Скорпион

Глава 16

Залак

Блять.

Пиздец. Пиздец. Пиздец.

Я спотыкаюсь о собственные ноги, врываясь обратно в комнату, чтобы схватить телефон из сумочки. Голова кружится, буквы на экране двоятся. С трудом набираю номер Джоша — одного из парней, приехавших с нами.

— Алло, — раздаётся хриплый голос в динамике.

— Голдчайлд забрал Матиса, — задыхаюсь я, опираясь на стену и шатаясь по коридору.

— Что? Блять. Где? — либо Джош, либо Эйден шипит кому-то рядом: — Голдчайлд схватил Халенбика.

Я останавливаюсь, чтобы проверить локатор Матиса на телефоне. Никогда ещё не была так благодарна, что он вживил себе чип, как собаке, на случай таких ситуаций. Вглядываюсь в экран, пытаясь понять, куда движется эта крошечная точка на карте. Господи Иисусе. Сколько же я была без сознания, если они уже на дороге?

— В сторону Денвера.

Коридор изгибается и плывёт перед глазами, пока я бегу вперёд, пытаясь вспомнить путь из этого дурдома. Лицо пульсирует от боли. Рёбра ноют. Я чертовски вымотана и хочу, чтобы Матис был рядом.

Ладно, думай, Залак. Нам нужен план, а мне — чтобы этот туман наконец рассеялся в моей башке.

— Одному из вас — взять мой рюкзак из вертолёта. Затем найти нам грёбаную машину.

— Быстрее будет лететь...

— Мы не знаем, куда его везут. Да и слишком шумно. Сделайте, как сказала. Встречаемся у входа через пять.

Если я вообще смогу выбраться отсюда. Если нет — они могут убить Матиса, и...

Паника сжимает горло, но я изо всех сил заталкиваю её поглубже. Десять лет своей жизни я готовилась к таким ситуациям. Эмоции — вот что убивает людей на задании. Если я облажаюсь, Матис умрёт. Всё просто.

— Но...

Я бросаю трубку, не дав им потратить мои силы. Прислонившись к стене, позволяю себе двадцать секунд отдыха: закрываю глаза, сосредотачиваюсь на дыхании, очищаю разум. Ни больше, ни меньше.

Блять...Ненавижу лезть в такое дерьмо вслепую. В переносном смысле. И особенно — в прямом.

Когда открываю глаза, дезориентация почти прошла, и кажется, я уже не упаду в обморок и не вырву. Добираюсь до лестницы, ведущей из бункера.

Никто не обращает на меня внимания. Спотыкаюсь, заметив на полу мужчину с перерезанным горлом. Раздаётся волчий свист, отвлекающий меня. Поворачиваюсь и вижу двух людей, трахающихся у стены.

Я всё ещё не понимаю: есть ли другой выход из бункера, через который утащили Матиса, или они просто надели на него случайную маску и поднялись по этой лестнице.

Взлетаю по ступеням и оказываюсь в кабинете. Окидываю взглядом сдвижной книжный шкаф, скрывающий вход в бункер, трясу головой и бегу к выходу. Держусь ближе к стене — на случай, если ноги подкосятся. Вокруг всё те же звуки: крики, стоны, смех, музыка.

Пытаюсь вспомнить подсчёты, которые вела в полубессознательном состоянии. Сколько шагов до каждого поворота? Где менялось покрытие пола? Нужно просто повторить путь в обратном порядке.

«Налево», — решаю, добежав до развилки.

Пульс бьётся в висках. Сквозь туман в голове меня преследуют мысли о том, что может сейчас происходить с Матисом. Я не могу потерять и его. Я недостаточно сильна, чтобы оправиться от такого удара так скоро после того, как едва собрала себя по кусочкам.

Несусь вперёд, следя за полом. Не решаюсь заглядывать в комнаты, но капли крови на полу видны отчётливо. Останавливаюсь, чтобы глянуть в окно и убедиться, что двигаюсь в верном направлении, но это бесполезно.

Продолжаю бежать, сворачиваю в разные стороны и наконец оказываюсь в главном холле. Чья-то рука хватает меня за плечо, когда я распахиваю входную дверь. Резко оборачиваюсь к этому идиоту.

Подражатель из «Людей в черном» усмехается, будто я пытаюсь сбежать из тюрьмы. И, судя по всему, что я уже успела понять об этом месте, так оно и выглядит.

— Возвращайся внутрь. Ты не...

— У нас, блять, ЧП.

Он тупо смотрит на меня.

