Солнце мира богов. Том первый (СИ)

Глава 12 О столичном борделе, юности и лысом Механике

— Смени одежду, — пока что мягко посмотрел на меня серыми глазами Витюсик.

— Это мой основной образ, — единственное, что я изменила в боевом висталочьем наряде, это туфли на каблуке, а так… — естественный. Можно сказать, природный! Что тебе не нравится? Вырез комфортный для бега, прыжков и… даже с моей грудью, — почему-то решила показать ему две широкие резинки, стягивающие две половины бюста в броское и до ужаса сексуализированное великолепие.

Вот потолстею и станет пятый, тогда будет интереснее, а сейчас…

— Полуобнажённые бедра, полностью обнажённые ноги, отсутствие какого-либо подклада или нижнего слоя, а также корсета, бюстье, накладки, — пояснили мне, — твоя боевая форма вызывает как минимум мысли о разврате, как максимум… не важно. Хвост — отдельный вид провокации.

Я упала в кресло напротив него и закинула ноги на ногу, отчего ноги стало видно больше. Ограничился обзор лишь боковой прорезью.

— Природа создала нас такими, золотой мой, — пояснила ему, — скольких не развратных висталок ты видел? Я отвечу — ни одной. Так что… — сделала вид пришедшей в мою голову гениальной идеи, — но мы можем перенести на такой случай мои вещи в твой гардероб, и проблема будет решена! — я хлопнула в ладоши, — по-моему, замечательная идея.

Лорд снисходительно меня оглядел. Я улыбнулась шире. В гостиную влетела мирида, бросила мне на колени сверток и с бормотанием о моей бессовестности выпорхнула в окно. Я насупилась, но платье из упаковки достала. Мой «восхищённый» взор Виктора более чем устроил.

— Это, помимо того, что не моё платье, так ещё и не мой фасон. Парадигма строгости и концепция трагизма — не моё, знаешь ли.

Меня проигнорировали. Я тяжело вздохнула, вернула себе высшелордовский вид или человечий, что в какой-то мере было синонимами, вильнула голым задом перед лицом мужчины и легко вошла в достаточно простое утреннее платье.

— Кошмар! — я общупала натянутые на груди пуговочки, к счастью мелкие и частые. Всё, что они закрывали, обещало выскочить наружу при любой доступной возможности.

— Нижняя юбка, — напомнил мне Витюсикчик.

Концентрация нагнетающего традиционализма, чтоб его.

— В нижней юбке и без трусов, — буркнула для него, — гениально, — на моём лице появилась хитрая усмешка, — может твои захватить?

— Не…

— …стоит, — перебила, а вернее добавила я, — дразни меня дальше. Дразни! — я вихрем подлетела к нему, впилась губами в губы и продолжила тоном рассказчика пугающих историй, — давай. А я ближайшей ночью, пока ты спишь, проберусь в твой кабинет и разбросаю карандаши по всему столу, — на его лице загорелась улыбка, которой как результатом я не восхитилась, — а ещё оближу половину, а вторую сгрызу! — совсем уж угрожающее.

Тёплые руки скользнули вниз по спине, уместились на округлой попе и надавили на неё, вынуждая меня практически лечь на него — пришлось упереться локтями в его грудь и замереть, ожидая его дальнейших действий. Они последовали: тонкие длинные пальцы пробежали по моей щеке вверх и ласково заправили мелкие кудряшки, которые невозможно было убрать в шишку.

— Тебе восхитительно идёт как платье, так и общий строгий вид, — пророкотал он, заставив меня возмущёенно скваситься.

И отомстить:

— Если бы я не знала, что ты меня любишь, то осознала бы это сейчас, — такая себе месть — только спровоцировала на губах усмешку.

— На завтра запланировано посещение Рощи модистками и швеями, — он посадил меня, подтянул за плечи и развернул вертикально, — не забудь сообщить им мою волю насчёт самых строгих панталон по колено. Пар десять. Я убеждён, что в них тебе будет стесненно глумиться и смутьянить перед собственным мужем.

Не знаю, что именно на меня в этот момент нахлынуло, но я, помимо привычного забрасывания на его плечи рук, наклонилась к его носу и запечатала там наглый быстрый поцелуй, не забывая съёрничать:

— Я сперва было подумала: зачем тебе столько панталон? Куда ты их будешь носить? Да и под какой твой костюм они способны подойти? — мой тихий смех на уровне гиены обыкновенной смутил, кажется, только пробегающую мимо нас сотый круг служанку, — но потом как прозрела! — набрала в грудь больше воздуха, — ты прав, если ты будешь в таком белье, то я точно не смогу смутьянить! — закатила глаза, — и тем более глумиться, — важно кивнула, — никогда не практиковала, а после того, что ты планируешь мне продемонстрировать… мм-м! Могу я тогда заказать пару экземпляров на свой вкус? Тебе пойдёт оттенок «кардинал»! Или нет — фрез!

— Завтрак подан, милорд, — отчеканил невозмутимый дворецкий, после слов которого меня подкинули вверх, поставили на пол и предложили локоть.

— Благодарю, Мелентий, — к мужчине от Витюсика, — оттенки красного будут до безобразия неприличны даже для тебя, — будто бы и не услышал про адресованность моих слов он.

Я шагнула вслед за ним в коридор и восхитилась:

— Мне казалось, ты не разбираешься в цветах!

Он размеренно кивнул.

— Ты указала мне на мой пробел в образовании. Меня это смутило.

Ах, если бы ты знал сколько всего я могу тебе сообщить из того, что ты не знаешь. Твоё смущение переросло бы в ужас. Однако… где вы видели такого индивида мужского пола, который станет изучать вопрос, не поставивший его в затруднительное положение⁈ Да почти все сидели бы и тупили дальше, а Виктор… он со всех сторон был идеальным. Но не приторным, что было со всех сторон невозможно.

Эх, встретил бы ты меня девять лет назад, то всё было бы по-другому. Никакого Варга, статуса шлюхи, Зигмунда, да и Хакгардов вообще (ну, кроме одной), вероятно, я бы и в Ковен не попала бы. Не было бы той череды проблем и дерьма, которое… Так! Всё. Закончила. Натянула на лицо улыбку и радуйся новому дню, Элла! В пень все это. У тебя есть только ты, клеточка внутри и наше общее на первые полгода будущее. И оно будет самым счастливым из всех счастливых, которые были у меня когда-либо.

— Ты не ночевала в своей комнате, ты… потас… — Терра заметила вошедшего следом за мной мужа и переобулась, — потасовку какую устроила! Мы с управляющей всё утро пытались найти тебя, несносная! А т-ты…

— Утро не должно начинаться с баталий, Андентерра, — усадил меня в кресло рядом с собой лорд.

