Сокровище для Дракона

Глава Х

После того, как дочь Соринии пропала, Хассиян не находил себе места. Рвал и метал, срывался по поводу и без, слуги и дворцовые старались лишний раз не попадаться на глаза. Больше всех не повезло солдатам, особенно молодняку, император лично следил за тренировками и, если уровень подготовки его не устраивал, усиливал нагрузку, в результате которой к ночи солдаты ели волокли ноги.

Далеко не сразу Ян сообразил, что его накрывает тоска. И тоска именно по принцессе. Разум и сердце рвались в разные стороны. Дракон затих и на призыв отзывался с неохотой, иногда и вовсе игнорировал. Так продолжалось три дня. Всё расставил по местам сон на четвёртую ночь.

В том сне всё было сокрыто мраком. Ноги императора сами по себе вели вперёд, вернее вперёд и вниз, спускались по лестнице. В темницу. Эхом разлетались шаги в тишине, звенели цепи в камерах, удерживающие пленных, которые молили о пощаде при виде своего палача. Но Хассиян оказался глух к мольбам, шёл дальше, в отдалённое крыло.

Заскрипела железная дверь, и во тьме послышался испуганный вздох. Женский вздох. Гуляющий по коридорам темницы ветер донес запах. Такой желанный и до боли знакомый. Аромат избранницы.

Дремавший доселе дракон, учуяв, приоткрыл веки, радуясь встрече. Чувства зверя просочились через сдерживающую клетку, влились в кровь человека, погнали её с большей скоростью, и императора захватил ураган эмоций.

Глаза Хассияна загорелись во мраке, и взору открылся тоненький силуэт, прильнувший к клетке тюремной камеры. Светлые волосы казались темными, словно тьма накинула на них чёрную вуаль, они каскадом свисали до пояса. Руки с длинными нежными пальчиками, выглядывающие из–под рукавов синего платья, с силой сжимали прутья решётки, дрожали.

— Сора…

Шепот вырвался из уст Яна, но та, кому он предназначался, не услышала. Продолжала неотрывно смотреть на пленника, прикованного к стене. Император позвал ещё раз и ещё, но безрезультатно. Его просто не слышали.

Тогда мужчина сделал тихий шаг ближе, стараясь не испугать. Достиг, поднял руку в намерении коснуться, но… замешкал. Боялся, что желанный образ растает. Однако нужда пересилила, и руки охватили талию. Сам Ян прижался теснее, вплотную, ощущая в своих объятиях долгожданное трепещущее тело. Снова вдохнул её запах…

Но вдруг понял — Сориния пахла немного по иному. А в руках он сжимал принцессу клана Ороти. Дочь Соры.

«Как же так?!»

Отринул назад. Теперь его взор подметил немного другие черты фигуры. Оттенок волос действительно был, как смоль. Но дракона, что сидел под сердцем воина, тянуло именно к принцессе… Не к Соринии. Теперь Ян это отчётливо видел, чувствовал.

— Ты снова допустил ошибку.

С боку откуда–то упал луч света, и в свете того луча появилась… Сориния Ороти. Такая же, как и в последний раз, когда они виделись на войне. Далёкая и ничуть не постаревшая. Верно, все оборотни стареют очень медленно.

— О чём… ты говоришь?

Голос слушался плохо, охватившее волнение, зашкаливало. Он еле держался на ногах.

Правительница покачала головой. Смотрела с печалью и разочарованием.

— Как и в прошлых жизнях, ты чувствовал истинную пару не в моей душе, а в ещё не рождённой малышке, что я носила под сердцем. В предыдущие перерождения я не знала, что семя моего любимого дало плоды, и бездумно бросалась под лезвие твоего меча в порыве защитить возлюбленного. В тот роковой миг одним выпадом ты убивал двоих. Именно за это и наказывали тебя Древние.

Правда ударила, точно тот самый меч. Однако, она наконец расколола прочный панцирь, что всё это время ослеплял чувства мужчины.

— Истинная пара бывает только одна и на всю жизнь. В этой — твоя избранница моя дочь Итари. В доказательство, только кровь пары могла разрушить плетёную сеть заклятья сна, которую я с помощью Древних наложила.

— Но почему я не понял сразу?

— Порой наши убеждения застилают взор, мешая увидеть очевидное.

