Сокровище для Дракона

Эпилог

— Хей! Вот он! Давай за ним!

Кричал один из загонщиков, преследуя крупного вепря. Зверь петлял по лесу, пытаясь оторваться и скрыться, что только распаляло азарт охотников. Задача загонщиков заключалась в том, чтобы вытурить вепря на равнину, где на холме ожидали император с императрицей и их сын, в честь именин которого и организованна эта Большая Охота.

В охоте также принимали участие и правящая чета виргинов клана Ямата–но Ороти, как желанные гости. Чёрный Коготь и виргины многого добились вместе, благодаря их союзу империя разрослась на многие мили. Одно лишь упоминание о Драконах вселяло в сердца людей ужал и повиновение.

— Дедерик, ну где же ваши загонщики? Мы скоро заснём от ожидания и скуки, — проворчал Глава виргинов, в раздражении дёрнул поводья лошади. Животное лишь недовольно фыркнуло, продолжив пожёвывать вкусную травку.

— Мой друг, настоящий охотник выжидает желанную добычу часами, а то и целыми днями, — поучительно произнёс император. — А если так проявлять нетерпение, то мы останемся без вкусного обеда.

Лес всполошил громкий храп, из чащи вынырнул вепрь.

— Наконец–то!

Две стрелы — императора и Главы виргинов, полетели в зверя. Однако цели достигла лишь императорская стрела, стрела Кардиуса пролетела рядом с хвостом вепря.

Заливистый смех императрицы развеял напряжение.

— Кардиус вовсе не охотник, дорогой. Ему бы только головы рубить с плеч врагов.

— Что верно то верно. А вот мой сын Фейт хоть и юн, но уже прирожденный охотник. Так что следующая добыча за нами.

Из леса выехали загонщики, один донёс весть, что в лесу обнаружился ещё один вепрь только гораздо меньше размером.

— Отлично! — обрадовался Глава виргинов. — Давай, Фейт, покажи императору из чего ты сделан.

— Хорошо, отец. Но не пожелаете ли и вы оба принять участие в гонке. Уверяю, так будет интереснее.

— Сорванец. Что ж, заинтриговал, — император Дедерик обратился к супруге и сыну: — Катарианна, Ян, поскучаете немного в одиночестве?

— Поскучаем, дорогой, — улыбнулась императрица.

— Давай, отец, порази ещё одного!

— Посмотрим, на всё воля удачи. Хассиян, оберегай маму, пока меня не будет.

Дедерик, Кардиус и Фейт погнались за молодым проворным вепрем, в чаще им пришлось разделиться, чтобы не мешать друг другу. А на вершине скалистого холма Хассиян очень сильно болел за отца и желал, чтобы победа непременно досталась ему.

Но радость юноши продолжалась недолго. Со стороны леса внезапно просвистела стрела и угодила в спину императрицы. Катарианна упала с лошади.

— Мама! Мама, что с тобой?

Хассиян бросился к матери, сжал её руки в своих ладонях. Катарианна слабо улыбнулась, из уголка её рта потекла струйка крови.

— Будь сильным… — в горле встал кашель, — и не плач. Мужчины не плачут. Жаль, что я не увижу, как ты станешь императором…

Веки императрицы сомкнулись. Сердце её остановилось

— Нет… мама!!!

Скорбный крик Хассияна разнёсся по округе. А в чаще леса на стволе высокого и толстого бука сложил лук мужчина в тёмном плаще с накинутым на голову капюшоном. На его коричневых перчатках были бляшки в виде ящерицы, кусающей свой хвост.

— ...Хассиян? Ян! Да приди ты уже в себя! Это лишь прошлое! Очнись!

Вот уже несколько минут Итари пыталась привести мужчину в чувства. Казалось он погряз в воспоминаниях. Пришлось отвесить пару пощёчин, чтобы император наконец очнулся.

— А? — вид Яна был крайне растерянным, а в глазах стояли слёзы. Слёзы того юного мальчишки, что потерял свою мать.

