Стихия

Глава 7

Темнота. Темнота повсюду, она обволакивает каждую клеточку моего тела. И холод, не обжигающий, но заставляющий меня еле заметно дрожать. Я дрожу? Значит, живая? Почему-то эта мысль мне не понравилась. Я так устала, что лучше бы умереть.

Так где я? Если мертвая, то это не похоже ни на рай, ни на ад. А если живая? Разве такой вакуум бывает в мире живых людей? Или это не вакуум? Если дышу, значит, не вакуум. Но я не могу понять, дышу или нет. Да и зачем мне это знать? В темноте вполне хорошо, только вот холод немного раздражает. Меня что-то раздражает? Значит, есть эмоции. Значит, я точно живая. Но где я?

Темнота. Пустота. Полное отсутствие звуков. Я попыталась вспомнить, что произошло, но не тут-то было: я даже не помню себя. Как меня зовут, как я выгляжу, что происходило до этой темноты? Голова не работала совершенно, и меня все это постепенно начинало злить. Так, надо пошевелить какой-нибудь частью тела. Я хотела согнуть руку, но сообразила, что не чувствую ее. Неужели оторвало?! Но где же тогда боль? Лишь вакуум.

Мне нужно открыть глаза. Наверное, так темно из-за того, что у меня закрыты глаза. Уж свои веки я должна почувствовать! Медленно, по крупицам собирая покинувшие меня силы, я приоткрыла глаза, ужасно обессилев. И поняла, что приложенные усилия оказались напрасными: вокруг не прибавилось ни капли света. До слез обидно, столько сил потрачено! Я не видела ничего, никакого просвета, не слышала ни единого шороха. Наверное, я все-таки мертвая. Мертвые умеют раздражаться?

Холод усилился, и из-за него у меня начала болеть спина. Я ее чувствую! Значит, лежу на спине? Приложив неимоверные усилия, я села, раскачиваясь из стороны в сторону. Встать сил уже не было. Я медленно вертела головой и наткнулась на какую-то преграду, твердую и холодную. Голову пронзила острая боль, по щеке незамедлительно потекла горячая жидкость, она так контрастировала с окружающим холодом, что мне стало еще больнее. Эта жидкость…Она течет внутри меня, но я забыла ее название. Я вообще ничего не помню! Страх сковывал все сильнее, темнота больше не дарила лживого спокойствия, пугая молчаливой пустотой. Боль пульсировала в висках, обжигая лицо. Машинально я обхватила колени руками. Наконец-то чувствую свои руки! Давящая усталость больше не ощущалась, но легче не становилось: я все еще совершенно ничего не видела. Так страшно чувствовать себя слепой. Лучше бы я умерла! Почему я ничего не помню? Где застряла? Почему темнота не позволяет мне увидеть? Страх захлестнул новой волной, мне чудилось, будто из темноты на меня смотрят тысячи черных пустых глаз. Или не чудилось? Схватившись руками за голову, я вскрикнула от новой боли, пронизывающей череп, но не услышала собственного голоса. Я схожу с ума, других объяснений всему происходящему и быть не может. Хочу умереть, нет больше сил испытывать этот жуткий страх. Я потерялась в пространстве, и, если не умру, мне придется прозябать здесь вечность. Я пыталась что-то сказать, позвать на помощь, но, наверное, оглохла, потому что не слышала абсолютно ничего. Кричала долго и, наверное, громко. Орала изо всех сил, пытаясь хоть что-то услышать, кричала от страха, который окутывал меня вторым слоем вслед за темнотой… А потом вдруг почувствовала тепло, такое мягкое и приятное, что не сразу в него поверила. Мне стало легче, хоть боль и не отпускала. Теперь-то я точно умру, и все закончится? Вместе с теплом ко мне пришли звуки. Звуки! Я не оглохла, я могу слышать. Но на что они похожи? Шепот ветра, шелест листьев, треск костра… Не могу их разобрать и понять, слишком сложно. Смирившись с этим, стала просто наслаждаться звуками, дарящими настоящее спокойствие. Ой, ко мне что-то прикасается? Я ощущаю теплый воздух возле своей кожи. Воздух… Я не в вакууме. Мои руки медленно опустили собственную голову. Нет, ими кто-то управлял! К моей голове прикоснулись другие, чужие руки, потом они крепко обняли меня, и я поняла, что этот шум, этот шелест листьев и шепот ветра являются чьим-то голосом. Мне что-то говорили, но слов не разобрать. Я здесь не одна, не одна в этой темноте! Собрав последние силы, я обняла неизвестного человека, нет, просто вцепилась в него, желая, умоляя, чтобы он вытащил меня из этой бездны. Он все что-то говорил, говорил… А я даже не могу взглянуть на него, чтобы поблагодарить за тепло и спокойствие, — темнота не хотела возвращать мне зрение. Тьма, ненавижу тебя!

Раздался звук разбивающегося стекла. Я зажмурилась, испугавшись осколков, летящих в глаза, и покрепче вцепилась в своего спасителя. Когда осколки упали с оглушительным звоном, снова открыла глаза — теперь уже действительно открыла. Темнота? Снова?! Нет, нет, сейчас я вижу. Полумрак, свет слабый, приглушенный, каменные стены, потолок, состоящий из сплошных глыб. У меня болит горло, значит, я действительно кричала. Тело трясло, в голове пульсировала боль и мешала сосредоточиться. Я постаралась прислушаться к чужому голосу. Он говорил, что скоро все закончится, тьма уйдет, а он останется рядом, что страх отступит и я буду в порядке. Я узнала голос: всегда узнаю его из миллиона других. Когда я поняла, что источником драгоценного тепла является Максим, волна спокойствия нахлынула на меня и позволила ни о чем не волноваться. Понимая, что таких бесценных минут в моей жизни будет мало, я послала свои фобии куда подальше и разрешила себе обнять моего спасителя. Интересно, сколько минут длилось мое счастье?

Максим понял, что я пришла в себя, поэтому слегка отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза. Обнаружив, что у меня нет взгляда сумасшедшей, он едва заметно улыбнулся и что-то прошептал. Затем стал осматривать рану на моей голове. По щеке все еще бежала кровь: поразительно, как в своем забвении я могла забыть ее название! С каждым прикосновением Макса к моей голове она звенела, трещала и гудела (хорошо, что это было слышно только мне), но я старалась не подавать виду.

— Очень больно? — тихо спросил он, когда я не выдержала и слегка поморщилась. Нет, было не очень больно, а дико больно, но я же крутая супер-герл и все такое.

— Нет, — я слегка улыбнулась. — Спасибо.

— За что? — Макс перевел взгляд с моей раны на меня.

— За то, что вытащил из этого кошмара.

— Ты бы и сама выкарабкалась, — снова улыбнулся он. Никогда бы не подумала, что глаза цвета голубого льда могут быть такими теплыми.

— Сомневаюсь, — я невесело усмехнулась. Потянулась к своей ране, мимоходом дотронувшись до руки Максима. Пальцы увязли в крови.

— Что с моей головой?

— Пока ты была в бреду, вроде как ударилась о каменный выступ. Я нашел тебя кричащей в лужице крови. Ты меня напугала вообще-то! Подожди, я возьму аптечку, — сказал Максим и исчез за каменным поворотом. Как только он ушел, мне снова стало жутко: безмолвные каменные глыбы не внушали доверия. Я огляделась и увидела свой рюкзак. Надо же, могла бы тоже догадаться взять аптечку. Достав бутылку минеральной воды, сделала несколько судорожных глотков, облегчая боль в сухом горле.

Голова закружилась, заставляя прислониться к холодной стене пещеры. Хотелось закрыть глаза, но я боялась, что, когда снова их открою, не увижу ничего, кроме темноты. Неяркий свет, лившийся откуда-то из-за угла, принадлежал, скорее всего, огню. Факел, костер? Да какая разница, главное, Максим недалеко. Когда он вернулся и начал колдовать над моей головой, я вздрогнула и открыла глаза. Значит, все-таки не смогла сопротивляться усталости. Неожиданно рану резко защипало, и я болезненно сморщилась.

— Потерпи. Надеюсь, у тебя нет сотрясения, а то нам еще войну выигрывать, — усмехнулся Макс. Я слабо улыбнулась.

— Я и с больной головой задам всем жару. А где Глеб с Эрикой? — спросила я, только сейчас сообразив, что их здесь нет. Максим нахмурился.

— Не знаю. Видимо, Проход хреново работал и раскидал нас по всей пещере. А нам ведь еще закрыть его надо.

— Мы их найдем, — пробормотала я, неизвестно кого уверяя больше. Максим ничего не ответил.

— А что с тобой происходило? — неуверенно спросила я, почему-то боясь реакции Макса. — Как ты перенес чудо-путешествие сквозь Проход?

— Наверное, так же, как и ты, судя по тому, как ты умоляла о смерти и что-то говорила про тьму. Я не понимал, в каком состоянии нахожусь, и тоже мечтал сдохнуть, но в какой-то момент заработал разум и решил, что умирать еще рано. Тьма раскололась, выпустив меня из этого бреда. Все, я закончил, постарайся сильно не вертеть головой, — сказал Максим, забрасывая аптечку в рюкзак. Я осторожно потрогала забинтованную голову.

— Спасибо, — повторила я.

— Уже второй раз за полчаса. Что-то сегодня ты удивительно добра ко мне, — он скривил губы в легкой усмешке. Я закатила глаза к каменному потолку.

— Могу больше не говорить, раз ты еще не привык к этому.

Макс вздохнул, наигранно расстроившись.

— А все так хорошо начиналось.

Я улыбнулась и снова достала бутылку с водой.

— Пойдем искать Эрику и Глеба? — предложила я. Максим обеспокоенно на меня посмотрел.

— А сможешь?

— Ну, если бы мне ногу оторвало, я бы еще подумала, а так… Нам необязательно плутать по всей пещере, я могу пустить по земле воду, и она их найдет.

Командир отрицательно помотал головой.

— Нет, мы не будем использовать магию. Здесь повсюду могут быть враги, это их территория, а у нас нет преимуществ. Придется ходить и искать, поэтому я и не уверен в твоих силах, — пояснил он. Я на минутку задумалась.

— Ты ведь разжег огонь.

— Спичками, — усмехнулся Макс.

— Спичками? — изумилась я. Они, конечно, могут быть у любого, но только не у огненного друга!

— Завалялись в рюкзаке со времен какого-то похода. И, оказалось, пришлись очень кстати.

— Да уж. Ой, тихо, прислушайся, — я перешла на шепот. — Чьи-то шаги, слышишь?

Максим утвердительно кивнул и посмотрел на огонь. Понятно, он хочет его затушить. Я потянулась к огню рукой, но Макс взглядом меня остановил, напоминая, что магию лучше не использовать. Я раздраженно вздохнула и вылила на огонь остатки минеральной воды. В один миг нас окутала темнота, и отголоски прошедшего страха напомнили о себе. В горле тут же пересохло. Нашарив в темноте руку Макса, я схватилась за нее, и он в ответ сжал мою ладонь. Так мы и сидели, думая, что делать, и боясь пошевелиться, чтобы не раскрыть себя. Не знаю, сколько минут вот так прошло, но я снова начала замерзать. Где-то неподалеку свалился камешек, и от этого неожиданного звука я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Голова закружилась, и я бы упала, но Максим успел меня подхватить. Я заметила, что его руки стали гораздо теплее, и посмотрела другу в глаза. Никогда не привыкну к этому красному цвету. Макс собирал силы. Шаги приближались, и я готовила себя к худшему.

— Эй, — раздался из темноты неуверенный голос. Черт, я даже была готова к тому, что нас сейчас убьют, но не к этому «эй»!

— Глеб? — позвал Максим.

— Да, я. Наконец-то я вас нашел, народ. А что вы в темноте сидите?

Когда он подошел ближе, его изумрудные глаза стали терять свой цвет и слились с темнотой.

— Максим считает, что миртранцы могут нас найти, если мы будем пользоваться магией, — с ноткой сарказма сообщила я.

— Здесь больше никого нет, — полный уверенности в голосе, возразил Глеб.

— Откуда такая информация? — спросил Максим. Судя по звуку, Глеб ухмыльнулся.

— Мы же в пещере, мне стены говорят. Давай, включай свет, не видно ничего.

— Ну, я думаю, стены скажут тебе, куда идти, чтобы ты не споткнулся, — сыронизировал Макс, но огонь разжег. Яркий свет ударил по глазам. Я тут же посмотрела на Глеба: он был целый и невредимый. Видимо, и впрямь чувствует себя здесь очень уютно. А где его сестра?

— Где Эрика? — вслух спросила я. Глеб нахмурился.

— Она в другой части пещеры, недалеко от Прохода, он выбросил нас там. Она ногу поранила, не могу понять, как только умудрилась. Даже сесть не может, поэтому я оставил ее лежать среди растений, чтобы рана заживала, а сам пошел искать вас. А с тобой-то что? — Глеб посмотрел на мою перевязанную голову.

