Стихия

Глава 15

Если бы Миса не утащила меня в обеденный зал, я бы так и осталась изображать истукана среди разных фресок и витражей. Юная Хранительница еле уговорила меня выпить чаю. Прошло уже не менее двух часов, а друзья все не появлялись.

— Ты еще вдоволь наговоришься с ними, Ника, — раз в пятый сказала Миса. — Они наверняка пробудут здесь несколько дней, судя по их состоянию. А над Максимом должны поработать сами Хранители.

— Ты знаешь, что с ним? — спросила я, оторвав взгляд от содержимого миниатюрной чашки.

— Он не справляется с двумя Стихиями, твоя Стихия возмущена, ведь по праву она принадлежит тебе. К тому же, все это время он находился в напряженном эмоциональном состоянии, а постоянная душевная борьба лишь истощила его.

— И ты все это узнала, один раз на него посмотрев? — изумилась я, даже зауважав девушку как Хранителя.

— Аура может сказать многое. Например, его аура покрыта черными пятнами безумия, хотя ее еще можно прочитать, в отличие от мыслей, которые разобрать просто невозможно. Не представляю, как в таком состоянии он смог вообще здраво мыслить и отдавать приказания.

— А его глаза? Почему они все время меняли цвет? — вновь спросила я. Глаза Макса не давали мне покоя, произведя жуткий эффект.

— Это, так сказать, побочный эффект от владения сразу двумя Стихиями и нервного перенапряжения. Не переживай так за него, Хранители смогут ему помочь, — ласково проговорила Миса. Я встрепенулась.

— Не переживаю я! Еще чего. Силу у меня забрал, с друзьями общаться не позволяет, какого черта мне за него переживать? Меня больше интересует, каким образом можно вернуть себе силу, — раздраженно ответила я, стараясь не встречаться взглядом с юной Хранительницей. Хотя для чтения мыслей им совсем не обязательно смотреть собеседнику в глаза.

— Ника, ну кого ты обманываешь? — произнесла Миса с едва заметной улыбкой. Я смотрю, вечная улыбка — это фирменный знак Хранителей. Хотя нет, к Гросу это не относится. Я усмехнулась и уставилась в узорчатый потолок.

— Себя, наверное. Но, чтоб ты знала, за Эрику и Глеба я переживаю гораздо больше, чем за этого обнаглевшего лидера. Не знаешь, когда они закончат свое секретное совещание?

— Нет, к сожалению. В зале совещаний установлен барьер, чтобы никто не смог слушать или читать мысли, — ответила Миса, посмотрев в сторону, где, по моим предположениям, и находился зал совещаний.

— Странные вы, скрываете что-то друг от друга, вы же все здесь Хранители, почему кому-то можно знать все, а кому-то — ничего? — задала я еще один вопрос из ряда давно меня мучивших. Миса улыбнулась, хотя другой реакции я от нее и не ждала.

— Правила устанавливает Хранитель Грос, и мы не можем их нарушать или обсуждать.

— Даже обсуждать нельзя? — неприятно удивилась я. — Да у вас тут авторитаризм, однако.

— Автори… что? — Миса непонимающе на меня посмотрела.

— Это когда один человек совершенно наглеет и диктует свои правила всем подряд, жестоко наказывая за непослушание, — объяснила я девушке самым простым языком, не вдаваясь в политические подробности. — А почему Грос здесь главный? Потому что он тут самый древний?

— Верховный Хранитель определяется не только по возрасту, но и по знаниям и способностям… — начала объяснять Миса и резко замолчала, вглядываясь в стену. Я заерзала на стуле.

— Что? Что там? Они закончили? — спрашивала я, не сводя вопросительного взгляда с Хранительницы. Она, прикрыв глаза, кивнула.

— Да, теперь я слышу их мысли… Ника!

Не желая сидеть здесь больше ни минуты, я побежала обратно в главный зал. Не знаю, на что я рассчитывала, мне бы хватило просто еще раз увидеть друзей. Я вбежала в зал именно в тот момент, когда в нем появились брат с сестрой. Казалось, что после совещания они стали выглядеть еще хуже. Я нерешительно замерла неподалеку, боясь, что друзьям сейчас не до меня. Они бросили на меня вымученные взгляды, и Эрика, кивнув Глебу, направилась в мою сторону. Парень, подмигнув мне, покинул храм. Я снова посмотрела на подругу, которая явно что-то намеревалась сказать.

— Ник, я хочу спросить… — начала она. — И от твоего ответа будет зависеть моя жизнь.

Я, приготовившись к самым страшным вопросам, молча ждала, когда девушка продолжит говорить.

— В общем, Ник… Можно мне в твою волшебную ванную? — неуверенно попросила повелительница Воздуха. В первое мгновение я подумала, что подруга шутит, но, когда увидела в ее глазах искреннюю надежду на мое согласие, облегченно рассмеялась и обняла Эрику, радуясь тому, что подруга осталась прежней.

— Боже, вот оно, счастье, — прошептала девушка, развалившись в джакузи и блаженно улыбаясь. Я откопала в гардеробной надувной матрас и сейчас лежала на нем, наслаждаясь легкими волнами, создаваемыми водопадом, и долгожданной встречей с подругой.

— И не говори, — согласилась я. — Кстати… Извини, что затрагиваю опостылевшую тему в такое мимолетное мгновение счастья, но… ты все так же не можешь рассказать мне о произошедших с вами событиях?

Эрика приподнялась и, положив подбородок на бортик ванной, виновато на меня посмотрела.

— Прости, но не могу. Может быть, Хранители промоют Максу мозги, и тогда он снимет с нас этот идиотский запрет.

Я в задумчивости провела ладонью по поверхности воды.

— А если я буду задавать тебе вопросы, а ты однозначно на них отвечать, да или нет, это сработает? — осенила меня, как мне казалось, гениальная мысль. В глазах подруги загорелся тот же интерес.

— Давай попробуем!

— Хм, итак… Вы смогли пробраться в Горную Долину? — задала я самый важный вопрос, затаив дыхание. Подруга открыла рот и тут же его закрыла.

— Не могу, — расстроенно вздохнула она. Я со злости свалилась с матраса.

— Черт! Чертов Максим! Увижу — получит по челюсти!

— Может, пока не будешь его убивать? Тебе ведь еще силу надо вернуть, — напомнила Эрика.

— Да ну эту силу, толку-то от нее, если я вообще не член команды! Если бы я была в курсе дел, могла бы хоть как-то вам помочь! — бушевала я, расхаживая по скользкому от воды полу. — А то сижу здесь, книги почитываю да пытаюсь сохранить дружеские отношения с влюбленным в меня парнем, к которому сама испытываю не пойми что! — в сердцах выпалила я и тут же хлопнула себя по лбу.

— Это ты про Трана, что ли? — усмехнувшись, поинтересовалась Эрика, а потом, выбравшись из джакузи, удивленно на меня воззрилась. — Вы с ним виделись? Когда?

Пришлось рассказывать ей о моих увлекательных сновидениях, упомянув первый сон в Лесу Пустоты.

— Ничего себе у тебя тут приключения! И ты еще жалуешься на скучную жизнь. Что думаешь с Траном делать?

— А что я могу с ним сделать? Войну завершим, вернемся домой и всё, он станет лишь воспоминанием, — беспечно ответила я, пожав плечами, но грустные нотки в голосе скрыть было невозможно. Разумеется, подруга это заметила.

— Понятно, что ничего у тебя непонятно. А что за книги ты тут читаешь?

