Связанные вечностью

ГЛАВА 28

Хмуро глядя на медленно заживающую рану на запястье Ниам, зная, что шрам останется навсегда, Кийо не знал, кричать на неё или поцеловать. За мгновения до этого он плавал в красных глубинах лихорадки и забвения, уверенный, что был потерян в этом навеки. Теперь ощущал себя невероятно сильным с исцеляющей кровью Ниам в теле.

Она применила железо на себе.

Ради него.

Он оторвал взгляд от запястья, которое всё ещё сжимал в ладони, и увидел решимость на её лице.

И он влюбился.

Кого он обманывал?

Это происходило днями.

Он боролся с этим на каждом шагу.

Задевал её.

Отталкивал.

Но, испытав худшую боль в своей долгой жизни мучений, хуже первого превращения в оборотня, Кийо не понимал, почему так боролся. Он просто знал, думая, что она в опасности из-за него, не мог это вынести. Он терпел невыносимое сто пятьдесят лет, но знал, что если очнётся и поймёт, что укусил и убил Ниам Фаррен, попросит Фионна Мора найти способ оборвать его жалкое существование.

Причиной его существования стала Ниам. Его страсть к ней, желание защищать её, способность делать это, и факт, что мир нуждался в ней. Её безопасность была важнее всего. Его чувства не изменятся от признания. Зачем бороться с ней?

Кийо был упрямым и замкнутым, но не глупым.

Незаметно, верностью, теплом, состраданием, светом, силой и чистотой сердца Ниам стала для Кийо смыслом жизни.

Он удивлённо смотрел на неё, не зная, как сказать всё это, но зная, что хотел показать ей.

Громкий стук в дверь номера нарушил момент. Он уловил знакомый запах и приподнял верхнюю губу в оскале.

— Это Сакура.

Эмоции пропали с лица Ниам от упоминания его бывшей любовницы. Она нежно убрала ладонь из его руки. Порез на запястье зажил, но след был красным, воспалённым.

— Я наложила чары уединения, чтобы никто тебя не слышал ночью, так что она тут не из-за новостей из отеля.

В дверь ещё пару раз громко постучали, и Сакура заговорила на японском. На обычной громкости, зная, что он её слышал.

— Открой дверь, Кийо, или я её выбью.

— Что она сказала?

— Открыть дверь. — Он встал с кровати, поражаясь тому, каким энергичным был после исцеления Ниам. Он даже не осознавал, что был полуголым, пока шёл в гостиную, но энергия затрещала вокруг, ткань зашипела на коже. Он запнулся. Теперь на нём была футболка, а не только штаны пижамы.

А потом Кийо понял, что его волосы не щекотали подбородок. Они были в пучке.

Он оглянулся, Ниам стояла на пороге, выгнув бровь.

— Что? — Он ухмыльнулся и указал на футболку. Ниам пожала плечами. — Я думала только о твоей скромности.

Он указал на волосы.

Ниам покраснела и отвела взгляд.

— Ну, да. — Он улыбнулся от её плохо скрытой ревности, радуясь этому больше, чем должен джентльмен.

Она пожала плечами, всё ещё не глядя ему в глаза.

— Я убрала и свою кровь с твоего подбородка.

От напоминания, что она сделала для спасения его жизни, ему захотелось бросить её на диван и хорошенько отблагодарить. Оргазмами. Множественными.

— Кийо!

Скрипнув зубами от нетерпеливого вопля Сакуры, он прошёл к двери и распахнул её.

Сакура стояла во главе небольшого отряда, куда входил и Харуто.

— Чем могу помочь?

Она прошла мимо, покачивая бёдрами, в комнату. Кийо отошёл, вздохнув, Харуто и четверо мужчин и одна женщина последовали за своей альфой. Они встали в ряд у стены, смотря вперёд, словно много раз репетировали такое поведение. Наверное, так и было.

Кийо закрыл дверь с грохотом и пересёк комнату, чтобы встать рядом с Ниам, пока Сакура пронзала её темными глазами. Харуто был у спины Сакуры, всегда защищая.

— Где Дайки? — спросил Кийо, скрестив руки на груди. — Всё ещё приходит в себя?

Глаза Сакуры опасно вспыхнули. Она ответила на английском:

— Полная луна убрала остатки его ран.

— И ты пришла мстить? — Он в этом сомневался.

— Если Дайки хочет выставлять себя дураком, это его дело. И последствия — его дело.

Очаровательное поведение для пары.

— Тогда почему ты тут?

