Солнце мира богов. Том первый (СИ)

Глава 11*, про гостей, планы (и даже не мои), а еще сексуальные предпочтения и их смену

— Лорд Германн Лидер прибыл и ожидает в седьмой гостиной, — подбежал и поклонился главе дворецкий.

По крайней мере костюмчик у него был дворетнический. А меня на входе никто не встретил в момент приезда.

— Седьмая, — кисло улыбнулась я, — а остальные шесть где распиханы?

Перед глазами встала карта с четырьмя основными комнатами для приёма. А в них самих прямо-таки горел вопрос.

— Это название, — пояснил Виктор, — можешь последовать за мной, а не в столовую. Абидем, сообщи прислуге, что следует перенести трапезу в седьмую гостиную.

Позади раздался звук удара и вскрик. Повернулись мы одновременно, но разлепляться не стали, из-за чего мне пришлось прочертить полукруг вокруг недвижимого идола.

— Терра, ты как? — рванула к ней я.

— М-милорд, обед будет п-проходить не в с-столовой⁈ — прытко вскочила она до того, как он успел подать ей руку.

Я мило оскалилась, отметив его обычное благородство. Вот не любит её, а помочь отправился. Ну просто идеальный. Ещё не спускал бы ей откровенные издевательства и убийства — было бы вообще супер.

— Ты, Андентерра, направляешься в столовую, — осадил всех нас, а особенно мои восхваляющие его потуги Витюсик, — передай Тому, что он обязан присутствовать на встрече.

В коридоре повисла тишина. Я решила всё исправить:

— Интересное место — Солнечная Роща, — заметила, когда медленно плетущиеся из-за семенящей бабуситы пара поравнялась со мной, — ну чисто женопад какой-то. Может здесь везде ковры постелить?

— Или найти не хитрых жен, — подхватил меня за локоть мужчина.

К слову, сказано это было на той же волне, когда он нарочито наплевательски подавал второй жене ладонь.

— Это вряд ли, — хмыкнула я, — мм-м… лорд Лидер не местный? Имя рода звучит несуразно. Что-то грубовато-усреднённое. Или северное.

— Это лорд Фобоса, интересующаяся, — мужчина остановился и отпустил запакованную в перчатку руку Терры.

Я покачала головой с боку на бок, примериваясь.

— Там есть маги? — в голове трепетал интерес, — мне казалось, что никто не станет переселяться в отсталый мир. Это же практически эм… изоляция. О! Нет. Он энтузиаст, да? Исследователь⁈ Тогда нам стоит идти быстрее! Я ещё никогда не… аа-а. Понятно, — встав в дверном проёме, — вы храмовник. Знаете, вы меня разочаровали, лорд Лидер, — я прошла к кожаному диванчику и упала в него, думая о голоде, — какой курьёз — не мягкий диван. Но вернёмся к вам, — я оглядела молодого и хорошо одетого юношу лет двадцати, — могли же вы оказаться следопытом, исследователем или же картографом! Но монах? Хм… какой же Бог в таком случае дал вам право трепаться о вашей нескончаемо лживой вере для несмышлёной паствы?

Его выдал синий плащ на плечах, который обычно носили последователи культов.

— От патологической монашки слышу, — усмехнулся мужчина напротив.

Я открыла рот.

— Гер, не сцепляйся с ней, — опустился рядом Кери, — Элла, он не священник.

Я закрыла рот. Но раскрыла его снова:

— В таком случае… погоди, ты назвал его сокращенно. При том, что даже падшую Терру так не сокращаешь. У тебя, что, есть друзья⁈

На меня воззрились оба лорда.

— Падшую? — поинтересовался Германн, — то есть тебе вдвойне не повезло, Вик? Одна падшая и живучая, вторая наглая и ебанутая?

Я могла сравнить свой взгляд с самым острейшим лезвием, насколько я сузила глаза.

— Сладенькая Терра просто упала сегодня, поэтому падшая, — как можно милее ответила я, — а вот за те слова, что были произнесены относительно меня, благодарю. Комплимент засчитан. И не стану задерживать обратную связь: у вас, очевидно, член с наперсток, раз вы не бережёте его и так славно разбрасываетесь ругательствами в отношении той, кто вам отрежет его, даже не потянувшись, — я важно закивала, — такая храбрость. Моё уважение.

Виктор тяжело вздохнул ещё на середине фразы.

— Что с последней поставкой? — он не стал ничего говорить мне, — месяц уже на исходе.

— У нас очередной обвал, — скрестил руки на груди лорд напротив, — мы в процессе разбора. Леди Кери, идите на хер. Приобретёте какое-никакое спокойствие.

Я поджала губы.

— Сколько по времени это займет? — откинулся на спинку Викторчик, — Элли, я разрешаю его бить.

— Ха! Истинные лорды, — я закинула ногу на ногу, — у меня принципы — бей сам. К слову — добычей чего именно вы промышляете, гнусный чароплётчик?