— Доброго утрочечка, сладенькая миленькая тростиночка Терра! — вымолвила я под её недовольство, — ты такая молодец, что ходишь на каждый приём! Умница. Не то, что я. Даже странно, что ты такая худенькая, — я задумалась, — может для тебя шестиразовое питание ввести?

Виктор, разглядывающий светлый луг за окном, смолчал.

В столовую влетел сонный и запыхавшийся Эрик, понуро прочапал к своему месту и замер, отвлекшись на меня.

— А ты чего здесь забыла? — невероятный по эмоциональной окраске вопрос, — сейчас утро, а ты спишь до обеда. Т-только восемь, а т-ты… я думал…

Он стушевался и занял своё место, растёкшись по креслу в уныло-задумчивую лужицу. Я же решила действовать сейчас, иначе за приём пищи нашего лорда доведут до белого каления, он станет мрачноглазой занозкой и остановит выдачу дивидендов хитрожопым жёнам.

— Любимый, — сделаем мягче первый заход, — золотой. Драгоценный, уважаемый, обожаемый, — по его взгляду стало понятно, что следует остановить поток облизываний, — бесценный мой, я могу сегодня переместиться до столицы?

Виктюсичка-противнюсичка дождался сноровистой подачи завтрака в виде каши, от которой я скривилась, уверенная, что у нас двоих с ней жизнь не срастётся, а после кивнул.

— Полностью съеденная порция завтрака, и я дам разрешение, — мне указали на массу на блюде, размазанную по плоской посудине.

Мы с кашей переглянулись, оставшись друг от друга не в восторге. Это потому, что я с утра свой ритуал одевания и штукатурки не предприняла. В ином случае субстанция бы аплодировала. Честное висталочье.

— А я могу взять себе в сопровождение Эрика? — сравнивать плюсы и минусы такого договора можно было долго.

Если нет, то…

— Как пожелаешь, — усмехнулся мужчина, — при двух съеденных порциях.

Хотелось бухнуться лбом о стол, но там уже заняла место эта несносная противная прилипчиво-густая дрянь. Все определения по какой-то причине подходили и ко мне.

Что ж, Эрик, сыночек. Ты за это мне должен как минимум пять секретов собственного отца, которые я ещё не знаю!

— Как скажешь, ненаглядный, — взялась за ложку я.

Мм-м… на молоке.

— Мой лорд, но сопровождение не может быть… — прошептала Терра, — они же не родственники.

— Мам, не мешай, — надулся младший лордик, — ты опять всё испортишь!

Произнёс он это крайне бурчаще и почти шёпотом.

— Покончили с утренними любезничаниями, — ни на кого даже не смотря, приказал глава рода.

Я достала из-под блюда шёлковую салфетку и ткнула несколько раз ею в его губы, делая деятельно-сосредоточенный вид.

— У тебя по всему лицу каша была, — ровный тон было сложно держать.

Молчаливо взирающий на нас всё это время Том решил высказаться:

— Сгинул, — с тяжёлым вздохом, — обречённо шагнул в топь.

Я хрюкнула.

— Буль-буль, — оглядела всех, кто смотрел на меня сейчас, — чафк-чафк! Что там ещё болото может «сказать»? Ква-ква?

Не замеченный мною ранее стакан молока был поднесён к губам. Глоток.

— Что? — пару раз хлопнула глазами, — были предположения, что крайне туманные намеки, — смешок, — будут мной не поняты? Или проигнорированы? Не-а, — с экспрессией, — Невозможно перекрыть яркое пламя горящих от любви сердец!

Томлирих тяжело вздохнул. Остальные промолчали. Кроме меня, конечно же:

— Я доела первую порцию пакости, можно мне вторую? — обращение к слугам.

Ложка отправилась в рот, чтобы быть сжатой там зубами и не быть замаранной, пока мне несут порцию номер два.

— Мам, она сегодня с папой ночевала, — спалил всех старший сыночек, — разозлись и подготовь для неё отраву.

— Том, прекращай подобные шутки, — стал холодным Викторчик.

Бабульдос и Томлирих переглянулись, дав понять друг другу, что шутки-шутками, а ядами стоит припасаться заранее.

— Можно мне новую ложку? — оглядела опороченный предмет я.

В нём теперь имелось пять небольших углублений от висталочьих острых зубёшек. Нервная я какая-то в последнее время. Магний, вроде, в одном из шкафов лежит.

Хотя… в последнее время? Да у меня творожное расстройство, помимо общего тяжёлого отношения к самой себе (именно «творожное», и никак иначе!).

— Пап, тебя не смущает, что отверстий на ложке пять, будто их оставило какое-нибудь острозубое животное, а у… матушки обычные зубы. Не клыки, — решил докопаться до меня Томлирих, — на полотно ложки только четыре помещается. Я посчитал.

Я умилённо оглядела его.

— Ух ты ж папин следопытик! — восхищенно хлопая в ладоши, — что ещё странного заметил?

Должна же я понимать, насколько быстро мне придётся ретироваться.

— Волосы растут очень быстро — уже заметен настоящий рыжий цвет, — хмуро продолжил парень, — ногти выкрашены только для отвлечения внимания — на самом деле это полноценные когти. Про зубы уже сказал, не могу понять почему противоморочные барьеры на вас не сработали. Глаза иногда меняют цвет. Вам некомфортно с этой маской… лицом — не знаю, как сказать. Одно веко при прямом взгляде слегка опущено, а второе наоборот — делает вас пучеглазой и болезненной. То есть это не морок — разрез глаз не подходит под глазницы и ширину глазного яблока. Само лицо и его выражение кажутся милыми, но только на первый взгляд: потом ощущается серьёзный дисбаланс — что-то мешает воспринимать вас, как обычную леди.

Я проглотила последнюю ложку каши со второй порции, недовольно икнула и отодвинула стул, планируя сбегать нахрен. Откуда он такой пытливый взялся⁈

— А ещё руны на ладонях совсем не руны, а печати на магию. Замаскированные под татуировки. Причём всех восьми видов. Матушка, а зачем так много? На Хакгарда вы не похожи и родственницей им быть не можете. Значит, и всех магий у вас быть не может?

Я встала на ноги.

— Перебдеть никогда не помешает! — ответила ему, — ну ладно, пока всем. Счастлива была пожить у вас здесь. Не срослось.

— Не опаздывай к обеду, — напомнил Витюсик, а после начал разговор со старшим сыном, — печати на ладонях я не распознал. Ты стал внимательнее, это похвально.

