Шутки крови

Глава 5. Антон..

Антон сидел в одиночестве на одном из своих лежбищ и думал, думал крепко. Было очевидно, что его империи, которую он шаг за шагом создавал почти десять лет, грозит смертельная опасность. В душе он всегда понимал, что когда-нибудь это должно было произойти, и был готов к отпору как морально, так и физически, но все равно сегодняшний звонок выбил его из колеи. Не сам разговор, разговор то был обычный, а то, кто ему позвонил. Антон ожидал наезда бандюков, ведь бесконтрольные миллионы — это нонсенс, ожидал проявление интереса криминальной милиции, отдела по борьбе с экономическими преступлениями, таможни или налоговой, он ожидал кого угодно, кроме того, кто ему позвонил. И для него он был во стократ опаснее, чем все выше перечисленные, потому что с теми можно было договориться или откупиться, а этого могло интересовать только одно — похороны его Антона бизнеса. И хорошо, если только бизнеса, потому как бодаться с таким монстром практически бессмысленно. Сотрут и фамилию не спросят. Когда много лет назад студент первого курса Иркутского Института Народного Хозяйства Антон Корнев, будучи на зимних каникулах, с отцом геологом в Тофоларии, застрелил из мелкокалиберной винтовки, в простонародье называемой тозовка, своего первого соболя, он и предположить не мог, что выделанная шкурка этого зверька в недалеком будущем сделает его долларовым миллионером. Он ещё тогда удивился, когда в Алыгджере за бесценок выменял несколько шкурок и потом все это продал в Иркутске, то на ровном месте получилась очень приличная сумма, по студенческим меркам, естественно. Это стало его хобби, которое между тем приносило ощутимую выгоду. Год получения Антоном диплома о высшем образовании совпал с годом начала перестройки. Начинались лихие времена и кооперативное движение. Все стали чего-то изобретать, и Антон тоже зарегистрировал кооператив, дав ему пафосное название «Россия». Только он не стал ни шить, ни копать, ни торговать, он начал делать деньги из воздуха. Идея была проста, как трехколесный велосипед: кто забыл, напомню, что в советские времена, а те времена были очень даже советскими, предприятия не имели право снимать наличные деньги в банке, кроме как на зарплату, да копейки на хозрасходы и командировки, которые, кстати, строго учитывались и постоянно проверялись. Все остальные финансовые проблемы организации решали безналичными операциями строго по договорам. А кооператив мог снимать со счетов денег сколько угодно и когда угодно. В этом и заключалась вся фишка: к примеру, какая-нибудь организация строит что-нибудь хозспособом, то есть на свои деньги, и ей по договорам прямо с заводов идут вагонами шифер, гвозди и прочие материалы. Но все не угадаешь, то вагоны задержались, то поставщики подвели, то растащили больше, чем положено, а следующая поставка по плану только через месяц. Время идет, стройка стоит, сроки срываются, квартальная премия под угрозой. А здесь Антон тут как тут: привет ребята, не грустите, заключайте договор со мной, потому как за наличку на тарной базе всего валом, только ценник у меня извините немного другой. А те и рады, деньги то не их, их только премия. И потек безнал бурной рекой на расчетный счет кооператива «Россия» и за какие-то два года бывший студент стал уже практически уважаемым человеком. Дальше — больше, в начале девяностых он уже владел огромными оптовыми складами на продовольственной базе и чувствовал себя очень уверенно. Даже слишком. Первый звоночек тренькнул, когда Антон выиграл тендер на поставку по всей области новогодних подарков для детских домов и домов престарелых, а это огромные бюджетные деньги. Тогда к нему в офис зашли культурные вежливые ребята в галстуках и не стесняясь в выражениях дали понять, что не по Сеньки шапка. В тот раз он с горем пополам отбился. И начал делать глупости: нанял охрану, купил бронированную машину, стал важным и лез, лез, лез, туда, где хоть немного пахло