушай, забудь об этом. Я просто подумал, будет приятно увидеться с тобой снова. И мне казалось, возможно, и ты захочешь провести со мной немного времени. Видимо, я ошибся.

Он выглядел сердитым. Никогда раньше не видела его в таком состоянии. Да, Джейку не особо приятно осознавать, что я не стану прыгать к нему в постель, стоит ему щелкнуть пальцами. Не уверена, что я столь же стойкая на деле, но Джейку об этом знать ни к чему.

— Ты не ошибся, Джейк, — сказала я, нарушив молчание. — Я тоже хотела встретиться. Думала, может быть, и ты изменился.

— Ты теперь абсолютно другой человек, как я понимаю.

— Да, так уж получилось… Кстати, тебе знакомо имя Шоко Лад?

«Черт возьми! — снова вмешался внутренний голос. — Как далеко ты зайдешь?»

Я и сама не имела ни малейшего представления.

— Сейчас о ней невозможно не слышать, — проговорил он устало, обрадовавшись возможности сменить тему. — Забавно, но мой издатель как-то с ней связан, и меня попросили написать аннотацию к следующему изданию ее книги. Я пытаюсь найти хоть немного свободного времени, чтобы закончить работу в срок. Как будто у меня и без этого мало хлопот. А почему ты спрашиваешь?

Я была слишком потрясена, чтобы ответить. В моем воображении подобная сцена могла произойти в любой другой обстановке, но уж точно не в баре. В конце концов, мне удалось выдавить из себя:

— И что же это за аннотация?

Я попыталась придать голосу безразличный тон, насколько это возможно.

— А зачем тебе?

— Просто любопытно.

— Я ожидал увидеть перед собой очередную усыпляющую, приторную, глупую книжонку с описаниями сексуальных сцен, которые предвещают изменения в сюжете, но прочитанное меня приятно удивило. Роман написан в немного жестком стиле и очень образный.

— Она хороша? — Я знаю, что ответ будет утвердительным, но теперь настала моя очередь хитрить.

— Да, хороша. Видимо, книга Лад предназначалась любительницам литературы для девушек, но она достойна лучшего. Обсуждая произведение Шоко в прессе, основной акцент делают на секс, но книга намного глубже. Вообще-то сейчас я употребляю слово «ее», но мы с редактором полагаем, что Шоко на самом деле парень.

— Неужели? — поинтересовалась я.

— Ты ведь не слишком осведомлена в тонкостях издательского дела, верно? Книга написана с умом.

Писательница явно поняла, какая ниша занята «Сексом в большом городе», и разрушила все прежние представления. Но загвоздка в том, что я никогда не встречал женщину, способную на такую прямоту и откровенность, как Лад. Чтобы написать подобное, надо быть мужчиной. Нелишне вспомнить, что «Секс в большом городе» также творение мужчины. Нет, готов поставить деньги на то, что автор взял такой псевдоним, желая завоевать симпатии женской аудитории.

«Высокомерный и нахальный тупица! Ты ведь не собираешься все так оставить?»

Мне с трудом удалось проигнорировать визг внутреннего голоса, и, поборов желание прихлопнуть его, я сквозь зубы произнесла:

— Значит, женщины не вправе писать о сексе? У них недостаточно знаний? А когда все происходит в постели?

— Нет, я просто утверждаю, что женщины не могут писать о сексе, не поддавшись желанию придать действию слащавую сентиментальность. Ну, ты понимаешь, они постоянно возвращаются к ароматическим свечам и непременно к признаниям в любви.

— Боже, я никогда до конца не осознавала, какой ты шовинист!

— Теперь понимаешь, о чем я говорил? Ты озлобленная и напряженная. Мы даже не можем вести цивилизованную беседу — ты сразу включаешь защитную реакцию. В любом случае не имеет значения, кем является автор — мужчиной, женщиной или зверюшкой, но книга Лад необыкновенно хороша. Непременно почитай, вдруг это поможет тебе стать ярче и проявить себя. Ты красивая умная девушка, но настолько скованная, что никто не замечает твоих лучших качеств. Рискни хотя бы время от времени повести себя по-другому. А вдруг тебе на самом деле понравится? — Он откинулся назад, и уголки его рта приподнялись в снисходительной улыбке.