— Одну всего прочитала, о создании Миртрана. Я бы рассказала тебе, но она наложила на меня запрет, и я не могу кому-либо передавать ее тайны, — зловещим шепотом проговорила я и, поймав удивленно-обиженный взгляд Эрики, рассмеялась. — Да шучу я! Вообще это сборник легенд какой-то, что-то вроде местной библии, наверное. Правда, Грета говорила, что в ней можно найти подсказки, которые помогут нам в войне, но, увы, я тормоз и ничего не нашла.

— А мне взглянуть на нее можно? — спросила девушка, стоя у края бассейна и раздумывая, прыгать или нет.

— Вот тут уже отвечу на полном серьезе, что нельзя. Грос ее конфисковал и теперь прячет книгу под подушкой и никому ее не показывает.

— А про подушку — это тоже на полном серьезе? — уточнила Эрика.

— Кто знает, — загадочно пробормотала я, и мы обе расхохотались.

— Кстати, а который час? — спохватилась подруга, бросив на меня вопросительный взгляд.

— Насчет часа не знаю, а так на улице темно уже, — ответила я, выглянув в спальную. — А что?

Вместо ответа Эрика только смущенно улыбнулась. В принципе, этого для понимания было достаточно.

— О-о-о, все ясно, тебя ждет твоя великая любовь, — весело пропела я и замерла. — Так, стоп, никто же не знал, когда вы возвращаетесь, как вы с Ременом договориться успели?

— Я встретила его по пути к храму.

— Блин, как у вас все гладко получается, я аж завидую! — возмущенно воскликнула я, для большего выражения эмоций топнув ногой. Подруга, взяв полотенце, улыбнулась.

— Ну, прости. Кстати, не поможешь с волосами? — попросила она, видимо, по привычке. Как ни странно, я даже не погрустнела. Неужели и впрямь смогла смириться со своим новым положением? Чудеса.

— Нет, не помогу, — ответила я с легкой ухмылкой. — Фен тебе в помощь.

— Ох, Ник, извини, я сказала не подумав! — тут же запричитала подруга с такой виной в голосе, будто она сотворила что-то ужасное.

— Всё хорошо, не переживай, я уже не убиваюсь. Ну, беги готовиться к свиданию, — сказала я, тепло улыбнувшись. Хоть кто-то здесь чувствует себя счастливым.

— Уже бегу. Спасибо за ванную, она у тебя волшебная, — с благодарностью проговорила Эрика и умчалась к себе. Я в растерянности почесала затылок. Настроение было вполне хорошим, энергии хоть отбавляй, поэтому сидеть в своем номере мне совершенно не импонировало.

— Куда бы податься… — пробормотала я, зайдя в спальную. Для прогулок было уже поздно (хотя нет, для романтических прогулок — самое оно, но это не мой случай), а сидеть в четырех стенах я за вариант не принимала. Немного подумав, решила податься к Глебу, все-таки я и по нему соскучилась. Попытавшись вспомнить, когда я вообще хоть раз разговаривала с ним тет-а-тет, пришла к неутешительному выводу, что никогда. Ну, надо же когда-то начинать.

Переодевшись, я вышла в коридор, утопающий в полумраке. Поежившись от такой мрачноватой атмосферы, направилась к лифту, благо, его местонахождение я четко запомнила. Только подошла к прозрачным дверям, как мне навстречу вышел Макс. Бледно-голубые глаза и усталый взгляд говорили мне, что на данный момент наш лидер вменяем. По крайней мере, я на это надеялась. Так мы и стояли, уставившись друг на друга и не решаясь нарушить непонятный нам обоим ступор.

Первой очнулась я, сделав шаг по направлению к лифту и стараясь не задеть Максима, что было проблематично, так как он загородил практически весь проход. Но спустя пару мгновений он тоже ожил и поспешно вышел из прозрачной кабины. Я, не оборачиваясь, протянула руку к кнопке первого этажа, но голос лидера меня остановил.

— Ника… — проговорил Максим с совершенно необъяснимой гаммой чувств. Вроде бы усталость вместе с болью переплелись с неловкостью и виной, а к ним, в свою очередь, затесались презрение и частичка ненависти. Всё это превращало голос Макса в бесцветный. А может, он таковым и являлся, это просто я пытаюсь услышать то, чего нет?

— Да? — Равнодушию в моем голосе мог бы любой позавидовать. Я вопросительно смотрела на Максима, ожидая, когда он скажет что-нибудь еще, но он, потерев переносицу, отрицательно помотал головой.

— Ничего, — ответил он и молниеносно ретировался, скрывшись за поворотом. Я, врезав по прозрачной стене лифта кулаком, только потом нажала на кнопку с изображением дерева. И как теперь с таким настроем к Глебу идти, черт возьми? Выйдя из лифта, я остановилась, делая глубокие вдохи и выдохи.

— Он не может испортить тебе настроение, тебе нет дела до всего, что с ним связано, он совершенно не испортил тебе настроение… — повторяла я, словно заклинание, пытаясь вернуть себе позитивный настрой. Когда самовнушение подействовало, я отправилась на поиски номера Глеба. Фортуна решила мне помочь, и через три минуты я была перед нужной мне дверью. Занесла руку для того, чтобы постучать, но вместо двери постучала по воздуху, так как та открылась сама. Точнее, ее открыл отдохнувший и улыбающийся Глеб.

— Ты куда-то уходишь? — вместо приветствия спросила я.

— Нет, я для тебя дверь открыл, — ответил друг, пропуская меня внутрь. Все-таки какой классный у него номер, а я тут почти никогда не бываю.

— Ты что, стоял под дверью и ждал, пока я приду? Или ты не меня ждал? — с хитрым заговорщицким видом полюбопытствовала я, усевшись в кресло.

— Ты просто слишком громко топаешь, — без лишнего такта ляпнул Глеб и, заметив мой красноречивый взгляд, поспешно добавил:

— Слишком громко для тех, кто слышит шаги по земле или каменному полу за многие метры.

— Вот с этого и надо было начинать, а то чуть смертельно не обидел девушку! Я, собственно говоря, чего пришла-то, — начала я, но Глеб меня перебил.

— Ты соскучилась, устала сидеть в четырех стенах и вообще очень рада нас видеть, а еще Эрика чем-то занята, раз ты пришла ко мне. К тому же, тебе жутко интересно узнать, где мы были и что с нами происходило, но тут я вряд ли чем-то могу помочь, — Глеб развел руками. — Чай будешь?

— Буду… Нет, если способность слышать шаги я могу списать на твою Стихию, то как ты объяснишь мне умение читать мысли?

Парень рассмеялся и вместо ответа скрылся в кухне. Вспомнив, что у него там на полу растет трава, я спешно последовала за ним. Удивительная картина — трава в кухне.

— К сожалению, или к счастью, но мысли читать — это не мое. Просто предположения, подкрепленные логикой. Ну и вообще, как бы нескромно это ни звучало, я неплохо разбираюсь в людях. Считай это врожденной способностью чувствовать людей. Тебе с чем чай?

— С конфетками. Шел бы тогда на психолога учиться.

— Зачем учиться, когда я и так все умею? — полушутя спросил Глеб. — К тому же, мне говорили, что поначалу там страшная скука. Но не об этом речь. Будешь задавать вопросы, или мне так все рассказывать? — уточнил друг, поставив передо мной огромную кружку с дымящимся чаем.

— А ты многое можешь рассказать? — усмехнулась я.

— Да, тут ты права, спасибо Максиму за его милые проявления лидерских преимуществ.

— Я смотрю, ты тоже не в восторге от него.