Темноволосая голова подалась ближе ко мне.

— Золото, богомерзкая скотинка, — ответил её владелец.

Я каверзно усмехнулась.

— Германн, — осадил его одним словом Виктор.

— Зачем добывать его в другом мире, если в нашем, а вернее на землях Кери, его предостаточно? Бесплатно? — это было сверх интересно.

Я бы может и не рванула покорять неизведанные месторождения, но парочку жадных родственников туда направила.

— Прошу прощения за отвратительнейшее обращение к вам, леди падлючка, однако вы не правы — смысл золотодобычи там в качестве. Танатос, в отличие от Фобоса, имеет примеси агерата в руде. А выплавить эту гадость сложнее, чем перевезти через межмировой портал чистый продукт. И выгоднее.

Я опешила:

— Вы, прошу прощения, что делаете? В землях Кери находят агерат⁈

— Он бесполезен, паникующая, — заставил меня усомниться в его разумности Виктор.

— Паникующая и лупоглазая, — добавил Германн, — нет, ты видел её глазищи? Сова — не иначе.

Я покивала, понимая, кажется, весь смысл жизни.

— Вам бы в бордель, лорд Лидер, — послала его, — у вас последняя стадия спермотоксикоза, раз вы цепляетесь к таким мелочам. А насчет агерата, то кто-нибудь из вас изучал его свойства? А в сравнении с золотом? Впрочем… вы могли бы наладить продажу с крупными содружествами, тем более это было бы крайне просто — цена ниже рыночной и всё в ваших руках.

Оба посмотрели на меня с сомнением. Ничего удивительного. Я же женщина.

— Агерат не стоит практически ничего, экономная, — «прояснил» без ехидства, которое обнаружилось на лице второго лорда, Витюсик, — выплавка выйдет дороже. Что со сроками, Гер?

Дверь открылась, в неё недовольно-постно шагнул Томлирих, прошагал к креслу подальше от меня и выдохнул:

— Все планы коту под хвост из-за неё, — его взгляд был направлен на меня, — пап, а где ты был этой ночью?

Виктор медленно повернулся к нему, чтобы ответить:

— Ты в самом деле со мной так разговариваешь?

Все решили искренне в этом усомниться. Особенно Том.

Я как обычно играла роль спасителя:

— Насколько часто происходит обрушения?

— Зачем она здесь, Вик? — недовольно спросил Германн.

Я закатила глаза.

— Так. Можно немного уважения, мужланские вы дяденьки! — хлопнула для них в ладоши, — я могу сообщить вам крупнейшего потребителя агерата, который способен окупить даже ваш убыточный процесс переработки, и… — нужно было выждать паузу, — так же сообщу имя гениального архитектора, способного соорудить вам такое укрепление, что обвалы прекратятся. Хм… у меня даже есть пара идей.

Троица смотрела на меня недоверительно.

— Ты знал, что она может помочь? — обратился к Виктору этот фобосовский копатель.

В этот момент вновь открылась дверь, и нам наконец принесли покушать.

— Нет, — был задумчив мой муж, — я планировал занять её едой.

— Замечательная идея! — и в самом деле отвлеклась я, — богоподобная! Сильная! Мировая! Что это за пакость⁈ — я почти окунула нос в глиняный горшочек с прозрачной жидкостью.

Вновь внимание на меня.

— Пап, можно этот суп будет у нас каждый день? — невзлюбил меня Том.

Виктор не удержал приподнявшихся уголков губ.

— Нельзя, — сыну, — Элли, это суп. Гер, у нас, как я понял из твоего нежелания отвечать, длительный застой. Мы вполне можем попробовать продажу агерата хм… «крупному» покупателю. Имя, Элла.

Я помешала суповой ложкой жидкость и осталась сверхнедовольной.

— Механик и династия, — я сквасилась.

Викторчик решил от меня отвернуться. Его друг просто засмеялся.

— Крупнейший банковский альянс? Серьёзно? — нахмурился Том, — они даже на диалог не идут. Только с правящим имеют договора.

Рот растянулся в ухмылке. Никто ничего не понял.

— Если кто не знает, — пришлось пояснить, — перед вами бывшая любовница Владыки. Бывшая. Виктор, дорогой, не смотри на меня так. Лучше вообще не смотри. Я просто сказала! Ладно, больше не буду.

Я даже суп начала есть, лишь бы спрятаться от него.

— Она чудовище, — выдал Германн.

— Как выглядит Механик? — задал спокойный и почти не злой вопрос Витюсик.

Я напряглась. Но только в сознании.

— Лысый такой, — пригодились слухи от столичных девчушек, — у них же, этих… разработчиков постоянно что-то сгорает. Не знали? Какое упущение! Вот… мелкий такой. С бородой. Рыжей.

Вчера в зеркале заметила. Длинный такой рыжий волос на подбородке. Полупрозрачный и незаметный, но выдернуть всё равно пришлось. Не колоситься же ему там до моей старости. Поседеет ещё — станет поблёскивать.

