Связанные вечностью

ГЛАВА 20

Ниам страдала от бури эмоций. Она только решила, что они с Кийо разобрались, как вести себя друг с другом, как он передумал и всё сделал наоборот.

Это путало.

На рынке она радовалась, потому что Кийо, наконец, расслабился. Она думала, он рад, что она решила не быть друзьями. Может, ощутил её интерес к нему, а, узнав, что она не собиралась развивать отношения, смог быть собой? И он был чудесным в эти мгновения. Кийо был терпеливым и интересным, ему явно нравилось знакомить Ниам с японской культурой. Даже если была чуть смущена, когда его взгляд падал на её рот, или как в его тёмных глазах блестело мужское одобрение. Но получил по голове, потому что отвлёкся на идиота, лапавшего её, а потом посмотрел ей в глаза и объявил её другом…

Ниам не могла понять этого сексуального переменчивого засранца.

Она не хотела думать о том, как всё трепетало от его смеха в такси.

Они друзья. Всё решено.

Друзья.

Друзья вызывали постоянно бабочек в животе и вспышки жара от мыслей о них, принимающих душ в паре метрах от тебя?

Ниам так не думала.

И теперь, чтобы не сидеть в номере отеля с Кийо, находясь в большом городе, куда можно сбежать, если требовался перерыв, они решили направиться в горы. Там она будет наедине с ним, застрянет в домике в горах. Ниам эти несколько дней в Токио, к счастью, провела без видений от Астры. Но не было и других видений. Она видела, что Кийо становился дёрганым, и всё ухудшало близившееся полнолуние. Утром после дня на рынке и впечатляющего боя Кийо с Дайки (это никак не утихомирило трепет в груди Ниам), Кийо сообщил за завтраком, что они отправятся в горы через два дня. Им нужно было туда, чтобы он смог обратиться в волка скрытно во время полнолуния.

— Я думал оставить тебя в отеле тут, но теперь не выпущу тебя из виду.

— Из-за Дайки?

— Из-за стаи и из-за Астры, — ответил Кийо. — Она преследовала тебя в Париже. Значит, она в Токио или хотя бы знает, что мы тут.

Пока Ниам спала, Кийо по телефону забронировал им место в горах. Так она через три дня после прибытия в Токио оказалась на пассажирском сидении арендованной машины, Кийо вёз их из города. Они направлялись в укромный домик в горах, недалеко от горы Мито. Ниам не знала, где это, но Кийо сказал, что это в двух часах езды на запад из города.

— Может, там я получу видение, — сказала она с надеждой, зная, что он хотел закончить миссию. Последние несколько дней Кийо изображал гида, показывал Ниам город, сводил её к потрясающему храму Сэнсо-дзи и в район Шинджуку, где обитала стая, но в этот раз в Голден Гай, чтобы показать узкие улочки с послевоенными барами, которые были друг на друге, соединённые высокими лестницами. А ещё показал национальный сад Гёэн. Там пройдёт бой, устроенный Сакурой. Шагая по потрясающему японскому саду, Ниам не могла понять, как Сакуре удалось закрыть его для боя. И зачем хотеть такое? А если сад пострадает? Тут не только традиционные японские сады, но и сады в стиле Англии и Франции. Ниам больше всего понравилась тайваньская беседка на пруду. Кийо пожалел, что до сезона цветения сакуры ещё пару недель. Ниам уже считала место восхитительным. Она не могла представить, как было, когда вишня цвела. Но сад казался смутно знакомым, и она упомянула Кийо, что сад был в её видениях. Он сказал, что в Японии много садов, и если там не выделялось нечто особенное, они не могли быть уверены, что это сад из видений.

— Надеюсь, нет, — неожиданно ответил он на её слова о видении. — Мы будем в горах три дня. Фаза полной луны.

Точно.

Ниам нахмурилась.

— Мы не выселились из отеля. Хочешь сказать, что оплатишь три дня за ту комнату, пока нас там нет?

— Пустяки.

Это не пустяки. Кийо не из тех, кто так бросался деньгами.

