Солнце мира богов. Том первый (СИ)

Глава 9 Начавшаяся с разработки плана по спасению моего желудка от диеты

— Спокойной ночи, — вернулась из ванной я, сразу рванув на кровать и упав на неё с всевозможной душевной радостью, чтобы с громким «Вух!» выпустить головой из взбитой ранее подушки воздух.

Рядом с кроватью вспыхнуло золотое пламенное колечко портала, показавшее мне картинку с моей комнатой. Я решила сделать вид, что не успела заметить его появление, потому отвернулась одним поспешным движением и скинула на пол ногой скомканное при прошлых обстоятельствах покрывало.

— Спокойной ночи, строптивая, — усмехнулся Виктор, подойдя к собственной кровати от двери в ванную, у которой он стоял ранее.

Его руки подняли меня в воздух, аккуратно подкинув на пару секунд и заставив пискнуть от ощущения невесомости, после чего губы коснулись нахмуренного лба, а ноги унесли нас двоих в переход. Бурбоня сонно прошипела по нашу тревожащую её душу, лорд-принципиальный-дедов-геморрой (чтоб он у него появлялся, пока меня рядом нет), ссадил меня на мою постель, накрыл одеялком и молча шагнул в свою спальню, закрыв портал и даже не поведя бровью.

— Мужлан, — откинула от себя ненужное покрывало я, — я к нему со всей душой, а он меня к себе, только чтобы отыметь, пускает, — губы непроизвольно надулись, — что ещё можно было ожидать от мужчины? — кивнула самой себе и вскочила на ноги, чтобы припустить в гардеробную, обуть не тканевые домашние туфельки, а ботинки с начесом, не забыв про плащ, и вспоминая то, что под землёй прохладно, — вызывал бы ещё почаще, а так… — продолжила я, — так. Здесь стоит установить систему перехода, иначе придётся использовать порталы постоянно. Хм… что будет активатором? — взгляд пролетел по предметам в комнате, — пол? Мм-м… седьмая плашка в пять… семь… четырнадцатом ряду, — даже с этого места было видно, что она немного выбивается из ровного ряда остальных, чутка выходя из пазов, — портал, — указала самой себе, призывая магией то, о чём сказала, — связка, — носок ботинка подвинул досточку в другой свободный край, — движение. Оп! Готово. Теперь… — пришлось открепить переход от пространства, что было опасно и в какой-то мере запрещено, потому как, если не суметь удержать его под контролем, то закрыть его потом, как и отыскать, будет практически невозможно.

Это называлось «Блуждающим порталом». И если название не несло какой-либо опасности, то его концепция имела уйму проблем. Запрещённых законом, да. Но какая висталка будет придерживаться правил? Это вон, куртам, которые себя в руках держать не умеют, нужны границы, а у нас с контролем всё было строго — нас за любой шаг не по плану блокировали.

— Рас-с-стягиваем, — прошипела, борясь с трудной задачей, — до одного метра в диаметр-р-ре! — пришлось потереть сперва одну пострадавшую руку, а потом вторую о бедро, чтобы снять напряжение, — фух! И разворот горизонтально, — выходила своеобразная лужа, — которую я привязала ко всем доскам, прикасающимся к ней, и закрыла, подключив автоматическое запирание после прохождения, — вот и всё.

Доска-активатор щелкнула, вернувшись на прошлое место — знак, что я всё сделала правильно.

— Защита от неаккуратности, случайности и… любопытных гостей, — напомнила себе, — степень нажатия? Сила… — кивнула самой себе, — градация веса того, кто нажимает, — я хмыкнула, — от сорока пяти до семидесяти килограмм. Я же знаю себя, — у меня вырвался хрюк, — если что изменю, но я уверена, что тот же Виктор весит больше семидесяти, даже с его худобой. Терра… — взгляд на Бурбоню, — не войдет сюда ни при каких обстоятельствах, — слуги… — задумчиво вытянула губы, — размер ноги, — догадалась, — Солнечная Роща — территория, близкая к экватору. Так? Так. Какова вероятность, что на настолько «южных» землях найдется даже не леди, а госпожа с размером ноги тридцать пять? — и ответила себе, — процента два. Они здесь все среднелапочные, — горящий взгляд, — это плюс.