— Я дам адрес для письма, — едва ли не плясала ногами в тканевых туфельках я, благо стол это позволял сделать незаметно, — а ещё могу написать Архитектору. С ним, правда, сложнее будет, но у вас есть все шанс.

— Нас пошлют на хер, — махнул на меня рукой лорд с Фобоса, — а я самолично пошлю туда тебя, паскудка.

— Гер, — всё ещё был зол муж.

— Я же ласково, — оправдался первый.

— Бордель, лорд Лидер, — покивала с важностью я, — у меня тоже планы в той стороне на неделе. Не желаете взять проводника?

Я кажется поняла — чем медленнее поворачивает голову Виктор, тем в большем бешенстве он находится. Сейчас движение было практически незаметно.

— Я больше не буду, — я надула губы и опустила глаза.

— Решено, — встал глава рода, — более не удерживаю вас двоих.

— Пап, — вскочил вслед за ним Том.

— Позже, — ему, — Элли, приступай к обеду решительнее.

Ага. И решительно давись им.

— Аграрх, сообщи секретарю о моём намерении отправить письмо, — присаживаясь рядом со мной и подтягивая брюки у колен, произнёс глава рода.

Его ждал тот же суп, что сейчас мучила переливанием из ложки обратно в общую массу я.

— Идеальный мой, — пришлось к слову о брюках, — давай сменим повара, — очень просящая улыбка, — прошу тебя. Буквально молю! Ты видел это… если я ем сие блюдо, то рабы у тебя как питаются? Землёй? Хм… я бы сейчас навернула пару вкусненьких комков глины. Мм-м… какой ужас! — меня аж тряхнуло, — тебе никогда не хотелось поесть земли? Я ещё понимаю чернозём или что рыхленькое, но глина⁈ Она же вязкая, — брови подлетели вверх, — беременность — это весело. Немного.

Виктор откинулся на спинку дивана и решил запить мои слова водой.

— Хорошо, что я висталка, иначе… токсикоз. Слушай, — я повернулась к нему и сменила нытье на нападение, — ты же должен понимать, что если мне хочется всякой гадости, то это неспроста⁈ Значит в моём организме чего-то не хватает, — на лице обозначилось невероятное счастье, — и предупреждая твою потерю, — лорд усмехнулся, прикрыв глаза на секунду, — организм требует вкусной еды и много!

На меня обратился ехидный голубой взгляд.

— Аграрх, накопай для леди глины у обрыва на северном побережье, — максимально иронично отправил меня на хер мужчина.

— Ты настолько конченный ублюдок, что я, кажется, начинаю влюбляться в тебя, сукин ты сын, — хотелось бы сказать мне. Однако всё было несколько сложнее:

— Я восхищаюсь твоей заботой.

В этом был сакральный смысл жизни аристократки Танатоса — чем гаже поступает лорд, тем сильнее он любим и обсуждаем. Ненавижу Варга.

— Польщён, — кивнул мне Вити-чичка и приступил к супу.

Мой живот уже был согласен на что угодно, поэтому решил рассказать об этом всём.

— Элли, — стал недовольным лорд, — рацион составлен в сбалансированных пропорциях, с необходимыми ингредиентами и оптимальным…

Стук в дверь и ошалелая голова секретаря, который умудрялся при этом выглядеть ещё и виноватым.

— Глина, милорд, — протянул поднос с огромными кривыми кусками господин, — всё необходимое для письма я принес.

— Замечательно, поставь поднос перед леди, — отвлекся на принесённую ему папку Виктор, — лорд Лидер оставил отчёт по предыдущему месяцу?

Секретарь аккуратно, чтобы не дай бог не задеть меня краем одежд, уместил на столе гору земли и отпрянул поспешнее, чем могло бы быть. Я уверенно забрала суповую ложку, предполагая, что для глины столовых приборов ждать мне не стоит, и загребла (просто сказано, глина попалась твердая) с горкой, после чего гордо сунула её в рот, и смогла оценить весь спектр вкуса и наслаждения.

Две пары глаз со скепсисом и недоумением уставились на усердно жующую меня. Пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы ответить им:

— Это в любом случае вкуснее супа, — я проглотила.

Виктор молча негодовал. Я потянулась за второй ложкой.

— Дрэнк, унеси… подальше, пока… господь, Элла, что за мерзкие принципы? — он не кричал, не шипел и говорил спокойно, но мне всё же хотелось ответить ему как-нибудь пообиднее, — Аграрх, отдай приказ приготовить для леди… — он ожидающе приподнял бровь, намекая на мой ответ.

— Что-нибудь из выпечки, — мерно закивала я.

— Запеченная глина? — усмехнулся мужчина.

Я надула губы.

— Глава рода в яблоках, — вырвалось у меня.

Виктор оценил:

— Ты столько не съешь, — милая улыбка.

Я плотоядно кивнула.

