Скандал в Дуате

Часть 15

Теперь у меня нет мужа и нет работы, если не считать бездну неприятных формальностей, связанных с увольнением. Я все еще цеплялась за реальность, за те заботы, которые связывали меня с ней, словно это могло оградить от подбиравшегося со всех сторон страха.

Я отправилась в офис компании «Шубка и шапка». Надеюсь, на бывшей работе не знают об убийствах в моем доме. Я им не докладывала, а полиция вроде не успела сообщить.

В первый момент показалось, что в магазине объявили новую волну скидок, и покупатели выстроились в очередь на вход. Так уже было однажды.

Около магазина я обнаружила не просто очередь, а форменное столпотворение. Приглядевшись, поняла, что это не покупатели, и на очередь совсем не похоже. Люди прохаживались перед входом в магазин, шушукались, сообщали нечто тревожное своим гаджетам и друг другу. Слишком много людей в форме. Пространство перед входом в радиусе пяти метров огородили, чтобы очистить театр загадочных действий от прохожих, репортеров и зевак.

На парковке выстроились полицейские машины и кареты скорой помощи − можно подумать, что на магазин упал вертолет. Слишком все пафосно, как в голливудском кино, и от этого немного нереально, словно здесь разыгрывают спектакль. Однако внешних повреждений у здания не наблюдалось.

Сердце неприятно екнуло, я сбавила шаг. Поодаль толпились сотрудники магазина. Сейчас они должны были бы находиться на рабочем месте. Кутаясь в полушубок, рыжеволосая «продавец−консультант» Соня заливалась слезами. Здесь же шушукались, нервно терзая сигаретки, и другие девчонки из магазина. На их серых лицах застыло необыкновенное смятение.

Спрашивать и допытываться, что здесь произошло, не понадобилось. Мне навстречу летел на всех парах директор магазина Слава. Он был страшно напуган и одновременно нездорово оживлен, что у неврастеников совмещается с легкостью.

− Ну и дела! − выпалил он высоким от напряжения голосом. − Ну и дела! Что же это делается, а?!

Похоже, Слава был совершенно уверен, что я в курсе происходящего, и спешил перетереть со мной новость. Сообразив, что я ничего не знаю, он еще больше оживился и вылил на меня поток информации вперемешку с домыслами.

С трудом, но мне удалось выудить из этого словесного хаоса основную канву.

Утром в головной офис на совет директоров собрался цвет менеджмента компании числом девять человек. Архитектурные особенности магазина позволяют пройти в офис только через торговый зал. Совет директоров − не то событие, которое случается каждый день, а продавцы любопытны и обожают посплетничать. Продавцы по обыкновению учитывали и обсуждали всех подряд − кто приехал, во сколько, в чем был одет, в каком настроении и выходил ли из офиса покурить? Мимо наших продавцов просто так не проскочишь, фиксируют все детали.

С обычным опозданием на совещание прибыл владелец компании. По привычке он пытался прошмыгнуть через торговый зал конспиративно, бочком. Уж такой пугливый человек. Даже не знаю, кто его так в прошлом напугал?

Однако продавцы − рентген. Им запомнилось, что владелец компании − единственный, кто вышел из офиса на улицу через час после начала совещания. Совещание продолжилось без него.

Еще час понадобился персоналу магазина, чтобы осознать − в команте, где проходит совещание, подозрительно тихо, его участники не подают буквально никаких признаков жизни. Обычно после совещания местное руководство вываливало на улицу покурить, посылали кого-нибудь в кофейню за горячими напитками и выпечкой. А в этот раз − ни гу-гу, тихо сидят, будто не проголодались, хотя владелец уехал и вроде можно расслабиться.

Разумеется, никто из персонала магазина не решился побеспокоить «великих мира сего». Подними продавцы тревогу вовремя, все давно открылось бы. Первым в офис заглянул Слава по некоему мелкому делу, но больше из любопытства − что они там притаились? Заглянув, тут же пожалел, и с сумасшедшим воплем вылетел вон.

− Они были разбросаны по комнатам офиса как манекены у нас на складе. И у всех дыра в груди! У каждого в груди здоровенная дырища! − Слава жестами продемонстрировал размеры раны. Получалось − с футбольный мяч.

− А крови… Вау! Море крови! Она была везде, везде! − с нервным восторгом продолжал делиться впечатлениями Слава, главный свидетель массового убийства.

Очевидно, он успел несколько раз и во всех вариациях изложить свои впечатления следствию. Оперативники были внимательны к нему, подчеркивали важность каждого его слова, и самооценка Славы взлетела до небес. Он готов был рассказывать историю по кругу, вновь и вновь. Всем, кто захочет это слушать.