Я, собравшаяся уже уклоняться от ссаных тапок, замерла, обернулась и вгляделась в совершенно беспечное выражение лица главы рода. Его ничего не смущает? То, например, что сообщил во всеуслышание его сын пять секунд назад⁈

— Мне открыть вам портал? — заметил мое внимание к его персоне муж, — экипаж будет готов в течении пятнадцати минут.

Мои нервные шаги обратно к столу никого от тарелки не отвлекли. Я плюхнулась на противоположное Виктору кресло и скрестила руки на груди.

— У вас вся семья странная, — после тридцатисекундного перевода глаз с одного Кери на другого.

Ответил мне Эрик:

— Нет, — он хмыкнул и заулыбался, — ты неправильно выразилась: «у НАС семья странная» — ты ведь тоже Кери.

Том поджал губы:

— И постраннее нас будеш-ш-ш…те. Матушка.

В этот момент я чувствовала, будто чего-то не знаю, что-то не понимаю, а что-то мне просто не дано понять.

— Нет, ну если так смотреть, то всё вполне сносно, — пожала плечами, вскочила и прошлёпала до двери, — Эрик, тебе приготовления требуются? Мне — пять минут с дорогой до комнаты.

— Я буду у входа, — вид у него был возбуждённый.

Ещё бы.

Замысловатые коридоры Рощи. Женское крыло и гардеробная моей комнаты. Противное утреннее платье было сброшено прямо на пол, сундук под полками открыт нараспашку, а лишние вещи отправились вслед за трагическим одеянием, выданным мне Виктором. Так… остановка времени. Я плюхнулась попой на пол, открыла фальшивое дно сундука и обнаружила под ним учётные книги. Необходимые для похода в банк документы были достаты. Или достаны — понятия не имею.

— Книжки, книжечки, книжулички, — пролистывала страницы я, — хм… профицит — это плохо. За чем только мама следит? — схрон и засолидоленная чашка чая в моих пальцах, — потом отмою, — ответ самой себе, — Виктосик, очевидно, попросит меня стать вкладчиком на первое время, чтобы проверить рентабельность плана. У них же сейчас агерата нету. Или он всё это время был в закромах? Нужно организовать морской фрахт, иначе… по земле перевозка будет отлаженной и простой, но морем? Два разных материка… хм… а если порталом? — глоток чая из чашки с паучатами, — накраситься надо ещё, — звук поставленного на пол фарфора, — порталом долго, — из схрона достался сундучок, из него — косметические принадлежности (грим, то есть), — воздухом смысла нет — драконы в последнее время дерут так, что я, считай, ничего не привезу. Значит вода.

Ноги сами собрались в медитативную позу. Руки привычно начали красить лицо. Хорошо, что здесь зеркало в пол, иначе пришлось бы держать магией, а во время остановки времени, это отнимает слишком много сил. Я в прошлый раз с порталом погорячилась, и клеточке стало плохо от недостатка питания. Потому мы с Викторчиком той ночью и…

— Если он поймет, что я, как банк, перепродаю его агерат, то надает мне по жопе, — я поджала губы в задумчивом жесте, — с другой стороны — мы же не уточняем в договоре, куда я буду его задействовать. Я, извините, поставщика адекватного искала два года, а он его выбрасывал! Что за лорды пошли⁈ — губы сегодня были ярко-бордовыми, — в любом случае разборки и разрыв контракта будет с Механиком, — я ехидно кивнула, — перейду на офшоры. Ещё бы знать сколько килограмм он сможет предоставить, а там уже и подумать можно. Так! Платье.

Я поднялась на ноги, подметила в книге несколько настораживающих меня строчек, оставила в уме галочки и нахмурилась:

— Мама попыталась вскрыть мой основной счёт… — на губы наползла улыбка, — ну правильно — я же пропала. Значит и деньги мне не нужны, — ногти мазнули по тканям на вешалках, — если так, то пусть блокирует и переводит на свой, у меня ещё двадцать семь таких. М! Один оставлю для дочери, — пальцы захватили платье цвета красного моря (это оттенок зелёного, да), — мне даже надеть нечего! — возмущенно, — вечером набросаю пару эскизов, — пометки… иначе забуду, — достала из схрона почти догрызенный любимый карандашик и отметила те строки, которые оставила в уме тогда, а после написала так, чтобы можно было стереть: «Подготовить для частого использования счёт с названием „Дочь“. С возможностью переименовать по требованию Механика».

Буду его пополнять, чтобы у неё не было проблем с зависимостью отца — знаю я, чем это заканчивается. Выходи, Элли, за этого богатого ублюдка, да побыстрее. И что, что он страшный. И что, что тупой и любит женщин? Ну будет бить немного — с кем не бывает! Что? Хочет, чтобы ты рожала мальчиков, а тебе природа не позволяет? Выкручивайся сама!

Хорошо, что я это всё придумала — у меня попроще было.

— Туфли, — показала себе пальцем на нижнюю полку, — цвет… бордовый. К-хм… и та шляпка с вуалью и пером! Точно! Сегодня без излишеств, — в платье я буквально впорхнула, не забыв довольно и ласково потереть себя по животу — от этого всегда становилось как-то светло и отрадно на душе, будто малышка внутри совершала какой-нибудь прорыв, а я, как мать, бежала гордиться ею с невероятной силой.

Знаете, она растёт. Это уже повод для любви, возношения и гордости! Вот.

— Пойдем кормить Бурбоню, — рука продолжила сканировать крохотную ящерку с длинным тельцем, хвостиком и едва оформленной головкой, — только представь, как мы с тобой вдвоём будем терроризировать твоего папульку, ходить по подземелью, кормить скорпионовую многоножку. Мм-м… а ещё ненавидеть Варга, мстить ему и… слушай, а как ты относишься к сестрёнке у которой, в отличие от тебя, будет неживой папа? М? Только представь: надаём пиздов Варгу, Хакгарду, потом украдём тебя у Виктора. Так уж и быть — существовать битым он не заслужил! А потом… будем втроём в Гнезде. Тебе понравится, обещаю. В жопу эти все эксперименты и странные рода, вроде Кери. Мы будем втроём, никто нас не достанет. Я сделаю вам по участку у замка — будем всегда вместе, — улыбка постепенно сползала с лица, — даже если вы будете ненавидеть меня, — я вернула ход времени, достала из портала кусок мяса и бросила на шкаф у многоножного гнезда, — я же понимаю насколько это эгоистично. Лишать тебя здорового и счастливого детства с любящим, пусть и принципиальным отцом, — я хмыкнула, — с Аезелвалфом всё ироничнее — я просто уверена, что папа из него будет скверный, — смешок, — поэтому и хочу избавиться побыстрее. Вру, конечно, но… знаешь, у меня была только мама. Вернее… отца у меня было два. Но их будто бы не было, — до ушей донёсся стук в дверь, а я продолжила шепотом для неё, — мама меня, в общем, любила, но эти двое нет. Так что со мной вам будет лучше! Я вообще, знаешь, как могу сильно любить!