— Да он сам от себя не в восторге, что уж про нас говорить. Вообще без тебя было скучно. Никто ни над кем не издевался и не впадал в истерики. А мы ведь к ним так привыкли… — мечтательно проговорил Глеб, глядя в потолок. Я поперхнулась, не зная, чего мне хочется больше: возмущаться или радоваться, что все-таки по мне скучали. — Шучу, конечно. Хотя обстановка была фиговой, честно говоря. Крыша у Макса съезжала временами, но работали мы более или менее слаженно. В стычках он только огнем пользовался, хотя ему все равно часто приходилось управлять водой, от чего крыша уезжала все больше.

— А Эрика говорила, что он водой почти не пользуется, — осторожно вставила я.

— Да? Расстраивать тебя, наверное, не хотела, соль на рану не сыпать.

— А Макс тебе, случайно, не говорил, что мне надо такого сделать, чтобы он вдруг понял, что я хорошая, и вернул мне Силу? — вкрадчиво поинтересовалась я. Глеб задумчиво почесал подбородок.

— Ну, как бы тебе сказать… Блин, вот фигня, я не могу ответить даже на этот вопрос из-за идиотского запрета! Может, Макс после лечения Хранителями снова будет в здравом уме, тогда и надо с ним разговаривать, — сказал Глеб, внимательно глядя на меня.

— Поговоришь с ним, как же, — проворчала я, вспомним нашу недавнюю встречу.

— Ты его видела? — догадался повелитель Земли. Я кивнула.

— Ага, а толку-то. Он, конечно, выглядел вполне адекватным, но голос был пустой-пустой… И взгляд усталый. Сначала вроде хотел мне что-то сказать, но потом передумал и смылся, — поведала я Глебу.

— Хм… Раз выглядит вменяемым, я с ним потом еще раз поговорю насчет возврата тебе силы, разведаю, что да как. Все-таки мы можем называться командой лишь тогда, когда в сборе все четверо, — сказал Глеб, подмигнув мне. Из всех моих друзей и знакомых только у него такая привычка. Я благодарно ему улыбнулась.

— Спасибо, Глеб, но ты сам-то как ко мне относишься? Вы все слышали на допросе то же самое…

— Но все мы до произошедшего относились к тебе неодинаково, поэтому и реакция у всех разная. Хотя у кого-то вообще мозги переклинило, мда… Тебя можно понять, желание увидеть того, кого потерял… Разве мы не поймем? Но лучше бы ты, конечно, рассказала нам о своих планах.

— О сделке с врагом? — невесело усмехнулась я.

— Да. Не стали бы мы сразу отправлять тебя на костер, а на того врага насылать проклятия. Ну, Макс, наверное, попытался бы… И все равно из допроса вышло, что этот… как там его? Не слишком белый и пушистый, раз тебя подставил так. Ладно, не будем тебе соль на раны сыпать, а то я что-то отклонился от первоначального ответа. Хорошо я к тебе отношусь, ты же мой друг и боевой товарищ, а ошибаются все. Так что в моих глазах ты совсем не стала ужасной предательницей, а про Эрику я вообще молчу. Эй, Ник, я вроде ничего такого не говорил, чтобы ты впала в блаженную прострацию, — с усмешкой сказал Глеб, помахав ладонью перед моим лицом.

— Нет, ты как раз сказал все, что сделало меня практически счастливой, мне нужны были эти слова, хотя я понимаю, что от одних только слов про собственную вину не забудешь. Но мне стало легче, поэтому спасибо тебе, — проговорила я с улыбкой. Надо было мне раньше почаще наведываться к Глебу, беседа с ним прямо терапевтический эффект оказывает. — Если бы ты еще смог сказать, что вы делали все это время, было бы вообще здорово.

— Смотри, Ник. Нас не было в Дилариуме несколько недель, да? Вернулись мы ужасно помятые и несколько часов подряд проводили совещание в храме. Думаешь, все это время мы обсуждали нейтральные территории, которые и так уже все выучили досконально? Ну, или зайдем с другой стороны. В прошлый раз мы добрались до реки, разделяющей Долины, за пару дней. Так за три недели мы ее десять раз переплыть могли!

— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что все-таки вы попали в Горную Долину? — решила подытожить я, совсем не надеясь, что Глеб ответит. В принципе, он и не отвечал, молча глядя на меня почти черными глазами. Я вздохнула. — Ну ты бы хоть кивнул, что ли!

— Не могу. Но думай так, как хочешь думать. Или как тебе подсказывает интуиция.

— Я хочу думать, что вы сумели пробраться в Горную Долину.

— Думай, — ответил Глеб улыбнувшись.

— Слушай, эта беседа с загадками — сложная штука, — призналась я, проведя рукой по волосам. — Выматывает, однако.

— Полностью с тобой согласен, зато как интересно, — сказал друг, забирая у меня пустую кружку.

— Очень! — воскликнула я, всплеснув руками. В этот момент в гостиной раздалась телефонная трель. Глеб включил воду и стал намывать кружки, не обращая на нее внимания. Я непонимающе на него посмотрела и уже слезла со стула с целью ответить на звонок, но совершенно неожиданно в кухню заползла лиана, держа, если так можно выразиться, телефон. Я, немного отвыкшая от магии за последнее время, даже удивилась поначалу. Парень протянул руку к телефону и взял трубку, пока лиана продолжала изображать из себя неподвижную подставку.

— Слушаю. Зачем? Погодите, в чем дело-то? Ну, елки-палки… — рассерженно пробормотал Глеб, и лиана вместе с телефоном быстренько уползла в гостиную, словно испугавшись разгневанного хозяина. А может, так оно и было.

— Кто звонил? Хранители? — настороженно спросила я, предчувствуя что-то неладное.

— Да. В панике проверещали, что нужно срочно явиться в храм. Похоже, у них там наметился серьезный апокалипсис. Пойдешь? — спросил Глеб, схватив накидку и посмотрев на меня. Я оглядела свой совсем не выходной наряд и плюнула на такую мелочь.

— Разумеется.

Темнота ночи не была нам помехой, и до храма мы добрались очень быстро. Правда, я умудрилась на что-то напороться, но Глеб на ходу залатал мою рану. Мы оба чувствовали, что случилось что-то страшное. Не знаю, может, таковой была интуиция Защитников, или просто Хранители своим непонятным звонком вселили в нас какой-то страх. Ночной воздух, обычно дурманящий и вкусный, сейчас казался ледяным, травмируя легкие. Мы взлетели по лестнице, чуть не вышибив двери. Никого не встретив на входе, направились в зал совещаний. Вот там людей оказалось чересчур много. Хранители и Воины заполонили почти весь зал, перед глазами мельтешили черные и белые пятна, среди которых я сумела разглядеть и Максима. Взбудораженный Грос что-то говорил ему, а тот, слегка побледневший, кивал и что-то кратко отвечал. По лицам присутствующих было невозможно понять масштаб случившегося. Воины сохраняли бесстрастные выражения лиц. Хранители же разделились на разгневанных, спокойных и испуганных. Для сравнения: Грос, Грета, Миса. Эрику я не видела.

Глеб взял меня за руку, чтобы не потерялась в такой суматохе, и подошел к Гросу. Порадовало, что тот не стал ворчать на темы «Почему так долго» и «А Ника что здесь забыла». Он лишь кивнул нам и поинтересовался, где обладательница Стихии Воздуха.

— Ее нет в гостинице, она… пошла прогуляться, — ответила я, не вдаваясь в подробности. Грос выругался на древнемиртранском и подозвал к себе женщину лет сорока.

— Найди Защитницу Эрику и позови ее сюда, — скомандовал он, и Хранительница, поклонившись, растворилась в толпе. Он что, не мог на роль гонца взять кого-то помоложе? — Она найдет Эрику мысленно и отдаст приказ явиться в храм, — раздраженно объяснил мне дед и тоже куда-то ушел. Мы остались втроем, если не считать бегающих туда-сюда людей. Максим недовольно на меня смотрел, он-то как раз явно недоумевал, кто вообще меня в храм пустил. Я не приняла его вызов поиграть в гляделки и отвернулась.

