Шутки крови

Глава 12. Бабочка и волк…

— Мерседес, Гелендваген, — прочитала Настя хромированную надпись.

Стекла были за тонированы, и автомобиль напоминал огромный черный бриллиант, играющий на солнце всеми цветами радуги. Задняя пассажирская дверь плавно открылась, и в проеме показался коротко стриженый молодой парень.

— Девушка, не подскажите, как проехать к стадиону «Труд»? — Настя даже не поняла, что обращаются именно к ней, но покрутив головой никаких других девушек, рядом не заметила.

— Вам прямо до светофора и налево, — ответила она, с любопытством подходя ближе.

— Как, как? — переспросил парень, отодвигаясь вглубь салона, и с улыбкой добавил:

— А может, покажете?

— Ну, вот ещё! — чувствуя подвох, выдохнула девушка и в этот момент почувствовала, как сзади, чьи-то сильные руки буквально приподняли её от земли и втолкнули в охлажденное кондиционером кожаное нутро машины. Следом, тут же, втиснулся ещё один, только постарше, любитель спортивных сооружений:

— Сказано тебе показывать, значит показывай — хохотнул он.

Все повернули головы в её сторону.

Впереди сидело ещё двое, водитель и пассажир. Все, кроме пассажира на переднем сиденье, были коротко стрижены и сильно смахивали на бандитов. Передний же пассажир наоборот, напоминал киношного милиционера, или какого-нибудь депутата.

Настя даже не успела пискнуть, а машина уже плавно набрала ход.

— Мальчики, вы чего? — видя, как злополучный стадион остался далеко позади, и ещё не веря в происходящее, возмущенно спросила девушка.

— Я сейчас закричу! — взвизгнула она.

Молодой мужчина, похожий на депутата, не поворачивая головы, отчетливо произнес:

— Сиди тихо, не дергайся, делай что говорят — и все будет хорошо!

— Ребята! — проблеяла Настя.

— Вы меня с кем-то перепутали, я простая деревенская учительница, зачем я вам? Вам что, девочек не хватает? — кажется, у неё начиналась истерика.

— Да кому ты нужна? Мы колхозницами не интересуемся? — фыркнул попутчик слева.

— А ну заткнуться всем! — раздалось с переднего пассажирского сиденья, и в машине наступила долгожданная тишина, в которой неожиданно громко пропищал звонок мобильного телефона.

— Все в порядке, с нами, скоро будем, — ответил депутат-милиционер, поднеся к уху диковинную трубку.

Ошеломленная Настя смотрела на пролетающие мимо окраины города и все ещё не верила в то, что происходило. Определенно это происходило не с ней. С ней это просто не могло произойти! Ни денег, ни богатых родителей, ни модельной внешности, вообще ничего, ноль, зеро.

Зачем я понадобилась бандитам? В том, что это самые настоящие бандиты, она уже не сомневалась ни на йоту. Телевизор то смотрит! Кто же ещё может раскатывать на такой шикарной заморской тачке, когда пол страны живет впроголодь? С её зарплатой на такую машину не накопить за всю жизнь, даже если не есть и не пить. Тем временем город остался далеко позади, а вскоре машина свернула на гравийную дорогу. На повороте Настя успела прочитать указатель: «Гридякино». Пропетляв некоторое время по узким деревенским улицам, заморский монстр уперся носом в резные деревянные ворота, которые через несколько секунд разъехались в стороны, пропуская их в ухоженный дворик с небольшим фонтаном.

— Все, приехали, — сказал старший и повернувшись к Насте добавил: — Иди за мной.

Оказавшись на улице, девушка неожиданно успокоилась, и её даже стало забавлять происходящее.

— Как в кино, ей-богу, вот только финал не ясен, — кружились в голове обрывки мыслей.

Они обогнули красивую резную беседку, и зашли на веранду большого деревянного дома, сложенного из калиброванного круглого леса. Мебели внутри почти не было, если не считать небольшого журнального столика и двух деревянных кресел, на одном из которых сидел коротко стриженый, седой мужчина неопределенного возраста и курил сигарету. Но он даже не повернул голову в их сторону.

Провожатый подтолкнул девушку к свободному креслу и плавно отступил назад. Настя присела на удобное теплое дерево и опять глянула на хозяина дома. В том, что это был хозяин, сомнений не было — от него исходила очень мощная аура власти, спокойствия и … опасности. Она неожиданно поняла, что именно он является виновником последних злоключений и её опять охватила предательская паника. Тем временем мужчина снял солнцезащитные очки, взял со стола тонкую картонную папку для бумаг, не спеша раскрыл её и безо всякого выражения начал монотонно читать:

— Стрельцова Анастасия Сергеевна, уроженка города Саянска Иркутской области. Родилась 17 сентября 1973 года, в 1991 году с золотой медалью окончила среднюю школу номер 2 города Саянска. В 1996 году с красным дипломом окончила Институт Иностранных Языков. В областном центре работу не нашла, точнее не позволили. Распределилась в деревню Зорькино Иркутской области, где и трудится до настоящего времени преподавателем английского языка. 11 ноября 1997 года родила мальчика Ивана, который по решению суда проживает с отцом. Физический отец ребенка — Еремеев Станислав Игоревич 1977 года рождения, который в данный момент находится в местах лишения свободы.

Настя мотнула головой, загоняя душевную боль подальше от чужих глаз, и плотно сжала губы.