− Слава, без подробностей, − попросила я. − Мне и без того плохо. Сколько всего человек пострадало?

− Ты это называешь «пострадало»? Это когда у знакомых тебе людей, родных, можно сказать, коллег дырка в груди и вся кровь вытекла? Ну, ты циничная, Нарышкина.

− Я не циничная, я реалистичная. Слава! Сколько человек пострадало?

− Вместе с сотрудниками офиса − шестнадцать. Среди них − все наше начальство, кроме владельца. Как-то подозрительно вовремя он ушел. Я бы на месте следствия задумался. Не мое, конечно, теперь дело…

− Следствие само разберется, о чем ему задумываться.

− Угадай, что с ними сделали? − увлеченно продолжал Слава.

− Откуда мне знать? Меня здесь не было.

− Им вырвали сердца! − страшным шепотом произнес Слава, заглядывая мне в лицо, чтобы не пропустить мою реакцию на ужасную новость. − И сердец в офисе не нашли! Они пропали! Ни одного намека, где сердца могут находиться. В офисе и канализацию проверяли, и шкафы, и подсобки вывернули. Мистика! Все проверяли! Нет сердец! Ни кусочка. Хоть ты тресни.

Узнай я такие новости сутки назад, хлопнулась бы в обморок. Теперь я контролировала сковавший меня ужас, чтобы никто не догадался, как трудно мне дышать от страха и беспомощности перед неведомой силой, сокрушающей в пух и прах мой мир − пусть надоевший, пусть неудобный, но мой.

− У тебя крепкие нервы, − похвалил Слава. − Глазом не моргнула. А всех наших теток пришлось откачивать. Теперь у них стресс на всю жизнь, хоть сейчас в дурку сдавай. Чует мое сердце, поувольняются наши продавцы. Впрочем, о чем я? Им в любом случае надо искать новую работу. Мы фактически остались без начальства. Конец этой компании, вот что. Ну и ладно. Правда, Нарышкина? Есть и другие, которые барахлом торгуют. Мы с тобой в этом мире не потеряемся. Нам будет, конечно, трудно, но как-нибудь переживем, что этой компании больше нет, − Слава не слишком отчаивался, глядя в завтрашний день.

− Обаньки! Кого я вижу! − вдруг услышала я знакомый голос. − Не успели расстаться − и снова встречаемся. Не ждал, не ждал.

Я обернулась. Это был следователь прокуратуры Свиридов − действительно, и я не успела соскучиться. Засунув руки в карманы куртки, он сканировал меня оценивающим взглядом. Выражение его лица не сулило добра и света. Свиридов подхватил меня под локоток и увлек в сторону от Славы, который при виде слуги закона тут же сделал «ушки на макушке».

− А теперь признавайтесь как на духу, Полина, что вы здесь потеряли? Вот уж кого не ожидал…

Мне нечего было скрывать:

− Я работала в этой компании, но вчера уволилась. Вот приехала за расчетом. А тут сами видите что.

− Я-то вижу, я все вижу, гражданка Нарышкина. Как интересно, Полина, не находите? Совпадение, разумеется, чисто случайное? Хотя в моей практике такие случайности пока ни разу не попадались. Сразу вспоминаешь теорию вероятности. Увольнялись из компании по обоюдному согласию, или как все − со скандалом?

− Как все, − нехотя созналась я.

− Я почему-то так и подумал, − Свиридов провокационно повел рукой в сторону магазина. − Уволилась со скандалом − и сразу гора трупов. И дома, и на работе. Мистика.

− Сейчас вы меня точно арестуете, − обреченно предположила я.

− Вы удивитесь, но у меня опять нет оснований сделать это. Когда в магазине совершалось преступление, вы еще находились у нас. Плохая новость − списать этот ужас на Наташу Мычко также не получится. Она в момент убийства уже находилась у нас. Есть идеи, Полина?

− Ни одной, − я энергично помотала головой.

− Жаль. А я на вас рассчитывал. Ведь вы − тот человек, который объединяет оба преступления. Интересные дела получаются: и муж с подругой, и руководство компании перед смертью успели здорово насолить вам, именно вам. И вот результат. Я бы сказал − моментальный результат. Не щадит судьба тех, кто вас обижает. Страшный вы человек, Полина. Снова нет идей?

− После этого − не означает вследствие этого, − хмуро возразила я. − Это совпадение.

− Вижу, вы изучали в университете логику, − кивнул Свиридов. − Полина, то, что вы умная, в данном случае не в вашу пользу. Хотя формально пока придраться не к чему. Но я поищу. Не уезжайте никуда из города. В ваших же собственных интересах.