— Ты не можешь уйти без разрешения...

У меня нет времени на это дерьмо.

— Они похитили Матиса Халенбика. Так что у тебя есть пять секунд убрать руку, прежде чем я решу, что ты — их сообщник.

Он переглядывается с двумя другими охранниками у двери.

— Этого не может быть...

Я делаю шаг вперёд.

— Я похожа на шутницу? Если он умрёт, я найду тебя и сделаю брелок из твоих кишок. У тебя две секунды. Тик-так.

Один из мужчин хрипло буркает что-то, и хватка ослабевает. Я вырываюсь и вылетаю из дома, сразу замечая двоих людей Халенбика. Джош держит мой рюкзак, а Эйден заводит двигатель украденного внедорожника.

Джош оставляет пассажирскую дверь открытой и забирается на заднее сиденье. Я прыгаю внутрь и начинаю сыпать указаниями, куда ехать. Точка на экране продолжает двигаться, набирая пугающую скорость.

Звоню Сергею, чтобы доложить о ситуации — и о его собственной, ведь Голдчайлд ударил по одному из наших складов.

Как только мы выезжаем на шоссе, по которому мчатся и они, мне остаётся только следить за экраном. Снайперка собрана, а в машине — больше оружия, чем нужно целому отряду.

Из бардачка что-то гремит, и я замираю.

Пульс пропадает.

Лёгкие сжимаются.

Кровь стынет.

Всё наваливается разом:

— шуршание шин по асфальту,

— рёв мотора,

— ветер за окном.

Машина.

Я в машине.

Впиваюсь ногтями в сиденье.

Я села внутрь. Не задумываясь.

Я здесь.

Я смогла.

Дыхание перехватывает от осознания. Чем больше думаю о том, где нахожусь, тем сильнее задыхаюсь в этой металлической ловушке. Любой может расстрелять нас...

— Они свернули, — голос Джоша вырывает меня из мыслей.

Сосредотачиваюсь на телефоне, прикреплённом к панели.

Да. Матис.

Некогда думать о собственных страхах. Сергей с людьми — минимум в часе езды, да и у них свой ад. Подкрепление доберётся только на вертолёте, а это не самый тихий транспорт. Мы — его единственный шанс.

Быстро нахожу в контактах техничку Матиса, с которой уже говорила сегодня. Мэдди поднимает все адреса в районе, куда они направляются, и пытается сузить локацию. Они петляют по проселочным дорогам — видимо, чтобы избежать камер.

Она присылает схемы местности, где они остановились. Это комплекс.

Мы останавливаемся в отдалении, чтобы не привлекать внимания. К тому времени, как мы добираемся туда, Сергей с подкреплением будут через 20 минут, а значит, нам троим нельзя врываться с оружием — рискуем жизнью Матиса.

Идём по карте Мэдди, спускаясь с горы.

Дрожь пробегает по спине — от адреналина и холода. Хоть погода и теплее обычного, сырость пробирает до костей.

И конечно, я делаю это в пышной юбке и каблуках.

И забыла куртку.

Типичный Матис — устроить так, чтобы я была одета не по обстановке.

Стиснув зубы, ломаю каблуки о дерево, срываю лехенгу и остаюсь в шортах. Бреду по лесам Колорадо.

Если мы оба выживем — я убью его сама.

Мы замираем по команде, когда выстрел эхом разносится по лесу. Переглянувшись, бросаемся к комплексу.

Волосы на затылке встают дыбом. Я ускоряюсь, поднимая тучи пыли и опавших листьев. Резко тормозим перед трёхметровым забором, увитым колючей проволокой под напряжением.

Вот же сукин сын.

Ругаясь, обегаю периметр в поисках хоть какого-то обзора. При каждом просвете между деревьями методично поднимаю снайперский прицел.

— Ты удаляешься от...

— Заткнись, — обрываю я Джоша, не дав ему вставить свои пять копеек.

Нам нужна возвышенность, обзор и уход от камер, которые он так «заботливо» не заметил.

Быстрая проверка телефона: Сергей будет через пять минут.

Матис в руках у Голдчайлда уже больше двадцати минут. Первые пятнадцать — решающие. Ждать Сергея нет времени, а лезть на забор бессмысленно — придётся импровизировать.

Взгляд цепляется за вросший в землю валун, затем переключается на виднеющуюся справа территорию. Не утруждая себя объяснениями, перекидываю винтовку за спину, карабкаюсь по корням на камень. Промежуток между земляным откосом и валуном узкий, но мне хватает места, чтобы лечь на живот и установить винтовку.