Несколько манипуляций. Вплетение в основную сетку ещё нескольких интересных приспособлений, вроде «запутывайки» и «невидимки», способных сокрыть переход даже для отъявленного архимага. И переход вниз, где пришлось запахнуть полы плаща и, весело пританцовывая, идти к моему «кабинету».

— Что у нас по плану? — плюхнулась на стул, разглядывая кучу неразобранных бумажек, — письма. Мм-м… Нира, Гримми, Зигмунд и… Ковен. С последнего я и начала.

«Ариэлла! Я хотел бы передать тебе свои поздравления в связи со столь значимым для нашего рода и для тебя браком, однако!» — отец, как главный председатель Ковена, был в ярости. Это читалось в каждой кривой буковке с острой загогулиной сверху. Так и представляю, как мужчина мечтает, чтобы каждая из этих закорючек острыми пиками вонзилось в мою смеющуюся над ним сейчас эм… харьку.

'Однако, ты последовала участи своей же тётушки и очернила пятном предательства священный сосуд Ковена висталок! Я вынужден сообщить тебе о разводе, который состоится для тебя в середине следующего за этим месяца. В случае отказа с твоей стороны я создам прошение к оставшимся двум из тройки Первого круга!

И верни книги, что взяла из библиотеки! То, что ты их купила туда, не значит, что они принадлежат тебе!

С пожеланием узнать имя твоего мужа из Высшего рода Кери, лорд Бисмарк Брахман, член висталочьего Ковена'.

Я не сдержала смешка. Папа из образа «личного секретаря» никогда не выходил. Так и представляю его возвышенный взгляд на себе. Именно с таким же видом я решила писать ответное письмо: гордо задранный подбородок, взгляд свысока на лице кирпичом и вжатые до побеления губы. Хватило меня буквально на несколько секунд, пока не дошло, что в таком положении я не вижу листа перед собой.

'Дорогой папочка!

У меня всё просто замечательно. Спасибо, что спросил. Через восемь месяцев я рожу тебе первую внучку! Буду счастлива никогда не видеть у неё твоих и моих рыжих кудрей, которые, надеюсь, заменятся прекрасными светлыми волосами моего мужа.

Раз уж начала про него, то можешь петь и плясать — это Виктор Кери. Мне же не до танцев.

Кушаю я плохо. Можешь прислать мне еды (список я прикреплю) ближайшим порталом.

Виктор хороший. Можешь совершить визит на его день рождения через два месяца. Ему стукнет в пятьдесят раз больше, чем тебе, но не переживай — он заботливый. Спрашивал даже, не убить ли ему скорпионовую многоножку, которая живёт со мной в одной комнате.

Но ты не волнуйся. Мы подружились. Со всеми. Ты же меня знаешь.

Сообщаю тебе с позиции Верховной — развод будет после родов. Можешь жаловаться Первому кругу, всё равно твоя жалоба придёт сперва мне. Тётушка Фима поддержит мое стремление в нарушении основного закона, потому что сама его нарушила, а Веньвьера лишь закатит глаза.

Не трать свои силы на меня. Сходи вкусно покушай за нас двоих.

Что же насчёт книг, то я верну. Честно. Потом.

Целую и крепко обнимаю, твоя дочь'.

Запечатала конверт я слюнями. А что поделать, если печаток у Ковена нет? А у меня даже воска здесь не было, как и свечей — всё освещение в тоннелях было магическим.

— Первое отправлено, — я потянулась к следующему, — Нирраллин.

«Ты всё же ушла. Никаких планов, Верховная⁈ Обязательно было успокаивать меня утаиванием? Где мне теперь тебя искать⁈ Ты же не скажешь, как обычно. Надеюсь, что Варга там поблизости нет, иначе расскажу всё маме. Напиши мне ответ, пока я не направилась в Сахарный домик и не отрезала Владыке четверть от половинки яйца. Я злюсь. И жду».