«Забудь о проклятой анонимности, девочка моя, расскажи ему все! — вскричал внутренний голос, отбросив всякую сдержанность. — Начни с того дня, когда он тебя бросил, и проучи заносчивого мерзавца. Интересно посмотреть, куда денется его чувство превосходства, когда Джейк наконец узнает, что Шоко Лад не кто иной, как Эми».

Но я не поддалась порыву и сдержалась. Джейк не мог даже представить себе, сколько усилий мне пришлось приложить для этого.

— Вообще-то абсолютно случайно я прочитала книгу. И она на многое открыла мне глаза.

— Что, теперь ты целуешься с открытым ртом? — ухмыльнулся он.

«Придурок», — завопил внутренний голос.

— Ты, придурок, — повторила я, хватая свое пальто, — верно говорят, размер имеет значение. А ты точно самый большой мерзавец, которого я когда-либо встречала.

«Отлично сказано, — одобрил внутренний голос, — жаль, что я до такого не додумался».

Я пошла к выходу не оглядываясь. И снова увидела Джейсона Донована. А может быть…

«Если ты думаешь, не взять ли у него сейчас автограф, не стоит. Это не круто. Занавес опускается, ты покидаешь сцену. Уходи немедленно!»

Внутренний голос оказался прав. Делая вид, что Джейсон мне абсолютно безразличен, я прошмыгнула мимо его столика и выскочила из «Гручо-клаб» на улицу.

Когда я выходила из автобуса в Крауч-Энде, то чувствовала себя просто отвратительно. Возбуждение от одержанной победы, которое я испытала, выйдя из «Гручо», длилось всего пять минут. И настроение мое начало резко портиться. Я даже не взяла автограф у Джейсона.

Теперь я устало брела обратно в свою квартиру, а перед моими глазами стоял образ отца с той блондинкой — разрушительницей семей, и я все не могла избавиться от него. Никак не получается смириться с мыслью, что кто-то из родителей занимается… ну, этим. И моя реакция вполне банальна и объяснима. Однако свидание отца не самое ужасное, с чем я сталкивалась ранее. При этой мысли мне стало грустно и не по себе. Почему папа не мог довольствоваться своим «Уоркмэйтом»? Я видела рекламу, в которой вешалки магическим образом раскладываются, складываются, образуя тысячи новых вариаций, словно в Камасутре. Разве этого недостаточно, чтобы утолить его желания?

Какая-то частичка меня хотела верить, будто нечаянно увиденное мной происшествие абсолютно ничего не значит. Возможно, существует какое-то объяснение. Но какое?

«Эми, я солгал твоей маме, сказав, что уехал по делам в Бирмингем, поскольку она никогда не верила в меня. Не верила, что я способен пойти в самый-самый модный бар Сохо и обсудить там возможности превышения кредита с моим банковским менеджером, которая случайно оказалась молодой привлекательной блондинкой, имеющей склонность к экзотическим кубинским коктейлям и босоножкам с завязками».

Боюсь, вопрос закрыт.

Я приблизилась к дому, когда вдруг открылась передняя дверь и кто-то в чем-то блестящем и фиолетовом сбежал вниз по ступенькам. Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать: это моя мама. Инстинктивно я успела спрятаться за вишневое дерево. Я слышала, как ее каблучки стучат по тротуару все громче и громче, и про себя поблагодарила Бога за то, что мое пальто по цвету идеально гармонировало с корой дерева. Может быть, мне повезет и я останусь незамеченной?

Но, Господи, почему Ты не наградил меня плоской грудью? Мои выпуклости торчали по обеим сторонам дерева, словно надувные указатели, говорящие: «Эми находится здесь». Я съежилась, когда мама поравнялась со мной и… не увидела меня. Она брела, опустив голову, погруженная в свои мысли. Я увидела, как она села в машину и отъехала от моего дома. Паника, которую я испытала при ее появлении, сменилась еще более сильным волнением. Что, черт возьми, она делала в моей квартире? Я подняла глаза на окно. Свет был включен — видимо, Энт сейчас находится дома. Что же там такое случилось? Лучше даже не думать, поэтому я и не стала этого делать. Вместо этого уже второй раз за день я совершила небольшой кросс.

Я ввалилась в гостиную и сразу же увидела Энта, лежащего на диване. Все намного хуже, чем я предполагала. Его лицо было мертвенно-бледным, руки дрожали, а челюсть отвисла, будто вывихнутая.