— Ударилась обо что-то в приступе неуправляемого бреда. Проход явно решил проверить нас на прочность. Кстати, нам же нужно его закрыть. Говоришь, знаешь, где он находится?

— Да, я видел его, просто какие-то узоры на стене, а вокруг рисунка изображения наших Стихий. Наверное, он закрывается по тому же принципу, что и открывался. Ты идти-то сможешь? — с сомнением спросил Глеб, еще раз взглянув на мою голову. От него не укрылось и то, что я держала Максима за руку.

— Еще один! Конечно, смогу, — ответила я и, высвободив свою ладонь, резко поднялась. Пещера тут же поплыла, превращаясь в какой-то калейдоскоп. Наш огненный друг снова успел меня поймать.

— Вот о чем я и спрашиваю, — хмурясь, проговорил Глеб. Я попыталась вырваться из стальной хватки Макса, но он не был уверен в моей способности передвигаться и вообще находиться в вертикальном положении.

— Отпусти, все будет нормально. Макс, я сама пойду, — повторила я, повышая голос. Объятия разомкнулись.

— Как скажешь, — Максим отвернулся и схватил рюкзак. Я наклонилась за своим, борясь с тошнотворным головокружением и стараясь ничем не выдать свое состояние. Рюкзак вдруг оказался совершенно неподъемным: пришлось пересилить гордость и попросить ребят его понести.

Мы шли по каменному лабиринту довольно долго. У меня все плыло перед глазами, и я могла ориентироваться лишь по огоньку, который Максим держал на раскрытой ладони. Всю дорогу молилась, чтобы это путешествие по пещере закончилось как можно скорее, потому что с каждой минутой сил оставалось все меньше и я могла потерять сознание. Показать собственную слабость было сродни катастрофе. Черт, неужели у меня сотрясение? Вроде бы и ударилась не слишком сильно. Хотя кто его знает, как я ударилась, в таком сумасшедшем состоянии соображать было трудно. Сейчас хотелось лишь прилечь и поспать, всего чуть-чуть…

Пройдя уже, наверное, сотый поворот, парни остановились. Воспользовавшись моментом, я прислонилась к холодной стене и осмотрелась. Точнее, попыталась осмотреться, насколько мне позволяло зрение. На стенах висели факелы (интересно, они все время здесь зажженные?), небольшой коридор заканчивался тупиком, на стене которого были нарисованы различные узоры, заключенные в один огромный круг. В нем в разбросанном виде оказались изображены символы наших Стихий. Недалеко от нас лежала Эрика, а невиданные растения, выросшие из каменного пола, густой сетью обвивали ее ногу. Увидев нас, подруга смущенно улыбнулась, словно извиняясь за свой вид. Едва заметно шатаясь, я подошла к ней и опустилась рядом на ледяной пол.

— Как ты? — спросила я ее, пытаясь рассмотреть рану. Что-то в районе бедра, по-моему.

— Гораздо лучше, чем было вначале. Хорошо, что ты этого не видела, — ответила девушка. — Боль почти ушла, спасибо Глебу и его внезапно открывшемуся медицинскому таланту. А с тобой что? Ты же как пьяная ходишь, ни на чем взгляд сфокусировать не можешь!

— Со мной все нормально, не волнуйся, просто слегка ударилась головой, — постаралась я ее успокоить. Вряд ли получилось.

— Ник, ты сама-то в это веришь? У тебя наверняка сотрясение! Голова кружится, тошнит? — стала допытываться Эрика и, не дождавшись ответа, позвала своего брата. Тот, бросив разглядывание настенных узоров, примчался к нам. Максим последовал за ним, но не так быстро.

— Глеб, ну у нее же сотрясение, вы что, не видите? Как она вообще смогла дойти сюда? Эти мужчины вечно ничего не замечают!

Глеб не стал терять времени на оправдание и велел мне лечь. Повинуясь его указаниям, я перестала сопротивляться безумной усталости и в ту же секунду закрыла глаза, стремительно отключаясь. Ощутила, как меня стали оплетать нити растительного происхождения. Потом друг о чем-то меня спросил, но я не смогла вникнуть в смысл его слов и ответила лишь:

— Холодно.

Темнота снова стала обрушиваться со всех сторон, заманивая в черную бездну, и сквозь плотную завесу подступающего сна я услышала:

— Сейчас будет тепло.

Спустя мгновение неумолимый Морфей забрал меня в свою страну.

Когда я проснулась, ничего не изменилось. Все та же пещера с каменными стенами и свисающими глыбами, все тот же полумрак. Только к запаху сырости добавился еще один. Я сделала глубокий вдох принюхиваясь. Колбаса?!

Осторожно повертев головой, чтобы не напороться еще на какой-нибудь камень, поняла, что боли больше нет. Тошноты и головокружения — тоже. Ну надо же, Глеб творит чудеса! Медленно сев, я огляделась. Ребята сидели недалеко от Прохода и с аппетитом уничтожали бутерброды. Мой желудок возмутился обделенностью и срочно потребовал себе еды. Я аккуратно сняла с головы повязку, осторожно встала, боясь новых приступов головокружения, и не спеша подошла к друзьям. Глеб что-то усердно пережевывал, поэтому лишь взглядом спросил о моем состоянии. Присев рядом, я улыбнулась ему.

— Я твоя вечная должница.

— Значит, я могу взять тебя в рабство? — осведомился он.

— Ну уж нет, обойдешься, — осклабившись, я потянулась за бутербродом. — Кто тот молодец, позаботившийся о провианте?

— Я, — ответила Эрика. — Никогда не знаешь, как все обернется, а бутерброд — это спасительная еда на все времена. Только вода кончилась, — расстроенно сообщила девушка. Я удивленно на нее посмотрела. Нашла проблему!

— И ты из-за этого расстраиваешься? Удивительно. Дай бутылку, — попросила я и через несколько секунд вернула обратно, полную воды. Подруга растерянно на меня посмотрела.

— Ну да, я и забыла, что мы тут все необычные.

— И нам, таким необычным, пора закрыть Проход, — вставая, напомнил Максим. Все остальные, включая меня, по команде вскочили со своих мест. Да, наверное, не зря Макса выбрали лидером, мы-то и думать забыли о Проходе. Подойдя к стене, все нашли свои символы и встали напротив них. Здесь высветилось лишь одно слово:

Кровь

— Похоже, тут иглы вылезать не желают, — заметил Глеб. — Чем будем добывать кровь?

— Здесь повсюду острые камни, — сказал Максим, взяв в руки небольшой камешек и процарапав себе палец. Затем приложил его к символу, и тот засветился красным цветом. Повторив те же манипуляции, мы заставили сиять собственные символы. Из ниоткуда подул сильный, словно потусторонний ветер, и с каким-то странным треском все узоры в большом круге начали исчезать. Момент — и мы стоим перед обычной стеной без каких-либо наскальных надписей. Стало быть, Проход закрыт?

— Все оказалось проще, чем я думала. Теперь будем искать выход из пещеры? — осведомилась я. Все взяли рюкзаки.

— Я смогу найти выход, — ответил Глеб, прикладывая руку к стене. Эрика оглянулась на стену, где еще недавно красовались симпатичные узоры.

— А как мы его потом снова откроем, если тут теперь вообще ничего не нарисовано?

Все в ступоре посмотрели на девушку, потом на стену.

— Э-э… — замялся Максим, — подумаем, когда будем возвращаться домой. Веди, Глеб.

Мы продолжили петлять по этому пещерному лабиринту, вместо магии решив воспользоваться фонариком, о котором вспомнил командир. Собрал тут походный арсенал, как будто вообще не планировал пользоваться Стихией. На этот раз стены не прыгали, и голова не кружилась, лишь слегка звенела. Интересно, какое время суток сейчас в Миртране? Я посмотрела на наручные часы: они не работали. Ну, я почти и не сомневалась, что они перестанут ходить. Сняв их, убрала в карман рюкзака и чуть не наткнулась на Эрику, ибо наша компания резко затормозила.

— Выход здесь, — сказал Глеб, указывая рукой на такой же тупик, как и десятки других в этой пещере.

— Где? — не поняла сестра. Я вглядывалась в каменную преграду, чтобы увидеть хоть малейшие признаки выхода, но ничего не было: ни дверной ручки, ни глазка, ни даже щели.

— Я чувствую, что здесь выход. За стеной простор, свежий воздух и свет.

— И что мы будем делать? — настороженно спросила я, уже догадываясь, какой ответ услышу.

— Будем делать выход, — оптимистично ответил Глеб и попросил всех отойти немного назад. Постояв без движения несколько секунд, он со всего размаха ударил кулаком по стене. Мы как будто взрывчатку туда заложили, отличный способ скрываться от врагов! Я не успела закрыть лицо, и каменная пыль попала в глаза. Черт! Рядом кашляла Эрика. Да, реакция у нас оставляет желать лучшего. Какое-то время постояв с закрытыми глазами, я почувствовала, что вокруг стало светлее. Брызнув водой в лицо, кое-как открыла глаза — и зажмурилась от яркого света. Пробираясь на ощупь в сторону выхода, понемногу пыталась привыкнуть к ослепляющему дневному светилу. Часы, проведенные в темной пещере, давали о себе знать. Я все продвигалась вперед, пока кто-то не схватил меня за руку.

— Стой, — сказал Глеб, — открой ты уже глаза, а то вниз свалишься.

Я послушалась совета друга. И наверняка открыла не только глаза, но еще и рот в молчаливом изумлении.

Передо мной раскинулось огромное поле, покрытое одеялом из салатовых и красных цветов с желтыми вкраплениями. Небесный купол поражал невероятной голубизной, которую разрежали совершенно обычные белые облака. Солнце не совсем желтое, с насыщенным персиковым оттенком сразу напомнило глаза Греты. Оно стояло высоко, значит, сейчас предположительно полдень. Чистейший воздух наполнил все альвеолы легких, и голова снова начала кружиться, теперь уже приятно. Я посмотрела вниз: мы стояли на высоте примерно шести этажей. Чуть ниже из скалы с приличной силой выбивалась вода, образуя небольшой странный водопад, не имеющий продолжения в реке. Вода словно падала в бездонную яму и никак не могла ее наполнить. Очень странно. Но, не считая солнца и этих диких растений, Миртран ничем не отличался от нашего мира.

— И где война? — севшим голосом спросила я. Вспомнив, как готовилась отбиваться от врагов, сейчас лишь облегченно улыбнулась.

— А мы точно в Миртране? — неуверенно поинтересовалась Эрика. — Может, нас перекинуло в какую-нибудь экзотическую часть Земли?

— У нас нет такого солнца, — заметил Глеб. — Мы определенно в Миртране.

— Насколько я вижу, здесь никто не воюет. Это была программа «Розыгрыш»? Или Грета заманила нас сюда с какой-нибудь корыстной целью, и теперь нам отсюда никогда не выбраться? — с сарказмом спросил Максим.

— Наверное, война сюда еще не добралась, — предположила я.

— У меня другой вопрос: как мы отсюда слезем? — полюбопытствовал Глеб. Все переглянулись.

— Ну, я могу всех аккуратно спустить или… Прыгнем в водопад? — предложила Эрика.

— Как ты думаешь, кто-нибудь, кроме Ники, выживет? — с долей скепсиса спросил Макс, смотря на ниспадающие потоки воды.

— Эй, — возмутилась я, — я сумею защитить нас всех! Только бы узнать, куда падает вода. По-моему, в этой яме вообще дна нет. Но можно проверить, — азартно сказала я, сбрасывая с плеч рюкзак.

— Ты что удумала? — забеспокоился Глеб. — Прыгнуть хочешь? Ник, ты же убьешься!

— Где я никогда не убьюсь — так это в воде, — уверенно ответила я. Наверное, солнечный свет, который я так долго не видела, привел меня в какую-то эйфорию, потому что сейчас мне было не страшно совершенно ничего. Вырвавшись из чьей-то руки, я без разбега прыгнула в водопад, за секунду сделав себе кокон для нормального дыхания. Вода оказалась настолько холодной, что я удивилась, как еще не покрылась ледяной коркой. Преодолев метров двадцать за считанные секунды, практически бесшумно скрылась под водой. Ухватившись за какой-то выступ, решила осмотреться. Нет, водопад все-таки переходил в реку, только текла она под землей, причем по аккуратному каменному руслу. Интересно, его специально обкладывали камнями, чтобы не размыло? Значит, здесь поработали люди, и эта река определенно куда-то ведет. Я вылезла из воды, слегка дрожа, и посмотрела наверх.

— Ника, только поднимись, и я тебя сам придушу! — заорал Максим. Я звонко расхохоталась.

