Тайны прошлого

Глава 40

Отавиу Монтана второй день пытался торговать, продвигая вперед торговую марку «Папины сосиски», столь удачно придуманную Жулией и уже оцененную покупателями. Отавиу покосился на хмурого Алекса. Пока они не заработали денег, но успех уже пришел, их хот-доги, в особенности «папин соус», пользуются невероятным успехом… Но! Отавиу не хотелось ни думать, ни говорить об этом но, однако, глядя на распухшую скулу Алекса, он мысленно все время возвращался к этому «но». Да, он, Отавиу Монтана, раздавал сосиски бесплатно, не продавал, а угощал ими всех желающих. Конечно, с точки зрения бизнеса, прибылей, доходов это, может быть, и не совсем верно, но! С точки зрения маркетинга — это правильная акция, и называется она продвижением торговой марки. А самое главное, это так приятно — быть добрым, радушным и кормить всех желающих досыта. Вот одну беременную женщину он накормил за троих — досталось и ей, и будущему ребенку, и его отцу. Отавиу уже давно не получал от жизни такого удовольствия, как в эти часы бесплатной торговли. Жаль, конечно, что деньги утекали с невероятной скоростью.

Продвижение «Папиных Сосисок» принимало неожиданные повороты. Накануне их выгнали из парка, где Отавиу успешно продвигал хот-доги среди студентов, окончивших занятия. Дармовые хот-доги просто улетали, приводя в замешательство Алекса, на которого не действовали заклинания Отавиу: «Так надо!» или: «Это рекламная кампания!» Рекламная кампания, к сожалению, в первый день закончилась довольно печально: налетели какие-то бандиты, заявили, что территория парка является их торговой точкой, и отобрали все, что чудом удалось выручить Алексу за целый день торговли. Правда, это была сущая мелочь, но Алекс все равно горевал, весь вечер и все утро подсчитывая убытки под тоскливым взглядом Онейди. Отавиу пришлось пообещать ему, что рекламная кампания закончилась и с сегодняшнего дня они начнут продавать свои сногсшибательные хот-доги за деньги. Но сегодня повторилась вчерашняя история, только с еще более печальным концом, — их вытолкал взашей хозяин бара, Тиао Алемау, которому они загородили подход к бару. Теперь они возвращались домой. Алекс потирал разбитую щеку, а Отавиу с грустью думал о том, как неприятно ему брать деньги за свой товар. Нет, не товар! Это было угощение, которым он охотно делился. Слава Богу, что хоть дочери не лезли в его дела, не осуждали, не поучали. Да что там говорить, умницы, красавицы! — он души в них не чает. Глядя на них, Отавиу не раз думал о том, как странно распорядилась судьба, наградив Жулию внешностью Евы, а Бетти так была похожа на мать характером. Тот же напор, страсть в достижении своей цели. Цель Бетти он знал, это был Арналду, и дочь была уверена, что совсем скоро Отавиу поведет ее к венцу. Вчера Бетти показала ему изумительный перстень, который подарил ей Арналду. Перстень с большим бриллиантом смотрелся шикарно и стоил, по словам Бетти, кучу денег. Бетти, Бетти, она говорит только о деньгах, о состоянии Сан-Марино, о поездках, дорогих отелях и ресторанах. Отавиу казалось это очень скучным и неинтересным, однако он готов был радоваться радости дочери, но удавалось ему это с трудом. Порой он не сдерживался и просил Бетти не торопить события, не обманываться в надеждах, вскоре предстать перед ним в подвенечном платье под руку с Арналду Сан-Марино. Отавиу забыл многое, но он отлично помнил, что жизнь не так проста, как хотелось бы. Он не раз напоминал Бетти о ее прежнем замужестве, волновался, знает ли об этом Арналду. Все его сомнения и вопросы раздражали Бетти, ей хотелось говорить о скором счастье, хотелось, чтоб отец восторгался подарком Арналду.… А вместо этого он призывал ее вспоминать собственные промахи, прерывал радостные мечтания.