— До меня дошёл слух, что вчера утром у тебя была странная встреча в садах Кокьё. Я узнала бы раньше, если бы не последняя фаза прошлой ночью. И… — Она шагнула к ним, Кийо, не думая, закрыл собой Ниам. Он видел ненависть на лице Сакуры, но она быстро скрыла её за злой ухмылкой. — Что за рыжая, и что она тебе вколола?

Он холодно смотрел на Сакуру. Вряд ли у неё были улики, кроме слухов.

— Я не знаю, о чём ты говоришь.

— Тебя видели, Кийо. Не ври мне.

— Я не вру. Если кто-то думал, что видел меня, ошиблись. Мы с Ниам только вернулись с гор. Полная луна, — напомнил он. — И разве я выгляжу как пострадавший от чего-то? — Благодаря Ниам, он выглядел здоровым. — Что случилось в садах? — спросил Кийо.

Сакура была альфой не просто так. Хоть она позволяла эмоциям и ревности к Ниам проступать на поверхности, обычно она хорошо скрывала эмоции. Маска была на её лице и сейчас.

— Не важно, если ты не был вовлечён.

— Не был.

Она взглянула на Ниам.

— Странно. Описание совпадало с тобой и твоей махоцукай. Хотя она изменила волосы. Не то, чтобы это ей придало больше очарования.

Кийо насмешливо покачал головой.

— Ты — волчица, Сакура. Тебе не идёт кошачья вредность.

Напряжение в комнате сгустилось от гнева.

Харуто фыркнул и шагнул вперёд, но Сакура подняла ладонь, чтобы остановить его.

— Он прав. Оставь это. — Она утомлённо вздохнула, изумление блестело в глазах, когда она пересекла расстояние между ними. Пока она смотрела на него, ностальгия согрела лицо. — Только ты говоришь мне правду. Даже Дайки не делает это, пока не ревнует, а это он делает утомительно часто. Я хотела бы, чтобы ты остался со мной, Кийо-чан.

— Я был честен с тобой.

Сакура опустила взгляд и прижала ладонь к его груди над сердцем.

Он ощутил всплеск эмоций Ниам за собой, даже не был потрясён тому, что ощущал ревность, гнев и обиду. Ему было не по себе. Хоть знал, что лучше разбираться с Сакурой, позволяя ей флирт, Кийо сжал её запястье и убрал. Это удивило и разозлило её, она пошатнулась на каблуках.

— У тебя есть пара, — тихо сказал он, — который заслуживает твоего уважения.

— Я — альфа, — едко ответила она. — Я могу заниматься сексом, с кем хочу. Если только это тебя останавливает… не переживай. Моя стая ничего не скажет Дайки. Я попрошу их уйти, они заберут отсюда махоцукай, и мы останемся одни.

— Нет.

Он ощутил облегчение Ниам за спиной. Собственничество сдавило мышцы. Он хотел, чтобы Сакура ушла. Чтобы все покинули комнату, и он мог быть один с Ниам.

— Нет? — Она приподняла бровь, словно не слышала такое слово ни разу в жизни. Кийо не ответил. Он ясно выразился в первый раз. — Ты знаешь, сколько волков умерли бы, чтобы я побывала в их постели?

Он смотрел на неё без эмоций.

Её глаза расширились от беззвучного оскорбления. А потом она сорвалась, шагнула вперёд и ударила его по лицу.

Ниам оказалась перед ним раньше, чем он смог остановить её, схватила запястье Сакуры и взвыла. Кийо ощутил её боль, словно удар в живот. Колени Ниам подкосились, она отпустила Сакуру и упала у ног Кийо. Он опустился и обнял её, смятение гудело в ушах.

— В чём дело? — закричала Сакура на японском, отшатнувшись от них.

Ниам посмотрела в его глаза, дрожала в его руках. Железо.

Он перевёл взгляд с её сжатой ладони на запястье Сакуры.

Там были браслеты. Бриллиантовый, золотой, серебряный… а один посередине выделялся среди других, ведь не блестел. Простой браслет из чистого железа.

Альфа хмуро смотрела на них в смятении.

— Что такое с махоцукай?

— Простуда. — Кийо притянул Ниам ближе, стараясь не показывать панику из-за того, что её могли раскрыть. Они могли учуять изменение его запаха. — Мы думали, что ей стало лучше, но она не может переутомляться.

«Быстро сообразил», — он слышал боль в голосе Ниам и сжал её крепче.

Сакура прищурилась. Понимание проступило на её лице, и Кийо надеялся, что она поняла, что он чувствовал к Ниам, а не то, что Ниам фейри.

— Ей повезло, что я не убью её за то, что меня трогала.

— Она защищала меня. — Он смотрел на неё мрачно, с предупреждением. — Тронешь её, Сакура, и я приму это за объявление войны.