Письмо от подруги отправилось в самую дальнюю часть стола. В ту самую лужу солидола, из которой доставать я ничего и никогда не стану.

— Ты меня точно сдашь, если я расскажу тебе, что я задумала, — пожала плечами я, — а так… письмо не дошло до адресата. Потерялось по дороге. Птички склевали. Что там дальше?

Гриммивера. Сестрица. С ней у нас переписка была короче, чем могла быть у нерадивого папаши и младенца.

«Дай денег, или я убью твоего брата» — гласило письмо.

Я закатила глаза и ответила: «Убивай». Вышло коротко. Но лаконично. И не важно, что это её брат тоже, и скорее всего эти две проныры строчат мне записки совместно.

И Зигг-ги, послание которого хотелось отправить в солидоловую лужу и посыпать сверху болтиками, чтобы совсем не было желания доставать. Однако Владыка меня удивил, не став расписывать тонну ненужных слов.

'Элла.

Мне нужны отчеты о каждом дне развития. Ты забыла?

Возвращайся в столицу. Лорд Кери не тот, кто даст тебе жить так, как тебе было бы комфортно. Я обещаю не прикасаться к тебе и твоему ребёнку вплоть до его рождения.

Твоё место здесь, а не в пропахшей сыростью и мраком Роще. Возвращайся.

Лорд Зигмунд Хакгард, глава рода и Владыка Танатоса. Твой Владыка, Элла'.

Всего два «возвращайся» за всё письмо! Это сильно — ничего не скажешь. Но «Твой Владыка»? Нормально же его кроет, раз он опустился до подобных слов.

Не ответить было бы странно: «Не хочу. Я устроилась с комфортом — Виктор лапочка, которая об этом ещё не догадывается. Хватит ходить сюда каждый день. Сиди дома. Насчёт малышки, то её отслеживать не нужно».

На большее у меня желания не хватило. Слюни опять пошли в ход. Я даже боролась с желанием плюнуть побольше, дабы скрепилось получше.

Отправлено.

Я подпёрла голову рукой и открыла дневник, в котором указала дату и написала краткое о своём состоянии: Голод усилился. Странных предпочтений нет. Хотя… я бы выпила варговской крови. Из большого такого кубка…

Захлопнула дневник и поднялась на ноги, чтобы попрыгать на месте. Разминка, как говорится — залог того, что умрёшь здоровой.

Стоит заняться охранительными кристаллами, которые я нацеплю на Рощу для защиты. Хорошая штука — оповещение, только доработаю до уровня пассивной защиты с подпиткой от главы рода, и будет у моей дочери какая-никакая безопасность.

Ещё и поесть нужно перед рассветом, потому что потом начнутся завоевательные планы по отношению к кухне Виктора, и есть вероятность, что меня опять не покормят.

Я взяла в руки маг-паяльник и поджала губы. Где там у меня был агерат?

Я проснулась от переливов в голове.

Виктюсичка шёл по женской половине замка! Паяльник отправился на стол — надеюсь, я успела его выключить, иначе ждут меня выжженные пятна на дереве. Не впервой мне спать с ним, когда он включен.

Бег по коридору. Я успела буквально в последнюю секунду до открытия двери. Так и осталась стоять посреди тёмной комнаты без единого источника света, кроме того, что лился из дверного проёма с лордом посередине. Именно он зажёг свечи единым махом и внимательно с ожиданием меня оглядел. Я выдавила улыбку смущения и похлопала ресничками. Он не впечатлился.

— Она даже не выходила из своей… — поблизости оказалась Терра со своими докладами, — и служанок не звала.

Остановил ее поток палец вверх, способный завершить, кажется, даже течение горной реки. Причем без магии.

— Ты не появилась на обеде, — закрыл дверь перед носом первой жены мужчина, — мне проводить тебя к ужину?

Если бы я не видела в его глазах невероятную серость, то даже не подумала бы, что он в ярости.

— Я только встала, — сообщила ему честно, — так умаялась вчера вечером, что даже не просыпалась.

Ага. в шесть утра уснула, держа паяльник уже перед третьим охранительным кристаллом.