Не выдержав, Итари обняла его за шею, из её глаз тоже брызнули слёзы. Она даже не представляла, что тогда пережил тот юный мальчик.

— Прости, прости меня. Не нужно было тебе показывать этого.

— Вовсе нет. Я благодарен Ямата–но, — голос императора переполняла злость, однако его руки мягко обняли наследницу в ответ.

— Ты узнал того лучника?

— Да. Узнал, — скрипнул зубами. — Мою мать убил главнокомандующий моей армии, мой наставник Гиенви.

— И что ты намерен теперь делать? — спросила тихо.

— Я… не знаю. Пожалуйста, оставь меня одного. Мне нужно подумать.

Итари выполнила просьбу. Закрывая за собой двери в императорскую спальню, бросила взгляд на Хассияна. Он сидел к ней боком, безучастно смотря в окно, на плывущие по небу облака. Плечи его были осунуты. Ведь только что его мир снова перевернулся.

Позже дворец облетела весть, что к вечеру император желает видеть всех жителей дворца и города на главной площади. И как только солнце начало клониться к горам, все жители выполнили приказ. Лишь Итари Ян позволил наблюдать с балкона покоев, не хотел, чтобы расстраивалась.

На площади присутствовали все — и челядь, и воины с военачальниками, и простолюдины. Даже Никор Юмей, с которым ранее объяснились Ян и Итари. В последствии он расскажет всё старейшинам рода Юмей.

— Его величество император Хассиян! — объявил герольд, и все в почёте склонили головы.

Ян вышел из дворца, облаченный в сине–золотые доспехи. Верный зазубренный меч висел на поясе. Император шагал чётко, тяжёлые шаги эхом разлетались по площади. Никто из горожан не знал причины сбора, но всех до дрожи в коленях пугал злой взгляд Хассияна.

Остановившись в самом центре площади, Ян обвёл взглядом собравшуюся толпу, но продолжил хранить молчание. Неосознанно заставляя всех припоминать все свои совершенные когда–либо прегрешения. Наконец завёл речь:

— Подданные, что вы знаете о верности?

Но все молчали, ничего не понимая. Впрочем, Хассияну и не требовался ответ.

— Верность — это стойкость и неизменность в чувствах и отношениях, в исполнении своих обязанностей и долге перед правителем. Нарушение же верности — измена.

Вновь над площадью нависло тяжёлое молчание. Император хмыкнул и громко позвал:

— Гиенви, мой главнокомандующий, выйди ко мне!

Сир Гиенви немедля оказался рядом, присел на одно колено и приклонил голову. Итари с удивлением узнала в нём того воина, который в будущем бы встретил её у пещеры.

— Что случилось, мой император?

— Император, говоришь… — прошипел, еле сдерживаясь, и бросил к его ногам свёрток. — Узнаёшь?

Гиенви развернул свёрток, руки его дрогнули. Там лежали коричневые перчатки с бляшкой ящериц, кусающих свой хвост. Холодный пот пробил старого главнокомандующего.

— Узнаю, мой мальчик. Узнаю. Откуда ты узнал? — Гиенви говорил спокойно, даже и не думал оправдываться от очевидного факта. Глубоко в душе он был рад, что наконец страшная тайна раскрыта.

— Древние сказали, — проскрежетал зубами. — Я спрошу только один раз. Почему?

— Что ж, слушай правду, мальчик. В те далёкие времена, полные смуты, в Чёрном Когте существовал тайный орден. Даже император не знал о нём. Задачей ордена была сохранность чистоты нашей крови, а также порядка в империи. Его главой был я. Когда твой отец, император Дедерик, заключил союз с виргинами, в нашем клане начались распри. Многие драконы были против такого союза, посему бунтами, грабежами и иными преступлениями выказывали своё недовольство. И орден был обязан решить эту проблему.

— Поэтому ты убил мою мать?! Ты действовал за спиной отца, а он доверял тебе, как самому себе!!