— Ты знаешь, что случилось? — спросил Глеб, чуть повысив голос из-за постоянного гула.

— Мы отправляемся в Оранжевое поселение, — ответил Макс, хотя Глеб вообще-то немного о другом спрашивал.

— И из-за этого надо было устраивать здесь такой базар? — возмутился повелитель Земли.

— На него напали.

Я, резко обернувшись, замерла. Желание узнать о нападении все до мельчайших подробностей так и осталось желанием, потому что всем своим видом Максим показывал, что я здесь лишний человек. Ну и пусть катится к чертям, спрошу кого-нибудь другого. Я должна знать, что случилось с поселением, его жители первыми встретили нас в этом мире и помогли адаптироваться! Пока я лавировала между людьми в поисках хоть какого-нибудь знакомого лица, меня увидела Эрика.

— Ник! Что происходит? Я, ни слова Ремену не сказав, примчалась сюда, словно по приказу! И никто толком ничего сказать не может! — возмущалась девушка, а я в растерянности на нее смотрела.

— Рик, враги напали на Оранжевое поселение, — охрипшим голосом сообщила я. Глаза подруги округлились в ужасе.

— Что?! Когда это случилось?

— Судя по всему, только что. Я сама ничего не знаю, тут только все бегают и корчат страшные лица, а как ввести в курс дела — так нет, догадывайтесь сами, — я раздражалась все больше и больше от того, что ничего не знаю о случившемся и стою здесь вместо того, чтобы немедленно отправиться на помощь.

— Внимание всем! — голос Гроса, как раскатистый гром, пролетел по всему залу. — Только что поступила информация, что Воины Горной Долины напали на Оранжевое поселение! Как наши Воины могли допустить такое?! Как пропустили врагов на наши земли?!

— Пошел бы ты сам воевать, — сквозь зубы проговорил стоящий рядом со мной парень лет двадцати пяти с темно-серыми волосами и удивительно красивыми глазами цвета ириски. Честно говоря, я была с ним согласна, тем более, Грос опять не по делу орет.

— Неважно, как пропустили, что сделано, то сделано, сейчас главное — это немедленно отправиться туда и вышвырнуть врага! — раздалась из толпы еще одна умная мысль.

— Неважно, как пропустили?! — взвизгнул Грос. — Еще как важно! Почему, скажите мне, враги напали именно на Оранжевое поселение? Оно находится на огромном расстоянии от линии огня, как вражеские Воины вообще смогли незаметно туда добраться?

— Ну выбрали именно эту деревню, и ладно! — Нет, это я уже за умную мысль не сочла.

— Оранжевое поселение находится ближе всех к Проходу! — добил всех Грос. В зале моментально образовалась гробовая тишина. Мы с Эрикой переглянулись. Нет, не может быть, чтобы враги догадались о его местонахождении. Нет, нет и нет! Я вспомнила фолиант. Неужели враги по нему определили место, где расположен Проход, потому и вернули? Но как?.. Что-что, а на местонахождение Прохода там точно даже намека нет! Ни слова!

— Хранитель Грос, я думаю, Защитникам Миртрана пора отправляться, — подала голос Грета, поражая меня своей способностью контролировать эмоции.

— Да, да… — как-то растерянно пробормотал дед, видимо, о чем-то задумавшись. — Проводи их, — даже попросил, а не скомандовал Верховный Хранитель. Грета склонила голову, а потом взглядом указала нам на выход. Присутствующие расступились, дав нам дорогу, и мы покинули зал совещаний. Хранительница нагнала нас в главном зале.

— Защитники! Я думаю, вам нужно переодеться и вернуться сюда как можно скорее. За это время мы должны придумать, на чем вы доберетесь, так как никаких драконов здесь нет. Десяти минут вам хватит?

— Хватит, — за всех ответила я и тут же заслужила удивленный взгляд Максима.

— Ты куда-то собралась? С нами ты не полетишь, — сказал как отрезал лидер.

— Ты командуешь Защитниками Миртрана, а я им больше не являюсь, так что ты не имеешь права мне приказывать, — закипая, процедила я сквозь зубы.

— Твое присутствие будет нам только мешать, без силы ты бесполезна, — нагло заявил Макс. Меня захлестнула волна обиды на такую бредовую несправедливость.

— Да что ты говоришь! А кто этому способствовал, черт возьми? И, к твоему сведению, я и без своей силы могу помочь, а вот ты с двумя Стихиями и съезжающей крышей становишься слабым звеном! — повысив голос на несколько тонов, выпалила я. Максим замер, не зная, что ответить, и, пока он не вышел из ступора, мы с Эрикой и Глебом умчались в гостиницу. Вернулись в храм даже до истечения десяти минут, Максим появился чуть позже. Грета встретила нас в многократно ухудшившемся настроении.

— Дракона, как и следовало ожидать, мы не нашли, поэтому… вот, — вздохнув, проговорила она, протягивая нам ладонь, на которой лежали четыре восьмиконечных звездочки.

— Телепорты? — догадался Глеб, беря одну в руки. Грета кивнула.

— Мгновенно перемещают вас в заданное место. Проблема в том, что они не закончены и ни разу не были использованы, поэтому мы не знаем, как они сработают. Используя их, вы рискуете жизнью, но других вариантов добраться до поселения нет. Вы готовы? — спросила Хранительница, внимательно глядя на нас. Размышляли мы где-то с полминуты.

— Да, — ответили хором все четверо, но Максим снова начал гнуть свою линию.

— Грета, хоть вы скажите Нике, что она не должна и не имеет права отправляться в поселение, — повторил он. Правда, теперь его тон совсем нельзя было назвать наглым или враждебным. Если бы не все произошедшее между нами ранее, я бы подумала, что он беспокоится обо мне.

— Ника? — обратилась ко мне Грета больше для формальности.

— Вы же знаете мой ответ.

— Знаю, — она улыбнулась. — Удачи вам, Защитники Миртрана. Я сожалею, что вы так быстро покидаете нас при таких обстоятельствах. Сожмите переместители ладонями.

Мы повиновались и сжали маленькие холодные звездочки. В первые секунды ничего не происходило, но потом по телу пробежался холодок, меня охватило белое свечение, и окружающее пространство стало исчезать, его перестало быть видно из-за ослепляющего света. Я почувствовала странную легкость, практически невесомость, которой хотелось наслаждаться бесконечно. Свет, прохлада, ощущение полета… И острая нехватка воздуха. Он вдруг исчез, словно меня резко выбросило в вакуум, дышать стало совершенно нечем, и я схватилась за горло, будто это могло помочь. Уже попрощавшись со всеми мысленно и приготовившись умирать, я вдруг снова задышала, но с приходом воздуха исчез свет. Невесомость тоже куда-то делать, и я рухнула на холодную землю, кашляя и пытаясь восстановить дыхание. Спустя несколько секунд я услышала, что друзья находятся в подобном состоянии. Видеть пока я не могла, после ослепляющего света глаза никак не хотели привыкнуть к ночной темноте. Кто-то подошел ко мне и аккуратно поднял, помогая принять вертикальное положение.

— Уф, спасибо, Глеб, — поблагодарила я этого "кого-то". — Хотя я все равно ничего не вижу.

— Да такая же фигня. Вообще думал, что пора прощаться с жизнью, когда воздух закончился, — признался друг немного сиплым голосом. — Рик, ты где?

— Тут, — раздался голос буквально в метре от меня, а вот саму Эрику было сложно увидеть даже с такого расстояния. Но потом в темноте засветились два белых глаза, что уже было неплохо.