— Кого любить? — не понял моего престранного шёпота и конкретно услышанной им последней фразы Эрик, — отца, что ли? Ты это… я подумал, что ты леди вообще то… а это значит… я тебе помочь решил в общём! Руку давай!

На фоне раздалось чавканье и стрекот скорпионихи. Младший лорд резко забыл, что мне нужно помогать, и решил, что моё съедение будет для него не таким уж страшным событием, потому сделал несколько шагов к противоположной стене.

— Это Бурбоня, — напомнила ему, — а я готова. Где там предложенная рука?

Столица была украшена к предстоящему празднику — Восшествию на престол Зигмунда. Тканевые магические фонарики покачивались на ветру, недалеко от центра устанавливалась переносная ярмарка (были слышны удары молотов по клиньям и громкий басовитый мат), над головой висела утренняя громада фальшивой луны, под колеса экипажа то и дело бросались бесхитростные дельцы, желающие нажиться на испуганных и жалостливых леди, а мы плыли по утреннему городу, впервые без встреченных аристократов на дороге.

— Все ещё спят, — буркнула себе под нос, — ни единой кареты, кроме нашей. Чудеса в решете! Все подумают, что мы что-то замышляем, честное висталочье!

— Так, так и есть… — забегал глазами Эрик, — да и на экипаже знак нашего рода. Все уже привыкли к тому, что папа приезжает рано.

Я хмыкнула. Мы остановились у главного храма Цикла. Стоящая у входа, а потому замеченная мною висталка округлила глаза и полила из лейки выходящего из храма мужчину.

— Это вам Цикл воздал за грехи! — отмахнулась от него она и повернулась к нам, — пустота меня забери… Кери приехали замаливать грехи? Так поздно буде… ещё лучше! — это она меня увидела, спрыгивающую с верхней ступеньки на каменную дорожку, — Верховная, ты совсем ошизела⁈ Какие ещё Кери? Домой иди! Мы с Брахманом устали тебя оплакивать!

Я впечаталась в её грудь щекой, сковала поверх рук объятьями и пробубнила:

— Что там с ремонтом?

Она цокнула.

— Корыстная, расчетливая и это…

— Меркантильная, — добавил вышедший следом Эрик, — это бордель?

Я не сдержала смеха.

— Почти, — хмыкнула, — потерпи. Он будет следующим, — еле успокоилась, — Халис, я же тебя знаю. Ремонт мне показывай. Я, знаешь ли, в каждую дыру загляну, если надо будет!

Я шагнула ко входу, поманив лорда следовать за мной.

— Ты и без ремонта в каждую дыру заглядывала, проститутка, — донеслось шипение мне в спину.

— Я всё слышу! — бросила ей.

На меня махнули пустой лейкой и, надув губы, почапали следом. Эрик после фразы «это не бордель» выглядел недовольным, и скуксившись, плёлся за мной, молча и совершенно без интереса скользя взглядом по широким деревянным дверям и по единственному центральному залу с широким постаментом — кругом перерождений. Именно он был центром нашей веры: Цикл смертей и рождений, следующих один за другим до того момента, пока твоя душа не попадёт в Пустоту, нарушив своей чернотой чистый путь перевоплощений.

Золотая оправа высотой в четыре метра блеснула, ощутив моё присутствие, и начала заполняться силой Жизни, которую подарит всем желающим при прикосновении. Каждая висталка была проводником для невероятных божественных вещей, будь то подобные этому дары или помогающее и нам самим видение нитей связи, соединяющих разные души взаимоотношениями.

Самым забавным было разглядывать свой собственный клубок запутанных нитей. В нём постоянно двигались и становились больше или меньше разноцветные нити с мамой (розовая и одна из самых прямых, потому как, хоть я от неё и сбежала, но между нами двумя всё было не так плохо, как с другими), Нирраллин (оранжевый — мы с ней были подругами и… немного нет, так что жёлтый смешался с красным), с Хакгардом (ровная половина с его стороны красная, с моей — белая. Обида. Отстранённость. Холодность. Отчуждённость), отцы как отдельный вид искусства — насыщенно тёмно-зелёный. Страх.

Насчёт остальных всё было проще — маленькая Агератум имела жёлтый цвет дружбы, к брату и сестре — тот же розовый, что и у мамы, а вот Виктор… с им была чёткая, насыщенно-синяя линия, идущая сквозь спутанный клубок и врывающаяся в меня на уровне чрева. В общей спутанности эта связь не участвовала, будто возвышаясь над всем вышеперечисленным.

И, наконец, один из самых противных фактов о моей жизни — связь с Варгом я отделить от других даже не старалась. Случайных ниток здесь было не сосчитать, а потому вглядываться и пытаться что-либо найти я не хотела. И не могла. И не стала бы. Ладно, признаю факт собственной трусости. Однако я была уверена, что с моей стороны он алый, как месть, ненависть и… общая жажда сжать его сердце в ладошке, да так чтобы потекло… так. Всё. Без этого.

— Когда мы уже пойдём? — гнусаво захныкал Эрик.

— Фреска на правой стене, восемнадцать часов, точнее — восемьдесят первая ячейка в триста сорок… шестом ряду, — я нашла глазами подбоченившуюся висталку, — она висит криво. Это необходимо исправить.

Эрик замер, рассматривая вернувшую взгляд к стенам меня.

— Ты как отец, что ли⁈ — вопль.

Я придирчиво сделала росчерк по верхней панели и вздохнула:

— Искусство не может быть прировнено к обыкновенной отделке стен. Это храм, — пришлось сощуриться, чтобы увидеть больше, — зодчий на месте?

— Застыл так, будто ещё не знаешь её! — ткнула младшего лорда в предплечье Халис, — посмотри на её накрашенные губы, возьми линейку и отмерь пропорции! Зодчего нет, он только вечером работает — ему жарко, — и дальше Эрику, — если ты поверил в её бред про искусство, то дурак. У неё счёт один в башке. Она дала параметры, и пока по ним не сделают — не отстанет. Думаешь это первая проверка? Мы так уже полгода её в гости ждём! Повезло, что она хоть из столичного замка смоталась, иначе снова раз в неделю заходила бы! Коза.