По толпе пролетели ошарашенные возгласы. Никто такого не ожидал.

— Я не хотел убивать императрицу Катарианну, лишь инициировать нападение виргинами, — продолжил устало. — В тот день выпущенную мной стрелу, которая принадлежала Главе виргинов, сбил с заданной траектории ветер, и она принесла императрице смерть, а не лёгкое ранение. Но дело было сделано. Коготь рассорился с виргинами.

— Да что ты несешь?! Из–за тебя моя мать умерла, а война между нашем кланом и виргинами разрослась на целые столетия! Не удивлюсь, что именно эта череда событий и привела к пророчеству Древних, из–за которого наш род лишился крыльев и неба!

— Мне нет оправдания.

— Гиенви, я считал тебя своим вторым отцом. Равнялся на тебя, старательно учился всему, что ты мне давал… — последние фразы Хассиян произнёс пустым голосом.

— Поэтому, именно ты должен казнить меня. Отомсти же за смерть своей матери, — Гиенви встал на оба колена и сложил за спиной руки. — Давай. Я учил тебя доводить дело до конца.

Сердце Хассияна рвалось на части. Но он обнажил свой меч, поднял его острием вверх, к солнцу.

— За тебя, императрица Катарианна! — голова Гиенви покатилась по выложенной из чёрного камня площади. Рука императора не дрогнула. — За тебя, мама. Твоя честь отомщена…

В небе вскрикнула птица, взлетев к самым облакам. Проследив за ней взглядом, Хассиян задумался, значило ли это, что душа матери теперь свободна? После Ян обернулся к своему народу и громко заявил:

— Отныне война с виргинами окончена!

Пару седмиц спустя.

Итари прогуливалась в горах позади дворца. В этом месте, сокрытом от посторонних глаз, росли её любимые тианисы. Подол нежно–желтого платья плавно скользил по поляне меж высоких синих цветов, красная пыльца оседала на ткани витиеватыми узорами, но Итари это было лишь в радость. Витающий в воздухе аромат успокаивал, способствовал душевной гармонии.

Рядом шумел водопад, разбрасывал в разные стороны холодные капли, вспугивая бабочек, греющихся в солнечных лучах. Бабочки вспархивали и перелетали на другие облюбованные цветы или травинки. Одна села на плечо Итари, вызвав теплую улыбку в знойный вечер. Скоро осень кончится, и бабочки уснут до следующей весны, а землю покроют снега. Наверное этим вечером и тианисы цвели в последний раз.

За горным хребтом послышался рёв. И он стремительно приближался.

— «Нашёл», — улыбка Итари стала шире.

Когда–то Итари уже видела всё это во сне. Теперь ей вновь довелось пережить то прекрасное событие.

Вскорости меж верхушек гор проскользнула огромная тень, затем на фоне оранжевого неба появился дракон. Его мощные длинные крылья вспарывали воздух, стальная чешуя блестела в свете лучей заходящего солнца. Дракон описал круг и изящно, словно бы и не являлся такой громадиной, приземлился рядом с поляной, не посмев помять тианисы, так любимые Итари.

Выдохнул пары дыма и прикрыл в удовольствии глаза цвета расплавленного золота. Ему тоже нравился аромат цветов. Однако наслаждался он не долго. Раскрыв веки, в поисках зашевелил ромбовидным зрачком и остановился на замершей фигурке Итари.

— «Ты думаешь во дворец возвращаться?» — беззлобно и мягко.

— А нужно? — парировала. На устах играла вызывающая ухмылка.

— «Не стоит бросать мне вызов. Знаешь же, что в проигрыше останешься», — проворчал.

— А, может, мне нравится проигрывать тебе! — звонкий смех.

Итари, сорвав несколько бутонов тианисов, закружилась вокруг себя, платье её развивалось, подобно цветку, будоража воображение крылатого. Но затем она сотворила маленькую шалость: в два счёта достигла головы дракона и стрясла рядом пыльцу.