— Смени одежду, — сел в кресло и отвернулся к окну лорд.

Я с сомнением взглянула на себя, облаченную не иначе, как в ночную сорочку по колено с заинтересовавшими меня желтыми пятнами (и это не солидол, хотя он там тоже присутствовал), ботинки, оставляющие земляные следы на полу (и где только надыбала?) и кожаный плащ поверх все той же ночнушки. М-да, интриганка из меня вышла на редкость хреновая.

Я улыбнулась делающему вид что ничего не замечает Викторчику, прочапала до гардеробной и сменила вообще все, сетуя только на то, что с прической и макияжем сегодня никак не успею — на часах было уже пятнадцать минут от начала ужина.

В комнату я вернулась, заканчивая наматывать пряди волос на платок и сооружая что-то наподобие «отсутствие хаоса». Вышло достаточно мило, особенно в сочетании с акцентно накрашенными губами — возлюбленное мамой правило, которое она часто повторяла: нет желания или времени на полную «маскировку», сделай ударение на чём-то одном.

— Ты очень терпеливый, — решила сообщить Виктору, чтобы или поймать на себя удар раньше, чем он планировал его, или же наоборот — избавиться от напряжения между нами.

Вышло как всегда неоднозначно: мужчина встал, подал мне руку и молча проводил до двери. Её открытие сопроводилось моим подхватыванием Терры за руку, которую ещё секунду назад она прижимала ладонью и подслушивала нас.

— Вышло даже ровно, — я провела пальцем по печати на запястье леди, — у тебя такая нежная кожа, карамельная Терра, что я даже переживала за твою… ручку. Не болит?

Ловкость у меня была натренированная, да. Потому отреагировать на прикосновение моих губ к её блокирующей печати никто не успел — я успела выпрямиться, а Витюсик — отодвинуть со своего полубожественного пути женщину.

— Возмутительно! — запричитала нам вслед она, хватая ртом воздух.

— Возмутителен тот факт, что ты находишься вне стен столовой в то время, как ужин уже подан, — холодно ответил он ей, — что касается тебя, настораживающая, то тебя ждет подобное ей наказание, если не услышишь меня в этот раз.

Я сделала вид, что всё поняла и быстро похлопала ресницами, чтобы скрыть несуществующую влагу в глазах. В душе же стало как-то ехидно. Наказание как у Андентерры? Да у меня все ладони в таких печатях! Если он действительно захочет заблокировать у меня что-то, то не найдет нужного.

— Прости, дорогой, — я повисла на его руке, — мне показалось это крайним проявлением внимания, вот я и… — поймала на себе его серый недовольный взор, — больше не буду.

При тебе.

Что странно — дальше мы шли так же под руку, а первая жена шагала с кипой завистливой злости после нас, сжимая и так светлые губы до белизны.

Однако, главным сейчас у меня было вовсе не это, а планы по спасению наших с дочерью жопок от будущего негатива её отца, а значит лестница, которая уже находилась в пределах моей зоны видимости и была заранее выбранная как место исполнения, должна была стать знаком к началу. Но была проблема: Викторчик сейчас держал меня за руку, а тот факт, что его идеальность зайдёт за мной лично, я не учла. Стоит ли говорить, что рядом с лордом мне как минимум светит свалиться с пьедестала осознанной доминации?

— Меня тошнит, — остановила я мужчину, когда мы были уже на середине лестницы.

Действовать приходилось быстро: магические путы на меня и отдельно ребенка, блокировка на боль в собственной голове и медленное сползание на ступеньку, чтобы не вызвать возможное сосредоточение на мне у Виктора. Вернее, чтобы убрать у него из головы уверенность, что я планирую падать быстро.

А мне нужно сделать всё как можно трагичнее! Эх, какой талант пропадает. Пошла бы куда-нибудь в драму, а не… только хвост мешать будет.

— Элли, — уже наклонялся, чтобы поднять меня, лорд.

Но я успела послать мгновенно рассеявшийся толчок в бок взвизгнувшей Терры, которая отвлекла всё внимание на себя. Затем задержала дыхание от собственного страха, зажмурила глаза и плюхнулась вперед головой. Леди закричала, а я терпела собственный дурацкий план ровно до второго кувырка — на нём меня сковали магические путы почти мгновенно отреагировавшего мужчины.