— Сама коза, — махнула ей, — до дальней стены он не дошёл? Все мои пометки остались на месте. Халис, найми другого зодчего — этот почти не работает. По вечерам! Хочет, чтобы было не жарко? Предложи ему ночные работы. Или ранние на утро. Хоть что-нибудь!

Девушка надулась.

— Ты же знаешь, что мне жалко того дедушку, — бурчание, — у него руки трясутся, а ты просишь от него ровных линий. Бессердечная.

— Он пьёт, поэтому… — начала было я, однако была прервана визгом в несколько девичьих голосов:

— Элли! — через секунду меня сковывали несколько сильных ручонок молодых едва выпустившихся девочек.

Лет двадцать — не больше. Обычно висталки в это время уходят с острова. Припоздняются только такие, как я — кому нужна была не обычная и совсем не простая помощь.

— Как твои дела?

— Тощая какая!

— Будешь кушать?

— Мы видели, что ты уехала.

— В Гнездо вернулась?

— Брахман шипит, когда тебя нету!

— Останешься на ужин?

— У нас опять что-то морское.

— Змея какая-то, да? — это уже к остальным.

— Сама ты змея!

— Но не рыба точно.

— Кто же спорит?

— Я не спорю!

— А ты споришь.

— Живот у тебя же появился!

— Ой! А ты…

— Уже пара недель!

— Какая маленькая!

— А ты придешь показать нам её?

— У неё будет твой характер?

— А глаза?

Я могла лишь кивать и улыбаться, чувствуя себя так, будто вернулась домой. Разве можно ощущать себя ненужной, если все к тебе так близки?

— Шушовки! Свалили отсюда! Живо! — не восхитилась главная настоятельница столичного храма, — какие же вы шумные. Брысь! Давайте-давайте! — Халис уперла руки в боки, когда они, по очереди чмокнув меня в щеку (все пятнадцать), рванули наверх к комнатам, — а ты! Когда ты успела понести? Две недели… Хакгард⁈

Я скривилась.

— Цикл упаси, — прошипела, — я же не зря на карете Кери приехала.

— Ты беременна⁈ — побелел Эрик, — мамочке это не понравится…

Халис перевела взгляд с меня на него и обратно.

— Он полоумный? Скажи честно, — она дёрнула головой, — то, что ты такая, было понятно сразу, но… ты видела «Глашатай» прошлонедельный? Ты там на первой полосе.

Она хмыкнула, достала из портала зачитанную газету и сунула её мне.

— Брахман в письме Ковену обещал сжечь тебя на костре и запереть пепел в пещерах под Гнездом, — её губы растянулись в улыбке, — если не разведёшься.

— Он уже мне об этом сообщил, — махнула ей газетой я, — ладно, с ремонтом всё ясно, — решила сбежать от лишних вопросов, — зайду ещё через несколько недель. Раз уж твой пьянчуга не хочет немного ускориться. Нам пора в бордель. Пока-пока!

— Верховная, чтоб тебя курты покусали! Рассказывай всё как есть! Элла!

Её крик закрылся дверью, отразился от стен и остался внутри храма.

— Сама она полоумная! — обиженно заметил младший лорд, — а ты… ты же у нас живёшь меньше двух недель! Это… это всё отец, да? Он тебе… тебя… эх! А я говорил, что он тебя всяко… а теперь рожать заставит. Если уже не сказал. Вот. А я всё-таки… говорил, если ты не помнишь! Так бы со мной была и не надо было бы… фу! Представь только! Ты же даже умереть можешь. Вся эта кровь и… фу-у-у… вот помрёшь, и у меня опять друзей не будет в Роще! И что я тогда… а ты же умрешь! Такие, как ты обычно и… к-к-к, — он провел рукой по шее, — ты ж мелкая.

Я опешила.

— М-мелкая? — я даже подалась вперед, уже сидя в карете. Мы тронулись с места.

— Ну… прости, что обзываюсь, но сколько тебе? Пятнадцать? Ты не переживай! Я видел тебя не намазанную и… шестнадцать?

Без макияжа, как я поняла. Не выгляжу на свой возраст, и что? Повод мелкой называть? Я его вообще ни разу не оскорбляла, а он!

— Прибавь десять лет, — положила руки на живот, потому что на дороге трясло.

— Д-двадцать четыре? — опешил он.

Я хмыкнула.

— Двадцать семь, — усмехнулась под его открытым взглядом ужаса.

— Так ты старая! — гениальный выкрик, — а я хотел… а я… ты меня почти это… надула! Окрутила! Одурманила…

Он скис и немного сполз по диванчику вниз.

— Ничего, — рассмеялась я, — сейчас приедем и всё решим. М! Первый и главный совет: не ведись на внешность, это хм… не самое главное. Покажу тебе самых интересных, но выберешь сам, ладно? Мне нужно отойти на часик. Да! Можешь выбрать нескольких, но я бы тебе точно не…

— Ты уйдёшь⁈ — в ужасе выпрямился он, — к-куда?

Я попыталась его ободрить:

— Тут недалеко. Когда вы закончите, я уже вернусь. Не переживай, — ужас из его глаз не ушёл, — если хочешь, то я вернусь раньше.

— А со мной нельзя будет потом съездить? — жалостливый вид, — я подумал что ты… — он порозовел, — будешь рядом.

В голове у меня кто-то выругался.

— Ты даже не заметишь моего отсутствия, — постаралась выглядеть без фразы «Все половозрелые мальчики — дурачки» в собственных глазах я, — вот мы и на месте! Я зайду с тобой, — я хмыкнула, — нужно же поздороваться с котятками.

— Зачем с ними здороваться? — был опасливо-смурным парень, — они же шлюхи.

Пришлось открыть дверцу кареты самой — никто мне подобного предложить не смог.

— Не забывай, что они тоже девушки, — решила сказать ему наставительно, — по большей своей части хорошие, добрые и очень мудрые солнышки. Поэтому… знаешь, бывают совершенно неприятные люди, но чистые и безгрешные, а бывают невероятные…

— Элли! — радостный вопль, — наконец-то! Мы так тебя ждали! Полторы недели, крошка! И ни одной весточки! Как ты могла⁈

Я ступила на землю и поймала на себе радостные взгляды из всех окон светлого приличного здания на центральной улице столицы.

— Тебя здесь ждали больше, чем в храме, — спустился следом Эрик.

— Хочешь взаимной любви — иди сюда. А меня практически никто не любил, так что… — простучала каблучками по ухоженной дорожке я, — ну, чего застыл, пошли! Не переживай, они тебя заранее любят!