— Макс? — немного тише позвал Глеб. Вместо ответа неподалеку зажегся огонь. Мы пошли на свет, постепенно пытаясь различать окружающие нас силуэты.

— Где мы вообще? — нервно поинтересовалась подруга. Я повертела головой. Сердце болезненно кольнуло, когда я увидела зарево пожара.

— Ребят, нам туда, — дрожащим голосом сказала я, указав рукой в сторону Оранжевого поселения. Все синхронно повернули головы в указанном мной направлении и в потрясении выдохнули.

— Люди кричат… Всё горит… Враги наслаждаются… — в ужасе шептала Эрика, прислушиваясь к воздушным потокам. — Мы должны спешить! Я доставлю нас по воздуху, — решила она, но Макс ей возразил.

— Нет, в воздухе мы будем легкой мишенью для врагов. Глеб?

— Понял.

И земля под ногами ожила, превращаясь в некое магическое подобие траволатора. Умело лавируя между деревьями, Глеб стремительно приближал нас к поселению. У меня перехватывало дыхание от большой скорости и от страха того, что я могу в скором времени увидеть. Лишь бы никто не погиб, лишь бы… Люди, приютившие нас, просто не имеют права погибнуть, мы не позволим.

Чем больше мы приближались к Оранжевому поселению, тем отчетливей до нас доносились крики отчаяния вперемешку с каким-то дьявольским смехом, что создавало невероятно жуткое впечатление. Скорость увеличилась, и через несколько минут перед нашим взором предстал поселок, охваченный огнем. С чернотой ночи резко контрастировало яркое пламя, а бегающие люди превращались в смазанные темные силуэты. Максим остановил нас буквально в паре шагов от первых домов.

— Сейчас мы расходимся по разным точкам и будем наносить удары как можно сильнее и неожиданнее, чтобы Воины не успевали сориентироваться. Эрика, Глеб, вы знаете, что делать. Ника — стараешься увести жителей подальше от пожара, в то же время не переусердствовать и не попасться на глаза врагам в первые пять минут. Не подходи к большому огню, пока твоя задача — целые или частично целые дома. Я начну с тушения огня. Все всё поняли?

Мы лишь кивнули и разбежались по сторонам. Я только вбежала в первый дом, как маленькое землетрясение не заставило себя ждать. Перепуганная семья, состоящая из пожилой женщины, девушки и маленького мальчика, испугалась еще больше. Когда люди увидели меня, мальчишка радостно подбежал ко мне.

— Защитница! — чересчур громко воскликнул он, обняв меня за колени. Я аккуратно его отцепила и посмотрела на более взрослых членов семьи.

— Тсс, не кричи. Идемте со мной, я уведу вас в безопасное место.

Девушка подхватила мальчика на руки, и все последовали за мной. Я, оглядываясь каждую минуту и сжимая наготове рукоять ножа, уводила семью в сторону леса. Когда деревья уже прилично нас скрывали, посредством браслета связалась с Глебом.

— Глеб, чувствуешь, где я нахожусь?

— Подожди… Теперь да. Вас четверо?

— Да. Можешь сделать что-то наподобие землянки? Желательно большого размера.

— Всё понял.

Спустя несколько мгновений в земле показался вход в укрытие. Я отправила туда перепуганных людей и помчалась обратно. Уводя людей сначала с окраинных домов и продвигаясь в глубь деревни, я всё чаще натыкалась на вражеских Воинов, поэтому, кроме спасения жителей, приходилось укрываться от озверевших врагов. После очередного возвращения в поселок я увидела разрушенную беседку. Внутри что-то больно перевернулось, и ноги на невероятной скорости понесли меня к дому. Из-за рушащихся горящих балок попасть в дом стало сложно, и я только чудом умудрилась пробраться внутрь. Представшая перед глазами картина меня совсем не порадовала: мать Трана оказалась ранена, рядом с ней сидел ее муж, а девушка с белоснежными волосами — их дочь и сестра Трана — что-то искала в каких-то мешочках, баночках и шкатулках. На мое появление все отреагировали по-разному: мужчина посмотрел с надеждой, его жене было не до меня, а вот девушка излучала неприязнь и злость.

— Что, явились спасать нас, великие Защитники? Сами бы справились! Могли бы прийти еще позже!

— Прекрати, пожалуйста, — тихо, но настойчиво проговорил ее отец, правда, на девушку это никак не подействовало.

— Почему? Из всех нас лишь Тран знал средства от таких ран, а где он сейчас? Бросил нас благодаря ее стараниям! — со злостью выплюнула она, в сердцах бросив коробочку. — Теперь мы даже не знаем, где он, что с ним и жив ли он вообще!

— С ним все в порядке, — сдерживая порыв ответить в таком же тоне, сказала я.

— Откуда тебе знать!

— Да жив он! Смотри, — я протянула ей руку, на запястье которой висел подаренный Траном браслет со звездочкой. — Пока она целая, это означает, что его жизни ничего не угрожает.

Девушка в шоке уставилась на украшение, а ее родители переглянулись с едва уловимой улыбкой.

— Он подарил ей свою душу… Вильет, ты должна ей верить, она практически член нашей семьи.

Теперь стало плохо мне. Сначала Тран связал свою жизнь с моей, а сейчас и его семья собирается сделать меня ее частью. Ненавижу не оправдывать надежды.

— Я выведу вас отсюда, только пойдемте скорей, по-моему, на нас скоро рухнет крыша.

Мужчина подхватил жену на руки, Вильет сгребла все мешочки и скляночки в большую сумку и поднялась следом. Мгновением позже выход из дома завалило, все в нерешительности остановились, а я в подступающей панике пыталась сообразить, что же делать. Если начну выламывать проход в задней стене дома, может упасть еще несметное количество всяких подпорок.

— Что же ты стоишь? Туши быстрее! — скорее испуганно, чем зло, воскликнула Вильет. По телу пробежалось неприятное чувство беспомощности.

— Не могу, — сквозь зубы ответила я и потянулась к браслету.

— Не можешь? Что это значит? Ты Защитница или кто?

Не заостряя внимание на гневных высказываниях испуганной девушки, я вызвала Максима, в какой-то степени не желая и боясь просить его о помощи.

— Что случилось? — резко спросил он. Впрочем, уже хорошо, что он ответил.

— Мне нужна твоя помощь. Дом горит, выход завалило, я не могу вывести людей. Это дом Трана, — скрепя сердце, уточнила я. Макс пробормотал что-то еле слышно, и связь прервалась. Я виновато посмотрела на семью.

— Так почему ты не пользуешься Силой? — занудно допытывалась девушка. И как у милого, открытого парня может быть такая ворчливая и стервозная сестра? Он сам-то от нее не устает? Может, потому и ушел вообще?

— Извини, но это не твое дело, — натянуто проговорила я. Вильет уже открыла рот, чтобы осыпать меня новой порцией возмущения и злости, но я, уже немного уставшая и ужасно раздраженная, не выдержала. — Хватит закатывать истерики, черт возьми, не веди себя, как маленькая вредная девчонка! В кого ты такая истеричка?! Всё будет хорошо, я выведу вас отсюда, твою маму исцелят, твой брат жив-здоров, так будь добра, избавь меня от своих ненужных причитаний! — прокричала я, только потом осознав, что нас могло быть слышно в половине деревни. Девушка потеряла дар речи, чем меня несказанно порадовала, и в растерянности посмотрела на своих родителей. Я тоже виновато глянула на них и развела руками. — Извините, но она меня достала.