деньгами, пока в одно теплое солнечное осеннее утро его неприступный мерседес расплавился от взрыва прилепленного ко дну куска С-4 в четырехсотграммовом тротиловом эквиваленте. В этот момент его в машине не было! К сожалению! Потому что, совершено случайно, там оказались его самые дорогие люди — жена и десятилетняя дочка, да ещё подруга жены. В тот момент мир для него рухнул. Все было как во сне: похороны, соболезнования друзей, поминки, ещё одни поминки, пока не приехал Леха — муж погибшей подруги жены. Антон встречался с ним несколько раз, но ни разу путем не общался: так, привет-пока. А Алексей оказался действующим офицером спецназа ГРУ и прибыл в данный момент, ни много — ни мало, из Пакистана, поэтому и опоздал на похороны. Он то и взбодрил Антона, после того как отдал дань памяти любимой. Антон выложил все, что знал. Они просидели почти сутки, на вторые к ним присоединился Валера — друг Алексея. Валера не был ни коммерсантом, ни военным, но он был авторитетным бандюком, который в свои двадцать восемь имел два свидания с хозяином общим весом в шесть лет и в криминальном мире города ориентировался, как рыба в воде. Эта встреча стала знаковой. Они нашли и убили всех: исполнителей, заказчиков, наводчиков, под раздачу попала даже преступная группировка, состоящая из военных ракетной части, которые приторговывали оружием и взрывчаткой. Не фиг продавать взрывчатку кому попало. А потом. А потом Антон продал все: бизнес, квартиры, машины, дачи. Продал практически за бесценок и уехал на край географии в забытую богом в Саянских горах тофоларскую деревушку под названием Нерха и занялся любимым делом — добычей соболя. За четыре года он облазил почти все доступные места в Центральном и Восточном Саянах, познакомился и подружился практически со всеми охотниками и браконьерами, промышляющими в тех местах. И не собирался возвращаться! Но, как известно, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах: вернуться ему пришлось — сильно заболел отец. Антон привез с собой довольно крупную, по его разумению сумму, но ему все равно не хватило, потому что за время его отсутствия цены улетели буквально на небеса. Когда ему объявили стоимость операции и длительного лечения за рубежом, он понял, что скоро останется совсем один на этой грешной земле. Позже, после похорон, на которых-то и были не больше десяти человек — в основном соседи, он дал себе слово, что решит денежную проблему раз и навсегда, не залезая при этом в большой бизнес, боже упаси. Решение пришло само собой — соболь, точнее выделанные шкурки этого хищного зверька. Он вернулся обратно в Тофоларию, где ориентировался как дома и встретился со своими друзьями — охотниками. Затем отправился в город Нижнеудинск, уютно расположившийся в предгорьях Саян, где тоже встретился с охотниками, но главное организовал оттуда транспортную схему в труднодоступные горные районы. Это было начало. С реализацией на местный рынок он не полез, чтобы не светиться, хотя для прикрытия организовал и оформил юридически, небольшое меховое ателье. Затем созвонился со своим старым другом-одноклассником, который ещё после школы уехал в Москву поступать в МАИ, где окончательно и обосновался. Антон предложил ему заняться сбытом. Процесс пошел, пошли деньги, сначала так себе, но потом все больше и больше. Антону приходилось сутками мотаться по периферии, расширяя точки закупа. А потом стрельнуло! Идея пришла, как обычно, случайно, в бане. Если быть точным, то в финской сауне. Его друг-партнер Андрей в очередной раз прилетел в Иркутск, и они после трудового дня восстанавливали здоровье в небольшом, но уютном заведении под названием: «Лазурная». Не спеша обсуждая текущее положение дел, Андрей удивил Антона тем, что их общий друг и товарищ детства теперь не просто Колька — Попугай, а Николай Борисович Ершов, полковник, большая и важная шишка на Калининградской таможне. Антон сначала забыл про это, но позже вдруг вспомнил, что