— Нужно выселиться.

— Пока мы там значимся, любой, кто хочет знать, что мы в Токио, подумает, что мы в городе.

Точно.

— Дай хотя бы заплатить половину за себя.

Кийо фыркнул.

— Чтобы ты для этого ограбила банк?

Она покраснела. Хоть узнала, что это не укор, всё же напомнило, что она не делала ничего благородного, чтобы заработать деньги. Когда Тея была в бегах и одна, она работала, где могла, чтобы заработать на жизнь. Жила в ужасных квартирах по всей Европе. Ниам не шла на такие жертвы.

— Эй… — голос Кийо смягчился. — Я ничего плохого не имел в виду.

— Знаю. Но стоит подумать о нормальной работе. Накопить денег. Заработать самостоятельно.

— У тебя есть работа. Важная. Не забывай об этом.

Она немного успокоилась и улыбнулась ему, но он не видел, потому что сосредоточился на дороге. Какое-то время они молчали, но тишина была уютной, и Ниам разглядывала город из окна машины. Они замедлились из-за пробки. Ниам заметила табличку с нарисованным волком, и Ниам подумала о причине их поездки в лес.

— Каково это? — выпалила она.

— Что?

— Зов луны?

Он изумлённо посмотрел на неё с вопросом в глазах.

Она пожала плечами.

— Я ни разу не общалась с оборотнем так долго, чтобы спросить об этом. Ты ведь обязан превращаться в полнолуние, да?

— Да, это не остановить.

— И как это ощущается?

Кийо задумался.

— Физически как покалывание у позвоночника. Обжигающее покалывание. Приятная боль. Когда мне впервые пришлось обратиться, было страшно не управлять телом. Ощущать, как оно меняется, а ты не можешь это остановить. Но потом страх ушёл. Я ощущаю связь с вселенной в полнолуние и только тогда. Будто мы с луной связаны. Будто она радуется, что я дико бегаю в облике волка. Это освобождает. Мчаться, прыгать, быть единым с лесом, землёй и зверями. Человеческая часть меня может потерять власть над телом, но волк управляет каждым поворотом, прыжком и броском в лесу.

Что-то тёплое и полное предвкушения пробежало по ней.

— Звучит… потрясающе. — Кийо усмехнулся. — Так ты не злишься на то, что ты волк?

Он покачал головой.

— Странно, но нет. Когда меня укусили, я не хотел этого. Я боялся. Но со временем — точнее, через несколько лет — я стал поддаваться. И тогда понял, что жизнь оборотня освободила меня.

— Освободила?

— Когда я был человеком, ко мне относились как к другому из-за обвинения мамы в позоре. Дети, которые должны были стать друзьями, били меня. Взрослые то делали вид, что меня нет, то я для них, ка таракан. Стало лучше, когда я подрос, поселился в Токио вдали от прошлого. Но не ощущал себя собой. Или что я нашёл своё место, хотя люди пытались сделать так, чтобы я нашёл его. Пробудиться в мире сверхсуществ, стать оборотнем… Наконец, я смог избавиться от мысли, что отличался — это стыдно. Я отпустил весь бред, что не давал мне покоя годами. Это стало освобождением, и я мог быть счастлив как волк.

Ниам услышала нотку печали в его голосе и сказала:

— Если бы не был проклят бессмертием?

— Да.

— Ты расскажешь мне об этом, Кийо? Расскажешь остальную историю?

Он остановил машину у светофора и посмотрел на неё, что-то ища на лице. Ниам не осмеливалась шевелиться, боялась, что любая мелочь оттолкнёт его. Дружить с ним сложно. Но Ниам не могла подавить желание развить эту дружбу.

Свет сменился, и Кийо повернулся к дороге.