Дверь распахнулась так же резко, как обязан был случиться курьёз после пяти выпитых бутылок драконьего рома из ближнего к этому дома. Подпольное изготовление подобных напитков стало настолько популярным, что даже я повелась. Всего раз. Эх, но какой это был раз.

Лордиковы глазки забегали, щёки заалели под прицелом цепкого их и невероятно глубокого взгляда вышедшей на крыльцо Монирин. Схваченная ею рука попыталась вырваться.

— Мы уже заждались вас, лорд Кери! — сделала шаг к нему старшая, — Элли, солнышко, тебя уже ждут внутри.

— Рин, — я взяла её за руку и потянула в уютную гостиную, открывающую вид на широкую кокетливую стойку без скрывающего ноги полотна внизу, а также на мягкие диваны и столик с уже готовым чаем на две персоны — именно к нему я и направилась, — к-хе… в горле пересохло, — оправдалась, — мм-м… мятный. Ты всегда знаешь, что мне нужно.

Ещё одна чашка с паучатами попала в мои руки. Я их столько за последнее время наклепала, что стала оставлять во всех местах, где появлялась не реже двух раз в неделю.

— Э-э-элли! — пискнул и всё же вырвался Эрик, подлетев к уже пьющей мне и вцепившись в руку силой главаря какой-нибудь банды, который тащит к себе в закрома очередную даму сердца из трущоб.

— Ты не останешься? — правильно всё поняла округлившая глаза женщина.

У неё были удивительные длинные пухлые пальцы с по-мужски коротко стриженными ногтями и полные губы, которыми она могла улыбаться, даже когда на неё выливают ведро нечистот. Вовсе не удивительно, что я не могла запомнить цвет её глаз, но отметила именно эти два качества.

— Я свободна, Элли! — свесилась через перекладину срединной террасы второго этажа над диванами девушка.

Я даже не стала поднимать голову — голоса у них отличались, а всё, что было связано у меня со звуками, распознавалось лучше всего. Висталка же.

— Ты то мне и нужна, Гер, — я села в кресло и позаимствовала со стола чей-то веер с пошлым чёрным кружевом, пристегнутым туда не по воле создателя, — спустись, я вас познакомлю.

Сообщившая всем находящимся в очереди за ней, что они лопухи, девушка пролетела по ступеням вниз, плюхнулась рядом со мной прямо на пол, не забыв высоко задрать подол платья, пока приземлялась, после чего побежала ноготками по моему бедру и дотронулась до пальцев, уместив подбородок на моем колене. Взгляд её был мечтателен и доволен как обычно. Играла ли она? Мне не было до этого дела.

— Нас снова сегодня будет трое? — её оголённые плечи немного подёргались вперёд-назад, выдавая её настрой, — лорд Зигмунд снова в опале?

Мне её болтливость не понравилась.

— Нет, Гер, я оставлю «мужскую» оплату, — с просьбой уставилась на неё, — и, конечно же, подарок.

— Только он⁈ — её голова взлетела, а спина выпрямилась, — без тебя⁈

Пришлось кивнуть. А после спрятаться за чашкой, потому как ей это показалось не особо приятным.

— Ты же знаешь, я бы не вышла, не будь здесь тебя! — её пальцы сомкнулись на моих, — а маленькие мальчики…

— Всего полчаса, — попросила её, — может час. Не более.

— Элли, солнышко, кому ты лжёшь? Он Высший лорд. Какой час? Тебе придётся забирать его даже не сегодня! А я не Этти, чтобы терпеть…

— Значит постарайся и сделай так, чтобы час, а не половина дня! — я поднялась, — я знаю, что ты умеешь, сладкая. Оплачу в двойном размере.

Она зацепилась за мою поданную руку.

— Тройном! — добавила нагло.

Я кивнула.

— Будь нежнее, — отдала ей чашку, — буду через час.

— Ха! — бросила она мне вслед, — нежнее и уместиться в час? Это противоречит друг другу!

Я махнула потерянному Эрику пальцами и вышла вслед за направившейся первой старшей. Чёрный ход с другой стороны здания всегда помогал скрыться от слежки. На этот раз была целая карета с гербом рода.

— Она это ненавидит, — пробурчала женщина, зажигая сигарету, — чек?

Я нашарила в кармане бумажку, забрала из её бюста перо и оставила пару росчерков.

— Как за пятерых? — удивилась она.

— Судя по всему, у него очень оригинальные фетиши, — пояснила ей, — справитесь только ты и Гер. Тебя не стала трогать, потому что…

— Я бы ему не понравилась, — догадалась она, — старовата буду.

Я кивнула.

— Он назвал старой меня, — скосила взгляд на неё, — боюсь представить, как долго будет искать ему жену Виктор.

Она даже воспряла — насколько ей понравился ушедший в эту сторону диалог.

— Как ты умудрилась…

Я начала спускаться, придерживая неприятно волнующийся при каждом шаге живот.

— Мы ждали кого-то более… терпеливого! — не унималась она, — и…и норовистого!

Мои каблуки уже стучали вдоль опрятных и безлюдных закоулков, узких и частых, как и домики здесь. Центр столицы был густо заселён и криклив — даже утро не мешало происходить здесь тому, что могло произойти только здесь: волк в боевой форме, сиротливо поджимая хвост, брёл пьяной походкой в сторону от меня, из окна опасливо выглядывала замышляющая что-то русалка, эльфята-полукровки бросались камнями в пажа Владыки, а висталочья Верховная, то есть я, не сдержала позывов желудка именно в том месте, из которого только что собиралась сбежать.

— Ты права, червячок, — шёпнула я животу, — их невкусный чай мне тоже не понравился. Сейчас мы дойдем до банка и… проклятый Хакгард! Чего он здесь забыл?

Карета с серебристым теснением в круг у входа в главное здание «Механик и династия» совсем не радовала моих глаз.

— Скажите, что он не из-за меня, — я отлепилась от замусоленной тысячью рук стены и направилась навстречу своей судьбе, — откуда-то же он узнал. Маячок на мне? — уже на середине дороги отправила сканирующую сетку по собственному тельцу, — вот… жабёнок бесстыжий! Сразу три! Зачем столько⁈ Руки и голова. Чтобы, если что, по частям найти?

Мраморные ступени с тонкими линиями вкраплений агерата по всей своей площади. Я не зря так стремилась получить поставку от собственного мужа, потому как только этот металл обладал удивительными свойствами магического проводника, меняя их с разными добавками. Здесь он служил защитой от атак любого уровня — единоразовый удар, который даст сотрудникам несколько секунд на включение более мощной защиты, поможет спасти сотни миллионов золотых для банка и пару сотен жизней.

