3

КАЛЛИ

Он стоит позади меня, пристально глядя на меня, безмолвно умоляя меня повернуться к нему в течение самого долгого времени.

Но потребуется нечто большее, чем магнетическое притяжение, которое всегда между нами, чтобы заставить меня сдаться на этот раз.

Он зашел слишком далеко.

В основном я была за то, чтобы прыгнуть с ним в сумасшедшую поездку. Но это…

Это чертовски безумно.

Я в опасности. Это вполне может быть правдой.

Итальянцы преследуют меня в отместку. В это не так уж трудно поверить.

Но он мог бы поговорить со мной. Он мог бы загнать меня в угол в том переулке и объяснить.

Если бы он сделал это достаточно хорошо, я, возможно, даже согласилась бы, чтобы меня бросили в кузов фургона.

Ему не нужна была театральность, чтобы уберечь меня.

Если бы он сделал то, чего я жаждала от него в течение нескольких дней — черт возьми, месяцев — и просто поговорил со мной, открылся, сказал мне правду… тогда я была бы, как пластилин в его руках.

Но нет.

Ему пришлось изобразить сумасшедшего дьявола на моей заднице.

Но в конце концов, он должен понять, что у меня есть черта упрямства, которая может соперничать с его, и он отступает, не сказав больше ни слова.

Как только я уверена, что он ушел, я оборачиваюсь, обнаруживая сумку, которую он оставил для меня, на полу у двери.

Мое тело болит при движении, усталость и затяжные последствия того, чем он меня накачал, делают мои движения вялыми.

Потянув за молнию, я заглядываю внутрь, понятия не имея, чего ожидать.

То, что я нахожу, заставляет меня в шоке упасть на задницу.

Прости, Ангел.

Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, потому что мир без тебя в нем не стоит того, чтобы в нем жить.

Весь воздух вырывается из моих легких при его словах. Слезы наполняют мои глаза, и комок, такой огромный, что я с трудом сдерживаю дыхание, поднимается к моему горлу.

Залезая в сумку, я достаю его записку — разумеется, вместе с летучей мышью-оригами — и свой iPad, пытаясь сдержать свои эмоции.

Я терплю неудачу, главным образом потому, что в ту секунду, когда мой взгляд снова падает на его беспорядочные каракули, из моего горла вырывается отвратительный всхлип.

Замешательство, разочарование и предательство — все это война внутри меня. Но больше всего меня разрушает моя потребность в нем. То, как сильно я хочу распахнуть эту дверь и зарыться в его объятиях, заставляет меня рыдать, как ребенка.

Я не должна была так сильно нуждаться в нем. Я не должна была хотеть его после всего, что он сделал. Но этот сломленный, испуганный мальчик зацепился за что-то глубоко внутри меня, и я не могу его отпустить.

Все еще сжимая записку в руке, я снова заползаю на кровать и просто даю волю слезам, которые все еще требуют пролиться.

Я делаю шаг вперед, и Деймон немедленно делает шаг назад. Как будто он боится меня, все время пытаясь убедиться, что я боюсь его.

У меня от этого кружится голова. Но сколько бы раз я ни пыталась разобраться в этом мальчике, мне это никогда не удается. Он слишком запутанный. Слишком… отличается от других.

Подарите моему брату, моему двоюродному брату игровой контроллер или футбольный мяч, и они будут счастливы часами.

Но, кажется, ничто не делает Деймона счастливым. На самом деле, все, кажется, делает его грустным.

Ему грустно в школе, дома, когда он играет с моим братом.

Я не знаю почему, но я хочу видеть его улыбку.

Он такой милый, когда делает это. От этого его глаза загораются, как будто они сделаны из серебра, и у него появляются две ямочки, которые обычно скрывает его хмурый вид.

— Тебе нужно уйти, — говорит он, его голос тише, слабее, чем я привыкла, и я ненавижу, что его отец имеет власть так поступать с ним. Лишить его уверенности в себе и заставить сбежать.

Ну и что, что он провалил тест?

Это случается со всеми нами время от времени.

И это не значит, что у мальчиков в нашей семье нет других дел. Наши отцы всегда заняты своими делами. Заставляя их тренироваться, что бы это ни значило.

Я исключена из всего этого. Не то чтобы это меня слишком беспокоило. Из того, что я слышал, это звучит не очень весело. По крайней мере, они есть друг у друга. Я всегда одна.

Девочки в школе не хотят быть моими друзьями. Не совсем. Они хотят дружить с ними. И как только они сближаются с ними, они забывают о моем существовании.

Это нормально. Не то чтобы я тоже хотела с ними дружить. Все, что их волнует, — это одежда и то, как они выглядят.