Отец не успел что-либо ответить, потому что внезапно исчезнувший огонь известил нас о прибытии Максима. Он вышиб часть обгоревшей стены, открывая нам путь к спасению. В красных глазах я смогла прочесть лишь сосредоточенность. Я не знала, благодарить его или нет, считая, что мои слова для него ничего не значат. Отец Трана с женой на руках поспешно вышел на воздух, а Вильет стояла как вкопанная, глядя на Макса восторженно-влюбленными глазами. Так, приехали, блин, этого мне еще не хватало! Нашла, на кого глаз положить! Я бесцеремонно вытолкала девушку на улицу и, не оглядываясь, повела семейство к лесу. В новоиспеченной землянке уже находилось достаточное количество людей, но наверняка в поселении еще оставалось не меньше. Убедившись, что все пребывают в относительном порядке, я снова побежала в поселок, по дороге только чудом вырубив троих вражеских Воинов. Правда, один из них всё же умудрился ударить меня какой-то магической волной, и теперь у меня ужасно болели спина и шея, сковывая движения. Подбегая к деревне, я увидела, как погибают в огне и рушатся главные ворота. А дом Велизара стоит совсем рядом… Превозмогая ноющую боль, я на двойной скорости помчалась к дому. Быстро оглядевшись и убедившись, что врагов поблизости не наблюдается, направилась к дверям, но, увидев лежащего на крыльце мужчину, застыла. Переборов страх увидеть самое жуткое, осторожно опустилась на корточки рядом с человеком. Это был Велизар. Я слегка дотронулась до его руки, которая обожгла меня холодом. Мое сердце стало биться реже, но я до последнего пыталась сохранить самоконтроль. Проверила пульс на запястье, на сонной артерии… Но проверять уже оказалось нечего, Велизар умер. Его глаза были закрыты, лицо выглядело даже умиротворенным, только плотно сжатые губы говорили о том, что мужчина не растерялся при встрече с врагом. Я дрожащей рукой вытерла скатившиеся слезы и снова дотронулась до ледяной ладони Велизара.

— Простите нас. Мы не успели.

Поднявшись на одеревенелые ноги, подошла к двери и аккуратно потянула ее на себя. Какая-то обгоревшая балка тут же свалилась на пол, чуть меня не убив. Бьющее по глазам яркое пламя и забивающий легкие угарный газ на какое-то время дезориентировали меня. Кое-как оглядев комнату, в углу я увидела Астру. Перепрыгивая через огонь и какие-то головешки, добралась до женщины. Лужа крови, в которой она лежала, страшно отражала языки пламени. Я в полнейшем ужасе упала на колени в густую, липкую жидкость и перевернула женщину на спину. Она была ужасающе бледной, и мое сердце лихорадочно билось о ребра, пока я пыталась обнаружить у нее пульс. Когда Астра медленно открыла глаза, я издала облегченный вздох и расплакалась от какого-то болезненного счастья.

— Астра, это я, Ника, вы слышите меня? Мы отнесем вас в безопасное место, мы вылечим вас, все будет хорошо, — говорила я, но голос постоянно срывался, перебиваемый нескончаемым потоком слез.

— Ника, девочка моя… — еле слышно прошептала женщина, пытаясь протянуть ко мне руку, но отсутствие сил не позволяло этого сделать. Я сжала ее ладонь и убрала упавшую на лицо прядь испачканных в крови волос. — Спаси… Спаси Лира. Найди его, он был здесь. Я велела ему спрятаться, найди его, моя девочка. Найди…

Астра смотрела на меня умоляющим взглядом, продолжая беззвучно шевелить губами, и, казалось, даже держать глаза открытыми стоило ей невероятных усилий. Я, не в силах остановить поток слез, кивала и крепче сжимала руку женщины. Но прошла еще где-то пара мгновений — и взгляд Астры потерял осмысленность, уступая место стеклянной пустоте. Слезы хлынули из глаз с новой силой, и я наклонилась к женщине, положив голову на ее грудь. От невыносимой боли хотелось кричать, хотелось разрушить весь этот мир. Я так надеялась, что больше никогда не почувствую эту боль.

Уменьшив силу рыданий на самую малость, я непослушной рукой закрыла Астре глаза. Первым желанием было вынести ее отсюда, но она просила найти Лира, спасти его. Я направилась к следующей двери, и мгновением позже на то место, где я только что была, обрушился потолок, спрятав женщину под горящими обломками. Крик отчаяния непроизвольно слетел с моих губ, и я поспешила отвернуться, понимая, что теперь моей главной целью становится найти мальчика. Перед глазами все плыло, я постоянно кашляла, невыносимо кружилась голова… Дверь не поддавалась, и мне пришлось ее выламывать, воспользовавшись ножами. В этой комнате огня и дыма было меньше, но Лира я не видела.

— Лир! — негромко позвала я, потому что от слез и газа голосовые связки отказывались нормально работать. На зов никто не отзывался. — Лир, ты здесь? Не бойся, я вытащу тебя отсюда.

Но в комнате не раздалось ни единого шороха, лишь закладывающий уши треск от горящего дерева превращался в ненавистный звуковой фон. Я заглянула под кровать, в шкаф, просмотрела все углы, но мальчишки в этой комнате не было. Внутри меня зародился маленький огонек надежды на то, что Лир жив, он просто спрятался, как и велела ему мама. Я открыла дверь в еще одну комнату. Здесь совершенно не было огня, лишь едкий дым, от которого становилось все хуже. Лир лежал почти посередине комнаты, широко раскинув руки. Я рванула к нему, но обо что-то споткнулась и упала, больно ободрав колени и ладони. Склонилась над мальчиком в надежде увидеть в нем признаки жизни, но его глаза говорили об обратном. Наполненный ужасом взгляд застыл, словно на фотографии. Он не успел спрятаться. Они убили его. Убили всю семью.

Это стало последней каплей, я больше не могла выдерживать эту боль. Сгребла мальчишку в охапку и закричала. Сейчас я могла лишь кричать, на большее была неспособна. В затуманившемся сознании мелькали разные картинки: Лир выходит из-за деревьев, его взгляд полон решительности, а чуть позже мальчик розовеет от гордости за первое выполненное задание; он водит нас по Оранжевому поселению, а потом строго скажет мне, чтобы я не задерживалась допоздна; вот мы уходим из поселка, я кладу руку на его плечо, и он обещает защищать свой народ. У меня остались лишь воспоминания и снова боль, которой я так боялась последние два года. Враги забрали дорогих мне людей, почему, почему?! Они не пощадили женщину, они убили маленького мальчика, черт подери, почему?!.. Воспоминания… Они будут причинять страшную боль, но отказаться от них — предательство. Я так надеялась, что пустота больше не найдет дорогу к моей душе.

Если бы не грохот, раздавшийся где-то в доме, я бы так и осталась здесь, не обращая внимания на дым, огонь и все прочее. Умереть сейчас казалось не худшим вариантом, и я даже не ужаснулась, когда осознала это. Но мальчик, лежащий на моих руках, и умоляющий взгляд его матери заставили меня подняться. Я не успела спасти Лиру жизнь, но его тело я сберегу. Аккуратно подняв мальчика на руки, шатаясь, медленно направилась к выходу. Было удивительно, что я так долго оставалась в сознании. Увернувшись от еще нескольких падающих досок, одна из которых вскользь прошлась по моей спине, я выбежала на крыльцо и положила Лира рядом с его отцом. Слезы текли от боли в теле, от пустоты, от угарного газа, от злости, я жадно глотала ртом воздух, но он был немногим лучше, потому что здесь горело всё. Больше половины домов были потушены, но остальные продолжали полыхать, вновь и вновь поджигаемые врагами. У меня не осталось сил идти дальше. Я понимала, что еще много людей ждут помощи, но не могла даже подняться, продолжая вспоминать дни, которые мы провели в этой семье. Шум, беготня, крики — всё было для меня приглушено обрушившейся пустотой. Я продолжала сидеть, уставившись в пол, но вдруг кто-то загородил свет, встав почти передо мной. Я медленно подняла голову и увидела молодого парня лет двадцати, стоящего в метре от меня, скрестив руки на груди. Темно-серая форма сейчас казалась черной, а его лицо было ужасно, потому что он улыбался. Улыбался с таким наслаждением, что силы начали возвращаться ко мне. Я продолжала молча на него смотреть, как можно сильнее подавляя желание вонзить нож в его сердце прямо сейчас. Сначала я соберу все свои силы. Ему же не терпелось поделиться со мной своей радостью.

