Спящий дракон

Глава 19. With every fiber of my being

Шелест внезапно стих, и уютная комнатка (всего-то десять метров над землей) наполнилась нехорошей, плотной тишиной.

Найден беззвучно, но очень выразительно выругался и всем телом впечатал меня в угол, больно ударив затылком о стену. И еще раз, когда сильно вздрогнул от хлопка позади.

На этот раз магии оказалось слишком мало, чтобы его спина опять пострадала, но масштаб глыбы, образовавшейся на плетеном коврике рядом с рабочим столом, все равно впечатлял — в отличие от моих успехов.

До этого дня я наивно считала, что способна обучаться достаточно быстро. Первый же урок с Найденом наглядно продемонстрировал, что легко усваиваются только те знания, которые сразу укладываются в уже сформировавшуюся картину мира, дополняя и расширяя ее. То, что ей противоречило, давалось с трудом. Мягко говоря. Здравый смысл все еще требовал немедленно укутаться в шаль и надеть шерстяные носки — хотя личные наблюдения показывали, что я могу с магическим льдом хоть задремать в обнимку, не замерзнув.

С впитыванием через ладони дело шло куда хуже. За сегодняшний день глыба была четвертой по счету.

— Цела?

Я взглянула на него снизу вверх, размышляя, стоит ли относить шишку на затылке к повреждениям, и кивнула, оставив возражения при себе. В конце концов, Найд всего лишь пытался меня защитить… опять.

И, хоть его успехи в этом деле тоже не слишком радовали, вежливость никто не отменял.

— Спасибо.

Видимо, было что-то такое в моем тоне, что найденыш помедлил и, наконец, отодвинулся, выпуская меня из угла. А я упрямо уселась рядом с глыбой — на этот раз она напоминала ощерившегося иглами морского ежа — и протянула к ней руки. Найден не без опаски встал рядом, готовый в любой момент повторить фокус с углом и моим многострадальным затылком.

Ледяные иглы становились короче. Пальцы сначала покалывало, а потом от подушечек к ладони двинулось онемение — как будто я их отморозила.

Но холодно не было. Не могло быть, я знала.

— Подожди, — вздохнул Найден и сел рядом, скрестив ноги.

Я послушно опустила руки, сцепив их в замок — так они отогревались быстрее. Найденыш, отлично запомнивший за последнюю неделю этот жест, обреченно вздохнул. Я тоже.

Нет, я, конечно, не рассчитывала, что меня спасут в первые же дни. В конце концов, речь шла не столько обо мне, сколько о весьма напряженных отношениях между Союзом и Альго-Сай-Таром — а это не тот вопрос, который можно решить за пару часов. Да и мне самой было на руку провести некоторое время среди эльфов, обучаясь использовать свои неожиданно обнаруженные таланты…

Но я никак не ожидала, что это окажется настолько сложно.

Всю неделю Найден пытался объяснить мне, что на самом деле у меня ничего не мерзнет, а онемение в пальцах — всего лишь психосоматика. Напоминал, как я преспокойно разгуливала по Временному городку в минус сорок три, спала в выстуженном доме и расхаживала нагишом по кухне… понимал, что меня выводит из себя малейшее напоминание об этом времени, но все равно пытался достучаться.

Бесполезно. Умом я все это понимала, но рефлексы настаивали на своем. Подсознание упорно поддакивало.

Я провела всю жизнь в твердой уверенности, что магия — это холодно и опасно. Внушить себе, что, помимо всего прочего, ее можно запросто пропустить через собственное тело и одной только силой воли преобразовать во что-то новое… я начинала понимать, почему Ивиш предпочитала работать с детьми. Моей психике определенно не хватало адаптивности и гибкости.

— Я знаю! Знаю, — сердито пробурчала я, вперившись в переливы солнечного света на неровной поверхности зеленоватого льда. — Мне не холодно. У меня должно получиться…

Но пока что у меня стабильно получались только шипастые ледяные глыбы. На счастье Найдена, недостаточно крупные, чтобы кто-то из нас всерьез пострадал, — но сам факт, что магия вырывалась из-под контроля, стоило мне задуматься, что и как я делаю, спокойствия не добавлял.