Сориния грустно улыбнулась. Глаза цвета сочной листвы по–прежнему излучали разочарование.

— Твой дракон распознал избранницу сразу, но ты не желал прислушиваться и отверг мою дочь. В ту ночь ты разбил молодое неокрепшее сердце.

Фигура Соринии начала исчезать, однако её последние слова всё же подкосили ноги императора, и он провалился в бесконечность бездны.

— Теперь Итари держит путь в родовое гнездо Юмей, чтобы соединиться узами с волком и пресечь войну, которую ты собираешься возобновить. Ты снова опоздал.

Опоздал… Снова ошибся… Снова…

Падая во мрак, Ян пребывал в прострации. Падал, слушал эти ужасные слова и размышлял, пока тело сковывал холод одиночества.

Разве справедлива судьба? Почему виргину доводилось всегда первому повстречать волчицу? Почему тому удавалось зародить своё семя в утробе? И почему сам Ян всегда оказывался слеп? Снова опоздал? Ну уж нет! Не в этот раз!

Как только императора отпустили оковы сна, он бросился в покои, откуда пропала волчица. Взял след снова. Теперь, когда многое открылось и разум стал ясным, он отыщет свою волчицу. Итари… Надо же, как иронично. Сориния дала дочери своё первое имя.

След Хассияна почему–то привёл к оборотням, и, когда он хотел уже было возвращаться с пустыми руками, в поле зрения неожиданно попался ястреб. Страж Соринии. Ян помнил эту птицу. Подслушав, что поведал волкам дух, остался выжидать подходящего момента. И на следующую ночь такой настал. Обернувшись волком (подделав даже ауру), с которым Итари контактировала больше всего, император подкрался сзади.

О, как шёл ей этот дьявольский костюм для верховой езды! Как подчёркивал все прелести фигуры! Сейчас, когда наконец слились воедино разум и чувства человека со зверем, проснулись первобытные инстинкты. Хотелось в сию секунду схватить и унести в родовой дворец свою пару. Обернуться драконом, показать себя во всей красе!

Но, к сожалению, мужчина не мог перекинуться и взмахнуть крыльями. Пока не мог. Однако вскоре сможет. Теперь сможет. Теперь он не отпустит свою избранницу, не позволит ей сцепится с тем волком. Если потребуется, против воли сделает своей.

Аккуратно, не торопясь, владыка Чёрного Когтя приблизился. Итари была расслаблена, приняла за волка. Спросила, почему подкрался? Пожал плечами, от переизбытка эмоций не смог ответить, что–то вразумительное. Затем, когда девушка отвернулась, накрыл хрупкие плечи своими широкими ладонями, руки подрагивали от нетерпения. Хрипло шепнул.

— Я нашёл тебя, волчица.

Вздрогнула. Дракон сразу учуял радость волчицы. А вот человеческая половина боялась.

— Т–ты… — обличительно промолвила. Узнала.

Синие озёра в лунном свете взирали со страхом, в уголках заблестели слёзы, но ни одна капля не сорвалась. Сама принцесса напряглась. Дьявол! Она боялась его! Её чувства, её боль, что извергло раненое сердце, волной прошли сквозь Яна. Это ведь он ранил, он отверг тогда. А она промолчала… просто ушла.

В ночной тишине Итари казалась такой беззащитной. Такой прекрасной. И император сдерживался из последних сил, чтобы не сделать её своей прямо в здесь, в этом лесу, где неподалёку бродили волки.

— Я.

Хотел улыбнуться. Но вышла привычная усмешка, даже немного хищная. Наследница дёрнулась в попытке убежать, однако Ян скрутил ей руки и прижал спиной к своей твёрдой груди. Припечатал, обдав маленькое ушко горячим дыханием.

— Не–ет, принцесса. Ты — идёшь со мной.

Этот тон, эта манера. Эта стальная хватка рук. Не было сомнений, перед ней сам император, только под личиной Ника. И он пришёл за ней. Зачем? Чтобы использовать, как козырь в войне?

Первый шок прошёл, и в Итари проснулась гордость с обидой. Эмоции человека взяли верх, отодвинув звериные в сторону. Ничего, волчица переживёт. Ещё раз пройти сквозь ту боль, которая чуть не разорвала сердце на части, девушка не хотела.