— Не буду больше сердить тебя, Бетти. Ты взрослая девочка, хозяйка своей жизни. Но умоляю, будь осторожна, не обманись. Мне кажется, что твой сегодняшний избранник не главный мужчина твоей жизни.

Но Бетти упрямо стояла на своем:

— Я выйду замуж за Арналду Сан-Марино. Я выйду за него замуж и проживу с ним долго, пока смерть не разъединит нас. Мы будем счастливы так же, как ты и мама. Она поцеловала его в кончик носа, и Отавиу вздрогнул. Всеми своими манерами, жестами, интонацией, мимикой лица, даже этим поцелуем в кончик носа Бетти напоминала Еву, и Отавиу опять стало не по себе — неуловимая тревога, словно зудящая заноза, лишила его покоя.

А вот малышка Сели порождала в нем противоречивые чувства.

Сели по-прежнему держалась настороженно, с неохотой выходила за порог дома, предпочитала чтение Евангелия всем остальным занятиям. Правда, в последнее время она очень привязалась к маленькому котеночку — Отавиу с умилением наблюдал за дочерью, прижимающей к груди маленький пушистый комочек, слыша ее ласковый тихий голос, обращенный к котенку, Отавиу понимал, что дочь грустит. И разделить ей эту грусть здесь не с кем. Потом неожиданно котенок куда-то пропал. Онейди сообщила, что Сели подарила его соседке, а Сели как-то совсем замкнулась, все чаще молилась, поднимая к Образу девы Марии заплаканные глаза. «Скорее надо устроить ее в коллеж, там среди сверстников, занятая делами, она не найдет времени для грусти», — думал Отавиу, а пока пытался как мог развлечь дочь: водил ее в зоопарк, беседовал, гулял по парку. Эти прогулки помогали и ему — все чаще из черной дыры беспамятства поднимались на поверхность отдельные куски воспоминаний. Радовался он, радовалась Сели, радовались все. Но чем больше он вспоминал, тем тревожнее становилось на душе, а с чем была связана эта тревога — он не помнил.

Дома он застал дочерей в радостном возбуждении. Утром пришла Жулия и рассказала сестрам обо всем, что произошло с ней и Шику за последний день. Отавиу слушал сбивчивый рассказ, который вели все сразу, и периодически всплескивал руками:

— Моя дочь Жулия и мой друг Шику — вместе! Как замечательно!

Онейди восторгалась героизмом Шику, явившегося на пресс-конференцию в женском платье. Алекс, несмотря на спиртовой компресс и нулевой доход, не смог удержаться и тоже подал голос:

— Конечно, он нарядно помучился, — Алекс покрепче прижал компресс, — но выиграл такой приз! Жулия, это прекрасно! Я думаю, что у них с Жулией не будет проблем.

— А я буду замечательным тестем. И кто знает, может, и внуки скоро будут, — размечтался Отавиу.

— Да, но не забывайте про его жену! — напомнила Онейди.

Отавиу всполошился:

— Как жену? Он разве женат?

— Нет, папа, он разведен. Вот уже пять лет, как Шику не живет со своей женой, а разводы разрешены в Бразилии с 1990 года.

— Какое чудо! — всплеснул руками Отавиу. — В 99-м люди могут жениться второй раз! — А у тебя, папа, есть возможность выдать всех дочерей замуж в один день. — Глаза Бетти загорелись от прекрасной идеи. Она оглянулась на скромно сидевшую в уголке Сели. — Ли, почему бы не подумать о замужестве? Ведь Тьягу наверняка все еще сохнет по тебе. Какой будет праздник — три Сестры Монтана выходят замуж в один день, — Элизабети подмигнула Сели, мы с тобой за Сан-Марино.