— Знаешь, меня прозвали "бездушным зверем" среди Воинов, а я все думаю: почему? — Удивление в его голосе было настолько хорошо сыграно, что меня затошнило. — А еще нам все время говорили, что Защитники Миртрана — это опасные противники, но у меня возникает снова тот же вопрос. Ты такая жалкая. Вы как-то умудрились спасти большую часть этой несчастной деревушки, а ты рыдаешь над всего лишь одной семейкой. Меньше всех мне было жаль мальчишку, он так перепугался, а за страх человек должен быть наказан, — говорил Воин медовым голосом. Меня начало трясти от бурлящей ненависти, которая затуманила разум и устранила боль. Говорят, что гнев не позволяет в бою использовать свои умения в полной мере и делает движения неточными. Я знаю. Но ненависть придает сил. Говорят, что месть — удел слабых людей. И пусть. Месть за близких людей должна осуществиться.

— Ты называешь меня жалкой, — с неизвестно откуда взявшейся улыбкой проговорила я, — а себя, убив маленького мальчика, считаешь героем? Убив беззащитную женщину, ты чувствуешь себя сильным?.. Убивая ни в чем не виноватых людей, ты улыбаешься? Я советую тебе спрятать улыбку, потому что ты умрешь в страхе за свою жалкую шкуру! — заорала я и, выхватив ножи, бросилась на Воина. Тот с легкостью увернулся, потому что бурлящая во мне ярость мешала вспомнить все боевые приемы, но я не собиралась сдаваться, я успокоюсь только тогда, когда убью его, когда он перестанет дышать, когда в его взгляде застынет ужас от страха смерти. Я убью его.

Неизвестное количество времени я размахивала ножами, попусту тратя силы, а враг продолжал улыбаться, нагло комментируя мои действия и делая ответные удары. В какой-то момент я оступилась, Воин не преминул этим воспользоваться, и уже через секунду я лежала на горячей земле, а к моей шее был приставлен сверкающий кинжал. Парень победно улыбнулся.

— И это всё? Так ты отомстила за дорогих тебе людей? Ты даже не умеешь мстить, моя дорогая, как это печально. Такие, как ты, не заслуживают жить, поэтому мне придется тебя убить. Представляешь, как на меня будут смотреть, когда узнают, что я убил Защитницу Миртрана? — говорил он, водя лезвием по моей коже. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этой тошнотворной улыбки маньяка. У меня нет права вот так умереть сейчас, у меня есть цель, и я обязана ее добиться. Если ярость затуманивает сознание, я освобожусь от нее. Месть подают холодной, не так ли? Мне нужно остыть, я убью его не в порыве ненависти. Я просто убью его.

Вздохнув, я улыбнулась самой себе и открыла глаза. Судя по всему, парню это показалось малость подозрительным, но спрашивать его об этом я не стала. Резкий удар ногой — и надо мной больше никто не возвышался. Я вскочила и снова ударила парня, от чего он отлетел на пару метров назад с крайне изумленным выражением лица. Он кинулся на меня, но скользящий удар ножом по груди заметно умерил его пыл. Я стряхнула капли крови с оружия и, заехав ногой по колену парня, всадила нож ему в плечо, тут же выдернув обратно. Воин разъяренно зарычал и замахнулся своим кинжалом, но тот не достиг цели, звонко ударившись о лезвия моего оружия. Я снова улыбнулась и, быстро нанеся несколько ударов один за другим, вонзила лезвие в бедро врагу, но снова его вытащила. Парень уже не мог твердо стоять и быстро уворачиваться, поэтому бой медленно переходил в избиение. На Воине не осталось ни одного места, не задетого моей ногой или ножом. Капли чужой крови стекали по холодному металлу, по моей одежде, рукам, лицу. Дорогие мне люди должны быть отомщены.

Когда стало ясно, что вражеский Воин больше мне не противник, я точным ударом повалила его на землю. В глазах врага плескались усталость и восхищение, но мне было нужно совершенно другое!

— Я обещала тебе, что ты умрешь в страхе, а не в восхищении. Тебе осталось жить совсем чуть-чуть, быть может, ты скажешь, как мне вызвать твой страх? — елейным голоском поинтересовалась я, проводя боковой стороной лезвия по лицу парня.

— Я не знаю, что такое страх, — ответил Воин совершенно серьезно. — Но умереть от руки более сильного противника готов всегда.

— Тебя не пугает смерть от более сильного врага… Может быть, мне похвалить тебя за такой героизм? Или мне похвалить тебя за то, что ты убил беззащитных людей?! — голос без моего ведома сорвался на крик. — Я могла бы пытать тебя, но мне ведь всего лишь нужна твоя смерть, поэтому… прощай.

Весь мир сузился до одной точки — сердца врага, в которое я должна вонзить нож. Рука поднялась на необходимую для удара высоту, крепко сжав вечно холодную рукоять. Астра, Велизар, Лир… Я отомщу за вас. Мои движения казались мне замедленными, я словно смотрела на себя со стороны. Рука опустилась вниз.

Произошедшее в следующий момент я осознала не сразу. Ножа в руке не оказалось — но и в теле врага тоже. Не понимая, куда он делся, я потянулась ко второму, но обнаружила, что даже не могу пошевелиться. Отключенный разум медленно восстанавливал свою работу, и вскоре я поняла, что меня кто-то крепко держит, к тому же, что-то говорит. Прикосновение невероятно горячих рук, стальной хваткой сковавших тело, и что-то говорящие губы совсем недалеко от моего лица вернули меня в реальность, а вместе с этим вернулась моя способность сопротивляться, что я и начала делать, пытаясь вырваться из объятий Максима.

— Нет, Ника, не надо. Ты не должна убивать его, не уподобляйся им! Ты не убийца и не станешь такой! — яростно говорил он, не оставляя мне шансов высвободиться.

— Отпусти меня! Сейчас же! Я должна убить его, я обязана это сделать, слышишь!.. Отпусти! — Мой крик больше становился похожим на рев или рычание, чем на осмысленную речь.

— Ты не убийца, Ника! Я не позволю тебе этого сделать, ты поняла меня?

— Он убил Лира! Убил Астру, Велизара, убил жестоко, бездушно!.. Я должна отомстить, он заслуживает смерти! — кричала я, безрезультатно вырываясь из обжигающей хватки.

— Но не от твоих рук! Ты будешь ненавидеть себя потом, осознавая, что на твоих руках кровь убитого тобой человека! — продолжал взывать к моему разуму Максим.

— Он не человек! На его руках гораздо больше крови, а он даже не беспокоится по этому поводу, бездушная тварь!

— В том-то и различие, Ника, он бездушен, а ты — нет! Убив его, ты убьешь свою душу! Они бы не хотели такой мести, Ника.