Ивиш начала проявлять нетерпение уже на третий день: ее донимали коллеги и друзья, и даже из секретариата князя пришло заинтересованное письмо — сразу после того, как Альго-Сай-Тар получил-таки ноту протеста от Свершившегося Союза. Пока что в Горницу ушло только заверение в глубочайшем почтении и весьма спорное утверждение, что ни один гражданин Союза не находится в Сайтаре по принуждению. Но решением проблемы это не было, и князь предсказуемо обеспокоился. Для открытого конфликта у Альго-Сай-Тара пока что было недостаточно сил.

А если у меня ничего не выйдет, то и не будет. Правда, лично мне это уже вряд ли как-то поможет… хотя не факт, что мне вообще что-то поможет, если Лют не уцелел. На этот счет меня, увы, держали в неведении.

— Давай-ка сделаем перерыв, — предложил найденыш, с сомнением покосившись на оплывшего «морского ежа». — Ценю твою старательность, но это не та стена, которую можно прошибить лбом, если стучать достаточно долго.

Это я уже тоже слышала. Увы, не представляла, что еще с этой стеной делать: бульдозера для здравого смысла мне никто не предоставил.

— У меня есть пара идей, — с некоторым сомнением в голосе сообщил найденыш, протянув мне руку.

Я схватилась за нее и поднялась, разминая отсиженные ноги.

— Первая не понравится маме, а вторая — тебе, — чистосердечно признался Инриш, не дождавшись наводящих вопросов. — Какую выберешь?

— Спрашиваешь? — хмыкнула я. — Тогда, разумеется, давай ту, которую не одобрит Ивиш.

Найден неодобрительно покачал головой, но спорить не стал.

— Лучший способ осознать и принять что-то, радикально не вписывающееся в привычную картину мира, — это пережитое потрясение, — сообщил он мне, отпирая дверь комнаты. — Нам нужно такое, чтобы магия помогла тебе его пережить.

— Кажется, я заказывала то, которое не понравится Ивиш, — нахмурившись, напомнила я.

— Вариант, который я хочу предложить, ей действительно не понравится, — хмыкнул найденыш.

— А второй? — на всякий случай уточнила я, и вдруг ощутила знакомый азарт сродни охотничьему. Он был не моим, теперь я это знала. — Найд?

— А второй, — протянул он, — подразумевал, что таким потрясением для тебя стану я сам.

В смысле — еще большим, чем уже стал? Что может потрясти меня сильнее, чем известие, что я спала с эльфийским шпионом и стала первым признанным органическим трансформатором?

К счастью, я не успела спросить. Найден усмехнулся — однобоко, хищно, выжидательно, словно предлагая дать мне хоть малейший повод, — и бросил всего один взгляд на оставшийся за нашими спинами стол. Я вздрогнула, поняв намек, и скривилась.

— И ты бы смог?

Он весело хмыкнул и заломил бровь.

— Звучит как вызов. Но фокус здесь в том, чтобы перепугать, а не… знаешь, что самое интересное? — провокационно спросил он и тут же ответил сам: — Ты не боишься.

И это, пожалуй, было еще одним подтверждением, что я все-таки дура.

— Кажется, вариант на самом деле всего один, — я пожала плечами, предпочтя оставить выводы при себе.

— Как знаешь, — подозрительно легко согласился Найден и, подхватив на руки ледяную глыбу, вышел в коридор.

— Что именно ты собираешься сделать? — настороженно поинтересовалась я у его спины.

— Если я тебе подробно изложу план, какое же это будет потрясение? — фыркнул найденыш, не оборачиваясь.

Судя по захлестнувшей меня волне чужого беспокойства — если не сказать страха — его план был из числа тех, что не понравились бы вообще никому, и про Ивиш он упомянул просто для того, чтобы создать иллюзию выбора. А нарочито легкомысленное веселье, которое демонстрировал Найден, требовалось исключительно для отвода глаз.

— Не тронь Тайку, — предупредила я.