— Оставлю ещё на пару приёмов, — вышло любезно.

Лорд смотрел на меня с игривым превосходством. Я хотела есть и утянуть его в спальню. Секретарь не знал куда себя деть и просто стоял на месте с потерянным видом.

— Вы приобрели для меня ватманы, господин Дрэнк? — как всегда решила спасти всех я, — мне, к слову, потребуется холст для рисования, краски я найду в своих вещах, ровно как и кисти. Дорогой, как ты относишься к портретам? Так вышло, что все уважающие своих жен лорды вешают их изображения над столом собственного кабинета, — я решила подсесть к нему ближе — буквально вплотную, — знал бы ты насколько тебе повезло, потому что я буду писать себя сама! Никаких лишних трат и исключительный с точки зрения искусства портрет беспрецедентно поразительной меня! — я важно покивала.

Мужчина проникся.

— Я восхищён, — сдерживал улыбку он, — стоит отметить, что сам экземпляр «беспрецедентно поразительной» достался мне бесплатно. Божий промысел — не иначе.

Я уловила в его словах иронию.

И почувствовала насколько быстро сползает с моей души то самое безграничное упоение, которое обосновалось там ранее. В моей голове всегда роилось множество мыслей. Так уж повелось, что они не всегда были смешливыми и радостными, а потому… каждая висталка была брошенной или отпустившей дом сама. Все мы были потерянными девочками, заблудившимися и делающими вид, что всё вокруг вертится вокруг нас. Но всё было как всегда прозаичнее: все мы таили в сердцах единственную мечту, никогда и ни при каких обстоятельствах не сбывающуюся. Ни в единой хвостатой жизни.

Я мечтала обрести не общий, разделённый на всех кусочек земли, а свой. Я желала прожить обычную жизнь любой девушки Танатоса. Иметь одного, пусть ревнивого и иногда злящегося мужа, рядом с которым я буду думать о том, как мне с ним тяжело, а в разлуке вспоминать о том, что ничто никогда мне не заменит его улыбки. Пусть кривой или похабной. Пусть неказистой и совершеннейше дурацкой. Однако родной и единственной.

Без планов по спасению чьих-либо жизней, без суматохи и поиска идеального отца для своей дочери. А ещё рядом со своими детьми. Целых шестнадцать лет! А после семейные вечера, встречи и внуки. Я до своих не то что не доживу — я, скорее всего, даже не узнаю их при встрече.

— Элли, улыбающаяся, мне поторопить приготовление еды для тебя? — вовлёк меня в реальность Виктор.

Я не стала сменять выражение радости на лице, но совершенно не смогла уследить за языком:

— Я бы хотела прожить эту жизнь с тобой.

Мужчина моего настоящего настроя не заметил.

— Тебе стоило прийти к этому выводу в момент нанесения мной брачной метки, — он хмыкнул, — если не раньше на день, — с намёком, — но я всё же вознесу тебе похвалу за прилежание относительно нашего брака, усердие в рассуждениях и замечательные выводы.

М-да. Благородный Виктор Кери со всем своим перфекционизмом мастерски владел сарказмом. А ещё — совершенно занимательным характером, определённо дающим понять по какой такой причине Андентерра вцепилась в него руками и ногами. А ещё, кажется, зубами. Может даже вставными.

— К-хм… прошу прощения, милорд, — в дверном проёме застыла девушка с блюдом, — обед для л-леди готов.

Я едва ли не подпрыгнула на месте, а после додумалась махнуть ей на измазанный глиной столик. В едва заметной щелке между дверью и косяком в этот момент застыли несколько глаз. Ровным рядком сверху вниз, каждый из них наблюдал за мной, уже схватившей первый пирожок.

— Мм-м… такое внимание, — прокомментировала происходящее я.

Служанка низко наклонила голову, но осталась стоять с улыбкой и светящимися глазками.

— Простите, леди Ариэлла, — пролепетала она, — у нас повар очень любит что-то печь, и… до этого м-милорд ничего не разрешал такого… а вы…

— Заканчивайте, — прервал её Виктор, — ты — на кухню, а ты — есть.

Я хрюкнула. И спародировала его:

— Ты, — на секретаря, — иди готовь мне холст, а ты, — на мужа, — иди я тебе пирожочек свой дам.

Присутствующие начали разбредаться по указанным местам, а мы с лордом продолжили смотреть друг другу в глаза. Я даже от смущения есть перестала. А когда закрылась дверь за последним, кто мог подслушать:

— Этот пирожочек, тоже можешь укусить.

Мужчина закатил глаза.

Я постучала в дверь его комнаты. Ответа дожидаться не стала — вошла в тёмную спальню, закрыла за собой дверь и на ощупь нашла кровать. Виктору не повезло, потому как я нащупала именно сторону со спящим им и попыталась аккуратно перебраться прямиком через него.

— Элли, — недовольно выдохнул он.