Я хочу настоящего друга. Того, кто поймет меня.

Кто-то вроде Деймона.

— Позволь мне помочь, — говорю я, делая еще один шаг к нему.

— Мне не нужна никакая помощь, — усмехается он, отворачиваясь от меня. Прячется от меня.

— Какой тест ты провалил? Я могу помочь тебе учиться.

— Это ничего не значит. Просто дурацкий тест.

— Тогда ты пройдешь это в следующий раз, верно? Давай просто убедимся, что ты справишься. Докажи, что он неправ.

Это занимает пару секунд, но в конце концов его глаза находят мои.

Его слезы прекратились, но они все еще липнут к ресницам.

— Я проверю тебя, и мы сможем попрактиковаться, — говорю я ему, более чем готовая спорить, если он даже подумает не согласиться.

Я как раз собираюсь попробовать еще раз, когда он кивает.

— Я схожу за бумагой, — говорю я ему. — И завтра ты сдашь этот тест.

Легкая улыбка подергивается на его губах.

— Никуда не уходи, — говорю я ему, возвращаясь к выходу.

Он качает головой. — Я буду ждать тебя. — Я уже у двери, когда он заговаривает снова. — Столько, сколько потребуется.

Вздрогнув, я просыпаюсь, мои пальцы сжимают бумагу, которая все еще у меня в руке.

Моргнув, я обнаруживаю, что солнечный свет проникает сквозь все еще открытые шторы, но я все еще в том же доме, где бы он ни находился.

Перекатываясь на спину, я смотрю в потолок и сосредотачиваюсь на том, чтобы дышать ровно.

У меня так много вопросов, так много мыслей и страхов проносится в моей голове. Но я не уверена, что у меня хватит смелости озвучить их все.

У меня такое чувство, что правда будет еще более ужасающей, чем все, что сейчас крутится у меня в голове.

Движение за моей дверью заставляет меня подпрыгнуть, но этого недостаточно, чтобы заставить меня двигаться.

Шум океана снаружи дразнит меня, и я не могу не пожелать, чтобы я могла распахнуть дверь и по-настоящему насладиться этим, просто притвориться, что я в отпуске и могу по-настоящему расслабиться и получать удовольствие.

Закрыв глаза, я даю волю своему воображению и позволяю себе думать о том, что мы здесь просто вдвоем. Только я и Деймон, или, скорее, Николас. Я хочу мальчика под маской, а не солдата, который скрывает под ней невероятную личность.

Но возможно ли это вообще? Неужели он так долго прятал этого мальчика, что он навсегда останется похороненным, просто дразня меня проблесками того, что могло бы быть?

Я тяжело вздыхаю, думая о тех частях вчерашнего дня, которые я помню.

Было ли то, что они сделали, действительно необходимым?

Заблуждаются они или нет, я им доверяю. Им обоим.

И, несмотря на мой гнев, в глубине души я знаю, что они сделали то, что сделали, не просто так.

Я просто хотела бы, чтобы они этого не делали.

Я бы хотела, чтобы они почувствовали, что могли поговорить со мной, объяснить, а не просто действовать импульсивно и прибегать к жестокости, к которой они обычно вынуждены прибегать.

Но поверила бы ты им? Последовала бы ты приказам и восприняла бы их слова всерьез?

В конце концов, моя потребность в туалете заставляет меня скатиться с кровати и направиться в ванную.

Несмотря на то, что я видела его накануне, мои глаза все еще расширяются от огромных размеров комнаты.

Куда бы они ни решили меня привести, там не так уж мало роскоши.

Мой взгляд задерживается на ванне, пытаясь представить, как мог бы выглядеть Деймон, когда его руки покоятся на бортах, а кожа покрыта пузырьками.

Это образ, который я, возможно, никогда не увижу в реальности. Во всяком случае, пока он продолжает скрываться от меня.

Подавляя свою печаль, я продолжаю двигаться вперед. Здесь это мне не поможет. Я должна сосредоточиться на своем гневе и моей потребности в ответах.

Шок пронизывает меня, когда я подхожу к раковине и нахожу то, что выглядит как новенькая розовая зубная щетка и тюбик зубной пасты, ожидающие меня.

Развернувшись, я заглядываю в душ, мои глаза расширяются, когда я нахожу свои обычные бутылочки с шампунем, ожидающие меня.

Они планировали это?

Из того, что они сказали вчера, я предположила, что все это было спонтанным похищением. Но…

Нет.

Я отказываюсь верить, что Деймон и Ант могли вступить в сговор и придумать это.

Какого черта им вообще работать вместе, если угроза, о которой они говорили вчера, не была правдой?

Они бы не стали.

Тот факт, что они оба находятся в одном доме и не убили друг друга, является чем-то вроде чуда.