— Не находишь, что как раз вот этот вариант мама одобрила бы всецело? — заметил Найден и отпер дверь в противоположном от моей комнаты конце коридора.

В отсутствие охранников найденыш предпочитал не верить мне на слово, а полагаться на старые добрые замки — взламывать которые я, увы, не умела совершенно, а потому вынужденно сидела на выделенной мне площади, выбираясь лишь на прогулки с собакой, и то под присмотром Найдена. В запертой части дома я еще ни разу не была.

Это оказалось одно большое помещение, разделенное внушительным книжным шкафом на спальню и кабинет, откуда можно выйти на балкон. Сплошь темное дерево и все тот же минимализм, традиционный для эльфийских домов, но, еще даже не переступив порог, я уже была уверена, что именно здесь найденыш предпочитал проводить большую часть свободного времени.

Подборка книг ввергла меня в ступор, но, пожалуй, этого и следовало ожидать. Университетские учебники по основам электротехники соседствовали с красочно оформленными манускриптами на альго, нижнюю полку полностью занимала научная фантастика на койне, а на уровне роста, куда обычно попадала наиболее часто используемая литература, обнаружились сборники мифов и легенд — навскидку я насчитала четыре языка изложения; чуть выше, к моему бурному восторгу, стройным рядом высились корешки кулинарных книг.

— Мама совершенно не умеет готовить, — сдал ее с потрохами найденыш, заметив мой интерес. — Пришлось выкручиваться.

— Рискну предположить, что генераторы Ивиш тоже подключать не умеет? — нервно хмыкнула я.

Маленький тортик со свечками на самом толстом корешке притягивал взгляд, словно магнитом. Черт, неужели Найд еще и на это способен?!

— Почему? — найденыш удивленно обернулся, проследил мой взгляд до учебников по ТОЭ и усмехнулся. — Нет, этому как раз она меня и научила. Вон тот учебник в зеленой обложке — ее авторства. А, ты же не читаешь на альго…

Да и учебник, прямо скажем, мало отличался по стилю оформления от научной фантастики на нижней полке. А стиль изложения, судя по всему, был ближе всего к мифам и легендам…

— Я на нем и не говорю, — напомнила я, отвернувшись.

— Хочешь научиться? — предложил Найден, открыв маленький шкафчик рядом с книжным. Подумал и вытащил оттуда слегка припыленную бутылку с залитой сургучом пробкой и пару бокалов — к счастью, чистых.

— Это и есть обещанное потрясение? — скептически уточнила я, глядя, как он воюет с пробкой. — Эльфийское вино и уроки иностранного языка?

— Это не вино, — обнадежил меня Найд, протянув мне бокал, наполненный чем-то оптимистично зелененьким, и вышел на балкон, пинком отправив туда же ледяного «ежа».

Я последовала за ним — не спеша, впрочем, пить. Вид с балкона открывался впечатляющий — хоть и не настолько, как из Сайтарского университета.

— Наркотик?

— Привыкания не вызовет, — пообещал он и безо всякой опаски пригубил свою порцию. — Это ssha’tish… м-м… ну, вероятно, наиболее правильным будет вариант «зелье».

Спокойнее не стало.

— Мама вывела состав для Вари, — невозмутимо продолжал найденыш. — Она хуже всех из нас усваивает магию, но не потому, что у нее неудачная татуировка, а потому, что ужасно боится крови и подсознательно противится трансформации. Зелье позволяет временно исправить ситуацию.

«Психотропное», — поняла я и с сомнением уставилась в свой бокал. Жидкость веселенько бликовала на солнечном свету, пробивавшемся сквозь кроны.

— Тиш, — с какой-то нехорошей задумчивостью сказал Найден, — ты же понимаешь, что, если бы я захотел, то просто подлил бы тебе ssha’tish в суп? А если бы преследовал цель отравить тебя, то все было бы еще проще?

— Успокоил, — пробурчала я и сделала маленький глоток.

На мой вкус, было слишком сладко, и оставшиеся на языке алкогольные нотки не внушали особого доверия. Но в целом — могло быть и хуже, а напиться, если начистоту, мне хотелось уже давно.