Резко вскинув голову назад, наследница макушкой ударила Яна. Тот от неожиданности ослабил руки, воспользовавшись заминкой, ударила ещё и локтями под рёбра. Император отшатнулся, и Итари отскочила в сторону, приняла оборонительную стойку. Пришло время вспомнить уроки брата, а там на шум должны и волки подоспеть.

— У меня другие планы, император, — прошипела.

— Хм, удивила, — не ожидал такой прыти. Выпрямившись, произнёс: — Наслышан о твоих планах. Однако, они идут вразрез с моими.

Хассиян бросился вперёд, силясь снова схватить Итари, но та успела увернуться, отпрыгнула на несколько метров. Понимала, от мужчины ей не уйти просто так, только обманным манёвром, да и то, если повезёт.

Так в «кошки–мышки» они играли пару минут. Наследница старалась не поворачиваться спиной, иначе всё. Слишком император был для неё силён и проворен. Ян же, особых усилий не прилагал, ему хотелось проверить, на что она способна, раз подвернулся момент.

Дошло дело и до ближнего боя. Владыка Когтя напал первым, нанёс косой удар по правому бедру, отчего у Итари защемил нерв, и свело ногу. Она не упала на землю, как рассчитывал мужчина, устояла и, проведя ладонью по раненому месту, пустила в очаг целительскую магию. Открывать способность не хотелось, но быть схваченной не хотелось больше.

Хассиян скривил губы. Он был снова удивлён, но и доволен, излечивать себя во время схватки могли далеко не многие маги и целители. Его пара преподносила сюрпризы один за другим. И ему это определённо нравилось.

Секунды перетекали в долгие минуты, а оборотни всё не появлялись. Итари уже запыхалась, темп быстро выматывал, и решилась на крайность. Достав из сапога кинжал, слегка резанула кожу предплечья, тут же залечила, и запах крови, вмиг пропитавшей ткань туники, разнёс по округе ветер. Его должны вскоре учуять волки и прийти на помощь.

Однако запах крови учуял и император. А также дракон, сидящий внутри. И им обоим пришлось не по нраву, что пара поранила сама себя, что не желала идти с ними. Хассияна охватил гнев. Игры закончились. Мужчина в мгновение ока вырос за спиной Итари, использовав «Летящую тень», ударом выбил из руки кинжал, тот отлетел и вошёл в ствол дерева неподалёку.

— А вот это ты зря–р–ря.

Глаза Владыки сверкнули гневным золотом, и не церемонясь более, он просто усыпил девушку. Не теряя времени, подхватил на руки и собрался уже уходить, как сзади донёсся свирепый бас.

— Отпусти её немедленно.

Ян обернулся, перед ним стоял тот, чей облик позаимствовал.

— Вот уж нет, — парировал.

Между соперникам просвистел ветер, подняв в воздух пыль с листьями. А также и напряжение. Казалось, одна искра и вспыхнет весь лес неистовым огнём.

— Кто ты, Др–ревние подер–р–ри?!

Никор захрустел кулаками, частично выпустив когти, на траву упали алые капли, но оборотень даже не ощутил боли. Гримаса на лице не предвещала ничего хорошего. Но и император сдаваться не собирался.

— Твой враг.

Ник не стал дожидаться развернутого ответа, сейчас важнее было вернуть наследницу двух родов. А с этим самозванцем разберется позже. Подумать только, тот подделал не только внешность, но и даже запах! Не различишь!

Хассиян с усмешкой наблюдал, как на него бежит оборотень, как заносит когти для удара. Выпад отбил не прилагая особых усилий, просто выставил вокруг себя сотканный из магии щит, руки–то заняты. Однако отметил, что этому щиту долго не продержаться под таким натиском, поскольку немало сил ушло на перемещение и смену личины. В ближний бой вступать тоже определённо не стоило, когда перевёртыша одолевает ярость, разум внутреннего зверя постепенно занимает место человеческого, и оборотень может причинить вред даже ближнему.

А волк лишь свирепел, удары становились сильнее, щит уже пошёл рябью. Частично трансформировавшись, Никор черпал силы зверя, стремясь сокрушить противника. В данный миг его не волновали ни война, ни планы клана. Он желал забрать ту, что стала мила сердцу, пусть и не являлась истиной парой.