Дракон замотал головой, зафыркал и громко пару раз чихнул, что аж ветер поднялся. Сама проказница успела спрятаться под крыло.

— «Вот зачем ты так?» — обиженно просипел.

— Это тебе за всё хорошее! А в основном, за расставленные тобой ограничения по поводу меня! — донеслось игривое из–под крыла.

— «Кстати, где твоя тёплая накидка? Тебе нельзя простывать!»

— Ян, я беременна, а не больна!

— «Но ты должна о себе заботится! И о нашем сыне! Смотри, доиграешься…»

— И что же ты мне сделаешь? Обижать не советую, я злопамятная!

— «Это я уже уяснил. Обижать не буду, но накажу при первой же возможности», — пообещал, но по голосу было понятно, что он улыбается.

Итари выбралась из укрытия, снова подошла к голове, провела по носу, чешуйкам скул и выше, погладила наросты. Крылатый гортанно заурчал от удовольствия.

— «Скоро совсем стемнеет. Летим домой, моя императрица?»

— Да, пора.

Поляну затопил яркий свет, а после в небо взлетели уже два дракона, цвета стали и чёрный, как смоль.

Уже подлетая к крыше дворца со множеством острых башен, Итари снова завела разговор, который так претил императору:

— «Ян, нужно слетать в земли Ороти, к моей матери, отцу и брату. Вечно ты откладывать не будешь. Письмо, что ты послал ранее, не заменит настоящей аудиенции. К тому же, я очень по ним скучаю...»

Хассиян мысленно цыкнул, скривил зубастую пасть в недовольном выражении. Но знал, что Итари как никогда права. А ещё он прекрасно чувствовал её тоску по родным.

— «Ну хорошо. Твоя взяла. Слетаем послезавтра», — капитулировал. — «Даже представить не могу, как мне “обрадуется” твой отец...»

— «Перестань! В живых он тебя уж точно оставит. Догоняй!»

Чёрная драконица щегольнула стального по… пусть будет хвосту, а затем вырвалась вперёд.

— «Оторва!»

Хассиян тепло улыбался, наблюдая за пируэтами, что Итари вытворяла в воздухе, и догонять вовсе не спешил. Вспомнил, как учил её первому полёту, вспомнил её и свои эмоции в тот момент. Вспомнил, как перекинулся сам после стольких столетий надежд.

Они с Итари считали, что цикл пророчества Древних разорвется лишь, когда их общий сын появится на свет. Однако, на следующий же день после казни главнокомандующего Гиенви, Хассиян вдруг почувствовал толчок, почувствовал, что сможет. Интуиция настойчиво зазвенела — пора. Доверившись зову, Ян взбежал на крышу, закрыл глаза и смело спрыгнул вниз. Перекинулся он в дракона почти у самой земли, перепугав Итари и всех жителей города. Но получая тумаки от своей пары, император был неизмеримо счастлив.

Пророчество пало, когда сердце Хассияна освободилось от жажды мести, и заполнилось любовью. Весть о том, что Драконы вернулись, разлетелась по миру за несколько дней. Как и весть о том, что изнурительная война наконец окончена.

Долетев до крыши своего дворца, император плавно приземлился. Итари его ждала, ещё в облике дракона. Хассиян подобрался к ней ближе, коснулся своим носом её чёрного.

— «Я даже не мог представить, что моей Истиной парой окажется дочь той, которую я ошибочно любил. Итари, прости меня за всю боль, что я причинил».

— «Но я…»

— «Нет, позволь мне закончить», — протяжно фыркнул. — «Я хотел сказать, что даже и не мечтал, что судьба подарит мне такое сокровище. Не мечтал, что моей парой будет драконица. Порой судьба преподносит и хорошие сюрпризы».

— «Что верно, то верно», — зевающим голосом. — «А теперь пойдём. Твоё Сокровище спать хочет».

— «Оторва!» — хлестнул по крыше хвостом.

— «Нет! Ты же сам сказал — Сокровище!»

— «Верно. Только моё Сокровище...»