— Не поднимусь! Прыгайте, ребят! Я, кажется, нашла дорогу! — кричала я, сидя на душистой траве и вдыхая незнакомые ароматы. — Ну, что вы стоите, прыгайте, не бойтесь, я помогу!

Маленькие силуэты друзей неуверенно переглядывались. Видимо, моя эйфория начала стремительно передаваться Эрике.

— Лови меня! — крикнула она и с боевым кличем прыгнула в водопад. Я создала ей кокон и слегка поддерживала, чтобы она не ударилась о поверхность воды. Через минуту девушка вылезла на траву, весело смеясь.

— Улетно! — воскликнула Эрика. — Аквапарк отдыхает.

— Это точно, — заметила я. — А вы чего стоите? Плывите сюда!

Эрика снова рассмеялась.

— Ник, цитирую Глеба: «Я всегда знал, что эти девчонки сумасшедшие».

— В какой-то степени он прав. Ну вы будете прыгать, или мы без вас уйдем?

Парни, переглянувшись, собрались прыгать одновременно, захватив мой рюкзак, про который я, конечно же, благополучно забыла. Я и им помогла не разбиться. Выбравшись из воды, они пребывали в легком шоке и весьма приподнятом настроении.

— Ладно, придушу тебя в следующий раз, — снисходительно сообщил Максим, возвращая мне рюкзак.

— О, благодарю. Короче, сейчас придется плыть, там каменный тоннель, только заполненный водой. Я думаю, он приведет нас, куда нужно.

— Почему ты так уверена? — засомневался Глеб. — Может, нам лучше идти по земле, как нормальные люди?

— И в какую сторону ты собираешься идти? — спросила я, окинув взглядом бескрайнее поле. — А тут уже готовый маршрут.

— Если нам предлагается уже готовый путь, это еще не значит, что он приведет нас в нужное место. А здесь свобода выбора, — сопротивлялся парень.

— И долго ты сможешь выдержать под палящим солнцем без головного убора? Сейчас полдень, самая жара, — парировала я.

— В воде мы замерзнем до смерти.

— Отлично! — не выдержала я. — Давайте пойдем по отдельности и посмотрим, кто куда придет.

— Так, хватит! — вмешался Максим. — Если будем идти по поверхности, сможем решать, куда двигаться, и менять направление. Но также можем быть раскрыты, потому что четыре человека посреди огромной равнины — это очень заметно. Если поплывем, выбирать дорогу не придется, но шансы врагов найти нас падают к нулю. Значит, плывем. Это мое окончательное решение как лидера.

Глеб промолчал. Когда мы подходили к воде, я шепнула Максиму «спасибо». Он ухмыльнулся.

— Ничего личного.

Я резко переменилась в лице и отвернулась. Ну и ладно, фигов беспристрастный командир.

— А ты уверена, что там нет никаких водных хищников? — с опаской поинтересовалась Эрика.

— Если и есть, то у меня хватит сил вас защитить, — уже во второй раз уверила я ребят. Предварительно создав оболочки вокруг рюкзаков, чтобы не промокли, и коконы вокруг друзей, чтобы они могли дышать, я велела всем залезать в воду. Прыгнув туда последней, еще раз взглянула на солнце и тоже нырнула.

Второй раз окунаться оказалось не так холодно. Посмотрев на друзей, махнула им рукой, давая понять, что буду плыть позади всех. Они поняли знак и поплыли первыми.

Если бы я не любила воду, то умерла бы от скуки. Наверное, остальные как раз этим и мучились. Мрачный туннель, хоть и не до конца заполненный водой, был не самым приятным местом. Хорошо хоть Макс держал фонарь включенным, иначе мы бы снова оказались в кромешной темноте. От крошечных флюоресцирующих синеватых водорослей света было мало. Тем не менее, мне все это доставляло удовольствие, заряжая энергией. И даже страха не было: наверное, я боюсь плавать только в открытых водоемах. А еще заметила, что вода постепенно становится теплее. От пропитанной солнцем земли, наверное, согревается? Тогда на поверхности неслабо печет, раз тепло пробирается сквозь толщу земли!

Мы все плыли и плыли, периодически мной ускоряемые, а никакого просвета не было. Я уже начала думать, что нужно было послушаться Глеба и свариться в полуденной жаре, но поворачивать назад сейчас, когда уже столько времени и сил потрачено… Друзья меня прикончат. Именно из-за таких безрадостных раздумий я не сразу заметила, что нас преследуют.

Вглядываясь в темноту, ощутила странное движение воды позади меня. Кто-то крупный рассекал воду, я буквально чувствовала его дыхание. Дышит в воде? Вот тебе и водный хищник. Ах, как кстати бы сейчас пришлась телепатия! Существенный минус плавания в воде — невозможность говорить. Я резко обернулась, если движения в воде вообще можно назвать резкими, и встретилась взглядом с парой глаз кровавого цвета. А что они такие большие? В половину моего лица. И гигантские акульи зубы… Куда у него помещается столько зубов?! Огромные плавники на спине практически упирались в потолок тоннеля. Удивительно, как существо здесь передвигается и не застревает. Когтистыми передними лапами оно загребало воду, стремительно приближаясь ко мне. Задних лап не было, только хвост, чем-то напоминающий трезубец. Что еще за ихтиозавр такой? Личная охрана Посейдона? Черт, по-моему, существо хочет меня съесть. Черт, оно же меня вот прямо сейчас сожрет!

Стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце, изменившее свой ритм буквально за секунду, я, помогая себе водяными потоками, быстрее поплыла вперед. Так, Ника, не дрейфь, ихтиозавр толстый и медлительный, ведь правда? Усиленно вглядываясь вперед, различила силуэты друзей в дергающемся свете фонарика и подтолкнула их мощным потоком воды, чтобы их быстрее отсюда унесло. Главное, не потерять ребят окончательно, чувствовать их, чтобы контролировать целостность защитных оболочек. Хотя, если что, они выплывут к потолку, намокнут только. Отчаянно работая всеми конечностями, поняла, что начинаю уставать. Если от монстра не избавиться, мы просто так от него явно не удерем. Черт! Собрав волю в кулак, я развернулась на сто восемьдесят градусов и чуть нос к носу не столкнулась с отвратительным созданием. На краткий миг меня парализовал ужас при виде светящихся глаз и слабо мерцающих плавников, подсвечивающих распахнутую пасть. Трясущиеся руки сами выставились вперед, создавая плотную невидимую стену. Моментально преодолев оставшееся расстояние, монстр начал биться в нее, клацая чудовищными зубами, а я лихорадочно соображала, что мне делать и как остаться не съеденной в первый же день в Миртране. Какой же он кошмарный, этот монстр, Боже мой, откуда он вообще взялся! Если бы у него были жабры, я бы остановила ток воды в них, но жабр видно не было, и для меня оставалось загадкой, чем он дышал. Я начала давить на монстра пластами воды, но он так забил лапами, упираясь спинным плавником в потолок, что вокруг все задрожало, угрожая завалить меня камнями. На секунду потеряв контроль над водой, я подпустила к себе монстра, и он прошелся зубами по моей руке. Черт! В холодной воде боль почти не чувствовалась, да и рана вроде была неглубокой, но потеря крови мне сейчас совсем ни к чему. Чудище снова подплыло ко мне, разинув пасть, и мне стало по-настоящему страшно. Секунда, вторая, третья… Я не успею спастись. Но чудовище вдруг закрыло пасть, на что-то отвлекшись и повернувшись в другую сторону. Я посмотрела туда же и увидела Максима. Ну что он здесь забыл? Его Стихия ему тут точно не поможет! Перекинув Макса себе за спину, я отбросила монстра назад, пусть и недалеко. Он снова рванул к нам, сделав два резких движения хвостом и создав огромную волну. Даже я не смогла с ней справиться, и меня отбросило к стене. Раненая рука наконец-то напомнила о себе противной болью. Ненадолго на нее отвлекшись, только потом взглядом нашла Макса, придя в ужас: он оказался практически под лапами монстра. Беззвучно закричав, рванула вперед, нагоняя на чудовище огромные волны. Сопротивляясь внезапно возникшему течению, оно все-таки ударило Максима когтями, разодрав командиру спину. Мерзкая тварь! Да как же его убить? В панике глядя на ужасающие когти, напоминающие лезвия, вспомнила о двух ножах, что стащила из кухни перед отправлением сюда. Достав их, один тут же выронила из дико трясущейся руки, и чуть не разрыдалась от отчаяния. Если бы не Максим, я бы прямо на месте все бросила и стала ждать смерти, но командира надо спасать и валить отсюда скорее. Я подплыла к монстру и вонзила оставшийся нож сначала в один глаз, надеясь, что это его самое слабое место, а потом резко переметнулась на другую сторону и проткнула второй. Такого дикого рыка я еще не слышала никогда. Не давая себе ни секунды на отдых, воткнула нож куда-то в шею, а потом стала колоть им везде, куда попаду, вкладывая в удары всю ненависть к этому чудовищу. В воде все быстрее разливалась темно-бурая жидкость. Монстр яростно заревел и стал истерично биться обо все поверхности русла. Заметив, что ему уже плевать на нас, я схватила Максима и поплыла вперед со скоростью, наверное, моторной лодки. Вскоре нашла брата с сестрой, остановившихся на развилке тоннеля. Долго не думая, захватила их водяным потоком в коконы и потащила в первую попавшуюся ветку развилки. Передав Макса в руки Глеба, сконцентрировалась и еще больше увеличила скорость. Вспомнив, как чудище ударило Максима когтистой лапой, переполнилась яростью и болью. Я же обещала их защитить!

К великому счастью всех нас, мы увидели спасительный свет. Минуты через две выпрыгнули из воды, судорожно глотнув свежего воздуха. Вытащив нашего лидера из воды, мы сбросили рюкзаки и обессиленно упали на землю, покрытую оранжевой травой. Казалось, силы закончились до последней капли, а сверху еще придавило бетонной плитой, но я все-таки заставила себя подползти к Максиму. Он лежал почти без сознания, тяжело дыша. На спине футболка оказалась изорвана в лоскуты и вся в крови даже несмотря на то, что мы были в воде. Я достала нож и распорола футболку по бокам, пытаясь аккуратно снять ее. Эрика, незаметно появившись рядом, стала помогать. Когда мы убрали окровавленные лохмотья, мое сердце пропустило пару ударов. На спине Макса зияли четыре огромные рваные раны глубиной сантиметра два. Этот монстр просто пропахал ему спину. Я никогда не боялась вида крови, но сейчас мне поплохело. Я от таких ран, наверное, на месте бы скончалась. Выйдя из ступора, умоляюще посмотрела на Глеба, но он пребывал не в меньшем ужасе.

— Такие раны я еще залечивать не умею, Ник, — дрожащим голосом виновато проговорил друг. — Это же… Просто капец.

— Значит, нужно зашивать, — упавшим голосом сообщила я. Порывшись в аптечке, нашла разные виды мазей, бинты и, наконец, нитки и иглу. Удивительно, что они вообще здесь были: Макс снова оправдал звание лидера, а вот мы его сейчас подводили, теряя каждую новую минуту.

— Я не смогу, — зачем-то сказала Эрика, но я и не собиралась ее заставлять. Я умею: нас учили в “шпионской школе”. Раз умеешь метать ножи, то умей и раны зашивать.

— Я сделаю. Правда, о стерильности и аккуратности придется забыть, — мрачно ухмыльнулась я. Мысль о том, что я сейчас буду причинять Максиму боль, убивала, пусть даже я пытаюсь его спасти.

— Нужна какая-нибудь помощь? — подвинувшись ближе, спросил Глеб. Я задумалась.

— Хотя бы немного сможешь залатать, чтобы кровь не хлестала?

— Должно получиться.

Вооружившись иглой с ниткой, дрожащими руками сделала первый прокол в коже друга. Ощущения, честно говоря, оказались жуткими и неприятными: на тренировочном материале делать все было гораздо интереснее и веселее. Макс не отреагировал, по-прежнему находясь без сознания. Раз за разом я пронзала его кожу и думала, чем мы заслужили все это. С каждым зашитым сантиметром говорила себе, что помогаю ему, и корила себя за то, что причиняю ему новую боль. Зашив одну полосу, я перешла к другой, и с посиневших губ Максима сорвался стон. Я вздрогнула и на мгновение остановилась, но он не очнулся. Медленно я накладывала швы под гробовое молчание друзей. Не знаю, сколько времени ушло на все это, все-таки я не профессионал. Эрика положила руку мне на плечо.

— Ты все сделала хорошо, Ник. Теперь, наверное, нужно бинты наложить, чтобы не разошлось, только не очень туго. Да, Ник? — девушка посмотрела на меня, собирая в хвост волосы.

— Я не знаю. Не помню, — я замотала головой, чувствуя, что скоро начну бредить и биться в истерике. Казалось, силы на то, чтобы держаться в сознании, уже начали черпаться откуда-то из глубин души, не иначе.