Затрещали ветки, и на поляну выскочили остальные волки с лордом Отином. Теперь, как рассчитывал Ян, уйти просто не получится. Придётся сначала разобраться с Мирго. Не думал император, что против него восстанет и клан птиц. Стало интересно, что же такого предложили виргины, раз они заключили альянс?

— Что здесь происходит? Кто это?

Альфа смотрел в упор на самозванца, и до него снизошло осознание, кто на самом деле скрывается за обликом Никора.

— Значит, ты всё же пришёл за ней, — утверждающе.

Хассиян сразу узнал брата Соринии. Склонил голову на бок, окинул изучающим взглядом. В воздухе ощущалась власть Неиджи над другими волками.

— А ты, вспыльчивый оборотень, наконец стал альфой. Река времени течёт быстро.

— Зачем тебе наследница?

— Не обязан отчитываться перед тем, кого вскоре убью, если не приклонишь голову, признав моё величие.

Они смотрели глаза в глаза, и каждый не собирался уступать. Остальные молча наблюдали, не смея вмешиваться в диалог, хоть их и раздирало любопытство. Но ни Мирго.

— Кто этот клоун?

— Отин, не советовал бы оскорблять самого Владыку Чёрного Когтя, — Неиджи.

Повисла тишина, даже сверчки замолкли. Больше не было смысла скрываться, и Ян принял истинное обличие. Усмехнулся, услышав, как в страхе сглотнули несколько оборотней.

— Тогда чего стоим? Он всего лишь один, без защиты своей армии. В атаку!

Воскликнул лорд Отин, обнажая меч, и кинулся на императора. Волки следом. Что не говори, а спасать наследницу нужно.

Завязался бой. Волки нападали скоординировано, прикрывали спины товарищей. Мирго же действовал в одиночку, полагаясь лишь на себя. Этим они мешали друг другу. Но даже это не облегчало императору битву. Противников насчитывалось довольно много, и отбиваться ото всех одновременно становилось всё трудней, требовалась излишняя концентрация. А затягивать Хассиян был не намерен, на остаток сегодняшней ночи у него имелись иные планы. Их виновница мирно сопела на руках.

Не церемонясь больше, Владыка Когтя выпустил на волю плети из молний. Первым делом обрушил их мощь на Мирго, тот доставлял больше всех проблем. Затем занялся волками. Некоторые перекинулись и нападали с разных сторон, отвлекая внимание на себя, давая другим возможность проломить оборону императора. Плети оставляли ожоги на их телах, но оборотни продолжали и продолжали наступать, их вела цель. Они подчинялись приказу альфы.

Однако не по зубам волкам оказался Владыка Когтя. И вскоре на поляне валялись раненые и пару мёртвых.

Неиджи, сквозь пелену крови в глазах смотрел, как к нему неспешно подходит император. Как вокруг него щитом, словно змеи, извиваются плети молний, как те сверкают во мраке ночи.

— Не уби..вай тех, кто до..рог ей. Она не пр..простит, — прохрипел из последних сил.

— Неужели гордый альфа просит пощады? — иронично заломил брови.

— Я.... не о себе, — перевёл взор в сторону.

Ян проследил. Хмыкнул. На поляне засверкали, затрещали молнии, осветив кромку леса и небеса, явив миру мощь Владыки Чёрного Когтя. А после всё стихло и покрылось тьмой.

Итари открыла глаза. В помещении, где она находилась, царил полумрак. Она лежала на кровати на бордовой с золотыми узорами простыне, вокруг тлели свечи. Их запах дурманил.

Приподнялась, села, голова кружилась. Обвела глазами комнату. Не сразу отметила роскошь обстановки, а вот висящий на стене герб с тремя рваными полосами от когтей отметила в первую очередь. Моментом нашлись и картины с величественными драконами.

— Нет…

Вскочила и подошла к гербу, чтобы проверить, не обман ли это. Но полотно отлично ощущалось в ладонях.

— Нет, — слетело с губ вновь, — нет–нет–нет!

Неверующе отступала назад… пока не уперлась спиной во что–то твердое, но тёплое. Замерла. Уже знала, кто стоит позади.

В подтверждение догадки на бедра легли мужские руки. А она ведь была всё ещё в обтягивающем тело костюме для верховой езды. И тепло, нет, даже жар ладоней чувствовался прекрасно.

— Нет…

— Что «нет»?

Голос Хассияна вибрировал, распространяя по телу дрожь. Заставил сердечко в груди биться чаще.

