Тайны прошлого

Глава 9

Бетти вернулась домой поздно и совсем не в радужном настроении. Посидев с отцом, она отправилась проветриться и влипла в историю, которая оказалась не слишком-то приятной. Ее подвело, как всегда, желание найти себе богатого ухажера. Поначалу все было, как бывает в романах: он сидел за рулем роскошной машины и, чуть было не наехал на нее, выскочил, кинулся извиняться. Разумеется, она его простила. Он представился, спросил, куда ее подвезти. Она долго плела ему небылицы о тете, но, в конце концов, согласилась посмотреть, где он живет. Оказалось, в роскошном особняке с бассейном. Ну, кто откажется искупаться, когда стоит такая жара! Правда, у нее нет купальника, но какая в этом беда, когда во всем особняке ни души!

Словом, Бетти плавала не только в голубой воде бассейна, но и в самом искреннем и неподдельном блаженстве и готова была поплыть навстречу своему счастью, когда Талис, так звали ее нового знакомого, позвал ее. Но тут вдруг раздался громкий женский голос:

— Что здесь происходит, Талис? Кто эта девица?

— А кто эта дамочка? — спросила Бетти, чувствуя себя не слишком ловко оттого, что не может вылезти из бассейна.

— Моя хозяйка, — ответил Талис.

— А ты кто? — вытаращила глаза Бетти.

— Шофер, — ответил он.

Хозяйка принялась распекать нерадивого слугу, Бетти быстренько вылезла из бассейна, оделась и смылась. Она не была любительницей скандалов.

Но по-настоящему настроение у нее испортилось, когда она вернулась домой. Нервозность Жулии — она, видите ли, опять кого-то отшила и даже дала пощечину, — да и вообще какая-то напряженность в доме подействовали на Бетти угнетающе. Сестре она дала совет поскорее найти любовника, потому что кувыркаться в постели куда приятнее, чем раздавать пощечины. И себе пожелала того же самого. Но она хотела богатого любовника, а еще лучше мужа, потому что вечное безденежье надоело ей до крайности!

Безденежье напрягало и Алекса, он ведь уже довольно долго был безработным. Онейди делала все, чтобы развеять тягостные мысли мужа, но в последнее время ей это не слишком удавалось. Конечно, Алекс очень радовался выздоровлению Отавиу, но было что-то, что его мучило. Онейди чувствовала это, но не могла понять, что же именно.

Только она пыталась вызвать его на откровенность, как он углублялся в воспоминания. Видно, ему было приятно вспоминать прошлое, свою дружбу с Отавиу, свое везение.

Сам он был из провинции, в Рио приехал в шестьдесят пятом и устроился работать официантом в ресторан рядом с «Коррейу Кариока». В этом ресторане обедали все журналисты и Отавиу тоже, так они познакомились, потом подружились. И вот уже дружат тридцать лет. В шестьдесят восьмом Отавиу обручился с донной Евой, в шестьдесят девятом они поженились, а в январе семидесятого его арестовали. Ева была тогда беременна Жулией. Время было тяжелое: военная диктатура, репрессии, террор. Арестовали его по анонимному доносу, за коммунистические идеи и подрывную деятельность, но никакой подрывной деятельностью он не занимался и вообще был далек от политики. Критиковал, как все журналисты, цензуру, но не больше. Он был очень веселым, писал с большим юмором, у него была своя колонка «Ночная жизнь Рио-де-Жанейро». А потом Отавиу начал писать роман с продолжением, и до того увлекательный, что газета расходилась, как горячие пирожки. И вдруг такое несчастье…

— Я лишился друга, которому мог сказать все, всем с ним делиться, — как-то жалобно сказал Алекс. — Как это необходимо порой!

Онейди почувствовала, что, наконец, настал миг откровенности, сейчас, если только она постарается, Алекс поделится с ней своей тайной тяжкой заботой.