— Ладно, я сделаю, ты лучше свою руку подлечи, — сказала она, беря в руки бинты.

Свою руку? Я о ней и думать забыла. Мои порезы по сравнению с ранами Максима даже на царапины не походили. Смазав их первым, что попалось на глаза, я кое-как замотала руку. Эрика тем временем аккуратно перебинтовывала Макса. Глеб напряженно наблюдал за ее работой.

— Я все равно не смогу полностью залечить такие раны. Слишком мало опыта, — хмуро сообщил он.

— Мы что-нибудь придумаем, — ответила я, убеждая больше себя, чем их. Эрика закончила перебинтовывать и закрыла глаза.

— Я слышу голоса. Много голосов. Даже детский смех. Скрип дверей. Где-то недалеко поселение! — воскликнула девушка, радостно улыбаясь. Надежда спасти Максима из тлеющего уголька превратилась в разгорающееся пламя.

— Нужно пойти к ним! Они не откажут в помощи, я уверена!

— А если это вражеское поселение? — предположил Глеб, на что Эрика возмущенно вздохнула.

— Вечно ты во всем сомневаешься! Нужно надеяться на лучшее. Давайте решать, кто пойдет, а кто останется с Максом.

— Глеб, давай ты останешься, — предложила я. — с Максимом должен быть кто-то, кто сможет защитить его, если что случится.

Себя я хорошим защитником уже не считала.

— А вас одних отправить в деревушку? Вот уж нет. Может, лучше ты? К тому же, ты знаешь, как первую помощь оказывать.

Я посмотрела на Эрику, и та едва заметно кивнула. С губ сорвался бесконечно усталый вздох.

— Ладно, идите. Если что-то случится здесь, я скажу, прислушивайся иногда к ветру. С вами, надеюсь, ничего не случится.

Эрика поднялась с земли.

— Все будет хорошо.

Брат с сестрой, не теряя времени, скрылись среди деревьев. Я огляделась и решила подтащить Максима поближе к ним. Неизвестно, какие еще чудовища могут вылезти из воды. Хотя я также понятия не имела, какую опасность может скрывать и эта чаща.

Усевшись в тени дерева и прислонившись спиной к шершавому стволу, снова посмотрела на командира. Он прерывисто дышал, все еще находясь без сознания. На бинтах показались маленькие пятнышки крови. Не могу представить, как он вынес эту боль. Да, у людей и конечности отрывали, это похуже будет, но все же… Мне остается лишь надеяться, что жизненно важные органы не повреждены и он поправится. Я посмотрела на следы швов, проступающих через бинты. Позвоночник чудом не задет. Я убрала прядь волос Макса, падающую ему на глаза, и отвернулась.

Персиковое солнце уже вышло из зенита и передвинулось к горизонту. Я смотрела на него и запоздало сообразила, что оно не ослепляет глаза. Так непривычно. Оранжевая трава вкусно пахла мелиссой, действуя усыпляюще. Хотелось закрыть глаза и ненадолго прилечь, но я не могла себе этого позволить. Сжав металлическую рукоять старого кухонного ножа, я настороженно оглядывалась по сторонам. Снова поле, только уже оранжевое. Из земли на поверхность открывается злосчастный тоннель с водой, позади нас растут деревья — вот и весь пейзаж. Хотелось достать плеер, чтобы хоть немного успокоиться, но я должна слышать любые шорохи, чтобы в момент опасности суметь защитить нас. Хотя уверенности в себе заметно поубавилось.

Я все сидела, прислушивалась, всматривалась до бесконечности, и это начинало сводить с ума. Ветра не было, листва на деревьях не шуршала, тишина стояла мертвая и пугающая. Казалось, любое мое движение сопровождается оглушительным треском или грохотом. Скоро мне обязательно начнет что-нибудь мерещиться.

Но из начинающейся паранойи меня вывел голос Максима.

— Ника? — прохрипел он, пытаясь поднять голову.

— Не шевелись, — сразу же предупредила я. — Что ты сейчас чувствуешь? Сильно болит? — спросила я и тут же мысленно обругала себя всеми известными словами. Естественно, еще как болит, дура!

— Да терпимо, — сквозь зубы проговорил Макс, делая глубокие вдохи и выдохи. Ну, конечно. Его чуть на куски не разорвали, а ему «терпимо». Но вслух ничего не сказала. — Что там с моей спиной? — поинтересовался Максим так, словно о погоде на завтра спрашивал.

— Эта тварь тебе ее располосовала. Вспорола своими когтями. У тебя останется четыре огромных шрама, — понуро опустив голову, сказала я. Максим попробовал приподняться и еле слышно застонал.

— Что-то я не чувствую, чтобы по мне кровь ручьями бежала, — морщась, заметил он.

— Я зашила раны, а Эрика бинтовала. Порылись в твоей аптечке, ты же не против?

— Зашила? Сама? — удивление в глазах Максима сменилось огромной благодарностью. — Спасибо.

— Это максимум того, что я могу для тебя сделать. Из-за меня же ты пострадал.

— Ну, понеслось, — вздохнул Макс. — Опять считаешь себя виноватой?

— Не опять, а снова.

— Ник, сколько можно. Ты не ви-но-ва-та, — по слогам произнес Максим, думая, что так смысл его слов доберется до меня быстрее. — Ты ведь не могла и от чудища отбиваться, и меня спасать, и все это время управлять водой. Я сам виноват, медленно среагировал. Давай, скажи «я не виню себя», — попросил Макс. Я закатила глаза: он требует от меня невыполнимого. Вместо ответа снова зачем-то спросила:

— Очень больно?

Теперь, насколько это было возможно, картинно закатывал глаза Максим.

— Нет, не очень.

— Ты врешь, — в лоб сказала я.

— Зачем спрашивать тогда, если не веришь? — удивился парень.

— Я хочу, чтобы ты сказал правду.

— Если я скажу «о, эта боль невыносима, словно горячий свинец по спине разливается, она не дает мне дышать, я умираю», тебе станет легче?

— Тогда я с уверенностью смогу сказать, что я виновата, и ты перестанешь просить от меня невозможного, — призналась я. Максим нашел силы едва уловимо улыбнуться.

— Ах, вот оно что! Не дождешься, поняла? Да у меня вообще ничего не болит, я себя отлично чувствую, сейчас только встану, и мы пойдем дальше. Так ты не чувствуешь себя виноватой?

Я усмехнулась и чуть не ткнула его в плечо, вспомнив, что любое прикосновение может причинить ему боль.

— Дурак, — улыбнулась я. — Может, нужно обезболивающее?

— Вряд ли оно поможет, — засомневался друг.

— Значит, очень болит!

— Ника, ты неисправима! — воскликнул он и тут же стиснул зубы из-за резкого движения. — И вообще, мне надоело так лежать. Я кроме этой оранжевой травы почти ничего не вижу.

— Хочешь полежать на спине? — насмешливо предложила я.

— Лучше я присяду, — сказал Макс и уже уперся руками в землю, пытаясь скрыть перекошенное от боли лицо.

— Нет! — воскликнула я. — Не двигайся, пожалуйста! Я же вижу, как тебе больно, зачем ты геройствуешь? Вдруг швы разойдутся? — обеспокоенно воскликнула я, и командир вернулся в прежнее положение.

— Ладно, не будем уничтожать результаты твоих трудов. Просто мне даже тебя практически не видно, а разговаривать с кем-то вслепую не очень удобно, — пожаловался Максим. Забавно. На адскую боль не жалуется, а на то, что ему неудобно лежать, жалуется.

— Прости, я бы улеглась рядом, чтобы ты меня видел, но не могу, так как охраняю тебя от еще каких-нибудь монстров, — сообщила я, в очередной раз обведя взглядом равнину, деревья и выход из туннеля.

— Пусть Глеб с Эрикой охраняют. Кстати, что-то их не слышно. Они тоже ранены? — взволновался друг и попытался оглядеться. Естественно, из этого мало что получилось.

— Ребята ушли. Эрика услышала голоса, сказала, что где-то неподалеку есть поселение. Они пошли туда за помощью, ибо Глеб сказал, что даже он не сможет залечить твои раны.

— Они пошли к совершенно неизвестным людям? — гневно рыкнул Максим. От такого неожиданного тона я вздрогнула. — А если там враги? Или десяток похожих монстров? Вдвоем им не справиться!

— Они отлично владеют своей силой, надо верить в них! — возмутилась я, но мои слова не переубедили лидера.

— Не нужно было их отпускать! Я бы отлежался немного, Глеб хоть чуть-чуть бы меня подлатал, и все было бы нормально.

— Какое “отлежался”, Макс! То, что ты сейчас в сознании и даже разговариваешь, вообще чудо! На все это кустарное лечение уйдет слишком много времени, которого у нас нет. Сейчас война, и каждый день на счету, — пыталась я до него достучаться.

— Что-то я не вижу, — проворчал Максим. Его гневный пыл стал постепенно исчезать, так как делу все равно не помогал.

— Все будет хорошо, — упрямо повторила я.

— Хороший я, однако, лидер. Половина команды уже откололась и неизвестно, вернется ли, — пессимистично добавил он. Теперь уже я зарычала.

— Слушай, лидер, я тебя сейчас отпинаю, — пригрозила я. — Меняй гнев и хандру на прежнее позитивное настроение.

— Да пинай, — усмехнулся Максим, — хуже мне уже не будет.

Я смутилась и поправила слегка съехавший с места бинт.

— Да ты горишь весь! — воскликнула, взяв его за руку. Она оказалась обжигающей.

— Серьезно? Ну я, вроде как, мистер-Огонь, так что ничего удивительного, — хмыкнул Макс.

— Ты же не используешь сейчас магию. Глаза обычные, кожа не светится. А если это заражение? Мало ли, какой яд был у этой твари, — севшим голосом сказала я.

— Значит, я скоро умру, — шутливым тоном ответил Максим, но мне стало совершенно не смешно. В голове некстати всплыла фраза врача из какого-то фильма: «Обычно перед смертью у человека наблюдается улучшение самочувствия, практически выздоровление». Чушь какая, надо гнать эту мысль куда подальше, фильм явно был дурацкий.

— Не говори так!

— Ладно, больше не буду. Верни мне свою руку, она была такая холодная, — попросил Макс. Я села поближе и одной рукой взяла его ладонь, а другую положила ему на лоб. Боже мой, какая у него сейчас температура? Так, если Максим умеет согревать, то и я должна уметь охлаждать. Закрыв глаза, я пропустила по своим артериям совсем немного магии, кожа затвердела и стала холоднее. Макс задышал ровнее.

— Легче? — тихо спросила я. Он улыбнулся.

— Теперь точно умирать не страшно.

— Максим! — взревела я и вскочила со своего места. Посмотрев на горизонт, попыталась успокоиться.

— Ладно, Ник, прости, все, точно больше не буду, — заговорил Макс голосом нашкодившего пятилетнего мальчишки. Теперь я гневно сверкнула глазами в его сторону.

— Знаешь, шутки про смерть — это даже не черный юмор, а самое идиотское, что можно придумать, — раздраженно заметила я.

— Даже со смертью нужно иногда шутить, чтобы она не возомнила себя всемогущей, — высказал философскую мысль Максим.

— Это она постоянно шутит с нами, жестоко и бессердечно. Заставляет бояться. Знаешь, после того, что случилось, я не боюсь ее просто так, саму по себе. Я лишь боюсь того, что останется после нее, — боли, несоизмеримой ни с чем, моей или тех, кто когда-то потеряет меня. А просто бояться смерти, по-моему, бессмысленно. Хотя при встрече с монстром всех этих философских мыслей почему-то не было, ха… Смерть постоянно напоминает о себе, хочет заставить бояться, но дарит ненависть, всепоглощающую и сжигающую. Когда она забирает любимого человека, словно кислород вокруг сгорает, дышать нечем. Вот ты видишь этого человека, он улыбается, а в следующую секунду смерть забирает его. А ты даже представить не мог! Если бы только повернуть время вспять, хотя бы на несколько минут, ты бы обязательно все исправил. И, если от судьбы не уйти, то хотя бы попросил прощения у любимого человека за все ошибки, сказал, что любишь его. Но смерти плевать. Если бы вернуть несколько минут, я бы отдала смерти свою жизнь вместо жизни любимого человека. Но разве она слышит? Господи, да я даже психологу такого не говорила! А ты сейчас лежишь здесь и шутишь с ней. Она уже напомнила тебе о себе, и ты снова хочешь с ней встретиться? Причиняя этим боль другим? Если я снова встречусь с ней лицом к лицу, она сгорит от моей ненависти. Я буду готова, и она увидит, что не внушает такой страх, как и прежде. Я стану сильнее ее.