Я мечтала отделаться от следователя, но не знала как.

Вот уже несколько минут я затылком чувствовала устремленный на меня взгляд неведомого наблюдателя. Сверлил этот взгляд мой затылок, ох, сверлил.

Наблюдатель.

За спиной.

Я отчетливо чувствовала, что на меня смотрят.

Кто на меня сейчас смотрит? Кто ты?

Следователь Свиридов неожиданно сменил амплуа − из злого следователя превратился в доброго:

− Не сердитесь. Я не думаю, что вы убили этих людей. Вы мне что-то недоговариваете − это да, злостно, упорно не договариваете. У меня на такие вещи нюх. Но я не чувствую в вас преступницу. Честно говоря, сейчас у нас появился подозреваемый. Это − владелец компании, из которой вы уволились. Мы объявляем его в розыск.

− Зачем его искать? Вот он подъезжает, − я кивнула в сторону знакомого «Мерседеса», который как раз медленно выруливал к магазину.

Из авто важно вышел владелец компании. Обнаружив толпу представителей закона, он недоуменно уставился на суматоху в своих владениях.

Следователь Свиридов подпрыгнул как боевой конь, заслышавший звук трубы.

− Ребята! − крикнул он оперативникам, вытянув руку в сторону обалдевшего шубного магната. − Подозреваемый здесь! На захват!

Владельца компании тут же обступили люди в форме.

Оставшись одна, я медленно обернулась.

Метрах в десяти, у подземного перехода, устремив на меня взгляд, стояла как вкопанная собака, похожая на пинчера. В золотом ошейнике с бирюзовой камеей.

Люди бежали мимо по своим человеческим делам, почти не обращая на нее внимания. Пес не двигался с места и пристально изучал меня.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Пес удостоверился, что я его отлично вижу, отвернулся и вместе с толпой потрусил вниз по ступенькам, в переход на другую сторону проспекта.

Я не решилась побежать за собакой. В ступоре смотрела на то место, где она только что стояла, с иррациональным чувством, что теперь знаю все, но ровным счетом ничего не понимаю.

Я влетела в квартиру родителей и заперла за собой дверь на все замки, благо их было целых три. Я несколько раз обошла квартиру. Сама не знаю, что хотела найти. Но скрупулезно проверила все, иначе не смогла бы здесь оставаться. Однако и бежать отсюда было некуда. Только ждать указаний судьбы. Не сомневалась, что скоро они появятся.

Ночь провела при включенном свете, под пледом. Меня, в конце концов, сморило. Но я периодически просыпалась в страхе обнаружить перед носом вытянутую морду пинчера, который пробрался сюда по моему следу.

Утром решительно влезла под холодный душ, чтобы смыть с себя хотя бы часть ночных страхов. Я отсижусь здесь, отлежусь, думала я, дрожа под яростными струями воды, я не стану сходить с ума, не рассчитывайте. Я не хочу пускать это в свою жизнь! Сколько бы это не продолжалось, я буду держаться. Позавтракаю, как человек. К черту Интернет! Ничего не хочу знать! Какой еще Анубис? Не, не слышала. Включу телек, посмотрю мультики. Меня так просто не прошибешь. Если запасов еды не хватит, поголодаю, не сахарная. Но отсюда ни ногой, пока не почувствую, что вы от меня отстали.

Потом сварила кофе, самый термоядерный в своей жизни, чтобы уж проснуться − так проснуться. Половина девятого. Аромат хорошей арабики заполнил кухню. Наполнив чашку убойным напитком, я подошла к окну, подняла жалюзи, чтобы взглянуть на проснувшийся город.

Но города за окном не оказалось. Я выронила чашку, даже не услышав, как она стукнула об пол. Ни домов, ни машин, ни людей, ни деревьев − ничего. До горизонта − тронутые рассветом песчаные барханы. Я вцепилась в подоконник. Пески вдруг зашевелились, стали подниматься, как дрожжевое тесто − выше, выше, так быстро, что скоро дошли до уровня окна, а потом настойчиво поползли по стеклу, перекрывая небо. Песок просочился и в кухню, струйками посыпался к моим ногам. Я взвизгнула и попятилась в прихожую. Но там тоже по полу ползли языки живого песка.