Я потушила его негатив поцелуем, забралась под одеяло и прижалась ледяными ногами к его тёплым. От вздрагивания он не удержался.

— В моей комнате холодно, — здесь главное подкрепить действия пояснениями, — я замерзла.

А дальше: наглое подлезание под его руку головой, утыкание в ребрастый бок носом и совсем уж отвлекающий маневр — положить его руку на мой живот и пробормотать:

— К тому же, мы хотели к папе.

Мама просто невообразимо к папе хотела. У неё буквально зудело ещё с обеда.

Вечер, к слову, тоже удался: Терра хмуро на меня смотрела, а после, когда мы остались наедине, вспомнила, что я в край подлая особа, потому что каким-то мистическим образом выкрала у нашего мужа принципиальность и возомнила себя той, кто обедает не в столовой. Вертихвостка. Эрик всё время подмигивал мне глазом, делая совершеннейше кристальные для всех намёки про «Когда ты отведешь меня в бордель?». Виктор погрозил нам двоим кулаком. Мы не поддались. Томлирих пару раз закатил глаза на весь происходящий бедлам, сообщил всем громко и чётко (как папа всегда), что я внесла в их дом раздрай. А после слушал от меня крайне неприятную правду, поданную в обычной шутливой форме: Терра пятьдесят лет сидела в голове его отца, лишая жизни бедных ни в чём не повинных девушек, Виктор фактически заморил всех голодом и апатией, потому как никуда нельзя выходить для развлечений, а Эрик до сих пор не повзрослел. С самим Томом все было сложнее — на нём держалось столько обязанностей, что это осознала со своим неподготовленным взглядом даже я. Все противились. Я предложила ему дать себе отдохнуть завтра. Виктор согласился. Его старший сын был в ужасе.

День прошёл на удивление отлично, потому как я смогла добиться исполнения моего плана, что с моим мужем было сродни появлению Цикла перед глазами. Так же здорово звучали в голове и слова Викторчика обо мне. Что-то про любовь, немного привычной пакости о правилах и конечно же о моём медленном вползании в планы лорда. Хм… интересно, что он написал в письме? Он мне его даже показывать не стал. Как и то, что послал маме. Насчёт последней всё может обернуться крайне глазовыбивательно. Однако…

— Предлагаю напиться, — я села, зажгла свечи взмахом пальцев и обернулась к мужчине.

После вообще переместилась ближе к его груди и села в медитативную позу. Виктор сощурил глаза от света, скрестил руки на груди и указал мне взглядом на мой же живот.

— Эль или вино с водой, — повторила его позу, — любой целитель скажет, что пару раз за беременность, и если очень хочется, то можно.

Живот, подтверждая, заурчал.

— Слышишь? — я положила его ладонь на бурчалочку, — будущая не алкоголичка со мной согласна! Она же хм… — мой тихий ехидный смех, — не дочь двоих выпивох.

Мужчина молча щёлкнул пальцами, потушив зажжённый мною свет, повернулся ко мне спиной и, кажется, умер — от него даже дыхание не доносилось. Я закатила глаза, нагло открыла портал, светящееся колечко которого озарило комнату, затем достала из него бутылку и воззвала к мириде:

— Аграрх, принеси мне стакан водички, — ногти вцепились в деревянную пробку, — пожалуйста. И открой бутылку, потому что твой хозяин делает слишком мёртвый и, следовательно, безучастный вид. К слову, выглядит это притворно, иначе как у нас с ним получился этот самый ребенок? Пьянство — грех, а трезвость — чешуя!

У меня отобрали бутыль, заставили свечи вспыхнуть и взмахнули рукой, чтобы открыть окно.

— Да, ты прав, — отправила смех ему вдогонку, — два душных человека в комнате — это проблема. С чешуей, если ты не понял, всё интереснее — так выражаются крестьяне, когда пытаются сообщить кому-нибудь о лжи. Ты знал? Нет? Ну и правильно, откуда тебе знать такую глупость. М? Откуда знаю я? Лучше тебе такого не… о! Водичка!

Удивительно похожий взглядом на знакомого всем белопёрого ворона старичок влетел в спальню через стену, держа в своей белесой ладони… образ стакана. Пустоту. Ничего. Отсутствие стакана.

Заметил это он в тот самый момент, когда протянул его мне, с брюзжанием заметив, что:

— Сама ночью слоняйся по коридорам! Противная! Кто тебя такую… — в мой лоб угодило короткое лобызание, — мерзкая! Не женщина, а… — он осознал, что я ничего не взяла, и потерянно оглядела стену, развернувшись.

Его понурый уход выглядел забавно.

— Интересно тебя к-хм… кроет, — отождествила действия и слова мириды и чувства его хозяина я, — «мерзкая» и поцелуй? Могу предположить, что через пару месяцев таким темпом можно дойти до «Сдохни в мучениях» и куннилингус. Что? — на его прямой насмешливый взгляд и поднятую бровь, — противоречия тоже можно развивать! Тем более…

— Первая часть его исповеди исходила из его личной позиции, — остановил меня Витисичка, уже попивая сладкое вино прямиком из бутылки, — в отношении глупости про разбавление вина водой, то категорическое нет. Это очевидная бессмыслица, которую ты желаешь преподнести мне в обличии обоснованного идеи.