Она прижалась к мужу, я только было открыла рот, чтобы сказать: поделись со мной, я тоже твой верный друг! — как Алекс, отведя от своей щеки ее пушистые волосы, которые она с некоторых пор стала распускать, сказал, и очень сурово:

— Ты, я вижу, подружилась с Бетти!?

Мысли Онейди сразу потекли по другому руслу, я она немножко смутилась. Действительно, с приездом Бетти что-то изменилось в ее жизни. Та так ярко одевалась, носила очень короткие платья с глубоким вырезом, распущенные волосы. Она заставила Онейди перемерить ее легкомысленные кофточки, распустила ей волосы и сказала:

— Ты видишь, какая ты соблазнительная женщина, тебе есть что показать, ну так и показывай!

И скромная сдержанная Онейди сделалась чуть-чуть посмелее. Стала делать другую прическу и кофточку достала поярче, но, видимо, это не очень-то понравилось Алексу.

— Подружилась — признала Онейди, — из всех дочерей Отавиу она мне нравится больше всех, в ней есть что-то необыкновенно притягательное, наверное, обаяние жизни.

— Мне очень жаль, что больше всех. Лучше ей не доверяйся, она похожа на свою мать, а та была опасная женщина.

— А мне кажется, тебе не нравятся женская свобода, и ты боишься, что Бетти дурно на меня повлияет, — засмеялась Онейди.

— Может, и боюсь, — не стал спорить Алекс и тяжело вздохнул. — Я очень дорожу тобой, Онейди. Ты — единственное, что есть у меня в жизни!

— Не преувеличивай, Алекс!

Они оба не привыкли к громким словам и оба смутились.

— Мне пора в больницу, — заторопился Алекс, — пойду, посмотрю, как там Отавиу.

— Сегодня иди попозже, — остановила его жена. — Сей час у него Жулия, а потом собирались пойти Бетти с Сели.

На этот раз Отавиу, едва завидев Жулию, пришел в страшное возбуждение:

— Ева! Ева! — заговорил он торопливо. — Наконец-то ты пришла ко мне!

— Папа! Я — Жулия, твоя дочь.

Взгляд больного стал непонимающим, растерянным.

Жулия терпеливо объясняла, повторяла, втолковывала, что он был женат, что у него есть три дочери, которые очень его любят.

— А Ева… Где Ева — повторял Отавиу.

У Жулии недостало духу сказать, что мать умерла.

— Она уехала отдыхать, — сказала она. — Уехала ненадолго.

Во время их разговора дверь открылась, и в бокс вошел Сан-Марино. Торкуату сообщил ему, что в голове больного полный кавардак, и он захотел посмотреть сам, как обстоят дела с памятью у Отавиу Монтана. Но больной узнал его.

— Антониу Сан-Марино! — радостно произнес он. — Сан! Неужели ты?

— Да, дорогой мой брат, — ответил Сан-Марино и застыл, глядя на Жулию. — Ева? — Произнес он неуверенно, откуда ты здесь взялась?

— Жулия Монтана, дочь Евы, — представилась молодая женщина.

Сан-Марино не мог отвести от нее завороженного взгляда, а сам между тем говорил:

— Как я рад, дружище, что ты, наконец, пришел в себя.

— А где я был? — последовал вопрос. — Мы постарели, Сан, у меня стали старыми руки, а я не помню, как пробежало время, я не жил. Я хочу вернуть себе жизнь. Отдайте мне мою жизнь!

Больной очень разволновался, и Лидия сочла, что на сегодняшний день у него слишком много впечатлений,

— Отложим все разговоры до другого раза, — сказала она, — а сейчас примем лекарство и будем отдыхать.

Посетители поняли, что им предлагают уйти, и послушно направились к двери, простились и вместе вышли из палаты.

Антониу все смотрел на дочь своего друга, и если и пережил шок, то вовсе не оттого, что к Отавиу Монтана стала возвращаться память…

— Я рада познакомиться с вами, самым близким папиным другом, — говорила между тем Жулия. — Алекс мне рассказывал, что, когда папу арестовали, вы делали все, чтобы его выручить. Вы добивались, чтобы он предстал перед судом, не сомневаясь, что его оправдают, и так оно и вышло.