Тем временем мужчина продолжал:

— Красавец, умница и любимчик своих венценосных родителей получил трояк за изнасилование несовершеннолетней, у которой родственники сумели добиться хотя бы подобие справедливости. В итоге общий режим, теплое место под шконкой и тюремное погоняло — «Пепельница». Так, что ваш сын, можно сказать, сейчас без присмотра.

Настя сидела, раскрыв рот, и ловила воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Я ничего не перепутал? — спросил мужчина, поднимая голову, и их взгляды встретились!

От выражения его глаз девушку как будто облили кипятком. Точнее сказать, выражения как раз никакого и не было. Серые, тусклые, как будто седые газа, смотрели на неё, как на пустое место. В них не было ни злости, ни радости, ни простого, присущего при первой встречи двух незнакомых людей, обычного человеческого любопытства. Дремавшая внутри её паника начала явственно трансформироваться в безотчетный животный страх. Она вдруг вспомнила телепередачу «В мире животных», где показывали стаю матерых сибирских волков, которые после удачной охоты расположились в небольшом тенистом ущелье и отдыхали. Камера крупным планом показывала клыкастую морду вожака, который, не мигая, точно так же, безразлично, смотрел на шикарную разноцветную бабочку, за каким-то чертом порхающую туда-сюда у самого его носа. Вскоре это ему надоело, и он нехотя щёлкнул зубами, а через секунду выплюнул на землю то, что осталось от недавно летающей красоты. Выражение его пустых глаз при этом не изменилось ни на секунду. Настя внезапно почувствовала себя той несчастной бабочкой, волею судьбы оказавшейся в опасной близости от страшного дикого зверя, которому даже зубами щелкать не понадобится.

— И так, — продолжал хозяин дома ровным голосом: — У меня нет ни желания, ни временя описывать вам события, которые сделали необходимой нашу встречу, поэтому я буду краток. Он на секунду прервался что-то обдумывая.

— Но, прежде чем перейти к сути дела, я хочу вам задать один простой вопрос, ответ на который определит стиль нашего дальнейшего разговора, — он снова сделал паузу.

— Вы хотите жить хорошо? — в это время Настя от волнения икнула, и последнее слово не расслышала, что в корне изменило суть задаваемого вопроса.

— Кто же не хочет жить? — пронеслось у неё в голове, — Ещё как хочу! У меня сын без присмотра! А вслух, пересохшие губы с трудом выдавили еле слышное: «да».

— Ну, вот и славно, я так и думал, — без эмоций констатировал он, — Тогда слушайте очень внимательно, потому что у нас не так много времени, а принципиальные вопросы нам желательно решить сегодня. На этот раз пауза затянулась дольше обычного.

— Итак, меня зовут Антон, а дело у меня к вам следующее…

После нескольких монотонно сказанных предложений у Насти начали непроизвольно округляться глаза. И чем глубже раскрывалась суть проблемы и чем конкретнее ставились перед девушкой задачи, тем её глаза делались все больше и больше, и к концу беседы стали похожи на два огромных серых озера, сверкающих на полуденном солнце. Заметив её состояние, мужчина первый раз за все время вяло ухмыльнулся и добавил, заканчивая разговор:

— Я думаю, вам это по силам. Тем более, что выбора у вас, увы, уже нет, а работа будет хорошо оплачена. Какая у вас сейчас зарплата? Тысячи три в месяц? Прибавьте к ним ещё ежемесячные пятнадцать, плюс расходы на дело. И последнее! — на неё вновь глянули глаза из телевизионной передачи. — Мне нужна полная естественность, и только стопроцентный результат. Если кто-либо что-либо пронюхает или что-нибудь пойдет не так, я не буду разбираться кто прав и кто виноват. Никто не будет, просто не успеют. Выйдя отсюда, вы забудете обо мне, как о страшном сне, мы с вами больше никогда не увидимся, ну, если только в другом мире, потому что в этом меня давно уже нет. Я вам приснился. Сейчас Павел отвезет вас обратно в город и поможет сэкономить потраченное время, будьте благоразумны — не отказывайтесь от его услуг. Это его работа. Он вам оставит номер своего мобильника, вся связь будет через него. Технические вопросы тоже будете решать с ним. До свидания, я вас больше не задерживаю.

Антон повернулся к другу и тихо произнес, постукивая пальцем по увесистой папке, лежащей на столе:

— Паша, проводи ее до машины и вернись, нам надо попрощаться!

До дома Настя добралась уже глубоким вечером. Точнее сказать добрались, так как Павел исправно выдержал все её маршруты и остановки и вот теперь медленно, объезжая деревенские колдобины и ямки подвозил прямо к дому.

— Хорошо, что машину поменяли на простую «Калдину», а то разговоров бы на неделю хватило, — Подумала Настя, заметив с десяток местных старух, удобно расположившихся на соседской завалинке. Хотя, что так болтают, что этак.

— Ну, все, пока красавица, первого сентября позвонишь, как договаривались.

— Будь здоров, — буркнула, не оборачиваясь, девушка, с трудом волоча к калитке свою поклажу.

Надо сказать, что за всю дорогу они не проронили ни слова, если не считать, так называемые технические вопросы. Павел инструктировал Настю подробно и обстоятельно, правда тоже без всяких эмоций, буднично и монотонно. Видимо подражал своему шефу. Сначала это её злило, потому что, как всякая одинокая женщина она кожей чувствовала, что ему понравилась. Ну а потом успокоилась, как бы принимая правила игры.