Вот стервец! И что мне теперь… не умничать и не нести чушь⁈ Я на кого похожа по его мнению? На решительно адекватную⁈

— Вода, м-мерз-леди-чка, — очередное коллективное творчество двух мужчин — одного мёртвого, а второго вредного.

— Благодарю, подлмида, — улыбнулась ему я, — предлагаю поступить по совести, — это уже лорду, — я делаю два глотка и отстаю, а ты, в свою очередь, рассказываешь причину того, почему ты не пьянеешь, — наклонилась вперед, чтобы сказать по секрету, — это целители списывают на отклонения с… — я постучала пальцем у виска и кивнула, — ну ничего, — сама себя оправдала, — я тоже медленно пьянею, — я сквасилась и расслабила согнувшуюся крюком спину, — какой ужас. Ты тоже ненормальный.

На мою частую смену эмоций Виктор ответил улыбкой, скрывшейся за донышком бутылки с вином.

— Невыгодный обмен, — махнул ею в воздухе он.

И было бы всё не так явно, если бы не одно «но»:

— Погоди, — я вновь выпрямилась, — сколько пальцев я показываю?

Я вытянула вперед руку.

— Шесть, — с ехидной улыбкой и смехом в глазах сообщили мне.

Спина коснулась тёплого нагретого за день одеяла.

— Ага, — косой и быстрый взгляд на бутыль, — шутка. Забавная, как я сама, — я вытянула губы задумчиво, — ты откровенно пьян за одну третью бутылки при том, что в отличии от привычной реакции на подобное состояние, у других происходят иные изменения. С твоей стороны очевидная смена характера или… нет! Скорее проявление скрытого, а значит… ты в прошлый раз был пьянее нас двоих с этим… чтоб его! Вот почему такая сильная разница между тобой тогда и тем, к кому я отправилась жить. Значит… жаль, что ты всё запоминаешь, иначе… хочешь что-нибудь?

Мои глаза прямо-таки полыхали уверенностью, что сейчас я кое-кого направлю в правильное русло.

— Помимо тебя? — за мой монолог он успел осушить ещё треть бутылки.

Я вновь села, закинула ногу на ногу и помотала головой:

— Может объесться жирной мясной еды, заесть сладкими булочками, пряниками и запить сладким чаем? Ты даже его пьешь без сахара! Как насчёт тортика? С кремом и взбитыми сливками, который…

Пустая бутылка медленно, но верно очутилась на полу у кресла, совершенно ожидаемо упав и резво направившись в сторону двери в уборную. Я напряглась, даже не знаю от чего.

— У тебя невероятной глубины глаза, — со странным выражение лица поднялся со своего кресла лорд.

Я почувствовала насколько резво сжимается у меня попа.

— Ты откровенный алкоголик, — решила сказать ему, — не пей больше… великий Цикл! В-виктор, поставь меня п-пожалуйста!

Угадайте где я очутилась? Правильно! Удивительным образом знакомое плечо! И обстоятельства не привыкать!

— Ну и куда мы? — сдалась я, — кровать же там.

Звездочка*:

Гостиная встретила нас светом из окон и… всё. Зажигать свечи здесь никто не планировал.

— У меня есть предположение, что… — колени упёрлись в диванное сиденье, руки вцепились в спинку, — предположение подтвердилось. Вот только диван низкий, а ты… — его бедро коснулось моего, когда мягкая обивка прогнулась под его коленом, — п-понятно.

Одета я была снова в рубашку правильной жены, потому снять её было секундное дело. Если бы этим делом кто-то хотел заниматься — до ушей донёсся звук расстёгиваемого ремня.

— Больше никакого алкоголя, — сообщила самой себе, ощущая твёрдое касание сперва по влажным от боязливого осознания складкам, а после медленное движение по второму отверстию, — я же не пила и мне точно будет… о господи!

То, что я скуплю весь ассортимент горячительного, только чтобы он делал так всегда, уже стало ясным. Второе резкое погружение в моё влажное нутро, несдержанный вскрик удовольствия и шлепки между нашими телами. Его рука на моих бёдрах, пока вторая сжимает натянутую до предела ткань рубахи, впиваясь в плечи и немного шею. От этого становилось еще слаще. Сверху вниз внутри живота пробегала обжигающая волна, заканчивающаяся в самом напряжённом, нежном и незащищенном месте.

Ногти впились в обивку, я всхлипнула и подалась назад, встретившись с ним в самом глубоком проникновении.

Расплавленный до предела живот подарил мне лёгкую судорогу восторга, распространившись по всей глубине, вместе с раз за разом вторгающимся в меня членом.