— Н–не смей трогать меня! — вырвалась из не сильной хватки и отошла подальше. Повернулась.

Император улыбался. Улыбался победно. Его поджарое тело скрывал лишь неплотно запахнутый на груди синий халат с вышитым на ткани золотым драконом. Ян сделал шаг навстречу, девушка назад.

— Что или кто мне в силах запретить прикасаться к своей Истиной?

Сердце грохотнуло. Волчица счастливо царапнулась: человек наконец признал в ней пару!

Но Итари не разделяла сей радости. Не видела она в глазах императора ни любви, ни даже малейшей симпатии. Лишь холодный расчёт. Сзади возникла стена, и отступать больше было некуда, а Владыка наступал.

— Я в силах! — твёрдо.

— Да неужели? — дыхание коснулось лица, Ян заключил наследницу в ловушку. — Не думаю, что хватит силенок, противостоять мне. И противостоять самой себе.

Поцелуй обжог шею. Щёку.

— Вот увидишь, смогу… — шепот смешанный со стоном.

— Ну, посмотрим, — губы императора накрыли девичьи.

Как она желала этого, хотя постойте… человек желал или волчица? В эти секунды невозможно было разобрать. Стоило Яну прикоснуться, и выработанный долгими зимами контроль полетел к чертям. Тело будто зажило собственной жизнью, таяло, плавилось, выгибалось навстречу. Все инстинкты, все эмоции, все мечты и страхи переплелись, собрались в единый клубок. Не было сейчас отрицания. Лишь глубоко внутри спрятались обида и возмущение. Они ещё напомнят о себе, но это случится позже.

Руки Итари сами обвили мужскую шею. Сами притянули ближе. Пусть неумело, девушка стремилась ответить на ласки императора.

Нет. В данный миг обычного мужчины. Не Владыки Чёрного Когтя, который собирается сегодня–завтра вновь развязать войну и использовать её, саму Итари, как козырь против бунтующих кланов. Так проще. Так легче. В сегодняшнюю ночь пусть руководят сердца, а разум дремлет. Пусть, даже если после наследница будет жалеть. Пусть. Это будет потом. А сейчас есть только они вдвоём и ничего больше.

Неумелые касания Итари приводили Хассияна в восторг, распаляли по венам желание. И оно бурлило, устремляясь в каждую клетку, каждый нерв, оголяя, расточая. Лучшие из наложниц не доставляли такого удовольствия. Льстило, что он станет первым, кто познает тайну этого тела. Тела избранницы, предначертанной ему судьбой. Наконец он держит её в своих руках. Владыка прекрасно знал, наследницей руководят инстинкты, и она снова завтра воспротивится. Однако у него будет ещё уйма времени, покорить глупое сердце и волю.

Император подхватил и закинул ноги Итари себе на бедра, теснее вжимая в стену. Почти до хруста костей. Но ни он, ни она не обратили внимания, отдаваясь друг другу. Следом затрещала по швам туника, обнажая плечи и верх налитой груди. Наследница вздрогнула, когда горячие губы Яна прошлись обжигающей дорожкой от шеи до ложбинки меж грудей. Заметалась, отталкивая ладонями. Сквозь пелену страсти пробивался разум.

Император недовольно зарычал. Да, именно зарычал, как дикий зверь. А может, это злился сам дракон, ведь пара не хотела принимать его. Словив тонкие запястья, Ян поднял их над головой наследницы и вновь завладел её устами. Заклеймив собой, чтобы знала, чувствовала, кому теперь принадлежит.

Этот поцелуй вмиг вытеснил ненужный испуг, вернув дурман страсти. Таилось в поцелуе что–то особенное. Непонятное. Но такое необходимое им обоим.

Удовлетворившись содеянным, император опять спустился к груди, но прежде избавился от надоедливой и мешавшейся туники. Захватил губами горошинку соска, чуть прикусил, потянул на себя, вырывая очередной сладкий стон. Свободной рукой сминал упругие ягодицы. Как же ей шли эти дьявольские штаны! Но тем не менее желал скорее ощутить под ладонями нежную кожу. Хассиян подошёл уже к грани и был готов взять Итари прямо у стены, но вовремя проснулась совесть, напомнив, что для девушки предстоящее окажется впервые. И Ян не хотел, чтобы она посчитала его уж совсем тираном. Угомонив дракона внутри, кой рвался соединится с избранницей и не понимал, почему человек медлит, владыка перенес наследницу на кровать.