Говоря все это, я неподвижно стояла, устремив взгляд к оранжевому горизонту. Блин, и чего меня так понесло? Взяла и выложила Максиму все, что накопилось внутри за долгое время. Даже непонятно, стало ли мне легче от этого. Макс молчал несколько минут. Наверное, его прибило волной пафоса от моего монолога.

— Ты смешиваешь в себе кипящую ненависть и огромную вину, при этом пытаясь оставаться самой собой, а смерть только и ждет, когда ты сойдешь с ума. Пока в тебе бушует эта буря, ты не сможешь быть сильнее ее. Ты должна освободиться от этих чувств. Разве не замечаешь, что они несут в себе абсолютную тьму?

Я обернулась. Максим все-таки слегка приподнялся, чтобы посмотреть на меня. Прочитав в глазах командира мучительную физическую боль, я подошла к нему и села рядом, заставляя его снова лечь.

— Я делала с собой все, что могла. Пыталась избавиться от этого безумия, пила таблетки, старалась обрести гармонию разума с телом, ломала себя, но ничего не исчезало. В конце концов я решила, что превращу свою слабость в силу. Избавляться от ненависти или вины просто бесполезно, — на последних словах громкость моего голоса снизилась до минимума.

— Твоя ненависть убьет тебя изнутри. Ты не должна опускать руки, — пытался достучаться до меня Максим. Я устало покачала головой.

— А ты не должен был слышать все это.

— Сама виновата, поздно уже идти на попятную.

— И мне уже поздно сопротивляться, Максим. Я буду сильнее другим путем.

— Да не станешь ты сильнее, пока не прекратишь себя терзать. Смерть не смогла заставить тебя бояться — так заставила ненавидеть. Это же как бомба замедленного действия, ты постепенно сгораешь от этой ненависти и вины вдобавок. Просто прекрати себя пытать — на это уходит слишком много душевных сил.

Я закрыла глаза, голова переставала соображать. Ну зачем я затеяла весь этот разговор? Снова хожу по замкнутому кругу. Сотню раз думала над всем этим, но все время приходила к одному и тому же выводу: я слабее своих чувств. Пытаюсь быть сильной, но проигрываю самой себе.

— А ты? — резко спросила я. — Что ты чувствуешь?

— А это неважно.

— Нет, важно! Значит, даешь мне советы, а сам, может, не лучше?

— Я не буду тебе об этом говорить, пока ты не разберешься в себе. Если учесть, как ты за всех переживаешь и почти всегда во всем винишь себя, тебя следовало бы оградить от всех мрачных эмоций на этой планете.

— Я справлюсь со всем, что свалится на меня, — угрюмо, как мантру, повторяла я.

— Как? Ломая себя? Блокируя чувства или сжигая их? Да от тебя так ничего не останется, всего лишь оболочка, а внутри — пепелище. И это будешь уже не ты. Так что сначала постарайся стать прежней, а потом уж и я тебе расскажу все, что захочешь.

Максим дотронулся до моей руки, и меня обдало жаром.

— Ты же не знаешь меня прежнюю, — неуверенно проговорила я. Парень улыбнулся.

— Были редкие минуты, когда ты забывала обо всем, твои глаза становились светлее, а смех звонче. В эти моменты я мог догадаться, какой ты была раньше.

— Такой, как раньше, я уже никогда не стану. Но могу постараться быть похожей на себя прежнюю, — предложила я.

— Притворяться, еще и на это тратя энергию? Лучше стать ею, чем быть похожей, — стоял на своем огненный друг. Я потерла виски.

— Ладно, на сегодня философских бесед достаточно, они слишком выматывают. Как ты себя чувствуешь? — в который раз спросила я.

— Жить можно. Если честно, я вообще боли не чувствую.

Я недоверчиво на него посмотрела.

— Опять врешь?

— Нет. Я ничего не чувствую, кроме огня, охватившего меня. А это дело привычное, — усмехнулся Макс. Я нахмурилась.

— Плохо. Что же с тобой происходит? Пить хочешь?

— Нет.

— Все равно нужно выпить какое-нибудь обезболивающее, — настаивала я. — Может, со снотворным эффектом?

— Усыпить меня хочешь? — возмутился парень.

— Тебе же легче будет! Во сне силы быстрее восстанавливаются, и вообще не будешь чувствовать боли.

— Я ее и так не чувствую.

— Макс, ты упертый, как баран! — всплеснув руками, воскликнула я.

— Благодарю за комплимент, так ласково меня еще никто не называл, — растянулся в улыбке Максим. Я лишь закатила глаза.

Внезапно наше внимание отвлек какой-то шорох. После — хруст ветки под ногами. Я резко вскочила со своего места, вооружившись ножом и аккумулируя магическую энергию для атаки. Шорох прекратился. Усердно всматриваясь в лесную чащу, я пыталась отыскать признаки следившего за нами человека. Надеюсь, это был человек, а не очередная миртранская тварь. Трава снова зашуршала, на этот раз я точно разобрала осторожные шаги, замерла в ожидании нападения. Вот зашевелилась листва крайних деревьев…

И на поляну вышел мальчик лет десяти. Я в изумлении на него уставилась. Впрочем, он на меня — тоже. Небольшого роста, черноглазый, с фиолетовыми волосами — он выглядел настороженным. Бросая быстрые взгляды с меня на Максима и обратно, мальчик остановил взгляд на моем ноже. Я сообразила, что нападать он не собирается, и сменила боевую стойку на обычную, не забывая временами обшаривать взглядом чащобу.

— Кто ты? — спросила я, разглядывая фиолетовые волосы неизвестного. Мальчик выпрямился и оторвал взгляд от холодного оружия. В его черных, как уголь, глазах не было ни малейшего оттенка страха.

— Сначала скажите, кто вы, — с вызовом бросил мальчишка. Обычный детский голосок.

— Мы не обязаны перед тобой отчитываться, — ответила я.

— Обязаны, потому что вы на нашей земле. Говорите, иначе вас схватят, — пригрозил мальчик. Интересно, он сам попытается это сделать? Максим молча наблюдал за ним, предоставляя шанс мне вести беседу и вообще, кажется, едва оставаясь на краю сознания.

— Что именно ты хочешь узнать? Вряд ли наши имена что-то скажут тебе, — усмехнулась я. Говорить, что мы Защитники Миртрана, я пока не собиралась, мало ли.

— Покажите свою силу. Этим вы докажете, что действительно пришли к нам из мира Земли, а не из Горной Долины.

Так он все знает! Значит, он здесь благодаря стараниям Эрики и Глеба?

— А как мы поймем, что ты не враг нам? — в свою очередь спросила я, на что мальчик улыбнулся.

— Если бы я был вашим врагом, вас бы уже давно схватили и доставили, куда нужно.

Звучит не очень убедительно, но разве у нас есть выбор?

Не делая ни единого движения, я плеснула в мальчишку водой из тоннеля. Тот взъерошил мокрые волосы и радостно улыбнулся. Потом посмотрел на Максима.

— Теперь ты.

— Да ладно тебе, ты что, не видишь, в каком он состоянии? — вступилась я за командира. Мальчик хотел что-то возразить, но в одно мгновение его окружил огонь. Тот испуганно вскрикнул, и пламя исчезло. Я посмотрела на своего огненного друга: он тяжело дышал, снова закрыв глаза, магия забрала его последние силы. Я свирепо зыркнула на мальчишку, а он лишь удовлетворительно кивнул. Как по сигналу из-за деревьев вышли еще три человека: одному на вид было лет сорок, двум другим — ближе к тридцати, наверное. И эти двое несли в руках носилки. Ну, слава Богу! Мужчины подошли к Максу и склонились над ним, чтобы поднять.

— Осторожнее! — воскликнула я. Молодые люди посмотрели на меня, кивнули и аккуратно переложили Макса на носилки. Друг снова уже находился без сознания. Мужчина постарше положил руку на плечо мальчику, и они подошли ко мне.

— Мы отнесем его в наш поселок, там о нем позаботятся, и Вы, разумеется, идете с нами. Ваши друзья просили о помощи. Сперва мы даже не могли поверить, узнав, кто вы такие! Мой сын вас не напугал? — вежливо осведомился мужчина, посмотрев на мальчика. Хотелось сказать, что нисколько, он же всего лишь мальчишка, но я подумала, что это может обидеть его сына.

— Ну, слегка. Он появился неожиданно с таким твердым взглядом. В один момент я подумала, что он действительно на меня нападет, — я ему подмигнула. Тот зарделся и протянул мне руку:

— Меня зовут Лир, — представился черноглазый мальчишка.

— Лир? — удивилась я. — Какое необычное имя. Впервые слышу, у нас так не называют, — сказала я, когда мы уже брели по лесной петляющей тропинке. Черт, я иду по земле параллельного мира и разговариваю с его жителями!

— Да у вас вообще скучно. Маленький выбор имен, глаза и волосы почти у всех одинаковые, — стал загибать пальцы Лир.

— Ты был в нашем мире? — изумилась я.

— Нет, в школе рассказывали. У нас есть специальный предмет — мир за Проходом, нам про вас много чего рассказывают. Я могу показать вам школу и остальной поселок, правда, пап? Ведь можно? — тараторил мальчик. Его отец улыбнулся.

— Ну, раз ты справился со своим первым ответственным заданием, то можно. Ваши друзья сейчас отдыхают, присоединитесь к ним? — услужливо спросил мужчина. Он обращается ко мне на «вы»?

— Если только что-нибудь перекусить.

— Никаких проблем. Может, нужен врач? — спросил он и, заметив мой недоуменный взгляд, прибавил:

— Ваша рука…

— Ах, это, — я посмотрела на свою перебинтованную конечность. — Не так уж и страшно, всего несколько неглубоких царапин.

— Вы уже в Миртране поранились? — тут же поинтересовался мужчина. Я неохотно кивнула.

— Да, пока мы плыли по тоннелю, на нас напал какой-то монстр. Большие красные глаза, хвост в виде трезубца, зубов не сосчитать, плавники огромные… Может, знаете такого?

Лир с ужасом на меня посмотрел.

— Вы видели монрута?!

— Кого? — не поняла я, и интонация мальчика мне совсем не понравилась.

— Монрут — водное чудище, охраняющее Проход, — пояснил мужчина. — Он никого к нему не подпускает. Впрочем, как я понял, и выпускает с трудом. Все о нем знают, но никто его не видел: люди боятся испытывать судьбу, к тому же, Проход все равно не открыть, так зачем рисковать?

Я задумчиво посмотрела на раненую руку.

— Значит, надо было идти по земле, как и предлагал Глеб. Просто мы боялись, что нас заметят, — начала оправдываться я. Мужчина усмехнулся.

— Если бы вы пошли по равнинам, легче бы не стало. По земле бродит много хищников, да и в воздухе летают различные твари. Так что вы легко отделались, хотя… Чем монрут нанес вам раны? — с посерьезневшим лицом спросил отец Лира. Я напрягла мозги.

— По-моему, зубами… Это важно?

— А у молодого человека?

— Он по его спине когтями прошелся. А что, есть разница? — я никак не понимала, к чему он клонит.

— Плохо: именно в когтях содержится яд. Раны глубокие?

— Четыре рваных раны во всю спину глубиной где-то в два сантиметра… — вмиг охрипшим голосом сообщила я. Яд, все-таки яд. Путешествие по Миртрану началось наилучшим образом!

— Его срочно должен осмотреть наш врач! Прибавьте шагу! — крикнул мужчина двум впереди идущим молодым людям. Те, не оглядываясь, ускорились, мы шагали в том же темпе.

— С ним все будет в порядке? — с нарастающей паникой спросила я, видя, как люди с носилками исчезают из поля зрения.

— Наш врач поможет ему, но это будет немного… болезненно, — помедлив, сказал отец Лира. Я сжала кулаки. Ничего, прорвемся.

— Долго еще идти до вашего поселка?

— Нет, мы скоро будем на месте, — ответил Лир. Всю оставшуюся дорогу мы прошли молча.

Минут через десять лес начал редеть. Из-за деревьев показались домики. Они были точными копиями домов какого-нибудь хорошего загородного поселка, такие небольшие и аккуратные. Только не фанерные, а из темного дерева. Ну, так неинтересно, я ожидала увидеть что-нибудь более необычное. Видимо, миртранцы знают о нашем мире гораздо больше, чем я предполагала. Обидно, мы же о них совершенно ничего не знаем.

Внимательно рассмотреть деревушку не удалось, мы почти сразу зашли в дом, ближе всех стоявший к лесу. Внутри горел свет, потому что окна были занавешены плотными темными шторами. Да у них и электричество есть? Мда, пока я не видела ничего, что напомнило бы мне о средневековье, разве только их одежда. Лир, его отец и те два молодых человека — все были одеты в рубахи с короткими рукавами, узкие штаны с поясом и ножнами на нем и какие-то мягкие сапоги (то ли из кожи, то ли из замши — не разобрать). Вся одежда оказалась болотного цвета: странно, она в оранжевой траве замаскироваться не поможет. Хотя они же тут живут, а не шпионят, зачем им скрываться, это меня уже переклинивает на сверхсекретности.