Мужчина остановился, вторгся между моих совершенно мокрых бедёр пальцами, раздвинул ноги, а после потянул рубашку сильнее, попутно давя на спину. Находящийся все это время во мне стержень легонько продвинулся ещё глубже, встретив неожиданную для меня преграду. Ощущения от этого были странными, однако сладость из тела уходить не планировала:

— У тебя больше двадцати пяти⁈ — да, нужный вопрос сейчас.

Пальцы скользнули по моему лобку вниз, коснулись яркой точки, мягко задели губки и застыли на месте изучения. Полное проникновение.

— С чего ты так решила? — голос у него был хриплым, сбившимся и очень низким.

Медленное, ласковое движение во мне. Я решила убрать руку, повторив заманчивый путь вверх. Вот только в нём сейчас было мало смысла — чувства и так были чересчур яркими и насыщенными.

— Висталочья особенность, — я почти задохнулась, выпрямилась, вжалась спиной в его грудь и запрокинула голову, — ещё…

Его пальцы сжали внутреннюю сторону бедра, пока вторая рука придерживала низ живота. Томительные и сладкие движения в самую глубину. До предела. Стеночки сжались от спазмов, пока размеренные толчки подогревали вырывающееся за грань напряжение. Над ухом прозвучал шумный выдох — сжатие Виктору понравилось.

Его рука двинулась по бедру вверх, обогнув бок и неожиданно остановившись на копчике.

— Мне нужен твой хвост, — его указательный палец начал спускаться вниз, проникая между ягодицами и, естественно, замерев на расслабленном отверстии, — сейчас! — проникновение сразу на фалангу внутрь.

Я вскрикнула, не понимая, когда он успел увлажнить его. Хвост появился сам собой, развернувшись и желая прикрыть то место, где одновременно с его достоинством меж разведенных половых губ, двигался уже весь палец.

— У тебя пьяный фетиш, — усмехнулась, зашипела и выгнулась я.

Следом за этим из меня вырвался стон. Второй палец.

— Ты сегодня податливая, — сбивчивый шёпот на ухо, пока вторая свободная рука убирает непослушный и совершенно не знающий куда себя деть хвостик.

Я сжала его шлепнувшее о мой зад бедро и впилась второй рукой в спинку дивана.

— Доминируй ты настолько… пожалуйста, — шёпотом, — …почему ты такой большой… и я буду…

Договорить мне никто не дал — пальцы выбрались из захвата, вынули из почувствовавшей покинутость глубины член и прижали горячую головку ко второму входу. Мягкое проникновение, странное ощущение расширения и… движения. Не такие резкие, как были с другим отверстием, однако совсем не ласковые. Мерные, безжалостные и очевидно не такие приятные, как были тогда в таверне с… со вторым задействованным… Боже, Элла!

Мои пальцы направились к клитору, сделав всего пару прикосновений, прежде чем затвердевшая до предела ось не вошла в меня с резким шлепком и не двинулась ещё несколько несдержанных раз, низвергая обжигающее семя.

— Это сто процентов лучше миссионерской, — хмыкнула я, когда из меня сперва вышли, затем сделали шаг назад, а после слов остановились.

Виктор заморачиваться не стал: подхватил пискнувшую от неожиданности меня на руки, лёг на всё тот же диванчик, позволил мне скатиться к спинке и, продолжая обнимать потерянную меня, закрыл глаза. Такой же голый, не такой к-хм… чистый, а ещё совершенно наплевательский.

— Я, как бы, не против того, что мы тут будем спать… погоди! Ты разрешаешь мне ночевать с тобой? — я попыталась перелезть через него, — я ни на что не намекаю, но у меня в эм… попе…

— Помолчи, — его рука прижалась к моим губам.

После вернулась на моё плечо и застыла там намертво.

— Придется менять диван, — буркнула ему в ответ, положила голову на грудь и оглядела погруженную в сумерки комнату.

Конец звездочки:

— Тебе не кажется, что я лысею? — спросила у щурившего мутные глаза мужучичка (от слов «муж» и «жук»), который пытался уже десять минут терпеть мои поглаживания в области бедра его правой ноги.

Служанка в спальне готовила принадлежности и костюм для лорда. К слову, увидеть её приход мне удалось. Шок, обозначившийся на её лице и беззвучный вскрик, который она обратила в тихий поклон, стали для меня стимулом убрать собственную руку с кое-чьего паха (во сне случилось, честное висталочье!) несколько ниже. Виктор и его части тела путь моей ладони оценили. И определили самый лучший вариант — прикрыться мной. И вот: я валяюсь на его груди, прикрывая и физически удерживая от поднимания весь… срам. Насчёт последнего стоит упомянуть, что было утро.

Я вернула шее нормальное положение, не изворачивающееся так, чтобы смотреть в голубые глазки, и ощупала голову на наличие волос.