Найденыш сноровисто наполнил бокалы и облокотился о перила балкона, задумчиво глядя куда-то в лес. Я все еще не понимала, как он здесь ориентировался — как по мне, деревья вокруг были почти одинаковыми, — но, похоже, Найд высматривал что-то конкретное.

— А где живут остальные воспитанники Ивиш? — спросила я, ополовинив свой бокал.

— Постоянно здесь живу только я, — рассеянно ответил Найден. — Варя с Сотом — в Союзе, недалеко от Четвертого. Дани — в Мир-э-Орай, с мужем, а Элия — в Кворре. Обычно, когда они приезжают, останавливаются в Сайтарском университете.

— В комнатах для удачных образцов? — поморщилась я и допила зелье.

— Ну да, — кивнул найденыш, как будто в жизни посреди лаборатории не было ничего особенного, и долил мне еще. — Пей-пей, передозировки не будет. Разве что захмелеешь немного с непривычки, но это как раз не так уж плохо. По-моему, как раз это тебе сейчас не помешало бы.

С точки зрения душевного равновесия — пожалуй. С точки зрения здравого смысла… опустошив бокал залпом, я мрачно уставилась на зеленоватые разводы на стекле. М-да.

— Ивиш так легко отпустила своих воспитанниц? — спросила я.

— А почему бы и нет? — удивился Инриш. — Дани любит своего мужа, Элию вполне устраивает ее работа на трансформаторной подстанции, а Варе вообще все равно, где жить, лишь бы Сот был рядом — а ему нравится Союз. Как бы специфично ни было наше детство с твоей точки зрения, мы — дети Ивиш, и она желает нам счастья. А мы благодарны ей.

— Стащить с закрытого объекта несколько тонн магии и девицу под подпиской о невыезде — это такая форма благодарности? — хмыкнула я и опасливо отставила бокал.

— Это такая форма работы на Сайтарский университет, — как ни в чем не бывало отозвался найденыш. — Да и идея морозить маму, согласись, не отличалась особой человечностью.

— Ты рассуждаешь о человечности? — к горлу подступил комок, и я поспешно заткнулась.

Найден же как будто только этого и ждал: поставил свой бокал (почти полный, машинально отметила я) на перила и настойчиво притянул меня к своей груди. Я начала было сопротивляться, но…

Лес осуждающе шелестел и смотрел на нас сотнями темных окон, ледяная глыба колола ноги сквозь штаны, а психотропное «зелье» наполняло голову приторно-сладкой тянучкой, — мне было плевать.

Я знала эти огрубевшие руки, успокаивающе гладящие меня по спине. Помнила каждый шрамик на плечах, с закрытыми глазами могла представить, как вытатуированный на груди мотор гоняет чернильную кровь и вполне реальную магию по жилам. Знала, как пахнет от его разгоряченной кожи, как нетрезво и беспомощно темнеют его глаза, когда найденыш теряет контроль. Помнила, как он засыпает, подтаскивая меня к себе под бок, усталый и довольный, как нагулявшийся кот.

Это тепло, запах и голос до сих пор, вопреки всему, ассоциировались у меня с надежностью и силой. И я сдалась, спрятала лицо у него на груди, доверчиво прижимаясь всем телом, и даже не обратила внимания, в какой момент воображаемый холод у наших ног вдруг исчез.

Зато это заметил Найден.

— Ты все можешь, — горячо шепнул он мне в макушку. — Помни об этом.

Я всхлипнула, прикусив губу, и уже почти собралась признаться, что ужасно устала быть сильной. Но не успела.

Он аккуратно снял мои руки со своей талии, ласково поцеловал в лоб — и перебросил меня через перила балкона.

Я почти не запомнила полета. Помнила только, что он казался противоестественно долгим: узкая тропинка к дому Найдена, разрисованная ажурными тенями от густой листвы, приближалась издевательски медленно — и неотвратимо; желудок словно отставал от тела, подскочив к горлу и наотрез отказываясь участвовать в этом безобразии.

Я не была готова с ним расставаться. Как, впрочем, и со всем остальным.