Я перестала вырываться и посмотрела на израненного, истекающего кровью врага, который, похоже, потерял сознание. Откуда-то прибежали наши Воины и утащили его в неизвестном направлении. Максим медленно развел руки, предоставляя мне свободу действий, но нужна ли она была? Я обернулась. Макс, видимо, понял, что жажда убийства во мне погасла, и протянул нож. Я осторожно взяла его, разглядывая капли застывшей крови на сверкающем лезвии, а затем убрала оба ножа подальше. Наверное, продолжала бы здесь стоять, но ноги подкосились, и я поспешно опустилась на землю, лидер же остался на ногах, наверняка в упор смотря на меня. Спас мою душу? Что ж, спасибо. А я могла спасти дорогих мне людей, если бы работала быстрее.

— Что, считаешь, что сделал правое дело? — горько усмехнувшись, спросила я.

— Я сделал то, что должен был, — ровным голосом ответил командир.

— Что должен был? Ты должен был вернуть мне мою силу! Ты вообще не должен был ее забирать, — дрожащим голосом подняла я больную тему. — Если бы у меня была моя — слышишь, моя — сила, я бы справлялась с заданием гораздо быстрее и успела бы их спасти! Ты виноват, — отчаянно прошептала я.

— Ника, в данной ситуации не виноват никто.

— Ты виноват!

— Ну, разумеется! Кто же еще, как не я? Я такая сволочь, отобрал у тебя силу. А как еще мне было поступить? Ты пыталась нас предать. Ты обвиняла Хранителей и защищала Горную Долину, поверив первому встречному парню. Посмотри вокруг, посмотри! Ты видишь, что они сделали? Их ты защищала?! Что же ты молчишь! — выкрикнул он, и ощущение от этого было подобно удару кнутом.

— Я осознала свою вину! Давно осознала. Неужели ты до сих пор думаешь, что я смогу снова так оступиться, тем более, после всего этого. Снова пережив эту боль… — На последних словах звук моего голоса сошел на нет.

— Как ты вообще могла им поверить? — с болью в голосе спросил Максим. — Как ты могла прийти ко мне, зная, что скоро бросишь нас и улетишь к врагам? А я все думал, что за вопросы такие ты мне задавала! Ты специально узнавала, какой будет моя реакция, и, узнав, все равно пошла на такое?

— Помнишь третий вопрос? — со слезами спросила я. — Я спрашивала, если бы у тебя был шанс спросить брата о его прощении, воспользовался бы ты им. Помнишь свой ответ? — непослушными губами проговорила я, подняв глаза на Макса. Он на мгновение схватился руками за голову, а потом опустился на землю рядом со мной.

— Но не с помощью же врагов!

— Какая разница, если шанс был один-единственный! Я должна была узнать.

— И ради этого ты бросила все остальное? Желание узнать ответ посредством какого-то сомнительного ритуала перевесило дружбу и долг? Перевесило нас? — хриплым голосом спросил Макс.

— Нас? — неуверенным эхом повторила я.

— Да, нас, Ник, нас! Я помню тот вечер просто досконально! Твой взгляд, твоя улыбка, наш танец, запах твоих волос, прикосновение губ… Я ненавижу себя за то, что не могу выбросить все это из головы, не могу! И после этого ты просто сбежала?

— Ты все равно меня не простишь за это, так верни силу, и можешь ненавидеть дальше, — предложила я.

— Я понимаю, что поступаю эгоистично, но твой удар был слишком тяжелым и неожиданным. Ты знала, чем все обернется.

— Ты мог наказать меня любым другим способом, почему выбрал именно этот?

— Не знаю. Состояние аффекта.

— Это состояние давно прошло, так что будь добр, силу мне отдай, — в который раз потребовала я. Максим посмотрел на ночное небо.

— Нет.

— Ты сходишь с ума. Моя Стихия отторгает тебя, ты не имеешь права ей управлять. Когда ты свихнешься окончательно, я не приду к тебе в психиатрическую лечебницу. Конечно, ходи с двумя полярными Стихиями, пока они не разорвут тебя, в выигрыше останусь я, — пожав плечами, беспечно сказала я. Как же тяжело надевать маску, когда истинные чувства так и рвутся наружу.

— Ну так в чем тогда проблема? Я сойду с ума, ты будешь в порядке, всех всё устраивает.

— Когда в бою будут нужны Огонь и Вода, ты не справишься и подставишь друзей под удар, — гнула я свою линию. Максим молчал минуты две, наверняка обдумывая все "за" и "против".

— Докажи мне, что ты снова не бросишь нас, — поставил он ультиматум. Я усмехнулась. Так и знала.

— А просто так ты мне уже не поверишь? Я так низко упала в твоих глазах? Я могу поклясться чем угодно, что не предам вас, разве этого мало? — спрашивала я, а Макс лишь грустно улыбался, отрешенно глядя на меня. Тогда я пошла ва-банк. — Человеку, который тебе дорог, нужно доверять.

Максим вернул взгляду осмысленность и придвинулся ко мне как можно ближе.

— Но ты не доверилась мне, решив просто сбежать. Вот и ответ, — прошептал он и, резко поднявшись, скрылся в темноте ночи, оставив меня сидеть посреди пустой сгоревшей деревни, пропитанной болью и смертью.

Бессонная и вымотавшая всем нам нервы ночь давала о себе знать. Отсутствие сил, синяки под глазами, трясущиеся руки — мой организм требовал немедленного сна, но я не могла позволить себе такую роскошь. Никто не мог. Мы находились на кладбище Дилариума, куда нас доставили ближе к утру на драконах. Всех жителей Оранжевого поселения отправили в столицу, потому что от поселка практически ничего не осталось. Погибших насчитали четырнадцать человек. Точнее, пятнадцать, но Астра сгорела вместе с обломками дома. Похороны скоро должны были начаться. Жителей самого Дилариума сюда не пускали, только тех, кто являлся родственником или другом погибшим. Хранители сменили светло-серые балахоны на темно-коричневые — траурный цвет Миртрана. Воинов здесь присутствовало совсем мало. Может, им, теряющим сотню товарищей в день, не понять скорбь по десятку людей? Кто знает этих молчаливых защитников.

Я стояла, поддерживаемая Глебом, чтобы не упасть от бессилия, с другой стороны к нему прильнула сестра. Она, не переставая, роняла слезы на землю, мои же в очередной раз закончились этой ночью. Максим снова разговаривал с Хранителями, хотя, судя по его виду, он хотел находиться рядом с нами: не обсуждать очередной дурацкий план или какую-нибудь тактику, а просто стоять, смотреть, вспоминать. Только потом я поняла, что во время очередной ссоры с ним смогла отвлечься от дикой боли и ужаса возможного убийства мною человека хотя бы на десять минут. Когда Максим ушел, глухое отчаяние и засасывающая пустота поспешили вернуться ко мне. Я добрела до дома Велизара, но его самого вместе с сыном уже унесли наши Воины. Я сообщила про Астру, но что-либо сделать уже было поздно. Людей, укрывшихся в землянке, осмотрели врачи. Вильет сказала, что с ее мамой все будет хорошо. Перелет, Дилариум, осмотр лекарями нас самих, разговор с Хранителями… Как в тумане.

Говорят, к боли можно привыкнуть. Я не понимаю. Жить с ней, каждый новый день ощущая ее, — да, но привыкнуть? Она все время меняется, чтобы мы не могли с ней смириться. Она преследует нас в окружающих людях, вещах, в воспоминаниях, и мы не можем укрыться от нее. Не можем.

Раздался короткий и тяжелый сигнал наподобие звука горна, означавший начало церемонии погребения. Мне очень хотелось закрыть глаза, потому что повсюду я видела смерть, она читалась в глазах людей. Медленно вдохнув, я подняла глаза на Гроса, приготовившись слушать. Наверное, я скоро привыкну к боли.