— Может мне парик купить? — его молчание я восприняла как согласие, — в нём хоть не такие редкие… постой! — я резко села на выдохнувшем от такого мужчине, — я Бурбоню не покормила! Или… — пришлось лечь обратно, — всё правильно — она сытая. Хотя, если честно, она бы и без меня таковой была, — я хрюкнула, — дверь открыта, Терра в соседней комнате. Ещё и Эрик утром пробегать будет.

Мимо нас пробежала служанка, пронеся всем известную бутылку с вином. После них двоих осталась полоска красных капель на полу.

— Не будоражь Эрика, взбаламучивающая, — строго возвестил Викторчик, — ты лишаешь его озабоченную голову и без того шаткого покоя.

Я сжала пальцами напряжённое мужнино бедро и двинулась пальцами вверх по ноге. Лежать стало неудобнее.

— Может поспим ещё пару часов? — мои пальцы были перехвачены, особой вольности действий мне не осталось — я потянулась, задрав руки вверх, — семь утра! Мм-м! Здесь настолько громкие часы, что засыпала я часа два, — в подтверждение зевнула, — тик-так всю ночь. Как ты тут спишь? А, постой, ты же в спальне обычно… может будем спать на кровати в следующий раз? Тут совершенно неудобно… куда мы? Купаться? Это хорошая идея, потому что душ меня больше прельщает, чем… — меня опустили в подготовленную служанкой воду, — фурако.

Вышло у меня недовольно. Вот только Викторюсику было, мягко говоря, «срать» на моё отношение к этому, возгласы и дальнейший монолог:

— Я для тебя, как что-то постыдное? Неприятное? Спишь ты отдельно, — я оглядела ванную, не обнаружила в ней служанок и осталась недовольна, — а кто меня будет мыть⁈ Ты слушаешь? Любимый мой, родной! Отдельно спишь, — повторила, когда он с мимически пассивным выражением размеренно втирал в свою грудь мыльный раствор, — отдельно моешься. Живёшь отдельно! Только представь, как я помогла бы тебе намылить что-нибудь… необходимое для устойчивости женской психики, — каверзная улыбка, — и, к слову, находящееся внутри самой женщины в определённые моменты. М? Нет⁈ Ха, — обиженно и резко отвернув голову, — я, может, тоже в этой… бочке не хочу плавать, а ты меня не спрашиваешь и несправедливо полагаешь, что я знаю, — я потянулась к подносу, очевидно подготовленному специально для меня, — что я знаю… фу-у… что это за пакость? — мой палец обмакнулся в склизкую густую жижу с травянистыми кусочками, — нет! Решено! Я к тебе.

Я резво выпрыгнула из фурако, прошлёпала мокрыми босыми ногами по каменному полу и запрыгнула под струи воды, впечатавшись в неодобрительно настроенного мужчину. Язык мстительно прошелся по его груди, вызвав совсем уж осуждение.

— Ты немного мыльный, — я начала растирать по его груди оставшийся раствор, — но даже так вкусный. Хочешь я спущусь ниже? Вижу же, что хочешь!

Меня схватили за плечи, развернули спиной к нему и направили на меня струю воды, предварительно крутанув горячий вентиль на минимум.

— Х-хол-лодн-н-но! — закричала я.

Надо мной сразу же сжалились, прижав к кажущейся горячей теперь груди и произнеся на самое ухо:

— Личное пространство, озябшая, — с долей иронии.

Я мстительно вжалась в него, охлаждая спину.

— Скажи это своей пьяной личности, ворвавшейся вчера в моё заднее нутро с напором тарана, атакующего непокорную крепость! — с гордым видом обличила его я.

Виктор усмехнулся.

— Крепость была покорной, ершистая, — вновь отодвинул меня подальше от себя мужчина.

Он смыл с себя остатки пены, пока я придумывала как продолжить этот диалог, а после шагнул из стеклянных перегородок, начав вытираться по пути к спальне.

— Я сообщу слугам о твоей беспомощности, — дьявольски отплатили мне, — поторопись, завтрак будет подан через пятнадцать минут.

Я успела лишь скрестить руки на груди и открыть рот, прежде чем он исчез за дверью.

Беспомощности⁈ Я урожденная леди! Да я в Гнезде так намучалась с самостоятельным мытьём, что упросила Нирраллин помогать мне! Чем эта история закончилась лучше не вспоминать — я до встречи с Вар-р-ргом, чтоб его собственная стая искусала до полубреда, искренне осознавала себя нетрадиционно ориентированной. После в мою жизнь ворвалась бисексуальность. И вот: кто же знал, что я в конце концов выйду замуж⁈ Дальше была только полиамурность — статус местной, а может даже главное шлюхи Танатоса я получила.

— Миледи? — вынула меня из дум одна из «моих» служанок, — Лейси принесёт вашу одежду из комнаты. Желаете что-то определённое?

Меня взяли за руку и аккуратно, чтобы не поскользнулась на мокром полу, довели до фурако.

— Не стоит, — плюхнула ступнёй по воде я, — у меня есть другая идея.