Эрика с Глебом сидели за небольшим деревянным столом, вертя в руках пустые чашки. В одном из углов комнаты стоял практически прозрачный куб, который не очень вписывался в мрачноватый деревянный интерьер. Имелись шкафчик с посудой, диван, три маленьких кресла с бордовой обивкой. Была еще лестница на второй этаж, с которой только что спустилась женщина лет тридцати пяти.

— Знакомьтесь…

— Пожалуйста, можно обращаться ко мне на «ты»? — попросила я. Мужчина изогнул брови в легком удивлении и несколько замялся.

— Кхм, хорошо. Знакомься, это моя жена Астра. Кстати, я не представился сам, я Велизар.

— Рада видеть тебя, — улыбнулась мне Астра. — Что с вашим другом? Мне сказали, напал монстр.

— Его ранил монрут, — вместо меня ответил Велизар. — Когтями.

— Святой Ангел! — с ужасом воскликнула женщина. — Несите его наверх, я осмотрю раны. Лир, сбегай за Бертой. Она наш врач, — пояснила нам Астра и умчалась наверх. Мальчик убежал на улицу, а я села рядом с друзьями. Велизар присел на диван, но потом запоздало вскочил и предложил мне поесть.

— Спасибо, не откажусь, — с благодарностью ответила я, и радушный хозяин ушел в соседнюю комнату. Я пытливо посмотрела на брата с сестрой.

— Ну, рассказывайте, как вас тут встретили.

Глеб как-то нервно улыбнулся.

— Нас тут чуть не убили. Стоило нам едва показаться на глаза, как тут же вся деревня выскочила на нас с оружием. Они даже слушать сначала не хотели! Пришлось наслать маленькое землетрясение, только после этого они выслушали нас и в заключение попросили снова продемонстрировать способности. Добавили, что долго ждали нас. Так странно звучит, если учитывать слова Греты о том, что мы типа секретное оружие и знать о нас не должны. А у вас там что происходило?

Я вкратце описала все скудные события, опуская наш с Максимом разговор. Велизар принес еду: что-то похоже на овощное рагу с… запахом мелиссы.

— Вы добавляете эту оранжевую траву в качестве приправы? — спросила я, осторожно проглатывая кусочек чего-то неизвестного. Похоже на редиску.

— Она прибавляет энергию, как жизненную, так и магическую. Но злоупотреблять ею не стоит — возникнет привыкание.

— Магическую? — я заострила внимание на этом слове. — Значит, вы…

— Совершенно верно, — улыбнулся Велизар, — мы Звездочеты. Вся наша маленькая деревушка заселена магами.

— Ясно. А нам эта трава поможет увеличить магическую энергию?

— Не знаю. Ну, не навредит точно, а это главное, — усмехнулся хозяин дома. Успокоил так успокоил.

— Уже радует. А откуда у вас свет?

— Лампы заряжены энергией дневного света, а с помощью магии они горят ярче и дольше.

— Я думала, это электричество, — задумчиво проговорила я, рассматривая совершенно обычные круглые лампочки. Ну, почти обычные.

— Оно есть в крупных городах, а нам ни к чему. Нужно слишком много проводов.

Так они экономят! А я ждала, что он прочтет мне лекцию про единение с природой.

— А почему шторы задвинуты? — Наверное, Велизар уже считает меня надоедливой «почемучкой», устроила тут ему допрос. — Солнце еще светит довольно ярко.

— Это не солнце, это — Церон, — снисходительно улыбнулся мужчина, — но, если вам так привычней, называйте его солнцем. Вы заметили, что он не обжигает глаз?

— Да, но вы не ответили на мой вопрос… — начала было я, но решила, что можно и повежливей себя вести. К тому же, общее внимание привлекли вошедшие в дом Лир с женщиной. Та самая Берта, наверное. Она положила на диван какой-то большой сверток и ушла наверх, а мальчик плюхнулся в кресло. Велизар посмотрел на меня и все-таки ответил:

— В любую секунду здесь могут пролететь вражеские разведчики. У них превосходное зрение, и они могут увидеть вас через окно.

— А то, что у вас занавешены все окна, их не насторожит? — скептически поинтересовался Глеб. Велизар усмехнулся.

— Они думают, что наводят на нас огромный ужас, и зашторенные окна только подтвердят их ошибочное мнение.

Не думала, что враги не наделены большим интеллектом. Неужели их, таких недалеких, не могут победить?

— Велизар, простите, — заговорила Эрика, — но где война? Если честно, я думала, что, когда попаду сюда, окажусь в эпицентре военных действий.

— Сейчас война идет на нейтральных территориях, не задевая поселения ни нашей стороны, ни вражеской. Если одна из сторон проявит слабость, другая вторгнется на ее земли. Но у нас разные цели. Враги хотят добраться до Хранителей, чтобы узнать местонахождение Прохода. Не знаю, что они именно задумали, но наверняка их главной задачей является разрушение. Мы же хотим добраться до их сердца, их главного оружия, которое дает им силы и мешает нам. Но что это за оружие, никто не знает. Поэтому нам нужны вы, и я не хочу, чтобы вас нашли в первый день вашего пребывания в Миртране. Не пугайтесь, что я знаю о планах на вас: Хранители частично просветили меня, здраво предположив, что вы окажетесь в нашем поселении после появления в Миртране. Хотя вот все в столице точно наверняка знают о вас и ждут: на городе отличная магическая защита от вражеского слежения, в отличие от других городов и поселений Долины. Ну, и в нашем поселении теперь явно все будут знать о вашем прибытии, но мы умеем хранить тайны.

От такого пространного ответа у меня в мозгу практически случилось короткое замыкание, но из ступора вырвал внезапный крик, приглушенный, но полный боли. Все моментально посмотрели на лестницу, на которой минуту спустя появилась Астра.

— Он будет жить, но раны заживают медленно и очень болезненно. Максим старается молчать, и я поражаюсь его силе воли: Берта говорит, что боль должна быть ужасная.

Мое сердце забилось быстрее. Представить, что Максим загибается от мучительной боли, было невыносимо. Я старалась дышать ровнее.

— И сколько… Сколько времени понадобится на его полное выздоровление?

— Около недели, — неуверенно проговорила Астра. Я пораженно замерла, а Глеб, наоборот, вскочил со своего места.

— Недели?! Мы прибыли помочь, а уже потеряем неделю? Нет никаких лекарств, чтобы ускорить процесс восстановления?

Женщина отрицательно покачала головой.

— Берта делает все возможное. Магия, противоядие и покой — все, что нужно сейчас Максиму.

— А если мне попробовать? — предложил Глеб и посмотрел на нас. — Я умею заживлять раны, но не такие глубокие.

Вся семья посмотрела на него с восхищением — они явно не ожидали, что Защитники Миртрана умеют что-то еще.

— Я скажу, когда раны станут меньше, и ты…

Астра не успела договорить, потому что ее слова прервал очередной вскрик. Все замерли в напряженном молчании. Мне казалось, что еще чуть-чуть — и я сама закричу.

— Слушайте, — прервал молчание Лир, — давайте я вам покажу нашу деревню. Посмотрите на мою школу, я вас познакомлю со своими друзьями. Они умрут от зависти, когда узнают, что вы остановились у нас в доме! Пап, ведь можно? — неуверенно спросил мальчик. Видимо, он понял, что этот вопрос нужно было задать вначале. Велизар кивнул.

— Да, но сначала они переоденутся, — сказал мужчина, беря в руки сверток, который принесла Берта. В нем оказалась та же одежда, что была и на миртранцах. Астра увела нас с Эрикой в другую комнату, чтобы мы спокойно переоделись. Сапоги оказались на удивление удобными, поверх узких лосин надевалась юбочка выше колена с таким же поясом для ножен, а поверх рубашки накидывался плащ с капюшоном. Ну, я прямо жена Робин Гуда.

— Красиво, — пробормотала Эрика, вертясь и рассматривая свое отражение в большом зеркале. Астра улыбнулась.

— Так ходят многие молодые девушки. Кстати, если не секрет, сколько вам лет? — поинтересовалась женщина.

— Семнадцать, — за обеих ответила я. Взгляд Астры тут же погрустнел

— Всего семнадцать… Судьбу никогда не интересуют подобные мелочи. Ну, готовы? Накиньте капюшоны, мало ли, кто сюда может прийти.

Мы послушно выполнили просьбу и вышли в гостиную. Глеб с Лиром уже ждали нас.

— Ну, все, идемте! — мальчик нетерпеливо толкал нас к двери. Его отец давал последние напутствия.

— Ведите себя естественно. Если будешь играть роль экскурсовода, разведчикам сразу станет понятно, что они не местные. Просто гуляйте. Все поняли?

— Да поняли, пап. Ну, пойдемте уже, — сказал Лир и вытолкал нас из дома. Свежий вечерний воздух заполнил легкие, и у меня слегка закружилась голова. Может, здесь немного другой воздух, и организм должен привыкнуть?

Мы медленно прогуливались по деревенским улицам.

Прохожие с интересом разглядывали нас, кто-то приветливо улыбался, кто бросал настороженные взгляды, делая вид, что ему ни капельки не интересны трое чужаков. Люди работали в садах, расположенных рядом с домами, заходили в магазинчики, дети играли с мячом (оказывается, футбол — действительно великая игра, раз добрался даже до параллельного мира), кто-то просто гулял. Лир водил нас по деревушке, показывая различные достопримечательности, и в итоге привел в свою школу. Ей оказалось одноэтажное деревянное здание с несколькими комнатами, включая небольшую столовую и маленький спортзал. В одном из кабинетов стояли сдвинутые столы, за которыми занималась группа ребят, обложившихся книгами. Я увидела нескольких детей примерно того же возраста, что и Лир, еще трех девочек чуть старше и парня с девушкой, по-моему, нашего возраста или чуть старше. Все, как по команде, уставились на нас не мигая. Лир приземлился на стул рядом с двумя мальчишками-ровесниками, мы же так и остались стоять на месте, не зная, куда себя деть. К тому же, мы ведь тут в качестве экспоната для друзей Лира, верно?

— Вы прибыли к нам из соседней деревни? — спросила девочка лет тринадцати с обычными карими глазами, но красивыми серо-голубыми волосами. Я улыбнулась, а Лир так на нее посмотрел, будто она сморозила самую великую глупость в мире.

— Ты что, не слышала последние новости? Это же сами Защитники Миртрана! — воскликнул Лир с придыханием и таким гордым видом, будто сам им и являлся.

Все вытаращились на нас еще больше, лишь самые старшие ничем не выдали удивления. До них, наверное, новости каким-то образом добрались.

— А почему вас трое? — с подозрительным видом спросил красноглазый мальчишка. Ну и взгляд у него, даже страшнее, чем у Макса временами.

— Наш друг серьезно ранен и сейчас лежит в доме Лира, — объяснил Глеб.

— Что с ним случилось? — спросила наша ровесница, откидывая назад съехавшую на лоб белокурую прядь.

— Его ранил этот, как его… — я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, как называли этого монстра.

— Монрут! — подсказал Лир. — Он разодрал Защитнику всю спину!

Все присутствующие дружно заохали.

— Монрут? — с долей скептицизма переспросил почти обычный, не считая ярко-зеленых глаз, парень. — Я думал, это всего лишь легенда, созданная для того, чтобы никто не пытался искать Проход.

Тоже мне, умник нашелся.

— Если хочешь, мы можем тебя с ним познакомить, — холодно улыбнувшись, сказала я. Будет тут строить из себя профессора! Мне эта монстрина еще долго во снах будет являться.

— И ты не побоишься вернуться в логово этого чудища? — усмехнувшись, спросил парень.

— Вряд ли он сейчас в боеспособном состоянии.

— Ну, когда он придет в себя, тогда и познакомишь, — решил смельчак. Думает, что отмазался.

— Договорились, — ответила я. Пусть даже не надеется, что я забуду. Специально в разгар войны отведу его к монруту. В том, что тот выжил, я почему-то ни секунды не сомневалась.

— А что вы умеете? — робко поинтересовалась девочка с белоснежными короткими волосами. Мы с друзьями одновременно улыбнулись. Наверное, каждый из нас ждал этого вопроса с самого начала.

— Может, выйдем во двор? — предложила Эрика. Лир отрицательно покачал головой.

— Если вы будете колдовать на улице, вас могут узнать вражеские разведчики. Ни у кого из Звездочетов нет силы Стихий.

— Нет проблем, — пожал плечами Глеб, и на стенах, потолке, полу и деревянных столах выросли цветы самых разных цветов и форм. В воздухе закружились тысячи капель, а воздушные вихри заставили их двигаться в танце. Миртранцы завороженно вертели головами, хотя уж их-то, живущих в магическом мире, удивить наверняка не так-то легко.