Прильнув к прицелу, настраиваю его, изучая комплекс. Нужно понять обстановку и решить, смогу ли помочь до прибытия Сергея.

Типичный горный дом с кирпичными стенами и кучей дымоходов. Отличает его лишь обилие складов и гаражей, разбросанных по территории — достаточно далеко от главного здания, чтобы обеспечить приватность.

Мы так и не вычислили, где находится фабрика Голдчайлда. Видимо, «магия» творится здесь.

По территории снуют вооружённые люди, перебегая между постройками. Идеальные мишени.

Эйден передаёт мне рюкзак. Быстро устанавливаю баллистический компьютер на винтовку для повышения точности. Глубокий вдох — и снова в прицел.

— Что видишь? — Джош ходит кругами по периметру.

Игнорирую его.

— Ты там…

— Замолчи, — хрипло обрываю я.

Сердце пропускает удар, когда прицел находит задний двор главного дома. Матис прикован за запястья к столбу у павильона, полуголый. Фиолетово-синие пятна покрывают его бледную кожу. Кровь сплетается в косы в его светлых волосах, стекает по торсу, капает на бетон, как цветущие маки.

Желчь подкатывает к горлу, но я сглатываю. Холодный пот покрывает кожу, когда мужик с пивным животом и кастетами наносит очередной удар.

В глазах темнеет от ярости. Палец дёргается на спусковом крючке — приходится убрать его на предохранительную скобу, чтобы не нажать.

Это не смертельный удар. Матис выживет. Но если выстрелю сейчас — раскрою нашу позицию, и его прикончат.

Достаю телефон из-под одежды, звоню Сергею. Он берёт трубку после второго гудка.

— Эдельхерт на заднем дворе главного дома. Километр от главной дороги. Полтора километра к западу от меня.

— Сколько охраны? — хрипит он.

— Видела двенадцать. Вооружены.

— Будем через три минуты.

В этот момент лысый, истязающий Матиса, поворачивается. Губы искривляются в оскале.

— Голдчайлд здесь.

— У тебя есть выстрел.

Колеблюсь.

— Есть.

— Жди сигнала.

Линия остаётся открытой, пока он отдаёт приказы остальным.

— Эйден, прикрой меня. Джош, двигай на подмогу. У тебя три минуты.

Не проверяя, слушается ли он, сосредотачиваюсь на расчёте выстрела. Нервы сковывают тело — руки дрожат. Пульс бешеный, голова раскалывается, дыхание неровное. Даже новичок в таком состоянии стрелял бы лучше.

Если я облажаюсь — он умрёт.

Если не возьму себя в руки — он умрёт.

Если не справлюсь — годы тренировок и долга пойдут к чёрту.

Закрываю глаза и представляю, будто Ти-Джей рядом: молча инструктирует, держит в курсе всего, что происходит за пределами моего узкого обзора. Когда это не помогает, воображаю, как он сверху наблюдает за мной — с бутылкой пива в руке и той же едкой ухмылкой.

«Эх, Скорп, не потянешь ты этот выстрел», — говорил он каждый раз на дальних дистанциях. «Давай-ка уступи место настоящему мужику. Тысяча триста футов? Да женщине такое не под силу».

Ти-Джей всегда подначивал меня, дразнил до ярости — но его вызовы подкармливали моё упрямство, заставляя доказывать обратное. Ведь эти же слова он бросил мне, когда я поставила рекорд.

«Давай на спор: прибьёшь ублюдка — я неделю стираю твоё бельё. Промажешь — тогда ты. Но предупреждаю, девочка: у меня там кое-что особенно вонючее».

Его бесконечный трёп звучит у меня в голове, пока тело постепенно расслабляется, а я сливаюсь с ритмом собственного сердца.

— Тридцать секунд, — голос Сергея в телефоне.

Проверяю расчёты в третий раз: скорость и направление ветра, высота, влажность, снос пули.

— Двадцать.

Вздрагиваю, когда Матис сгибается от удара Голдчайлда.

— Пятнадцать.

Криминальный босс остаётся на месте, смеётся и размахивает руками.

— Десять.

Вдох.

— Пять.

Выдох.

— Четыре.

Один удар сердца.

Два.

Спускаю курок.

Три.

Грохот выстрела раскатывается по горам, сливаясь с криками и пальбой. Голдчайлд падает.