Ниам напряглась в его руках, но ему было всё равно.

Опасно показывать стае, что Ниам его слабость, но ещё опаснее позволять им думать, что они могли вредить ей без последствий. Сакура отпрянула на шаг, словно не могла поверить ушам. Харуто опустил ладонь на её плечо, успокаивая.

И Кийо знал… её чувства к Кийо были искренними. И очень жаль. Жаль, что он не мог ответить на них. Но у неё своё место в мире, а у него — своё, и кроме долга в виде боя, их пути не должны пересекаться. Сакура стряхнула ладонь Харуто и рявкнула на японском, что в порядке, затем прорычала Кийо:

— Лучше бы тебе выиграть в бою, Кийо, или я захочу дать тебе войну. — Она развернулась на шпильках и вышла из номера. Другие плелись за ней, кроме Харуто.

Он сосредоточился на кулаке Ниам.

Кийо напрягся.

Харуто никогда ничего не выдавал, и Кийо не знал, о чём думал бета. Бросив на Ниам последний взгляд, он последовал за Сакурой. Он тихо закрыл за собой дверь, и Ниам протяжно выдохнула.

— Мы можем говорить. Щит уединения ещё работает.

— Покажи, — выдавил Кийо.

Она разжала кулак, стало видно маленькую, но воспалённую рану на ладони. Она совпадала с раной на другом запястье.

— Важный день, — заявила она. — Два шрама от железа меньше, чем за двадцать минут.

— Не смешно. — Он поднял Ниам на ноги, сжимая руки. — Ты в порядке?

— Ага. — Выражение её лица стало застенчивым. — Просто сорвалась, когда она ударила тебя. Я не думала.

— Ты не знала, что на ней железо.

Ниам отошла и прижала кулак к груди.

— Я даже не ощутила его на ней. Слишком отвлеклась на… — Она покачала головой. — Почему она носит железо? Она знает о фейри?

— Нет. — Кийо был в этом уверен. — Думаю, это просто совпадение. Редко кто верит в легенды о фейри, ещё меньше знают о чистом железе.

Кивнув, она будто согласилась. В её глазах мелькнула печаль. Она не смотрела в его глаза, это беспокоило его сильнее, чем ему нравилось.

— Думаю, несмотря на маску опасной альфы, она искренне тебя любит, Кийо.

— Я ей небезразличен, — признал он. — Но нельзя любить кого-то, если они ни разу не показывали тебе, какие они на самом деле. — Он шагнул к ней, и Ниам, наконец, посмотрела в его глаза. Его сердце дико колотилось, и он знал, что она слышала стук. — Я показывал только одной себя настоящего. И сейчас я на неё смотрю.

Надежда, свет и что-то, что он боялся называть, сделало её глаза почти золотыми, она удивлённо прошептала его имя.

— Мне нужно в душ. — Его следующие слова заставили её удивлённо моргнуть. Кийо улыбнулся и протянул руку. — Присоединяйся.

Её щеки заалели, яркие глаза заискрились заманчивой смесью чувственности и невинности. Несмотря на то, что произошло между ними за последние сутки, частичка него всё ещё переживала, что она откажет из-за ужасного поведения в горах.

Облегчение наполнило, когда она взяла его за руку.

Возбуждение наполнило жаром пах, но он игнорировал это пока что, провёл её в ванную, закрыл за ними дверь. Глядя ей в глаза, он снял с себя одежду. Ниам через пару секунд последовала его примеру. Они стояли, голые, и изучали друг друга взглядами.

Нежный изгиб её плеч и узкая талия подчёркивали полные идеальные груди. Мурашки пробежали по ним, большие розовые соски были твёрдыми, молили его прижаться к ним ртом.

Взгляд Ниам задержался на его эрекции, кровь сгущалась от того, как долго она смотрела. Кийо ощущал запах её возбуждения, и его взгляд опустился к аккуратным завиткам между её ног. К концу ночи он собирался ртом и языком доставить ей как можно больше оргазмов. Этот секс не будет неуправляемым, как когда он набросился на неё в горах. Он будет смаковать, дарить наслаждение и делать первый раз для неё лучшим.

Она охнула, словно услышала его мысли, и тело изогнулось от желания.

Заставляя себя действовать медленно, Кийо включил душ. Как только струи воды стали горячими, Кийо указал Ниам пройти первой. Она так и сделала, намеренно задев твёрдыми сосками его грудь. Он зарычал от желания и почти ощутил, как её попка сжалась от удовлетворения. Его взгляд упал на эту попку, — на идеальную форму сердечка, а потом Ниам повернулась к нему. Грудь Ниам вздымалась и опадала от мелких вдохов, Кийо прошёл в душ, и она попятилась к плитке. Он упёрся руками в стену душевой кабинки по бокам от головы Ниам, опустив нос к её горлу. Глубоко вдохнув карамельно-пряный запах, он ощутил, что член стал таким твёрдым, и Кийо не мог думать дальше похоти. Её нежные ладони опустились на его пояс, и он судорожно выдохнул.