— Сиятельного утра, леди Кери, — ледяной сканирующий взгляд дворецкого.

Не простого, естественно.

— Допуск «Механик», — отчеканила для него.

Так у меня будет возможность видеть всех без скрывающих чар. Нужно это было для того, чтобы различить наглую лицу Хакгарда, когда он попытается узнать что-нибудь из сводок или статистики банка.

Голубые и совершенно типичные глаза для Танатоса блеснули на секунду, прежде чем я сделала шаг в зал, мои черты лица стали смазанными, а во взгляде мужчины появилась пустота — самая мелкая «забывайка», чтобы никто не запомнил меня. Мамина придумка, она, как главный Архитектор, никак не могла раскрыть свою личность. Одной из причин было наличие у неё статуса бывшей Владычицы.

Каблуки остро чеканили по начищенному до блеска полу. Все заранее знали, что я приду.

— Светлейшего утра, — милые глазки у головной стойки в центре, — кабинет подготовлен. Лорд-управляющий ожидает.

Кивнула ей, нашла глазами Владыку и громко заявила:

— Долго будешь заставлять беременную леди стоять? — продолжила ехидно наблюдать за его ещё неосознанной поспешностью, — пытаешься контролировать меня? Хотя. Не отвечай, — вцепилась в высокородный локоть, когда он молча его предоставил, — меня сейчас волнует даже не твоя слежка за мной, а то, что меня опять тошнит. Хочешь забавный факт? — риторический вопрос, пока мы не успели добраться до подготовленной комнаты, — проблевалась я, только завидев твой экипаж. Не нравится факт? Это потому, что ты зануда. Ха! И сейчас тошнит. К чему бы это?

Передо мной галантно открыли дверь.

— Стопка бумаг, связанных с пометками в учётной книге, бланк регистрации на новый счёт, письмо от лорда Кери, — я указывала пальцем на называемый предмет и оставалась довольна, радуясь подготовленности управляющего, — хм… дубликаты карт месторождений Фобоса? Не одни Кери нашли эту жилу. Дакерэй был?

— Да, миледи, — поклонился все ещё стоящий после моего захода мужчина в плотном бархатном костюме, — снял со своего счета всё до последней монеты и оставил вам послание на обороте.

Хакгард холодно опустился в кресло, омахиваясь газетой с периодичностью взмаха крыла дракона. Лениво так. И больше для виду.

— Что это за ткань? — сделала шаг вперед и сцепила пальцы на воротнике пиджака управляющего, — плюш? Бархат был бы уместнее. Замените. И сообщите всем. Мне казалось, что я дала очное указание местной модистке, — взгляд упёрся в молодое лицо мужчины, — считаете, её стоит сменить? — я нахмурилась и не стала дожидаться его ответа, — как отдел координации допустил к управлению настолько юную особу?

Стушеваться он, естественно не мог — ему место службы не позволяло.

— Я был взят по рекомендации Архитектора, — благожелательно улыбнулся он, — за особые заслуги.

Я не сдержала смешка. Выглядел он несомненно забавно и напыщенно, полагая, что я не понимаю значения заслуг и личности того, кто их ему приписывал. Высокие скулы, острый носик и раскосые глазки — мама некрасивого любовника выбрать себе не могла.

— Старый был посимпатичнее, — осадила его, — но, — тяжёлый вздох, — я ценю собранность, отточенные навыки и точность. В остальном вам будет лучше вернуться во дворец.

Мне поклонились, подошли к столу с разложенными на нём бумагами и произнесли:

— Что первое вам подать, миледи?

— Сама возьму, — подвинула его я, — как дела у маленькой Агератум? — вопрос к Хакгарду, — ты не обижаешь её? Она бывает очень ранимой в моменты одиночества.

Владыка закинул ногу на ногу и, всё ещё не отрывая внимательного взгляда от меня, ответил:

— Я скучал.

Застывшая на расправлении карты я опешила.

— Эндорфинчик подскочил? — взгляд на него, — не загоняйся, Зиг-ги. Это быстро пройдёт. Буквально год-полгода, и ты обо всём забудешь. Не переживай.

Я нацепила милую улыбку, маскируя оскал удовольствия.

— Сколько раз ты будешь возвращать мне эти слова? — обиженный тон.

Сколько потребуется, чтобы ты все понял. Я вернула внимание карте Фобоса.

— Мы обсуждали это, Элла, — нудным тоном продолжил он, — и ты сама понимаешь, что это было опрометчиво.

Я пожала плечами максимально безразлично, пробежалась глазами по кривой строчке «Я сделаю все, как нужно, солнечная сестричка», и ответила:

— Мне уже всё равно, — задумчиво, — Фобос — это трудно. Хм… Рэй, зайчик, я за тебя переживаю. И куда тебя только отец отпустил?

— Вернёшься домой? — очередная попытка воззвать к моей милости.

— Не-а, — буркнула, — у нас же договор, забыл?

Только через несколько секунд до меня дошло, что он не про Гнездо, а про Сахарный домик.

— Блин, — опомнилась, — да. Только позже. Интересно, почему меня не рвало в Роще, а, стоило шагнуть в столицу, как… может это от воды? Ваша чистая моим пропитанным токсинами организмом не воспринимается.

Минута тишины под моё шуршание в бумагах. Обожаю этот звук. Особенно если его ничего не прерывает. Хотя копаться в самих договорах и счетах — такое себе занятие.

— Мы можем устранить эту ошибку, — выбил меня из расчетов лорд.

Уголок глаза дёрнулся от сдерживаемой ярости. Внешне я чудом оставалась спокойна.

— Этот ребенок не ошибка, — максимально спокойно, но смотря в упор на него.

Владыка отвёл глаза. Ещё бы. Сукин сын. Назвать мою дочь ошибкой⁈

— Лорд Кери не пожелал пойти на контакт, — недовольно произнес Хакгард, — реакция была очень гневной.

У Виктора? Гнев⁈ Хотя… он же моя привязка. У него цель всей жизни — заделать мне как можно больше дочерей. А тут фактически просьба избавиться. Но гнев? У Хакгарда датчик эмпатии сломался?

— Понятно почему ты больше не мелькаешь в Роще, — хмыкнула с улыбкой.

Хоть один плюс.

— К слову об этом, Элла. Ты должна вернуться лишь из-за того, что лорд Кери совсем не такой, каким его все видят.

Я подняла бровь, зачеркнула сотую колонку неверных расчётов и попросила:

— А конкретнее?

— Он крайне сильно настроен на сохранение вашего брака, — лорд ещё и руки на груди скрестил.

Я пожала плечами.