Провальность всего того, что мне пришлось пережить, я осознала в тот самый момент, когда делающую качественный вид обморока меня подтянули магией до его рук. По лицу противно текла кровь из носа, мерзко затекая в ухо и капая на пол, пока мы шагали обратно наверх.

— Андентерра, направляйся к ужину, — распорядился лорд, — Аграрх, целитель.

Почему провальный, скажете вы? Да потому что я успела заметить его вспыхнувшие глаза, пока он подтягивал меня. Виктор осознавал, что я что-то замыслила. Знал ли он сейчас, что я не полудохлый трупик его беременной жены, а та, кто целенаправленно идёт вносить свои порядки в его дом, я не знаю. И от этого было напряжённее.

Вот только я была самой собой, поэтому сбросила с себя щиты, едва сдерживаясь от вопля боли на весь коридор, а затем одумалась и завопила на самом деле:

— Как больно, господи! У-у-у… — из глаз потянулись совсем не выдуманные ручейки слёз, смешивающиеся с кровавой пакостью на лице, — почему… зачем мне так больно⁈ А-а-ай!

Виктор был непоколебим даже после моих хныкающих просьб меня убить во цвете лет, чтобы не мучилась. Мы вошли в прошлую спальню, в которой меня лечили. Терпеть действительно адскую боль я не начинала:

— Я не чувствую носа… нет! Я не ощущаю всего лица! Почему так больно? Чем я прогневала Цикл, чтобы такое получить⁈ Хнык-хнык, — и несколько шмыганий носом, из которого кровь уже не хлестала, а просто текла, — смерть приближается! Я вижу свет…

Меня положили на кровать, сели рядом и подали платок, пристально наблюдая своим ярко-голубым взглядом. Едва ли мне сейчас могла помочь ткань. В этот момент сквозь собственные завывания я заметила настрой делающего постный вид лорда.

— …я умру, да? — прогнусавила, вытирая из-под носа влагу, — распылишь мой пепел над Гнездом, хорошо? Какая боль… у-у-у…

Дверь резко отворилась — целитель бежал. Я едва успела подчистить все свои необходимые для «правильного» осмотра части тела.

— Миледи, можно вашу ручку? — даже не поздоровался ни с кем мужчина, — хорошо… всё не так плохо…

Ага. У меня нос сломан. Не так плохо? Да я пролетела всего ступеньку!

— Скажите, я умру? — вышло вяло, — господин ввёл моё тело в состояние медленного взаимодействия, — найдите мне висталку, чтобы я перенесла свою клеточку в её тело, иначе мы погибнем вместе и тогда… — мой палец вверх.

Я теперь даже думала медленно, потому что импульсы в мозг приходили тя-я-ягуче и вязко. Но главное, что боль пропала. Наркоз без потери сознания, получается.

— Бред от болевого шока? — прошептал целитель.

Я обиделась. Но ещё не до конца — минут через пять осознаю обиду полностью.

— Нет, — скрестил руки на груди муж, — это её обычное поведение.

Вот на него я обиделась сразу, потому гнусаво заметила:

— Ты вообще отморозок! — заставила всех замереть я, — безбожная скала льда! Я бы тебя облизала! Ктулху мерзлый, чимпекве морозный! О, рифма! — меня это рассмешило, — в спальню он меня свою не пускает, да я… ты знаешь кто я такая⁈ Да я тебя…

От драки со мной Виктора спас сканирующий меня целитель:

— Прошу прощения, милорд. Это реакция на введение в «медленное взаимодействие», — кхе-кхе… леди имеет антитела к чужим видам магии, а поэтому включается защитная реакция и… вот. Это пройдёт! — спохватился он, — но через несколько часов, а пока эм…

— По стенке разма… не трогай! — я шлепнула по руке целителя, поднесшего её к моему животу, — у тебя допуска нет, понял⁈ — я вновь завалилась на спину, громко смеясь, — а допуск даю я, понятно⁈ Ну ты и м-да… у меня дела!