— Мы больше чем друзья, мы выросли вместе, твой дед заменил мне отца, — отвечал Антониу, не сводя с Жулии глаз. — Восемнадцать лет, которые твой отец провел в забытьи, были самыми печальными в моей жизни, я все время справлялся о его здоровье, и Алекс рассказывал мне не только о нем, но и о тебе и твоих сестрах. А вот о том, что ты так похожа на мать, он не сказал. У меня даже сердце защемило, когда я тебя увидел!

Жулия грустно улыбнулась.

— Папе будет тяжело узнать, что мамы уже нет в живых.

— Не стоит ему говорить об этом, — проговорил Сан-Марино, — он еще слишком слаб, а к Еве он был не просто привязан, она была его единственной страстью.

— Бедный папочка! — снова вздохнула Жулия. — Сколько ему и нам предстоит еще испытаний!

— Но ты можешь всегда на меня рассчитывать! Всегда и во всем, — горячо сказал Сан-Марино, и Жулия с благодарностью ему улыбнулась, потому что почувствовала — это правда.

Он протянул ей свою визитную карточку.

— Здесь все мои телефоны, если что, звони, не стесняйся. Надумаешь работать в Бразилии, двери «Коррейу Кариока» всегда для тебя открыты.

— Спасибо, — растроганно поблагодарила его Жулия.

Друг отца ей понравился. Оценила его и подошедшая к ним Бетти. Она посмотрела, как Сан-Марино сел в роскошный лимузин, и прокомментировала:

— Красив, элегантен, богат. Интересно, женат или холост.

— Алекс говорил, что женат, и у него два сына, оба уже взрослые, — рассеянно отозвалась Жулия.

— Еще интереснее, вскинула голову Бетти. — Хорошо бы, такие же представительные!

Бетти ухитрялась навещать отца, когда он спал. Сели всегда дожидалась, когда он проснется, но чаще всего у его постели сидел верный Алекс. Так было и на этот раз. Бетти посидела минутку возле спящего и ушла. Сели сидела и жала отца за руку, молясь за него, пока он не проснется, а когда проснулся, ласково поговорила с ним ушла, боясь утомить больного. Алекс остался возле Отавиу.

— Ты был совсем мальчиком, Алекс, — грустно посетовал Монтана.

— Да, время летит так быстро, но я так рад, что ты поправляешься, обрел друга, которому могу сказать все…

Да, видно, что-то всерьез тяготило Алекса, если он так нуждался в доверенном лице, в наперснике.

— А где Ева, Алекс? — внезапно спросил больной.

— Она умерла, не задумываясь, ответил погруженный в свои мысли Алекс.

Боже! Что сделалось с Отавиу! Лицо его исказилось, тело забила сильная дрожь, на лбу показались капли пота.

— Не верю! — повторял он. — Не верю! Она уехала! Она уехала!

Алекс перепугался и позвал Лидию. К этому времени Отавиу стало совсем плохо, он метался, что-то бормотал, казалось, еще секунда, и его хватит удар.

Лидия мгновенно приказала Сисейру держать больного и сделала ему успокоительный укол.

Отавиу начал обмякать, погружаясь в сон.

— Что за день! Столько сильнейших впечатлений! Что здесь еще произошло? — спросила Лидия у потрясенного Алекса.

— Я думал, что он знает… Я сказал ему, что Ева умерла. Доктор, что я наделал! — Алекс в отчаянии смотрел на искаженное страданием даже во сне лицо Монтана. — доктор, а он проснется? Он будет выздоравливать?

— Такая новость и без подготовки? — Лицо у Лидии сделалось озабоченным. — Даже не знаю, что сказать. По следствия могут быть непредсказуемыми. Нам остается только ждать!..