— Не бузи, Зиг-ги. Он милый, добрый и совершенно спокойный. Да, не мягкий и не податливый, как хотелось бы, но мы даже без всех хитростей вполне себе ладим… вернее, начали ладить.

— Он пообещал отправить меня в Пустоту, если я ещё буду к тебе к-хм… приставать, — заставил меня неосознанно улыбнуться он.

Меня защищал мужчина! Сам! По своей воле! Я его даже не просила и не заставляла.

— Говорю же — милый, — убрать признаки радости с лица почему-то не удавалось, — заботливый. Подушку с одеялом приказал положить мне в карету, представляешь? Ты или… ещё кто-нибудь даже подумать о таком не могли, а он ещё и чеки пустые свои оставил на сиденье. С печаткой и знаком рода, — я глубоко и мечтательно вздохнула, — эх! Может мне в него влюбиться? М? Останусь с ним, по тихой грусти рожу куртёнка, ему скажу, что…

С лица сползли все эмоции. Оставлять ещё даже не зачатого малыша наедине с обследующим его Владыкой я не стану. Мне и сковывающей моё сердце метке магической клятвы нужна только пометка о закрытии проекта в дневнике Хакгарда. И я буду свободна. А я боюсь, что его придётся заставлять это сделать. Убить он меня никогда не убьёт, но давить клятвой может ещё очень долго.

— Не смеши меня, Элла, — и в самом деле усмехнулся мужчина, — напомнить тебе историю с тем, кого ты любила? Хочешь повторения?

Я растеклась в улыбке, а после и вовсе захохотала в голос.

— Пытаешься сказать мне, что любишь меня чистейшей любовью, пока остальные видят во мне меня? Ха! Желаешь меня подцепить своими россказнями и давлением? Найти изъян? — я подалась в его сторону и уверенно сказала, — не найдёшь. Я — идеал, Зиг-ги. Я лучше, умнее и хитрее кого бы то ни было. За моими плечами столько побед, что ни одна леди не смогла бы поверить хотя бы в половину. Поверить! Не воплотить! — я приблизилась, плавно села и довершила всё словами, — Сперва вспомни, кто и кого поднял до настоящего уровня! Кто забросил бедного зелёного хрупкого мальчика до Владыки и не давал ему соскользнуть, когда тянули за ножки? — ногти прошлись по его щеке, я стала спокойнее, — знаешь же, что не люблю, когда давишь. Так что не сходи с ума и не вынуждай меня становиться… — голос стал немного выше, выражение лица проще, а глаза немного округлились, — тем, кем я была раньше, — максимально милый тон, как и всегда до этого, — можешь даже в газетке прочитать, — ткнула ногтём в первую же страницу, где была изображена метка Кери на небе во время нашей консумации тогда, — я вышла за него замуж, а ты говоришь мне, что не стоит любить.

— Я любил прошлую тебя, — выдавил он.

Я пожала плечами, поднесла магией письмо от Викторчика и распечатала конверт.

— Мама тоже, поэтому той меня больше нет, — с ехидством, — мм-м… какой у него подчерк. Знаешь, я видела, как он писал, и скажу, что он даже не старался, но эти завитки… а подпись… такую придётся долго подделывать! Я буквально испытываю оргазм от заглавной руны «Эйм». Посмотри — может тоже кончишь!

Владыке такая перспектива не понравилась. Я не стала обращать на это внимания.

— С-сколько⁈ — я перечитала сухую строку с количеством предлагаемого мне товара, — …это агератовая жила! Х-хакгард, только взгляни! Он… он может продать мне две ТОННЫ агерата! Тонны, слышишь! Его продают в граммах, а он… постой, он же сказал, что выбрасывал его… и это было странно, потому что педантичность Витюсички этому бы помешала, а значит… он его копил, — я довольно растянула губы в улыбке, — ты не прав, Зиг-ги. Я его уже люблю, честное висталочье! Всем свои сердцем! Где моё перо, управляющий? Та-ак. «Уважаемый лорд Кери!». Почему нельзя написать обожаемый? Он только что мне всю жизнь обеспечил! И цена… а он случайно не ахуел⁈ — тут я посмотрела на предложенную им цену и… удивилась, — я сама за столько продаю! У него совесть есть⁈ В-в-виктор, чёрт тебя куда-нибудь… — корпение над бумагой, — и он же не скинет, хитрый прагматик! Мошенник и проклятый торгаш! Вот, а потом все будут спрашивать меня: «Элла, схуяли так дорого?», а я такая «А всё потому, что я нашла себе настолько жадного мужика, что…». Чего тебе?

— Не ругайся, — поджал губы Владыка.

— Меня только что нагнули и… — тут я вспомнила всё, что хотела описать метафорично, — я практически монополист, — задумчиво, — подними я цену вдвое, ничего мне не будет, помимо жалоб и временного падения спроса. Однако, если сказать о том, что во всём виноват поставщик, то… это огромный риск! Но если я сделаю это плавно и сейчас, ещё со своими запасами, то… безумие. Он видимо по моему курсу и смотрел, охальник. Ну всё… я поняла! Управляющий! Пиши ему сам. Покупка при условии снижения цены вдвое. Я в другом месте куплю дешевле в три раза, и меня привлекает только объём. И напиши ему, что он махинации какие-то устраивает!

— М-миледи, — это уже управляющий, — а чем плохо повышение цены? Агерат закупают для украшений, всякой бытовой эм… бытовых приспособлений и только у нас. Только мы даём гарантию, что не продаем подкрашенное серебро. А по-другому проверка стоит хороших денег — не каждый маг это умеет и согласится. Нам в любом случае будет выгодно, как и им.

— Искусственное завышение цены — это всегда плохо, — была задумчива я, — но ты прав. Нам остаётся только подумать, как остановить отток покупателей, — меня осенило, — Зиг-ги, мне нужно чтобы ты подарил Агератум какое-нибудь агератовое украшение на следующем балу. Прилюдно — лучше у трона, чтобы все видели. Сообщи что-нибудь о волшебной силе, могуществе и всяком таком. Сделай вид, что делаешь ей невероятный подарок — как ты умеешь. И всё! Хакгарды точно поведутся. Насчёт остальных не знаю, но надеюсь на позитивный результат, — повернула к нему голову, — а я тебе письма писать буду в ответ. Идёт?

Он растерянно кинул и встал.

— Уже уходишь? — вышло у меня радостно.

Ему это не понравилось. Но кто его спрашивал?

— Пока-пока! — махнула пальцами ему вдогонку, — давай, пиши про снижение цены! Попробовать можно, а вот потом и посмотрим!