— Вам бы праздники устраивать, а не сражаться, — с усмешкой заметила платиновая блондинка.

— Да, непохоже на боевую магию, — согласился с ней зеленоглазый парень. Да что ж они вредные такие!

— Хочешь, чтобы мы разнесли всю деревню? — с вызовом в голосе спросила я, не понимая, откуда во мне так резко поднялась волна гнева по отношению к этому парню. Что-то в последнее время у меня часто возникает острое желание кому-нибудь врезать.

— Если вражескую, то, конечно, хочу, — с каменным выражением лица проговорил собеседник. Не понимаю, как мы за несколько минут умудрились так сильно ему не понравиться?

— Этого все хотят, — с умным видом заметил Лир, неосознанно разрядив обстановку. Выглянув в окно, он мило почесал нос и повернулся к нам.

— Наверное, пора возвращаться домой, — немного грустно сообщил он. Мы согласно кивнули и во главе с нашим важным провожатым покинули здание школы. Довольно уютное оказалось место, про нашу такого и не скажешь.

На улице уже начинало темнеть. Солнце (ах, да, Церон) скрылось за высокими деревьями, и все оттенки синего растеклись по небу, набрасывая на деревню тень приближающейся ночи. Стало прохладно, и я завернулась в свой плащ, хотя толку от него, честно говоря, было мало. Может, наши тела не очень хорошо приспособлены к местному климату? Хотя, кажется, он совершенно идентичен земному. Мы уже отошли от школы метров на двадцать, когда за нами вышел тот самоуверенный индивид.

— Лир, подожди. Не позволишь мне еще пообщаться с этой синеглазой Защитницей? — спросил он, указывая на меня. А мое мнение, значит, его не интересует.

— Мама сказала, чтобы я привел их домой… — неуверенно заговорил мальчишка.

— Да брось, ничего не случится. Что может произойти в нашей маленькой деревне? А если и произойдет, Защитница Миртрана сумеет всех сберечь, я думаю.

Мальчик заколебался. Чтобы облегчить его внутреннюю борьбу, я сама решила ответить.

— Лир, все будет нормально. Скажи Астре, что я скоро приду, мы всего лишь прогуляемся по деревне. И пусть тебя за это не ругают, если что, я поговорю с твоими родителями. Хорошо?

— Ну, ладно, — Лир нерешительно качнул головой. — Но недолго! — строго добавил он, что меня крайне позабавило, и повел моих друзей в свой дом. Я негромко рассмеялась и повернулась к самоуверенному юноше.

— И о чем же ты хотел поговорить со мной? — спросила я его, глядя в ярко-зеленые глаза. — Хочешь еще раз усомниться в наших способностях?

— Думаю, для начала нужно познакомиться. Меня зовут Тран.

— Ника. Надо говорить, что мне очень приятно? — съязвила я. Тран усмехнулся, причем вроде как вполне по-доброму. Ого, неужели нашелся человек, у которого настроение скачет быстрее, чем у меня?

— Можешь не говорить, если не хочешь врать. Посидим у меня в саду? — предложил парень. Я с недоумением на него воззрилась и не сдвинулась с места.

— Хм, Тран… Чего тебе надо? Мы вроде как с самого начала не поладили, так, может, и время друг друга тратить не стоит? Если хочешь что-нибудь сказать, говори прямо сейчас.

Странный парень покачал головой и как-то криво улыбнулся. Быстро преодолел расстояние между нами и грубо схватил мои руки. От такой наглости у меня аж дыхание перехватило, но я не успела что-либо сказать или сделать. На несколько секунд все помутилось в глазах, исчезли звуки, запахи, краски, и перед моим взором предстала совершенно невероятная картина: я, загорелая, с длинными светлыми волосами, одетая в коротенькую юбочку и лиф, бегу по каменистому пляжу, громко смеясь. Рядом со мной бежит парень… Тран? У него тоже светлые длинные волосы и глаза уже не зеленые, а серо-голубые, обычные. Мы что-то говорим друг другу на чужом, непонятном языке, но смысл слов я уловила: это признание в любви. В любви такой настоящей и всепоглощающей, что хочется обнять весь мир. К счастью (или нет?), картинка растаяла так же внезапно, как появилась, и я снова оказалась в миртранской деревушке. Что за черт?!

— Ты что вытворяешь? — зашипела я, делая пару шагов назад. — Больше заняться нечем, кроме как идиотские видения на незнакомых девушек насылать? Это у вас тут так гостеприимство проявляют, или что?

Тран выглядел расстроенным, обескураженным и злым одновременно.

— Это не видение, у меня нет способностей воздействовать на разум.

— Тогда что же это было?

— Воспоминание.

Я, пару секунд шокированно похлопав глазами, нервно рассмеялась. Мы еще даже сутки в этом мире не пробыли, а уже напоролись на монстра, чуть не потеряли командира, а теперь вот это! Трана мой смех, судя по всему, обидел. Он что, действительно верит в то, что говорит?

— Тран, послушай… Я не знаю, зачем и как ты это сделал, но давай мы прекратим этот дико странный диалог и…

— Неужели ты ничего не почувствовала? — с ноткой совершенно необъяснимой боли спросил он. Я растерянно покачала головой и краем глаза заметила, что на нас уже начинают обращать внимание прохожие. До парня, видимо, тоже дошло, что мы стоим посреди улицы у всех на виду, и он как-то слишком грустно вздохнул. — Пожалуйста, позволь все тебе объяснить. Я не отниму у тебя много времени.

Честно говоря, происходящий театр абсурда начал ощутимо меня нервировать, но не отталкивать же парня под пристальными взглядами окружающих людей? Мы же все-таки спасать этот мир пришли, надо, наверное, налаживать связи с населением… Ну и не убьет же меня этот парень за углом, да? На маньяка не похож, только на безумного менталиста. Поразмыслив немного, я кивнула, желая разобраться с проблемой как можно скорее. Мы благополучно добрались до уютного домика, за которым стояла беседка, обвитая оранжевыми цветами. По-моему, у них тут культ оранжевого цвета.

— Ника… Твое имя что-нибудь означает?

Так, значит, сразу проблему мы обсуждать не собираемся. Ну, ладно.

— С древнегреческого переводится как «победа».

— С какого? Древне… греческого? — переспросил Тран.

— Ну да, — усмехнулась я, — откуда тебе знать. Это древний язык одной из стран нашего мира. На нем написано много мифов и легенд о богах, Ника была богиней победы. Но ты же не о моем имени хотел со мной поговорить? — в лоб спросила я. Тран нервно усмехнулся и посмотрел на цветок, свисающий с потолка.

— Ты уже кого-то любишь, да? — с места в карьер спросил Тран, введя меня в поистине грандиозный ступор. Что. Тут. Происходит?

— Тран, ты рехнулся? Сначала видения насылаешь, потом устраиваешь допрос на тему личной жизни… Ты решил поиздеваться над забавной иномирянкой?

— Во-первых, повторяю тебе: у меня нет магических способностей по влиянию на мысли других людей. А во-вторых… Дай, пожалуйста, руку и закрой глаза.

Так, Ника, держи себя в руках. Что бы сейчас ни произошло, эффективность удара правой никто не отменял. Но Тран пока вел себя вполне прилично, и я выполнила его просьбу. Он осторожно сжал мою ладонь и придвинулся чуть ближе.

— Постарайся ни о чем не думать и прислушайся к своим ощущениям.

Очень сложно оказалось избавиться от мысли “какого рожна тут творится”, но я честно старалась. Слушала шум листвы, вечернее стрекотание насекомых, отдаленные голоса, наше дыхание. И спустя какое-то время ощутила его — совершенно необъяснимое и неописуемое тепло, разливающееся по телу. Оно словно перетекало в меня из ладони Трана и, встречаясь с сердцем, разносилось по каждому капилляру. Это ощущение было таким нежным и абсолютно естественным, что я удивилась, как прожила всю жизнь без него. Как только Тран отстранился, тепло ушло. Я потрясенно открыла глаза.

— Что ты почувствовала? — с затаенным волнением спросил миртранец. Я пристально смотрела на него минуты две, прежде чем заговорить.

— Тепло. Очень странное, но такое естественное.

— Тепло… И только?

— Тран, ну объясни ты уже, что происходит? — мягко попросила я. После испытанного неземного тепла огрызаться на Трана и дерзить ему совсем не хотелось.

— Знаешь, мои магические способности невелики: я всего лишь чувствую души других. Только чувствую, не воздействую на них! В твоей душе столько всего намешано… Тоска, боль, страх, и в то же время огромное желание защитить близких, но нет ничего, связанного с любовью. Или ты старательно прячешь ее где-то в глубине, или просто не приспособлена к ней. Но второго варианта вообще не бывает в природе, верно? Меня это заинтриговало, но важно другое. У магов с моими способностями есть один плюс: им не нужно тратить время на поиски второй половинки. Увидев человека, они сразу могут определить, является ли он их родственной душой. И сегодня, увидев тебя, я почувствовал непреодолимую тягу к тебе. Я понял, что моя душа нашла приют и официально переходит в твои руки. Но проблема в другом… Ты обязана была почувствовать то же самое, но ты не чувствуешь. Из этого я могу сделать только неутешительные для себя выводы.

Я потрясенно слушала и пыталась вникнуть в слова этого необычного парня. Это такой оригинальный способ познакомиться и признаться в своей симпатии, или такое действительно бывает? Но и воспоминание, и растекающееся по телу тепло… Черт, ну не может этого быть, я только-только ступила на земли Миртрана, я не могла накосячить так быстро и так много!

— А это… Необратимый процесс? — тихо спросила я. Глаза Трана грустно блеснули.

— Наверное, нет. Я всегда думал, что это обязательно будет взаимно, а вышло вот так. Странно, что моя душа выбрала именно твою. Защитница Миртрана, которая пришла из другого мира и исчезнет сразу после окончания войны. Судьба не очень меня жалует. Так ты любишь кого-нибудь или нет?

Черт, я думала, он больше не спросит.

— Тран, я не знаю. Не сказать, чтобы люблю, но, наверное… — неуверенно заговорила я, но не сумела закончить фразу. Парень печально улыбнулся.

— Так и думал. Значит, судьба даже не дала мне шанса.

Я неловко посмотрела на парня. От его показной дерзости не осталось и следа.

— Тран, извини меня. Это, наверное, прозвучит по-идиотски, но я не специально… Блин, ну как так вообще! Только пришла сюда и сразу испортила кому-то жизнь!

— Испортила? Любовь никогда ничего не портит. Но ты можешь искупить свою вину, — шутливым тоном сказал Тран. — Попроси Хранителей о том, чтобы меня взяли в боевые отряды.

— Хочешь на войну? — искренне удивилась я. Да этот парень не только мастер по быстрому переключению настроения, но еще и специалист в резкой смене темы разговора!

— Я не хочу сидеть в этой деревушке, когда к нам пытаются пробиться враги. Воины гибнут, а Звездочетам даже близко не дают подойти к местам сражения. Но какой толк тогда от нас всех? Прошу, сделай так, чтобы я оказался в рядах Воинов.

— Не знаю, будут ли Хранители слушать, — задумчиво проговорила я.

— Ты не знаешь, каким уважением пользуются здесь долгожданные Защитники, — усмехнулся Тран.

— А твоя семья? Бросишь их?

— Здесь от меня пользы не больше.

— О какой пользе ты говоришь? Быть с родными нужно не для пользы, а потому, что ты их любишь. Будь моя воля, я бы не бросила сейчас своих родных в том мире, — прошептала я и закрыла глаза.

— Знаешь, скорее всего, наши души должны были встретиться в другом перерождении. Мы ведь из разных миров, у нас должны быть совершенно разные судьбы. Всему виной война: из-за нее тебе пришлось покинуть дом и прийти в этот мир. Тут-то и случилась наша преждевременная встреча, которая должна была состояться веками позже в одном из наших миров. И я не знаю, удача это или проклятие. В одном я уверен: я хочу тебя защитить. Прошу, позволь мне сражаться. Я могу обращаться с оружием, могу постоять за себя и за других, я не хуже Воинов, но нам дорога на поле боя закрыта! Прошу… — Тран взял меня за руку, и я посмотрела в его прекрасные иномирные глаза.

На секунду мне снова показалось, будто я знаю его десятки лет и готова сделать для него все, что в моих силах. Хотя теперь получается, что не показалось?

— Хорошо, я сделаю, что смогу. Хотя это слишком опасно, и я не должна тебе этого обещать.

— Моя жизнь все равно уже не будет прежней. Наверное, я единственный Звездочет с такой уникальной способностью поиска родственной души, кто не смог стать счастливым с тем, кого любит. Забавно?