— Можно помыть твои волосы? — спросила она.

Он поднял голову и посмотрел в её глаза, вдруг осознав фразу «тонуть в чьих-то глазах». Он кивнул и отошёл на шаг. Ниам прошла мимо него к полке в кабинке, схватила шампунь. Он склонился к ней, чтобы она смогла снять резинку с волос. Её пальцы перебирали его пряди неспешно, чувственно, и от этого кожу покалывало.

— Мне нравятся твои волосы.

— Это я уже понял, — он усмехнулся.

— Но твоя улыбка мне нравится больше.

Он прижал ладонь к её щеке в ответ, гладил влажную от душа кожу так долго, как она позволяла, а потом она продолжила мыть его волосы. Она следила, чтобы мыло не попадало в глаза. Когда шампунь был смыт, она взяла кондиционер.

— Развернись.

Он послушался и ощутил, как она прижалась грудью к его спине, втирая кондиционер в кожу головы. Дрожь от расслабления и похоти пробежала по шее и позвоночнику. Ниам стала массировать кожу его головы, её груди ласкали спину, соски царапали кожу. Её дыхание участилось, и Кийо ощущал, как сильно она нуждалась в нём. Самоконтроля требовалось больше, чтобы не развернуться и не вонзиться в неё. Вместо этого, как только она смыла кондиционер с волос и завязала их, он развернул её лицом к стене.

— Моя очередь.

Его взгляд упал на её тонкую спину и бёдра. Её попка на самом деле в форме идеального сердечка. Её хотелось укусить.

Мысль остановила его.

Хоть человеческие зубы не могли навредить, он не станет кусать её, даже в сексуальной игре. Он не хотел так рисковать.

Мысль, что он случайно навредит, обжигала нутро.

Желание войти в Ниам, ощутить её, живую и пульсирующую вокруг него, усилилось.

Кийо стал гладить её ягодицы, сжимая, двигая эрекцией по впадинке между ними. Ниам прижала ладонь к стене, охнув.

— Я думала… ты собирался мыть мне волосы?

Он сильнее прижался членом между её ягодиц, ощущение заставило его яйца напрячься. Он скрипнул зубами, она тяжело дышала от желания. Однажды он возьмёт её тут. Но не сейчас.

Ему нужно дойти до этого.

С неохотой отпустив её попку, он взял бутылочку шампуня.

— Запрокинь голову.

Она послушалась, и её светлые волосы, став медовыми от воды, ниспадали ниже задницы. Он старался не отвлекаться, пока мыл волосы, но, смыв шампунь и добавив кондиционер, массируя кожу её головы, он прильнул, чтобы она ощущала, каким твёрдым он был от желания.

— Я упоминал, что мне нравятся светлые волосы? — Она покачала головой. — Так и есть. — Он поцеловал её шею за ухом. — Но я взял бы тебя любой. Ты могла бы быть без волос, Ниам Фаррен, без волоска на твоей милой маленькой голове… и я всё равно хотел бы тебя.

Что-то, похожее на всхлип, сорвалось с её губ, и он обнял её, прижав ладонь к груди, где билось сердце так же сильно, как его. — Когда мы бежали по лесу, я такого прежде не ощущал, — признался он. — Словно ты была в моей стае. — Её дыхание сбилось. — Это вскружило мне голову. И я плохо обошёлся с тобой. У меня нет слов, чтобы выразить раскаяние. — Он поднял её запястье со шрамом и прижался благоговейно губами.

Ниам повернула голову. Он посмотрел в её глаза. Её губы почти задели его рот, она прошептала:

— Я тебя прощаю.

Кийо задел ртом её губы.

— Я тебя хочу, — повторил он и прижал ладонь сильнее над её сердцем. — Но я хочу и этого. Если ты не можешь дать мне это, нужно сказать сейчас, потому что я не могу принять одно без другого. Не с тобой.

Её тело будто обмякло.

— Оно уже у тебя, — призналась она. — И, кажется, было вечно.

Восторг и собственничество взревели внутри, он быстро развернул её и прижал к себе.

— Ты готова? — прорычал он с желанием.

Она хитро улыбнулась.

— Я родилась, готовая для тебя.

Кийо был удивлён смехом, зазвучавшим в груди, и в тот миг он стал ещё твёрже.