В тот момент я особенно остро осознала, что хочу жить, жить любой ценой. Десять метров — не такая великая высота, но это будет больно. Очень.

Боли я боялась. Панически. Кажется, даже больше высоты.

На какое-то мгновение я представила, как упаду — наверное, на живот, повернуться никак не получалось — зажмурилась и наконец-то закричала.

Наверное, на самом деле прошло меньше секунды. Но мне хватило, чтобы понять, что разбиваться я не собираюсь, а чтобы уцелеть, нужно погасить набранную скорость. Всего лишь противопоставить что-то силе тяжести.

Я же видела, как Найден это делает! И магия — магия у меня есть, а значит…

Я открыла глаза, обнаружила тропинку совсем близко — и, снова заорав, выстрелила вниз своим нежеланием падать.

Оно вырвалось наружу упругой волной ледяного воздуха, разметавшего опавшие листья и покрывшего изморозью ствол «домашнего» дерева, выпало инеем на траву — а мгновением позже я упала в сугроб.

В нем было полно крупных льдинок и мусора, да и с глубиной я промахнулась — ободрала ладони, больно подвернула запястье и порвала штаны на коленях, — но, кажется, я впервые в жизни так радовалась снегу. Должно быть, меня еще не отпустило «зелье» — я истерично рассмеялась и уронила лицо в холодную белую кашицу, густо замешанную с гнилыми листьями.

Получилось. У меня…

— …получилось! — с облегчением выдохнул Найден с балкона.

И тут же настороженно притих, потому что я вскинула голову, всем телом ощущая всемогущий, всевластный холод в своих венах.

— Ты. Меня. Ты же меня…

Холод распирал изнутри, его было много, так много, что дыхание вырывалось с полупрозрачными облачками пара. Я казалась себе куском льда, который ради шутки засунули внутрь костюма из кожи и плоти. Магия распирала, рвалась наружу и шептала что-то невероятно искушающее.

— Ты меня мог убить, — неверяще, удивленно сказала я, приподнимаясь на руках. Пальцы тотчас поехали по рыхлому снегу — и вдруг остановились: сугроб перестал таять. — Ты снова…

Наверное, он мог убежать в дом. Запереть балконные двери, скрыться в центральном коридоре, защищенный толстым слоем живого еще дерева. Любой бы так сделал.

Найден стоял, стискивая побелевшими от напряжения пальцами перила балкона, и смотрел вниз. Я не видела его лица, но чувствовала все, что чувствовал он.

Восхищение и какую-то нетрезвую гордость, так тесно переплетенные со страхом, что невозможно понять, где заканчивается одно и начинается другое. Восторг, какой можно испытать, разве что стоя на берегу и глядя на приближающийся цунами, зная, что прятаться уже поздно. Бесполезно. Но, по крайней мере, последним, что ты увидишь, будет недостижимая — и оттого еще более притягательная — мощь и свет, преломляющийся в морской воде, исходящей пеной и яростью.

— Ты неземная, — беззвучно прошептал он. — Невероятная…

И страх изменился. Найденыш боялся не собственной беспомощности, не неотвратимости надвигающегося шторма, не непостижимой, недоступной силы.

…у женщины внизу — темная, сизая гроза в глазах, изморозь на побелевших пальцах, льдинки в волосах. Она стоит на коленях, упираясь ладонями в снег, но в ее позе нет ни покорности, ни смирения — словно волна, еще не вставшая на дыбы, но уже подбирающаяся к беззащитному берегу. Она не позволит, не простит…

Я тряхнула головой, рассыпая зеленоватые льдинки, и оскалилась.

Не «она». Я. Не позволю. Не прощу.

Ненавижу. Всеми фибрами души.

Холод ударил изнутри, воображаемый и безжалостный. Поднял дыбом каждый волосок на теле — и вырвался наружу, закручиваясь ледяным смерчем, вибрируя в такт моему крику, ломая ветви и обрывая листву.

Одинокую человеческую фигурку он смел вместе с перилами, и я, вдруг перестав чувствовать чужой ужас и восторг, испугалась противоестественной тишины в собственной голове.