Таблетка от реальности

Эпилог. Для любви есть лекарство

Стук моего сердца отбивает все те же биты сумасшедшего техно. Кровь приливает к мозгу и создает в голове шумовые помехи. Дикий адреналин бьет единой силой по всем внутренним органам, вынуждая кожу покрыться ледяным потом.

Только открыть глаза. Открыть глаза. И увидеть ее. Живую.

Предвкушение подгоняет пульс к бешеной отметке. Чувствую, как немеют пальцы рук. Как всплеск эйфории заполоняет организм и подлетает к горлу.

От груди отскакивает обратный отсчет.

Три. Кроет круче, чем от экстази, амфетамина, ЛСД или крэка.

Два. Сердце крошит ребра, вырываясь на свободу.

Один. Критический вброс адреналина в кровь поджигает фитиль, тянущийся к пороховой бочке вместо мозга.

Оглушительный взрыв прорезает мне глаза.

Я здесь.

И я чувствую ее приближение по мере расширения легких.

Я оживаю каждой клеткой тела. Я собираю себя по крошечным осколкам обратно в одного целого человека. Я чувствую, как начинает срастаться душа с каждым моим шагом к парадной двери.

Я «проплываю» сквозь толпу размытых бездушных проекций. Меня несет к той единственной, живой. Уже физически ощущаю ее присутствие. Сердце дергается, обрывает свой поводок и запускает таймер на внутреннем детонаторе. Не найду ее за считанные секунды – окончательно погибну от тоски.

Время пошло.

Но вместо того, чтобы бежать за сорвавшимся сердцем, застываю в дверном проеме и забываю, как дышать.

Она стоит в футе от меня, едва не сбитая с ног моим неудержимым порывом.

Моя Вивьен.

Такая же, как раньше. Стоит и дышит. Смотрит на меня безумными сияющими глазами. Молчаливо прикусывает нижнюю губу и окидывает меня растерянным взглядом.

– Боже мой… – выдыхаю я в промозглый воздух, кажется, без единого звука.

– Эйсто, ты что… плачешь? – Ее обеспокоенный взгляд приобретает темно-зеленый оттенок и касается моего лица горячее, чем это бы сделали ее руки. – Эйсто, с тобой все в порядке?

Я падаю перед ней на колени. Обхватываю руками ее худые ноги и припадаю губами к обнаженной коже. Зацеловываю ее, дрожа от счастья.

Она здесь.

– Эйсто! Что ты?! Что… Что ты делаешь?! – Ее пальцы впиваются мне в плечи в попытке оттолкнуть, но это фикция – сама она не отступает ни на шаг.

Ее колени мокнут под моими слезами. Я прижимаюсь к ее ногам слишком крепко и делаю глубокий вход, пуская в организм наркотический запах, что не чувствовал бесконечно долгое время.

Пионы и лаванда.

Как будто это было вчера. Как будто я не выпускал ее из объятий и не поднимал лица из копны белокурых волос. Как будто я все тот же наркоман, сорвавшийся на очередную дозу.

Я безнадежен и слаб. Но я счастлив, как ни один человек в этой вселенной.

– Господи, Вивьен… Моя Вивьен… – Я сжимаю в руках ее бедра и утыкаюсь носом в край платья.

Хватка ее пальцев на мох плечах ослабевает, и они нерешительно скользят вдоль моей шеи к затылку.

Чувствую ее неровное дыхание. Такое же, как и мое. Знаю о каждой слезе вдоль ее щеки. Такой же, как и у меня. Принимаю на себя ее дрожь. Соединяю ее с точно такой же по всему моему телу.

Ее угловатые колени сгибаются. Скользят мягкой кожей вдоль моей щетины. Вивьен присаживается на корточки напротив меня, и ее лицо оказывается в дюйме от моего лица. Одна нежная ладонь касается моей колючей щеки. Затем вторая повторяет то же самое действие и обрамляет мое лицо, заставляя взглянуть в зеленые глаза.

Я прыгаю туда, в этот болотный омут. Я снова тону, как тонул все годы вместе с ней. Я вязну и прощаюсь с той жизнью напротив этих глаз.

Это именно то, чего я так ждал.

– Эйсто, ты сошел с ума? – улыбается Вивьен. – Ты в курсе, что стоишь на коленях?

– А ты в курсе, что присела на корточки в таком коротком платье и светишь своими черными трусиками?

– Извращенец. – От ее легкого шлепка по моей щеке улыбка растягивается еще шире.

– И весь твой. Пользуйся.

Вивьен усмехается, а по мне бежит дрожь. Не могу перестать касаться ее. Ладони скользят вдоль локтей к плечам и сильнее продавливают материал платья.

Я больше никогда ее не отпущу.

– Может, мы встанем на ноги? – спрашивает она, когда мой нос трется об ее скулу.

– Да, надо… – Дышу ею. Жадно собираю одурманивающий аромат, скользя вдоль шеи.

– На нас смотрят люди. – Вивьен облизывает губы и запрокидывает голову.

– Плевал я на них всех.

– И мне плевать.

Моя ладонь захватывает ее затылок, а большой палец другой руки скользит по ее нижней губе. На долю секунды ловлю сноп искр в ее глазах и вспыхиваю сам.

Жар ее губ слишком нетерпим.

Сладость ее языка слишком мучительна.

Отпечатки ее пальцев на моем лице слишком жгут.

А я слишком ее люблю.

Так, как будто завтра уже никогда не наступит, и мы проживаем последний день.

– Места лучше не нашли, – ржет кто-то за спиной, но знал бы он, как мне плевать.

Я запускаю руку во внутренний карман ее платья и вытягиваю ключ от «Понтиака», на котором все еще красуется тот самый брелок, который еще не успел выкрасть ублюдок Девис. И никогда больше не успеет.

– Что ты делаешь? – смеется Вивьен, выпрямляясь на ногах следом за мной.

– Я подарю тебе другой. – Я прикладываю край слова «Amor» к кирпичной стене дома и надламливаю его.

– Эйсто!

– Погоди. – Проделываю ту же операцию и с другой стороны, чтобы отколоть букву «O». Получается почти ровно.

– Эйсто! – Вивьен дергает меня за локоть, требуя остановиться. – Ты ненормальный? Верни брелок!

– Секунду. Подожди всего секунду.

– Ты ненормальный, – утвердительно заключает она.

– Я понял свою ошибку… – Я возвращаюсь к Вивьен, провожу свободной рукой по ее волосам, закладывая за ухо выбившуюся прядь, и перекручиваю в пальцах выковырянную из надписи букву «О».

– Эйсто… – Слежу за тем, как округляются ее глаза.

– Вивьен Аулет… – Снова опускаюсь перед ней на одно колено.

– О боги…

– Ты станешь моей женой? – Протягиваю ей оборванную со всех сторон «О» и касаюсь ее руки.

– Эй-сто… – Чувствую, как она дрожит.

– Ты мой путеводный свет, Вивьен. Не покидай меня, пожалуйста. И не заставляй меня это тебе петь.

– Дурак, – сквозь слезы усмехается она и позволяет импровизированному кольцу скользнуть по ее безымянному пальцу.

– Обещаю на Ваадху ограбить для тебя любой ювелирный магазин, на который покажешь пальцем. Летим завтра.

– Эйсто, – плачет она и обвивает мою шею теплыми руками. – Мне ничего не нужно… Лишь нас.