В этот момент в дверь позвонили, еще и еще раз, кто-то упорно жал кнопку. Порыв горячего, с ароматом выжженной пустыни ветра взъерошил мои волосы. Отчаявшись звонить, кто-то мощно ударил в дверь кулаком. Мне некуда бежать − повсюду песок, который пришел в движение. Удары в дверь продолжались, и та не выдержала, затрещала, хоть и была железной. Я зажала уши руками, упала в прихожей на колени. «Ушшепти.., − вдруг пронеслось в голове. − Ушшепти… Открой… Маа…» Я сильнее сдавила уши, зажмурилась и согнулась, почти коснувшись лбом засыпанного песком пола. Но это не спасло от шепота, только теперь я не разбирала слов. Много слов и много голосов, перебивающих друг друга.

Вдруг все неуловимо изменилось. Шепот умолк, да и колени больше не чувствовали песка. Я открыла глаза. Все та же прихожая, обычная. Моя куртка на бамбуковой вешалке. Светильник режет глаза.

Вот только долбежка в дверь продолжалась. Однако железная дверь больше не шаталась, а надежно держала удар.

− Нарышкина, откройте! − голосил кто-то за дверью. − Я знаю, что вы здесь! Откройте! Это я, следователь Свиридов! Пожалуйста! Пустите меня!

Некоторое время я недоверчиво прислушивалась. Таким умоляющим тоном он со мной еще не говорил. Но узнать голос можно − это он, следователь. Я сама сообщила ему адрес родительской квартиры.

Как только я открыла, Свиридов вихрем ворвался внутрь, сам захлопнул за собой дверь и запер ее на все замки. Его было не узнать.

Возникшая передо мной сомнамбула походила на самонадеянного, цепкого следователя лишь отдаленно. Его плечи опали, лицо осунулось, покрасневшие глаза слезились. Растрепанные волосы забыли, что такое расческа. Одежда выглядела помятой и несвежей.

− Вы в квартире одна? − уточнил он шепотом.

− Мм… Надеюсь, − так же шепотом ответила я.

− Вот оно что. Ага, понял. Выпить есть?

− Не знаю. Должно быть. Вы пьете с утра?

− Обычно нет.

− Тогда идем на кухню, − я не призналась ему, что побоялась бы вернуться туда одна.

Похлопав дверцами шкафов, я отыскала лишь маленькую сувенирную бутылочку рижского бальзама, не известно как затесавшуюся на полке.

− Сойдет, − сказал Свиридов, слизнув микроскопическую долю алкоголя. − Хоть и мало. Но в магазин не побегу.

− Я тоже. Я вообще не собираюсь выходить из квартиры.

Следователь заинтересованно разглядывал лужицу кофе на полу и перевернутую чашку рядом с ней.

— Вряд ли у вас это получится.

− Вы пришли меня арестовать?

Он едва не разрыдался в ответ:

− Не говорите мне про аресты! Я провел чудовищную ночь!

Верю. Последние ночи и для меня − просто чума. Бережно, как опытная нянька, поддерживая следователя под локоток, я усадила его за стол.

− Не ночь, а пытка, − продолжал жаловаться он, не обращая внимания на чашку горячего чая у себя перед носом. − Все образы, образы, знаете ли, чудовища шепчут… Здоровенные, как анаконды, змеи шуршат под ногами. Шумит вода, вроде какая-то незнакомая река. И я тону в ней! Захлебываюсь, набрал в легкие воды, а никто не приходит на помощь. Потом невидимые руки вытаскивают меня из воды и бросают в костер. Снова змеи, повсюду жуткие змеи и жуки! Вот такущие! − он развел руки, показывая какие именно. − Даже не знаю, спал я или не спал?! Меня словно шатало из стороны в сторону, то в сон, то обратно, то опять в сон…

− Собачка во сне была?

− Была. Откуда вы знаете? А, понимаю, вы тоже видели собачку. Собачка как раз не страшная. Мимо пробегала. Два раза.

− Что сказала собачка?

− Ничего не сказала. А должна? Нет, Полина, перестаньте, вы меня сбиваете! Нашли время шутить. Значит, так. Сначала были образы, образы, змеи, река, туман, тени, − следователь сосредоточенно пытался рационализировать свой сон. − Тени кричали, шептали, выли! Не только тени кричали. Змеи и образы тоже не молчали. И кто-то басом произносил одно и то же «Саб! Саб! Саб!» Как удар колокола. И все по голове! Это невыносимо! Я ничего не понял, больше ни слова не разобрал. А утром проснулся с мыслью, что должен отдать вам одну вещь, иначе меня голоса и тени со свету сживут. Вот прямо уверенность необыкновенная, что так все и будет. Позавчера мы делали обыск в вашей квартире. Я нашел эту вещь, которую тогда считал косвенным доказательством вашей вины. Но сейчас я знаю, что вещь должна вернуться к вам.