Я резко вскочила на ноги и двинулась к окну. Господин попытался схватить меня, чтобы положить обратно.

— Да ты знаешь на кого ты тут… что ты вообще делаешь? Мявк! Отстань! — я вмиг очутилась на руках лорда, — он меня обижает, — пожаловалась ему на выглядящего виноватым целителя, — у него совести нет. Вот у тебя совесть есть? — к господину, — потому что у нас двоих нет, но если у тебя есть, то ты не наш, а их. А мы таких не любим! — взгляд на Виктора, — я чувствую насилие с твоей стороны, — сообщила ему, — я права? Я права, не мотай своей головищей, понял⁈ Ты вообще… — я сквасилась, — ты должен был в меня влюби-и-иться с первого… — смех, — с первой групповушки, а ты…

Выражение лица лорда сложно было описать. Как и сдерживающего смех целителя, который умудрился подобраться к широко размахивающей руками мне, чтобы попросить Викторчика:

— Не могли бы вы подержать миледи, чтобы я…

Две мои руки были схвачены в одну мужчины, а моя свободолюбивая душа почувствовала скованность и завопила:

— Я грим сотру с усталого лица

Мне просто надоело притворяться

Я жить начну, как с чистого листа

Я научилась боли не бояться

(Здесь и далее стихотворение Ирэн Юнкиной)

— М-милорд, — испуганно отскочил целитель, не оценив моего чтения стихов.

Но я всё же решила продолжить петь и вырываться:

— Я прежняя, но всё-таки не та

Я больше не боюсь ни трудностей, ни боли

Я больше не сломаюсь никогда!

Не сдамся просто так, без боя!

— Нескончаемая, успокойся, — удерживал меня с лёгкостью Виктор.

Меня это выводило сильнее:

— Врагам в лицо — смеюсь! Вам не сломать…

Вам не сломать меня, и лучше не пытаться

И если вы хотите воевать…

То так и быть, но до конца и не сдаваться!

— Я могу вернуть состояние леди, но ей снова будет больно, — коснулся моего плеча господин.

В ответ на это я перешла боевую форму: хвост с шипом был сразу же схвачен, а прошлая одежда ушла в схрон, заменившись облачением из плотной пурпурной ткани. Не знаю, что именно больше впечатлило мужчин в моей «монашеской рясе» — разрезы до середины талии в подоле с узкими вшитыми крестно резинками на бедрах, удобно удерживающая даже мою грудь кокетка с глубокой прорезью с атласной лентой, зашнурованной так, чтобы кожа на груди дышала, или милая прорезь под хвост, оставшаяся самым целомудренным во всем вышеперечисленном.

Тишина прерывалась лишь моим кряхтением в попытке прорваться к предполагаемому обидчику, пока осознающий мой внешний вид лорд пытался сформулировать мысли.

— Оставь, — ответ на вопрос, — проведи диагностику и вылечи её.

— Д-да. Милорд, — опасаясь подходить ближе ко мне, произнёс целитель, — я не сделаю вам больно, миледи. Клянусь.

— Все вы так говорите, а потом за руки хватаете и удерживаете в тисках, — я дернулась, вывернула голову к Виктору и попыталась его укусить.

Мужчина тяжело вздохнул. Мне стало его жалко.

— Я хочу кушать, — успокоилась я так же резко, как начала, — я такая голодная…

— Скажешь, что это был обморок от голода, и я не поверю тебе больше никогда, обманчивая, — заставил замолчать меня он.

Глаза в этот момент наполнились слезами обиды, и направлены они были ровно на темнеющие его.

— Леди и в самом деле истощена, — оправдал меня господин, пока косточки носа противно вставали на место под его магическими потоками, — я могу составить для неё более полный рацион, ми…

— Не стоит, — оборвал его Виктор, — я поступлю согласно здравому смыслу — приставлю прислугу, способную разбудить тебя в нужный момент.