Итари окатил холод простыней, но жар мужского тела быстро накрыл сверху, создавая будоражащий контраст. Ян стянул последнюю преграду с девушки и свой халат, и, полностью обнажённый, замер — рассматривал распластавшуюся на постели наследницу. Полуприкрытые насыщенно–синие глаза сверкали, ресницы подрагивали, припухшие от поцелуев губы игриво прикусаны, а кожа в полумраке казалась жемчужной. Открывшийся взору вид полностью прогнал остатки самообладания, и в императоре пробудился дракон. Глаза загорелись золотом, зрачки сделались вертикальными, все мышцы напряглись, сила, эмоции и магия завертелись ураганом, по капле вырываясь наружу, окружая пару светящейся сферой.

Ян накрыл наследницу собой, ладони огладили каждый контур тела, нырнули и между бёдер, проверяя на готовность. Влажная. Даже если бы Итари была не готова, вряд ли этот факт остановил его сейчас. И, расположившись меж разведённых ног, император толкнулся вперёд, прорывая девственную преграду, стирая последнюю границу.

Как только сладкая нега сменилась резкой болью, Итари встрепенулась. Заскользила руками по торсу мужчины, простыням, пытаясь оттолкнуть, вырваться, дабы уменьшить боль. Но куда против силы владыки. А боль продолжала нарастать вместе с толчками, естество императора было большим для девушки, но его это не волновало, он брал своё. Сейчас руководил зверь, и ему было необходимо, как воздух, соединится с парой. Сделать своей.

Итари сжала зубы, стиснула в кулаках ткань одеяла, терпела. Ей казалось, низ живота раздирало чем–то острым, и боль эта поднималась выше, захватывала всё тело. Даже волчица внутри боязно заскулила. Ей тоже больно. Но ни она, ни человек ничего поделать с этой болью не смогли. Оставалось лишь терпеть. Не представляла Итари, что первый раз будет таким болезненным. Происходило что–то странное, неведанное.

Однако вскоре боль начала наконец постепенно утихать. На смену ей возвращалось наслаждение. Накатывало волнами, пронизывало и её и императора, соединяя в единое целое. Так, как и должно было быть в самом–самом начале, много перерождений назад.

Хассиян брал яростно. То замедляя ритм, то нагоняя прежнюю скорость. Итари подстраивалась под движения. Голова её металась по шелку простыней, пальцы теперь сжимали ткань от нарастающего удовольствия. Её крики звучали музыкой в ушах владыки. Он руками держал её за талию, насаживая на своё каменное навершие, и через пару толчков достиг пика, излившись в наследницу. Та отозвалась следом, удовольствие, точно цунами, накрыло с головой, перехватило дыхание и унесло к дальним берегам. Сладкая агония.

Владыка Когтя упал на подушки и придвинул содрогающуюся Итари ближе, обвил рукой. Та не сопротивлялась, сил не осталось вовсе. Да, и если быть честной, ей просто не хотелось. Наоборот, в данный миг хотелось тепла, хотелось, чтобы рядом по был кто–то сильный. Чтобы даже во сне отгонял все невзгоды. В эти секунды перемирия их сердца стучали в унисон, как одно единое. Жаль, что уже завтра всё изменится снова.

Луна на небесах скрылась за облаками, перестав подглядывать, оставив пару наедине. А в тишине пространства еле различимо прозвучали голоса:

— Perigrinatio est vita (Жизнь — это странствие)

— In vitium ducit culpae fuga (Желание избежать ошибки вовлекает в другую);

— Corrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum (Исправляй прошлое, руководи настоящим, предусматривай будущее);

— Consultor homini tempus utilissimus (Время — самый полезный советчик человеку);

— Omnia vincit amor et nos cedamus amori (Всё побеждает любовь, и мы покоряемся любви);

— Fructus temporum — (Плод времени);

— In venere semper certat dolor et gaudium (В любви всегда состязаются боль и радость).

Это обронили семь Древних, оставив после себя загадки. Они тоже стали свидетелями единения предначертанных друг другу душ. Творцы всегда наблюдают за своими созданиями. И надеяться, что в настоящее перерождение цикл неудач прервётся.