Надо же, он еще находит в себе силы отшучиваться и улыбаться. Ну вот что я могу на это ответить? Извиниться, что родилась на Земле? Похлопать парня по плечу и выдать стандартную фразу, что все будет хорошо? Вселенная, шутки у тебя дурацкие! Вот почему этому несчастному парню обязательно теперь нужно страдать всю жизнь? И почему мне так больно от того, что больно ему?

Сделав глубокий вдох, я огляделась: оказывается, стало совсем темно, но глаза Трана таинственно бликовали в ночной темноте.

— Наверное, меня уже заждались. Я пойду, ладно? Прости, что так бросаю, но мы можем поговорить завтра… — я осеклась, заметив, с каким теплом на меня смотрят зеленые глаза. Казалось, Тран готов принять любое мое слово. Вселенная, ты невыносима, ты в курсе?

— Конечно. Давай провожу, вряд ли ты самостоятельно найдешь дом Велизара, — усмехнулся парень.

— Эй, я хорошо ориентируюсь на местности! — наигранно возмутилась я и посмотрела на небо, восторженно замерев. Множество белых звезд на черном полотне. Чистейшее небо.

— Нравится? — спросил Тран, наблюдая за моим завороженным видом. Я улыбнулась и перевела взгляд с небесного купола на парня.

— Оно прекрасно. У нас такого никогда не увидишь, — с грустью заметила я. Теперь понятно, почему в Миртране не одобряют строительство заводов, машины и все прочее. Они хотят сохранить красоту.

— Почему?

— У нас небо занавешено пеленой смога, поэтому ночью оно не черное, а темно-серое. Ярко-голубым бывает в морозное зимнее утро или в жаркий летний день, но чаще всего оно словно покрыто пленкой расплавленного свинца, — я старалась описать наш небесный купол наиболее понятно. Я не художник, но, наверное, частично передать образ у меня получилось.

— Смог… Что это? — недоуменно уточнил Тран. Счастливчик, раз не знаком с ним.

— Это химические выбросы, ну, дым от фабрик, от машин, на которых ездят люди.

— Ваш мир так сильно отличается от Миртрана. Расскажешь как-нибудь о нем? — попросил Тран, когда мы подошли к небольшой калитке, отделяющей его двор от проулка. Я кивнула.

— Обязательно. Нашему другу нужно восстанавливаться, поэтому здесь мы пробудем несколько дней. Я успею во всех подробностях описать тебе свой мир, — пообещала я, выйдя за ворота.

— Это плохо. Вы нужны в главном городе и Воинам, а застряли здесь, — с горечью выпалил Тран. Надо же, как отчаянно он хочет защитить родной мир.

— Просто не думай об этом, — прошептала я, на мгновение взяв парня за руку и тут же ее отпустив. Секунды замешательства хватило, чтобы его вторую руку водные канаты привязали к калитке. Они распадутся брызгами через несколько секунд, а за это время я успею скрыться в темноте ночи. Выглядит немного подло? Просто так надо.

Когда я наконец добралась до дома, все, не считая Макса, сидели в гостиной вокруг стола, на котором стоял… телевизор? Я присмотрелась и узнала в нем тот самый полупрозрачный куб, который поначалу приняла за украшение интерьера. Изображение со всех четырех сторон! Интересно, а разные каналы одновременно включать можно? Сейчас куб показывал какого-то старика в серебристом капюшоне, и, как только я вошла, его взгляд устремился ко мне.

— А вот и четвертая Защитница. Несмотря на все мое уважение к вам, юная воительница, я хочу, чтобы на будущее вы запомнили: не следует одной гулять после наступления темноты в первый день пребывания в Миртране. И это не просьба. Вам ясно? — старик буравил меня золотыми, или скорее янтарными, глазами. Я пристыженно села на краешек дивана.

— Простите меня за мое легкомыслие, это не повторится. Надеюсь, вы не отчитывали Велизара и его семью? — слегка холодно поинтересовалась я: не хотелось, чтобы от него попало семье Велизара. И вообще, знакомство с дедом сразу не задалось.

— Это не имеет значения. Велизар, Астра, я рассчитываю на вас. Мое почтение, Защитники Миртрана, — и дед в капюшоне исчез с «экранов телевизора».

— Кто это был? — озадаченно спросила я хозяев дома, снимая накидку.

— Это Верховный Хранитель Грос, один из самых старых и уважаемых людей в Совете и по совместительству его глава, — пояснила Астра. Я прикусила губу, запоздало жалея о своей интонации по отношении к Гросу. Надеюсь, он не злопамятный.

— Может, хочешь есть? Или чай? — предложила радушная женщина.

— У вас есть чай? — удивилась я.

— Думаешь, у нас только эликсиры да снадобья? — усмехнулась женщина. — Чай — самый распространенный напиток здесь.

— От чая не откажусь, — улыбнулась я, и хозяйка дома вышла из гостиной. Велизар шагнул к входной двери.

— Мне нужно сходить ненадолго по делам. Если что-то случится, Астра знает, где я, — предупредил мужчина и вышел на темную улицу. Я повернулась к друзьям.

— А где Лир?

— Спит уже, — ответила Эрика. — Видимо, съел что-то не то, у него разболелся живот. Он так расстроился, что выглядел “таким слабым и беспомощным в глазах Защитников”. Астра дала ему что-то выпить, и он уснул. Где вы были?

— Сидели во дворе Трана, разговаривали.

— Так долго? — с сомнением переспросил Глеб. Я недоуменно на него посмотрела.

— Ну да, а что такого? Интересно общаться с человеком из другого мира, — я чересчур непринужденно пожала плечами. Брат с сестрой переглянулись, но промолчали.

— Максим приходил в себя, — спустя несколько минут молчания сообщила Эрика. — Мы хотели с ним поговорить, но он себя паршиво чувствовал и вообще был не в настроении. Зато спрашивал про тебя, когда не обнаружил вместе с нами.

— Давно он приходил в себя? — с понурым видом спросила я. В горле моментально пересохло. Командир тут лежит с исполосованной спиной, а я знакомства завожу, ну да.

— Около часа назад, — ответила вошедшая в гостиную хозяйка дома. — Сейчас он снова спит, пришлось дать ему сильное обезболивающее со снотворным эффектом. Раны заживают немного быстрее, чем мы предполагали. Если темпы заживления не уменьшатся, уже завтра Глеб попробует помочь. Максим очень рассердился на себя из-за своего положения.

Я взяла чашку с дымящимся чаем и долго смотрела, как разноцветные чаинки ложатся на дно.

— Это я виновата в том, что с ним случилось, — призналась я, не поднимая глаз. Кто-то вздохнул, по-моему, Глеб.

— Вот видите, — сказал он (я угадала), — мы говорили, что Ника склонна к самобичеванию.

— Это не очень плохая черта характера, но иногда она начинает заметно мешать и самому человеку, и окружающим. Но все же, винить себя или нет, — личный выбор каждого.

Непонятно, что должны были сделать неоднозначные слова женщины: успокоить или укорить. Но я почти физически чувствовала исходящее от Астры желание помочь, поэтому с благодарностью улыбнулась ей.

Чашка с чаем опустела довольно быстро. И когда я успела?

— Ладно, я, наверное, спать пойду, — зевнув, проговорила я, медленно вставая с дивана. Даже не заметила, как сильно устала.

Сестра с братом тоже поднялись.

— И мы спать пойдем. Я просто с ног валюсь после всего, что сегодня произошло. Вам помочь с посудой? — спросила Эрика, на что Астра сильно удивилась.

— Нет, что вы, не нужно! Это не дело для Защитников, к тому же, мне все это не составит труда, — улыбнулась женщина и унесла посуду на кухню.

— Я покажу нашу комнату, — сказала Эрика, поманив меня за собой. Как только мы вошли в отведенный нам уголок, загорелся свет. В комнате стояли две небольшие кровати, столик, три стула и маленький шкафчик. Шторы и здесь были плотно задернуты. Я присела на кровать, стоявшую ближе к двери, Эрика села на стул у окна и слегка отодвинула шторку, чтобы выглянуть на улицу. Натянутое молчание длилось минут пять.

— А где комната Макса? — все-таки осмелилась спросить я. Эрика тут же обернулась.

— За поворотом, дверь у окна. Но он же все равно сейчас спит, — предупредила девушка.

— Я знаю. Просто посмотрю на него, хочу убедиться, что все в порядке. Извинюсь за то, что меня не было рядом, когда он спрашивал. Ведь извиняться, когда тебя все равно не слышат, всегда легче, правда? — усмехнулась я. Эрика фыркнула и плюхнулась на свою кровать.

— Наверняка у него даже во сне волосы дыбом встанут от того, что ты снова начнешь извиняться.

Негромко рассмеявшись, я вышла в коридор. Неслышно ступая по мягкому ковру, завороженно наблюдала, как с каждым шагом на потолке загорались лампочки-шарики. Добравшись до нужной двери, остановилась в нерешительности. Чего я боюсь? Все равно Макс спит и не станет сверлить меня обвиняющим взглядом. Наверное, если б и не спал, только глаза закатывал. Вздохнув и набравшись смелости, я тихонько приоткрыла дверь, надеясь, что она не заскрипит. Зайдя в комнату, закрыла дверь и оказалась в полной темноте. Шторы, как и во всем доме, были задернуты, а лампочки не загорались. Наверное, специально, чтобы не разбудить раненого командира. Только мне в такой обстановке даже не видно, где кровать стоит. Сейчас вот запнусь где-нибудь, потом объясняй Максу, что я тут делаю на полу посреди комнаты. Но магия меня спасла: в этот момент все же загорелся один шарик. Слабый-слабый свет появился у изголовья кровати, на которой лежал Максим. От такого освещения он не проснется, тем более, ему вроде как дали таблетку. Я осторожно подошла к нему и присела на пушистый ковер. Даже во сне лицо парня не было расслабленным и умиротворенным. Видимо, боль оказалась чудовищной. Снова убрала с его лба прядь волос и аккуратно дотронулась до лица, пытаясь разгладить маленькую складочку между бровей. Она покорно поддалась и исчезла. Осторожно убрав руку, я замерла: на меня смотрели бледно-голубые глаза, в этом полумраке казавшиеся почти черными. Смотрели долго и в упор не мигая. То ли Макс спит с открытыми глазами, то ли пытается понять, спит или нет. Или думает, кто я такая и как сюда попала. Мало ли, как на него обезболивающие подействовали.

— Ника… — прошептал он. — Я сплю?

Ну, точно, он не может сориентироваться.

— Спишь, — соврала я тоже шепотом.

— Значит, ты мне снишься, — сделал вывод Максим. Я улыбнулась.

— Я хочу извиниться.

— За что?

— За то, что меня не было рядом, когда ты искал.

— А где ты была?

Что бы такого придумать? Во сне ведь все сойдет? Черт, моя фантазия всегда отключается в самый нужный момент.

— Смотрела на звезды. Они сказали, что ты скоро поправишься. Простишь меня?

— Прощаю, — ответил друг все с таким же пустым взглядом.

— Спасибо. А теперь спи.

— Я же и так сплю.

Черт, точно. Нельзя ошибаться, а то он поймет, что не спит, и надает мне по голове за то, что я его обманываю.

— А теперь спи без снов, — прошептала я и осторожно отошла к двери. Лампочка у изголовья погасла, и я бесшумно выскользнула в коридор. Остановившись у окна, повторила жест Эрики и посмотрела на улицу. Луна, которая наверняка называется в Миртране по-другому, освещала маленькую деревню. Здесь было так спокойно, что захотелось остаться в этом уютном волшебном месте подольше. Нужно хорошенько постараться и не позволить войне добраться до этого поселения. Плавно скользя взглядом по притихшим улочкам, я увидела уже знакомую беседку, в которой кто-то сидел. Я даже узнаю этого кого-то. Он что, до сих пор даже в дом не зашел? Ох, вот нам и первый день в Миртране! Максим лежит в бреду, пытаясь справиться с ужасной болью, а Трану я вообще мимоходом испортила дальнейшую жизнь. Надо было сразу возвращаться в дом и не высовываться. Поборов острое желание врезать кулаком по стене, побрела обратно в гостевую спальню.

Когда я вошла в комнату, Эрика уже спала прямо на покрывале, даже не переодевшись. Так, и как мне тут свет выключить, если он обычно сам решает, нуждаются ли в нем люди? Постояв в растерянности несколько минут, аккуратно легла на кровать, которая все же скрипнула пару-тройку раз, и поудобнее устроилась на подушке. Лампочки мигнули и постепенно затухли. Интересно, кого мне за это поблагодарить, — искусственный интеллект или дух дома?

Хотела было нашарить в кармане рюкзака плеер, но осознала, что смертельно устала. Уже проваливаясь в вязкую пелену сна, высказала Вселенной пожелание, чтобы завтрашний день не принес страданий ни-ко-му.