когда искал клинику для отца, познакомился и виртуально подружился с одним итальянцем, проживающим в Дании, с которым до сих пор общался по Интернету. Джордано в одном из своих писем говорил, что их семья занимается организацией меховых аукционов. Не откладывая дело в долгий ящик, Антон в тот же вечер написал своему заморскому другу письмо с просьбой подробнее рассказать об этих аукционах, а главное о ценах на меха. Ответ его ошарашил: цены на шкурки соболя были заоблачные, а норка, наоборот стоила копейки и в его голове тут же созрела гениальная схема. Если отбросить все технические и юридические детали, которые, кстати, они готовили два года, то суть операции была следующая: некая московская фирма сделала заявку на участие в меховом аукционе в городе Копенгагене. Товар был доставлен на таможню и заявлен, как временно вывозимый на аукцион в пропорциях двадцать процентов соболя и восемьдесят норки, хотя фактически было наоборот. Помогли друзья и деньги. На аукционе соболь ушел со свистом по бешенным ценам, а на вырученные деньги была закуплена норка, которая и в везлась обратно, типа, как не реализованная, то есть освобожденная от налоговых обязательств. После реализации шкурок и изделий из норки в Москве итоговый выхлоп получился просто заоблачным, больше зеленого лимона чистой прибыли. Вот только объем, если бы не связи, их бы с таким количеством вообще не выпустили бы за границу. Зато процесс был обкатан. Антон понял, что надо создавать серьезную и грамотную структуру по закупу, а главное, чтобы она была невидимая и безопасная. Повторять ошибки он не хотел, уж больно дорогой ценой ему пришлось за них рассчитаться. Деньги решают многое, но не все, главное в любом бизнесе — это люди. Антон быстро сообразил, что надежных людей раз-два и обчелся, поэтому пошел другим путем. Все интересующие его зоны были разбиты на автономные сектора, в каждом из которых был создан отдельный участок по закупу. Выглядело это следующим образом: в непосредственной близости от места добычи соболя арендовалось помещение для приема шкурок, приемщики работали вахтовым методом, две через две недели. Но суть заключалась не в этом: они только принимали шкурки, которые затем у них забирал курьер, и вели, так сказать, первичную бухгалтерию. Ни те, ни другие даже не подозревали о существовании Антона. С охотниками он договаривался и рассчитывался лично. Затем курьер доставлял мех до транспортной компании и отправлял коробки в Москву почтово-багажным вагоном, по имеющимся у него адресам, которые периодически менялись — это уже были заморочки его столичного партнера. Во главе каждого сектора стояли звеньевые, которые контролировали весь процесс и знали только про свой участок, не ведая о существовании других. На каждый сектор было оформлено ЧП на мертвую душу с доверенностью на звеньевого. Оплата услуг работников осуществлялась перечислением на расчетный счет ЧП с многочисленных Московских финансовых помоек. Звеньевые искренне думали, что работают на какого-нибудь московского дядю. Антон контролировал весь этот колхоз при помощи боевиков Дена, старого студенческого друга по секции бока на стадионе Динамо. Все это было организовано под видом банальной бандитской крыши. Павел, тоже друг и товарищ из прошлого, представлял официальную сторону всей этой пирамиды, внимательно следя за уплатой налогов, взаимоотношениями с правоохранительными и другими органами, а так же являлся глазами и ушами Антона. Денису и Павлу Антон доверял безоговорочно, хотя и они не представляли истинного масштаба его бизнеса, даже не подозревая, куда, в конечном счете, попадает товар. Его московского партнера они тоже не знали, не говоря уже о зарубежных. Общую мозаику мог сложить только он сам. И вдруг этот звонок. Здесь было над чем задуматься, ведь о том, что он серьезно занимается пушным бизнесом в России знало всего три человека: двое в Иркутске и один в Москве. Данию он в расчет не брал. А зря.