Он извлек из кармана знакомый мне белый конверт из плотной бумаги.

− В конверте ваш билет в Египет.

− Знаю.

Я испуганно уставилась на конверт. По моему разумению, так как Асик из прошлой ночи по всем признакам оказался мороком, призраком, то и купленные им билеты в природе не должны существовать. Призраки способны купить только призрачные билеты. Однако же вот он, конверт, лежит передо мной на столе: качественная шершавая бумага цвета слоновой кости, ни одной пометочки или указания, что внутри и кому адресовано.

− Эти билеты купил для меня Асик. Прямо перед тем, как…

− Не перебивайте! − капризно вскричал следователь Свиридов. − Уже не важно, кто их купил! Заберите его у меня! Значит, там ваш билет в Египет, во как. Я думал, билет доказывает, что вы хотели убить мужа, а потом сразу сбежать из страны. Как вариант. Вариант банальный, но для меня это была зацепка. Теперь, после этой жуткой ночи я думаю, что должен отдать билет вам. Знать не желаю, почему я так думаю, и кто внедрил мне эту мысль. Я словно побывал в преисподней, где мою голову кипятили во всех котлах одновременно. Не хочу, чтобы и следующая ночь стала такой же! Заберите билет у меня, Полина. Он мне руки жжет. Я его боюсь!

В конверте оказался только один билет − для меня.

− Когда я видела конверт в последний раз, в нем было два билета, − сказала я. − Для меня и для Асика. Асику, конечно, билет теперь не нужен, но все же…

− Один билет. Только один. Я нашел один билет, − встревожился Свиридов. Избавившись от конверта, он немного успокоился. Следователь трясущимися руками обнял чашку, поднес ее к губам и отпил. − Вы же не думаете, что я стащил чужой билет? Зачем он мне? Вообще не прикоснусь ни к чему, что принадлежит вам. Забирайте билет и уезжайте из страны. Увезите с собой в Египет то, что вы оттуда привезли! Если вы останетесь здесь, убийства будут продолжаться.

− Почему вы так говорите?

− Будут новые убийства, я в этом уверен. Кто-то зачищает пространство вокруг вас, разве не понятно? Он убивает всех, кто делает вам зло, Полина. Я знаю, как это звучит, но у меня нет другого объяснения. Этот кто-то настолько силен, что способен влезть в мою голову и напугать до ужаса. Единственный способ остановить убийства здесь − помочь вам уехать в Египет. Вы оттуда привезли нечто, что следует теперь за вами по пятам. Я знаю это, и должен вам сказать… Нет, я требую − уезжайте, немедленно!

Он вновь отхлебнул из чашки. Потом жадно припал к ней, пока не выпил все. Подкрепившись, следователь посидел и вспомнил еще кое-что:

− Голос велел передать вам не только билет. Он говорил, что в Хургаде вы должны сразу найти одного человека, − он сфокусировал безумные глаза на мне, пытаясь нечто припомнить. − Не знаю, кого найти. Не помню. Какого-то мужика надо найти. Голос называл имя. Иностранное… Ну, не знаю! Не помню я! В памяти все так путаетсяю В ушах стоит этот жуткий шепот. Я, наверное, схожу с ума! Я уже сошел с ума, да? Уезжайте, так будет лучше для всех! Я не смогу ни спать, ни есть, ни работать, пока вы здесь.

Он отпил из пустой чашки. Посидел, подумал. Потом снова отпил. Так несколько раз.

Я заверила, что обязательно последую совету. Если уж следователь прокуратуры сам спроваживает меня из страны, надо ехать, без вариантов. Ему пришлось несладко. Я сочувственно протянула руку, чтобы погладить его по голове.

Свиридов отшатнулся так, будто я намеревалось вырвать ему клок волос. Или я такое опасное существо, что от одного моего прикосновения можно облысеть.

− Ушепти, ушепти, Полина! − вдруг прошептал он, сверля меня запавшими от внутренних мук глазами. − Они говорили, что я ушепти и должен выполнить их волю. Ушепти. А кто такой этот «ушепти» − не разобрал.

− Кто это − они?! − встрепенулась я.

− Даже не знаю, кто они? − Свиридов обхватил голову руками и застонал. − Не представляете, сколько инструкций я сейчас нарушаю, помогая вам уехать. Превышение полномочий − как минимум! Меня теперь уволят! Но пусть лучше увольняют, чем такие мучения. Я впервые в жизни боюсь настолько, что… Можно я здесь немного поживу? Я собственного дома боюсь. У вас вроде спокойно?

− Нельзя. Отправляйтесь домой. Я уверена, что вас больше никто не тронет.