Отавиу ласково погладил покрасневшую Сели и, вдаль, промолвил:

— Три мои дочери выходят замуж в один день? В день я отдаю всех моих девочек. Как это прекрасно, — Счастливая улыбка, блуждавшая на губах Отавиу, вдруг сбежала. — Нет. Нет и еще раз нет! — Он хлопнул кулаком по столу. — Я лишусь моих девочек в один день. Останусь один?! — Отавиу встал и приказным тоном объявил: — Я запрещаю вам думать и говорить об этом! Я ваш отец, и вы обязаны меня слушаться!

— Папа, пойдем, мне надо с тобой поговорить, — сказала Жулия и повлекла за собой отца.

Она положила голову ему на колени и рассказывала обо всем, что пережили они с Шику.

— А теперь, папа, расскажи мне, что вспомнил ты за эти дни.

— Я вспомнил, что не был на свадьбе Гонсалы и Антониу. Ты вдруг заболела, и я не мог уйти, зная, что в доме больной ребенок. — Отавиу задумался. — Мне кажется, что я был вам хорошим отцом. Я помню, как я радовался рождению Бетти, как я переживал, когда тебя положили в больницу, Я не уходил оттуда три дня. А сейчас, когда болела Сели, я чуть не сошел с ума…

— Давай вернемся к моей болезни… Я заболела чем-нибудь серьезным?

— Да, была очень высокая температура, и я сначала позвонил Сан-Марино, сообщил, что не приду, а потом сразу же вызвал врача… — Отавиу потер виски, лоб. — Очень странная лихорадка, Похожая на менингит. Но не менингит. Врачи так и не смогли поставить точный диагноз.

— Боже, сколько я вам доставила хлопот!

— Да что ты, милая! — Отавиу гладил ее по волосам и смотрел вдаль, словно пытался разглядеть ускользающие подробности давних событий. — Ты всегда была очаровательной, славной малышкой. Никаких хлопот… И вдруг, совсем перед свадьбой, ты появляешься на дорожке, вся горишь и одновременно дрожишь от озноба. Болезнь сильно сказалась на тебе, ты заговорила только через неделю после болезни.

— Как странно, я ничего не помню. А что же мама?

Отавиу порывисто поднялся и заторопился:

— Хочу пойти еще поработать. Онейди, надеюсь, приготовила нам новую партию сосисок.

Жулия спустилась с ним вместе и, пока Отавиу собирался, обсуждала с Бетти последнюю новость: фотография Бетти, сделанная Раулом, появилась в «Ночном Рио». Бетти протянула сестре журнал и указала на небольшую фотографию в разделе светской хроники:

— Это только начало. Первый шаг. Сан-Марино помогут мне добиться успеха. — Она поднялась и прошлась походкой манекенщицы по кухне. — Ну, скажите, скажите, разве я не модель?

Алекс вытаращил глаза и словно прирос к полу. Онейди даже пришлось немного подтолкнуть его. Но и без слов было понятно, что Бетти произвела на него неизгладимое впечатление.

Оглушительный и продолжительный звонок в дверь заставил всех вздрогнуть. Онейди пошла открывать, и из холла донеслись незнакомые женские голоса, громкие и возбужденные. Сели поднялась:

— Пойду, посмотрю, что там происходит.

В холле Онейди испуганно смотрела на двух незнакомых женщин, называвших ее Жулией и явно что-то от нее требовавших.

— Вот, не хотят верить, что я не Жулия. Онейди отступила назад, и Сели оказалась лицом к лицу с двумя разгневанными дамами.

— Что вы хотите? — робко промолвила Сели.

Одна из дам, что была потолще и постарше, выступила вперед и испепелила девушку взглядом.

— Ах, вот ты какая, Жулия Монтана? Ты столько принесла несчастий в наш дом. Из-за тебя мой сын остался без работы… А я с таким трудом, с такими жертвами, отказывая себе во всем, вырастила моего мальчика, дала ему образование. Он никогда не брал взяток, не подсиживал товарищей, всего достигал своим трудом и талантом…

Дама помоложе пыталась вмешаться в разговор, но пожилая не давала ей сказать и слова.