Новый уровень борьбы, лорд Кери? Считаешь, что победил меня? Не долго тебе пировать осталось, педант чешуйчатый! Я уже разработала план номер два! А после него будет план номер три! А после я придумаю ещё сотню, пока ты или не сдашься, или я не умру под гнётом твоей строптивости!

— Строптивая сейчас ты, Элли, — усмехнулся Виктор, — насчет разработки планов, то оставь их. Как я уже сказал — ты теперь под моим строжайшим наблюдением.

Я хмыкнула, осознав, что всё ещё действует эта целительская пакость, спустилась с его колен и добрела до кровати, на которую упала лицом вниз.

— А ты — под моим наблюдением, золотой, — с улыбкой обратилась к нему, — и я тебе такое устрою. Ух!

— Она вспомнит то, что говорит сейчас? — спросил у целителя лорд.

— Есть вероятность, что нет, милорд, — проблеял первый, — организм леди слишком слаб. Я как раз занимаюсь подпиткой, однако… он не подпускает меня.

Мой смех утонул в тишине.

— Я даже не спала с тобой, — сказала всем, — господин перпендикулярность, не хочешь дать мне немного своей энергии?

Виктору это не понравилось. Но он встал, размеренно дошагал до меня и протянул руку к моей. Мне вновь хотелось засмеяться. И как он собрался спать со мной, чтобы заняться передачей, если…

Поток жизненных сил хлынул в меня!

Я закашлялась, смотря на мужчину снизу-вверх. Мне показалось, что все примочки целителя вмиг слетели с меня в этот момент. Глаза были круглыми, как две полные луны на небе позавчера ночью.

— Что-то не так, удивлённая? — вопрос от него.

Я качнула головой из сторону в сторону.

Ничего. Вообще. Помимо очевидного, кажется, только для меня факта — Виктор Кери меня любит. Причём, это даже не влюбленность, а осознанное чувство, которое никто будто бы и не скрывал. Потому что передать силы простым прикосновением с висталкой невозможно. Только по уже озвученной причине.

Поэтому такая спокойная и сдержанная реакция на меня? Поэтому он так мягок ко мне?

Много же ты не договариваешь, раз целенаправленно шёл за мной в тот кабак, где я охотилась за Варгом, и раз вёл меня к себе сам. Я уже сомневалась в своей хитрости рядом с ним.

Но спрашивать о таком сейчас? Неосмотрительно. А ещё странно для меня самой. К чувствам Зигмунда было легко привыкнуть, но Виктор…

— Вам стало легче, миледи? — справа послышался голос целителя.

Я не отрывала взгляд от хозяина Рощи. Того самого, которого никогда до того раза с таверной не встречала.

— Элли, — подметил мою странную заторможенность лорд.

А я не знала, как перестать пялиться в его светлые глаза и усиленно думать. Неужели со мной играют так же, как планировала это делать я? В чём тогда приз победителя?

— Мы пропустили ужин, — оправила подол платья на коленях, пока присаживалась, — мне нужно ждать утра?

Вопрос с огромным значением, о котором вряд ли догадался Витисичка.

— Нет, — вынужденное от него, — я вполне способен расценить твоё нездоровье как причину опоздания без последствий.

Попался! Ну всё, дорогой, я теперь знаю, с какой стороны на тебя надавить, чтобы впоследствии делать то, что хочу. План номер два созрел в моей голове.

— Поможешь мне дойти до столовой? — с просящим взглядом, — я себя не очень хорошо чувствую, — я помахала пальцами перед лицом, будто меня бросило в жар, — боюсь снова упасть в обморок.

Вид у него был такой непримиримый, что, казалось, он борется с самим собой, выбирая, надавать мне по хитрой моське сейчас или чуть позже.

— Само собой, жуковатая, — подарил мне новое прилагательное и протянул руку мужчина.

От слова «жук»? Что это должно значить⁈

— Вы можете быть свободны, Люциус, — отпустил он целителя, — Элли, что ты хочешь сказать?

Тут я совсем уж потерялась.