Она ощутила разочарование, но оно растаяло, когда он заговорил:

— Когда Софу бросил меня в Токио, я пытался выжить единственным возможным способом — попрошайничал, попал к уличным беспризорникам, которые научили меня воровать. Я ненавидел это, но мог жить. Через несколько недель я просил еду в районе Кабуто-чо, и всё изменилось. Это был деловой центр города, там находился банк. Бизнесмены обычно просто отталкивали с дороги, а не давали йены, но если и давали, то были щедрее, чем в других местах. Некоторые отдавали йены так, словно не понимали их ценность. В тот день ко мне подошла хорошо одетая женщина. Мы поговорили, и она удивилась тому, что я образован и умел хорошо говорить. Оказалось, она жена строительного подрядчика. Она дала мне денег и сказала встретиться с ней тут на следующий день, и она даст больше. Я так и сделал. И она сдержала обещание. В этот раз она принесла еду и деньги, спросила меня о жизни. Я решил, что правда о моём рождении прогонит её, так что соврал, сказав, что моя семья погибла в пожаре в Осаке. Что я отправился в Токио, заработать. Она была доброй женщиной, и мне не нравилось ей врать, но я пытался выжить.

— Понимаю, — мягко сказала Ниам, слыша в голосе упрёк. — Ты знаешь, что я это понимаю. Ты делал то, что должен был.

Кийо медленно выдохнул, и Ниам затаила дыхание от нежности на его лице.

— Её звали Ичика. Её мужем был Ясахиро Ватанабэ. Они женились по любви, но им не повезло завести детей. Когда Ичика привела меня домой, я был уверен, что Ясахиро тут же выгонит меня. Но он усадил меня, и мы поговорили. Он увидел во мне что-то, чего хватило для доверия. Он решил, что попытается помочь мне найти работу. Хорошее место для парня из хорошей семьи. Но, когда я побывал с Ясахиро на его работе, искренне заинтересовался строительным делом. Это его порадовало. Больше, чем я ожидал. Мы не успели понять, как пролетели месяцы, а потом годы, как я жил с ними и работал учеником у Ясахиро.

— Кажется, они были потрясающими людьми.

— Да. Но я не мог забыть маму и мужчин, которые уничтожили её. Я пообещал себе, что однажды вернусь в Осаку и отомщу тем, кто изнасиловал её. — Ниам едва дышала, переживая за него, хотя те события уже прошли. — Семь лет спустя мне стукнуло девятнадцать, и я считался мужчиной. У меня была хорошая работа. Хоть я хотел отомстить за маму, переживал, что наврежу новой семье своими действиями. И я отложил это. Так что работал на Ясахиро и терпел попытки Ичики женить меня на подходящей невесте. — Ниам ухмыльнулась, представляя, как это его раздражало. — Мы с Ясахиро отправились на рыбалку к горам, чтобы уговорить представителей правительства подписать контракт с нами. Один из мужчин был данна — покровитель известной гейши по имени Сора. Никто из нас не знал, что Сора, принимая деньги и подарки от своего данны за роль только его спутницы, была в отношениях с юношей. И он оказался ревнивым оборотнем по имени Курай.

— Ого.

— Сора не знала, конечно, что Курай был оборотнем. Я узнал, когда Курай обратился при нас. Она была в ужасе и шоке, как и мы. Я поймал его через год после нападения на нас и спросил о причине перед тем, как убить. Он хотел убить данну Соры, и когда услышал, что мы будем в горах, решил, что это идеальный шанс напасть. Но, когда он появился, был вне себя от ревности. Он напал на Сору и её данну, и Ясахиро попытался вмешаться в ситуацию. Но Курай потерял контроль. Мы смотрели, как он стал волком, и я думал, что сходил с ума. Он порвал всех собравшихся, словно мы были из шёлка. Порвал на кусочки. Я всё ещё слышу крики. — Ниам видела много ужасов в своих видениях, но не знала, болело ли её сердце так сильно, как за Кийо в тот миг. Он так много потерял. И пережил ужасную жестокость. — Только я проснулся через день или два после лихорадки, какой у меня ещё никогда не было. Я не мог понять, что видел, когда проснулся. И что чувствовал. Я выбежал из домика и понял, что был зверем. В лесу я как-то смог стать человеком. Я был в ужасе.