— Одну минуту, остановила ее Сели и позвала сестру. — Жулия, мне кажется, это к тебе.

Дама постарше растерялась и на секунду замолчала.

— Нам нужна Жулия Монтана, — придя в себя, промолвила она,

— Жулия — это я. А кто вы? И почему вы устраиваете скандал в моем доме?

— Я его мать, а это, — дона Жудити откашлялась и указала на Лусию Элену, — это его жена.

— Не жена, а бывшая жена.

Все обернулись и увидели стоящего в дверях Шику. Он подошел к Жулии и поцеловал ее, к изумлению непрошеных гостей.

— На этот раз вы очень кстати. Одну из вас, — он посмотрел на Лусию Элену, я хочу попросить дать мне официальный развод. А другую, — он кивнул матери, — хочу поставить в известность — я собираюсь жениться на Жулии Монтана.

Лусия Элена стала медленно оседать на пол и упала бы, если бы Жудити не поддержала ее. Шику вызвал скорую помощь, и приехавшие санитары погрузили еще не до конца пришедшую в себя Лусию Элену на носилки. Жудити поехала с ними.

— Твоя мать сказала, что ты остался без работы. Это так? — Жулия смотрела на уставшее и расстроенное лицо Шику и чувствовала только одно — она безумно любит этого сумасбродного, легкомысленного и, кажется, безработного человека.

— Она права. — Шику сел напротив Жулии, чтобы хорошо видеть ее лицо. — Наконец-то у Сан-Марино появилась возможность расквитаться со мной и за забастовку в поддержку Делона, и за прочую строптивость. Но если ты готова терпеть мой ужасный характер, то мне никто не помешает быть самым счастливым человеком — ни Сан-Марино, ни эти две сумасшедшие бабы. Хотя, — Шику тяжело вздохнул, — эти неразлучные подруги постараются создать мне кучу проблем, начиная с того, что лишат меня возможности видеться с Констансиньей. — Шику поднял на Жулию глаза. — Я бы очень хотел познакомить тебя со своей дочерью. Констансинья славная девочка. Она тебе понравится.

— Твои слова да Богу в уши! — Жулия поднялась и повела Шику на кухню, где их радостно встретили Сели и Онейди.

— Где Бетти?

— Отавиу попросил ее сесть за руль, у Алекса заплыл глаз…

Они до поздней ночи сидели за столом, ели приготовленные Шику салат и жареное мясо, пили кофе, обсуждали появление родственников Шику, а он все не сводил влюбленных глаз с Жулии, отвечавшей ему тем же.

— Не представляю нашего мирного сосуществования. Я так привыкла к нашей конкуренции, к соперничеству. Это как бы подстегивало меня. Быть не хуже тебя, быть лучше тебя — для меня это чувство стало, чуть ли не основным стимулом. А теперь, — Жулия прильнула к Шику, с кем прикажешь мне соперничать?

Шику оглянулся на Сели, сразу вскочившую с места, и ласково потрепал Жулию по щеке:

— Бороться мы будем с тобой в другом месте, а что касается работы, то на этот раз у нас сложился славный тандем. Я раскопал, ты написала, и вместе мы свалили «ночного короля». Лично меня и процесс, и результат вполне устраивает, но я не уверен, что долго буду без работы. Да и в редакции наверняка затевается небольшая заварушка, слишком уж всех потрясло мое увольнение. — И Шику подробно рассказал Жулии о последнем разговоре с Сан-Марино.

— Ты ведь не торопишься домой? — Жулия оглянулась на часы.

— Нет, сегодня моя очередь уступить квартиру Раулу. Пусть ему будет так же хорошо, как и мне.

— Ты останешься у меня?

— Если ты не против!

Жулия покачала головой, и глаза ее затуманились.