— Как ты понял, что я собираюсь говорить? — и решила сразу начать болтовню, — в Солнечной Роще бывают какие-нибудь… мероприятия? Балы, чайные встречи, званые обеды? М! Может стоит устроить пикник? Это будет здорово! Я уверена, что сладенькая Терра впечатлится размахом, на который я способна, — я хмыкнула, — иначе получается, что замок совсем… простаивает.

Виктору это не понравилось. Даже поддерживая мою руку на собственном локте, он выглядел так, будто я мешаю ему спокойно жить. Кажется, так на самом деле и было. Вот только что я сказала? Каждый Высший лорд периодически устраивает увеселительные события, иначе дворцовая жизнь превращается в крепостную.

— Ты приоткрываешь рот, когда жаждешь рассказать что-то, — он как обычно отвечал по строгому порядку, — это не учитывая горящий мыслью взгляд, — уголки его губ дрогнули.

То есть в обычное время мыслей в моих глазах не видно⁈

— По поводу балов и… остального, то однозначно нет, — продолжил.

Почему я не удивлена? Может у него просто нет денег? Стоит продумать приток финансирования, не затрагивая чужого эго. Мужские сердечки, знаете ли, хрупкие и ранимые — они перенести вмешательство подобного характера не смогут ни в каком случае, сообщив мне, что «это для него низко». Я такое периодически с папой проворачивала. Что-то вроде «Шёл-шёл, миллион золотых нашёл».

Стоит сказать, что остальные члены моей семьи выпрашивали и устраивали махинации, чтобы подобраться к моим счетам. Выходила у них на уровне сестрицы Гримми с её «убью твоего брата». Они с Дакерэем — вообще отдельная каста мошенников.

Ладно, лгу. Абсолютно все Брахманы были такими. Сама тоже от пары подаренных побрякушек не откажусь. Или, вернее, как пример приведу факт проживания на попечении Виктора ближайшие девять месяцев. Какая нормальная леди будет пополнять гардероб за счёт себя, если есть муж?

Кстати об этом всём:

— Чужие балы мы тоже посещать не будем? — вспомнились те слова про присутствие на них членов рода Кери.

— Я согласен пересмотреть свои взгляды на всё перечисленное ранее, если ты дашь обещание не наносить себе увечья ради утопических стремлений, — вышло у него ехидно.

А ещё со скошенным на меня хитрым взглядом.

— Я не увечила себя, — нагло глядя на его профиль, чётко и уверенно солгала.

— Я не ставлю перед тобой вопрос, а утверждаю, — сменил ироничность на холод он, — постарайся рассмотреть мою инициативу, не прибегая к лживым возражениям.

Если бы не говорил он с тем смыслом, с которым говорил, то я бы оценила идеальность изложения, а так… может его укусить?

— Как скажешь, золотой, — лучший способ показать, что остаёшься со своим мнением — деланно согласиться с его, — да, мне очень нравится твоё предложение, — я почти подскочила на месте, одновременно входя в уже пустую столовую, — я могу рассчитывать на модистку послезавтра? Мне совершенно нечего надеть на благотворительный бал в следующем месяце! — в голове возникла гениальная идея, — тебе, кстати, тоже. Хм… сейчас лето, а значит нужно что-то пастельное. Цвет миндального печенья или амфоры?

— Элли, — недовольно помогли занять место мне.

Я его реакции не распознала:

— Таниновый? Древесный дым? Как у тебя с оттенками коричневого?

Виктор дал указание подать нам ужин, поджимая тонкие губы.

Мой ты червячок, не разбираешься в цветах? Тогда уступи выбор мне! Я для этого буквально воспитывалась.

— Чёрный, — сдерживая тяжёлый вздох глотком воды, произнёс он.

Я не смогла сдержать сквашенного выражения лица.

— Цвет молочного перца и моя сдержанность при выборе своего наряда, — я подалась в его сторону.

— Боюсь представить названный тобой оттенок, но всё же соглашусь. Согласуй прибытие модисток с Андентеррой.

Я обрадованно кивнула, взяла в руки столовые приборы и обрадовалась — сегодня была красная рыба с овощами. Это значит, что всё не так уж и плохо. По крайней мере сегодня и сейчас.

А вот завтра нас ждал новый план. И я была уверена, что он не провалится.