В ту секунду, когда на меня льется горячая вода из душа, смывая с моей кожи вонь того фургона, я начинаю чувствовать себя немного сильнее. Как будто я могла бы просто выйти туда и стоять на своем.

Мне нужны ответы.

Я заслуживаю ответов.

Я покончила с теми днями, когда я позволяла всем приукрашивать все и рассказывать мне смягченные версии правды, просто чтобы защитить меня.

Я больше не довольна тем, что живу на периферии своей жизни.

Я Каллиста Чирилло, и у меня такое же право, как и у всех остальных членов моей семьи, знать, что происходит вокруг меня. Даже если сейчас темно. Даже если это темно. Даже если это жестоко, ужасающе.

Порывшись в сумке, которую Деймон собрал для меня, я надеваю наряд, который, надеюсь, придаст мне смелости, сушу волосы феном, пока они не станут идеальными, и трачу чрезмерно много времени на макияж.

Если я собираюсь сразиться с этими двумя помешанными на контроле, то мне нужно выглядеть наилучшим образом и чувствовать себя наилучшим образом, несмотря на боль в теле от моего не слишком желательного путешествия сюда или помутнения рассудка.

Еще раз приглаживая волосы, я направляюсь к двери.

Я проклинаю себя, когда моя рука дрожит, когда я протягиваю ее.

Ты сильнее этого, Каллиста.

Ты лучше их.

Я с размаху открываю дверь и вылетаю, готовая выступить против них и потребовать ответов на некоторые вопросы.

Но я не успеваю далеко уйти, как моя нога зацепляется за что-то, и мое сердце подскакивает к горлу, поскольку моя верхняя половина продолжает двигаться, а ноги — нет.

— Что за—

— Черт, — рявкает глубокий голос, когда я начинаю свой душераздирающий спуск к тому, что выглядит как массивный дубовый пол.

За мгновение до того, как я падаю на пол, подо мной происходит движение. Руки обвиваются вокруг моей талии, и я оказываюсь пойманной, подвешенной в нескольких дюймах от того, что неизбежно должно было стать сломанным носом.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Я срываюсь в ту же секунду, как меня ставят на ноги, и обнаруживаю, что смотрю в пару усталых темно-серых глаз.

В них мелькает боль. Но это происходит так быстро, что я начинаю задаваться вопросом, не воображаю ли я это, когда его маска встает на место.

— Ты сидел за дверью моей комнаты, как какой-то подонок? — усмехаюсь я, мое сердце едва замедляет свой бешеный ритм теперь, когда я снова лицом к лицу с ним.

Я надеялась, что у меня, возможно, было еще несколько минут, по крайней мере, до того, как мне пришлось бы столкнуться с ним — с ними. Что я могла бы даже подкрасться к ним незаметно, подслушать несколько вещей, которые могли бы оказаться полезными.

Я не ожидала этого.

— Просто оберегаю тебя, Ангел.

— Чушь собачья, — выплевываю я. — Если бы это было так, ты бы просто вошел и приковал меня наручниками к кровати.

Огонь вспыхивает в его глазах, когда я произношу эти слова, и я не могу сдержать напряжение нижних мышц от образа, который всплывает в моей голове.

— Я пытаюсь дать тебе то, о чем ты просила, — признается он.

— Правда? Буду честна с тобой, Ди, — говорю я, присваивая ему прозвище Алекса, — ты действительно дерьмово справляешься с этим.

— Я защищаю тебя, — рычит он, сокращая расстояние между нами.

Его слова обрушились на меня, как тонна кирпичей. Я не забыла причину, по которой проснулась здесь. Ни капельки. Но услышать, как он произносит эти слова, было проверкой реальности, в которой я на самом деле не нуждалась.

— Мне понадобится нечто большее, чем это, дьявольский мальчик.

Развернувшись, я пытаюсь уйти от него, но неудивительно, что у меня ничего из этого не получается.

Его пальцы обхватывают мое запястье за секунду до того, как меня оттаскивают назад и прижимают к стене.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда он хватает меня за челюсть своей неумолимой хваткой.

— Ты не можешь поворачиваться ко мне спиной, Ангел. Так это не сработает.

Его губы обрушиваются на мои, вся длина его тела прижимается ко мне.

Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не поцеловать его в ответ.

Но когда его губы касаются моих, я остаюсь неподвижной, в то время как мое сердце колотится в груди.

— Ангел, — стонет он, прежде чем втянуть мою нижнюю губу в свой рот и прикусить ее, чтобы заставить меня отреагировать.

Звук кофеварки в коридоре достигает моих ушей, прежде чем аромат свежих зерен наполняет мой нос.