— Что случилось, Энт? Что мама тебе рассказала? Она ведь не знает о…

— Нет, не знает… Зато я знаю о ней намного больше, чем мне казалось возможным.

— О чем ты?

— Я только что провел свою первую, клянусь Богом, настоящую исповедь.

— Что, прости?

— Она призналась мне в своих грехах. И я отпустил их.

— Но ты же не священник.

— Она думает иначе, вот в чем беда.

— Мама даже не католичка, она ненавидит католиков.

— Твоя мама пришла повидаться с тобой и была не на шутку расстроена. Очевидно, хотела поговорить и…

— Ты выслушал ее признания? Да как ты мог?! Какой низкий и подлый поступок!

— Но это была не моя идея, и миссис Бикерстафф не оставила мне никакого выбора. В любом случае, вспомни, кто придумал ложь о священнике? Или ты предпочла бы, чтобы я сказал: «Извините, миссис Бикерстафф, но я на самом деле вовсе не служитель Господа Бога. Просто ваша дочь решила таким образом скрыть от вас тот факт, что я уехал в Нью-Йорк, чтобы вести развратную жизнь двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю»?

Я сдалась, мне известно, как мама умеет… хм… убеждать, когда желает получить что-то. Могу себе представить, в какой угол она загнала бедного Энта.

— Не понимаю, как тебе это удалось? — удивилась я. — Хочу сказать, когда ты в последний раз ходил на службу?

— Когда мне было пятнадцать. Это оказалось непросто, никак не мог вспомнить слова в том отрывке про «во имя Отца и Сына». По-моему, я благословил ее именем Клавдия I.

— Так в чем она призналась тебе?

— Не могу рассказать, — произнес Энт с негодованием. — Ведь это конфиденциальная информация. Только Бог является свидетелем того, что говорится между желающим получить отпущение грехов и исповедником.

Я рассмеялась, но мой друг даже не улыбнулся.

— Энт, но ведь ты не священник и не давал никаких обетов. В чем она призналась?

— Не могу, не хочу обманывать ее доверие.

— Перестань вести себя как идиот. Что ты узнал?

— Эми, ты не сможешь скрывать от мамы, что тебе известна правда. Она поймет, что я все рассказал, и это станет настоящей катастрофой для всех нас.

— Господи Иисусе, что же она тебе поведала? Неужели кража? Или убийство?

— Хуже, чем первый вариант… Но не настолько ужасно, как второй.

— Скажи мне, ну скажи.

— Не могу, Эми.

Я почувствовала, что вот-вот выйду из себя, но тут Энт резко сменил тему:

— Как бы там ни было, думаю, твоя мама не единственная, кому есть в чем признаться.

— О чем ты?

— А где ты была сегодня вечером?

— Работала, — сказала я быстро.

— Да ты что? Правда?

— Мне пришлось задержаться, не думала, что это смертный грех.

— Нет, но смертный грех — врать своему лучшему другу. На автоответчик пришло сообщение. Телефон позвонил как раз в тот момент, когда зашла твоя мама, поэтому мне пришлось включить устройство. Эми, чего ты добиваешься, снова с ним встречаясь? Разве у тебя в жизни и так недостаточно проблем?

Проигнорировав слова Энта, я нажала заветную кнопку.

«Эми… э-э… я и в самом деле очень хотел увидеть тебя сегодня вечером, но все испортил. Что тут можно сказать? Я поступил неправильно… И мне жаль…»

Вот как? Жаль? Возможно, число слов в лексиконе этого мужчины и достигает размера небольшой планеты, но я никогда не слышала, чтобы он произносил раньше слово «жаль»… Даже таким тихим и приглушенным шепотом, как сейчас. Вот уж чего никак не ожидала услышать.

«…и я хотел бы исправить это… Если ты дашь мне еще один шанс. Пожалуйста, позвони… Даже только для того, чтобы сказать, каким ослом я был и как ужасно вел себя».

Время, отведенное на сообщение, подошло к концу. Наступила гнетущая тишина.

Потом Энт проговорил:

— Я никогда раньше не слышал его голоса. Говорит, словно Пирс Броснан. Негодяй — вот подходящая для него фамилия. Джейк Негодяй. Надеюсь, ты не собираешься ему звонить.

— Конечно, нет, — ответила я.

И это действительно правда. Ни одной силе в мире, какой бы огромной она ни была, не удалось бы заставить меня подойти к телефону.