— Я могу лишь представить.

Кийо недовольно взглянул на неё.

— Какое-то время я, на самом деле, думал, что сходил с ума.

— Что произошло дальше?

— Я вернулся в домик, и меня чуть не стошнило от вида. Ясахиро был мёртв. Все были мертвы. Боясь, что обвинят меня, я ушёл. Бросил Ичику, оставил всё для поиска ответов. Я услышал позже слухи о волчьей стае у гор возле Киото, жил какое-то время с ними. Они научили меня менять облик по своей воле, терпеть полнолуние. Когда я почувствовал себя достаточно сильным эмоционально, чтобы вернуться в Токио, выследил Курая и убил за Ясахиро, Сору и всех в том домике. Я убил его за то, что он сделал меня тем, что я презирал. Я убил его за Ичику, которая потеряла любовь жизни и не знала, почему. Может, она даже винила меня. Я не знаю. Я покинул Японию в поисках лекарства. Примерно через семь лет я понял, что лекарства, кроме смерти, не было. А у меня были незаконченные дела.

— Ты вернулся в Осаку для мести, — прошептала Ниам.

Он медленно кивнул.

— Я мог ненавидеть себя, но стал сильным. Я охотился на тех мужчин, как на зверей. Страх охватил Осаку, росли тревоги, что дикий зверь нападает на людей. Мне оставалось убить двоих, когда меня нашла бабушка одного из убитых. И она владела магией. Она была мико. Жрица. Их знали по одержимости духами и такусен — они служили как медиумы для общения с духами. Но они были больше, чем люди знали.

— Они были ведьмами.

— Самыми талантливыми ведьмами. У них были психические силы. Как у фейри.

— Что случилось с той ведьмой?

— Она была мстительной тварью, — он оскалился. — Ей было плевать, что внук участвовал в жестоком изнасиловании бандой. Ей важна была месть. Она знала, кто я, и умела ощущать многое о людях. Она ощутила моё презрение к себе и решила поймать меня проклятием оборотня навсегда.

— Она сделала тебя бессмертным, — голова Ниам кружилась. — Но как такое возможно?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Я сначала ей не поверил, убил двух последних мудаков, убежал и попытался убить себя. Много раз. — Он взглянул на Ниам. — Я даже попытался вырвать себе сердце. — Ниам охнула. Он ухмыльнулся. — Как видишь, не сработало. И, чудо, но, хоть я думал о вечности, как о пытке, понял, что только принятие того, что делает меня иным, могло позволить жить свободно.

— Ты потрясающий.

Кийо посмотрел на неё внимательно.

— Я только что рассказал о том, как убивал, и это твоя реакция?

— Ты говорил в самолёте, что месть не дала тебе желаемого. Но, может, она что-то и дала. Мудрость. Способность передать рассказ мне, сделать так, чтобы я ощущала себя не одинокой после кошмаров, которые натворила, когда должна была оставаться хорошей.

Хоть он сосредоточился на дороге, которая, как запоздало поняла Ниам, уже тянулась за городом, Кийо заговорил с ней так, чтобы она услышала его:

— У японцев есть поговорка: Вабисаби. Это взгляд на жизнь. Принятие факта, что жизнь не идеальна, и потому что ценить красоту неидеальных вещей. Во всех нас есть свет и тьма, Ниам. Порой жизнь заставляет нас впускать больше тьмы, чем нам удобно. Но пока мы помним, что есть свет, и он прогонит тени, мы будем в порядке. — Он многозначительно взглянул на неё. — Тьма — это наши неидеальные натуры, но без этого мы не поняли красоту света. Как красиво он танцует с тенями. Я знаю, что ты будешь в порядке. Астра не утащит тебя во тьму, Ниам. Я ей не позволю. Что важнее, ты ей не позволишь.

Эмоции подавляли, и Ниам смотрела на профиль Кийо.

Она и не знала, что так нуждалась в вере в неё.

И хоть это чудесно и волнительно… Ниам боялась нуждаться в чем-то от Кийо.