К моему удивлению, он отпускает мое запястье, и мне удается прижаться к его груди.

Он позволяет мне оттолкнуть его и отрывает свои губы от моих.

Мгновенно я чувствую его потерю, но я захлопываю дверь перед всеми этими чувствами и отталкиваюсь от стены, не сводя с него глаз все это время.

— Для этого потребуется нечто большее, чем поцелуй, Деймон. Ты хочешь, чтобы я поддержала этот дурацкий план, тогда ты знаешь, что тебе нужно делать.

Поворачиваясь к нему спиной, я иду на запах, пока не нахожу кухню и Анта, стоящего у кофеварки.

Когда я врываюсь, он делает двойной дубль, его глаза сразу же опускаются вниз по моему телу.

Я кладу руки на бедра, мое раздражение из-за них обоих достигло небывало высокого уровня.

Шаги приближаются позади меня, когда я выгибаю бровь, глядя на Анта.

— Милая… э-э… — он заикается, когда Деймон подходит ко мне сзади. — Толстовка, — наконец заканчивает он.

— Спасибо. Я сделала это сама, — усмехаюсь я. — Кофе, пожалуйста. Покрепче.

Выдвинув стул, я плюхаюсь в него с нулевой грацией или осторожностью. Скрестив руки на груди, я смотрю на стену, в то время как они оба стоят в противоположных концах кухни, выглядя совершенно не в своей тарелке.

Если бы ситуация не была такой ужасной, это было бы весело.

Наконец, Деймон, прочищающий горло, привлекает мое внимание к нему.

— Он прав. Хорошая толстовка.

Я опускаю взгляд на текст, написанный над моей грудью, и ухмыляюсь.

Не обычная принцесса.

Я делала дизайн для Стеллы и Эмми, но, похоже, прямо сейчас она подходит к ситуации.

Я сердито смотрю на него, когда включается кофемашина.

Между нами тремя повисает тишина, воздух потрескивает от напряжения, пока мы все сдерживаем то, что отчаянно хотим сказать.

Через пару минут Ант подает мне идеальный капучино, который заставил бы устыдиться любого баристу.

— Голодна? — спрашивает он.

— Как ты думаешь? Ты схватил меня, когда я покупала закуски. Кстати, где они? — спрашиваю я, не желая отдавать свою шоколадную заначку.

— Я принесу, — говорит Деймон, проходя вглубь кухни.

— Ты беспокоился, что я не умею готовить, Деймос? — фыркает Ант.

— Мне похуй, если ты можешь танцевать чечетку во время этого. Калли моя, и я намерен обеспечить за ней надлежащий уход.

— Ты решил это до или после того, как ввел мне то, чем вчера напичкал мои вены? — шиплю я.

— Все, о чем я забочусь, это о твоей безопасности, — говорит он так серьезно, что у меня начинает болеть грудь. Однако это не значит, что я собираюсь сдаться.

— Мне нужно поговорить с моим отцом о твоем доступе к наркотикам. Ты чертовски смертоносен.

— Только когда это необходимо.

Не имея никаких разумных слов, чтобы сказать в ответ, я просто раздраженно вскидываю руки.

— Знает ли мой отец о чем-нибудь из этого, или ты оставил его, их всех, дома, до чертиков напуганными?

— Тебе не о чем беспокоиться, Ангел.

— Как обнадеживает, — бормочу я, пока он достает бекон и яйца из холодильника.

— Доверься нам, Калли, — призывает Ант.

Деймон дважды хлопает его по плечу.

— Доверься мне, — умоляет он.

— Я могла бы, если бы ты просто поговорил со мной. Я предполагаю, что мой отец знал, что что-то происходит, поэтому он вышел из себя, когда я сказала, что иду в магазин?

— Некоторое время мы были в состоянии повышенной готовности, внимательно следя за всеми вами. Но вчера ко мне пришел Ант с новой информацией, — признается Деймон. Он говорит это сквозь стиснутые зубы, но я все равно считаю это победой.

— Я подслушал, как мой дядя говорил об их планах. Они хотят тебя в отместку за людей, которых недавно убила твоя семья.

— Отлично. — Я замолкаю, мои мысли проносятся в голове со скоростью миллион миль в час. Деймон хватает сковородку, а Ант молча наблюдает, прислонившись спиной к стойке и потягивая кофе.

Они оба выглядят измученными, и мне интересно, выспался ли кто-нибудь из них прошлой ночью. Очевидно, что для Деймона это обычное дело, но я не думаю, чтобы у Анта раньше были проблемы.

Чувство вины терзает меня изнутри, что они оба уничтожены из-за меня, чувствуя необходимость защищать меня вот так.

Я люблю это и ненавижу в равной степени.

Загрузка...