Я не проверяю, добит ли он. Перевожу ствол с одного на другого, отстреливая тех, кто может приблизиться к Матису. С такой дистанции не разберёшь, насколько точны попадания. Главное — вывести их из строя, чтобы Сергей с людьми могли зачистить территорию.

Крики не стихают минутами. Моя позиция раскрыта, но я не могу сдвинуться — оставлю Матиса без прикрытия.

Как по заказу — шум справа. Рука сама хватает пистолет в кобуре. Эйден на земле отбивается от двоих. Два выстрела: первый в горло высокому, второй в грудь второму. Эйден смотрит на меня, рот открыт.

Возвращаюсь к снайперке, продолжаю стрелять. Меняю магазин, снова стреляю, пока не слышу Сергея:

— Север чист.

— Дом?

— Только заложники и гражданские. Как Эдельхерт?

Осматриваю территорию: тела повсюду, Джош отвязывает Матиса от столба.

— Чисто.

— Хорошо. Оставайся на позиции до отбытия.

— Принято.

Разрыв соединения. На секунду закрываю глаза. Облегчение.

Спасибо, Ти-Джей. Должна тебе выпить.

Продолжаю наблюдать за территорией, направляя людей по рации. Телефон вибрирует — звонок от Джоша.

Хмурюсь. Он на заднем дворе склонился над вторым моим «трофеем», проверяет пульс.

— Что не так?

Джош что-то говорит тому, кто стоит за ним, но в трубке тишина. Поворачиваю оптику — Матис в его куртке стоит над телом Голдчайлда. Несмотря на расстояние, смотрит прямо на меня. В его глазах — гордость, от которой я теряю хватку.

— Какая дистанция?

Тепло разливается по телу от его голоса. Уголки губ ползут вверх. Мельком смотрю на кольцо, затем на баллистический компьютер.

— Тысяча пятьсот два метра, — отвечаю я, прочищая горло.

Он усмехается:

— Залак Бхатия. Бывший сержант 75-го полка рейнджеров. 11 Bravo. Спецназ. Позывной «Скорпион». Два подтверждённых убийства с полутора километров.

Не могу сдержать улыбку, кусаю щёку.

Смотри, мама. Твоя дочь только что вошла в историю.

— Садись в машину, Матис Халенбик. — Я не скрываю торжества. Обручение, личный рекорд, убийство Голдчайлда и поездка на машине — всё за одну ночь. — Хватит быть кошмаром для охраны.

Его смех заставляет щёки гореть:

— Значит, свадьба в горах отменяется?

— Я сама тебя прикончу, если не выйдешь из зоны обстрела.

— Обожаю, когда ты грубишь.

— Вон! — рычу я, распахивая дверь кабинета Матиса.

Горничная и дежурный врач смотрят на меня в недоумении. Я редко раздаю приказы, но если все, кроме Матиса, не выйдут в следующие десять секунд — сорвусь. Мне пришлось ехать отдельно и ждать, пока Сергей не разрешит отбытие.

Я знаю, что он жив.

Знаю, что с ним всё в порядке.

Но мне нужно увидеть его, прикоснуться, чтобы развеять каждый чёртов сомнения.

— Советую послушаться, если не хотите нового трупа, — сухо замечает Матис с дивана.

Врач усмехается, даёт рекомендации (которые тот проигнорирует). Когда мы остаёмся одни, кажется, что дыхание перехватывает. Его лицо — сине-чёрная мозаика: отёки, кровоподтёки, едва видные сквозь них зелёные глаза.

— Зря я прикончила ублюдка, — мой голос звучит из преисподней. Приближаюсь, осторожно касаюсь его кожи. — Надо было притащить его сюда и вынуть все кости при жизни. Смерть — милость по сравнению с тем, что я с ним сделала бы.

Матис хватает меня за руку. Ярость вспыхивает при виде следов от верёвок на его запястьях. Он прижимает окровавленные губы к шраму на моей руке, затем проводит пальцем по кольцу.

— Они не заслуживают места в истории рядом с тобой, Lieverd. Их имена канут в небытие. А твоё — никогда. Я позабочусь об этом.

Целую его, стараясь не причинить боли. Поцелуй превращается в нечто большее — вероятно, ему больно, но он должен понять. Должен ощутить, как он мне дорог. Я не говорю «люблю», но действия — громче слов.

Он тянет меня на колени, затем стонет от боли. Я тут же спрыгиваю, грозно смотрю:

— Никакого секса в твоём состоянии, Матис Халенбик.

Он криво улыбается:

— Зато какой конец.