Темное наследие

15

ДЕЙМОН

— Рикардо — ходячий мертвец, — рычит Дэмиен. — Каждая из этих итальянских сук — за то, что они даже думали о том, чтобы сделать это.

Я смотрю на босса с сердцем, готовым выскочить из груди. Я никогда не видел его менее собранным и постоянно контролирующим себя, но, потеряв своего брата, жизненно важных членов этой семьи, а затем выслушав мое несколько краткое объяснение того, что со мной произошло, он выглядит разбитым. Совершенно, блядь, разбитый. Его лицо багровое от гнева и разочарования, глаза темные, тени под ними тяжелые и кровоточащие.

— Не все, — говорю я в спешке, зарабатывая на себе растерянные и в равной степени испуганные взгляды как Дэмиена, так и моего отца.

— Братан, — предупреждает Алекс, зная, к чему я клоню.

— Нет, они должны знать, и их нужно защитить.

— Что происходит? — Спрашивает Дэмиен.

— Антонио Санторо в моей гостевой комнате.

— Что? — Рявкает папа, отталкиваясь от стены и протягивая руку к двери, как будто собирается пойти и справиться с этой ситуацией в одиночку.

— Я был бы мертв, если бы не он. Или, что еще хуже, все еще в той камере. Он хороший парень, папа. Я, блядь, клянусь тебе в этом.

Ему это не нравится, это очевидно, но он делает паузу.

— Что происходит, сынок? — Спрашивает Дэмиен, более желающий, чем мой отец, услышать мою точку зрения на это.

— Ант — причина, по которой я знал, что Калли в опасности. Он также был тем, кто вытащил меня из того здания, прежде чем оно рухнуло мне на голову, и он также организовал наше вчерашнее освобождение. Он и его друг.

— Почему? — Папа подозрительно лает.

— Он и Калли, они—

— Они друзья. Они встретились до того, как все это началось, — добавляет Алекс. — Он был добр к ней, оберегал ее. Помог Деймону. Ему тоже приходится очень нелегко.

— Он мог бы оставить меня там умирать и самому никогда не страдать от последствий, но он пообещал ей, что сделает все, чтобы убедиться, что мы все в безопасности. Если бы у него был шанс, я не сомневаюсь, что он бы тоже вернулся за Эваном. Но его — нас — поймали.

— Кто этот друг? — рычит Папа.

— Энзо Мариано.

— Иисус, блядь, Христос, — стонет он, проводя рукой по лицу. — И где он? Принимает гребаную ванну?

— Нет, он все еще там. Насколько я знаю, они понятия не имеют, что он помог нам сбежать. Мы с Антом толком не разговаривали, но— Хлопок входной двери заставляет меня остановиться, когда меня охватывает страх при мысли о том, что Калли отправится туда, мысль о том, что один из них ждет, чтобы отомстить за то, что мы сбежали.

— Все в порядке, чувак. Просто мама принесла еду, которую я заказал. Она никуда не денется, — говорит Алекс, читая мои мысли.

— Он может говорить? — Спрашивает Дэмиен, в его голосе звучит немного больше сочувствия и понимания, чем у моего отца. Я хочу думать, что это из-за моего состояния, из-за того, как итальянцы относились ко мне, но, честно говоря, я не совсем уверен, что это так.

— Нет, — отвечает за меня Алекс. — Он в худшем состоянии, чем Деймон. Мама дала ему действительно сильные обезболивающие. Вероятно, он еще какое-то время будет в отключке.

— Когда он проснется и сможет говорить, я хочу, чтобы ты позвонил мне, — требует Дэмиен.

— Конечно, Босс.

— В то же время, нам нужно выяснить, как они получают нашу информацию, прежде чем мы даже узнаем об этом сами, черт возьми. Вы оба, — говорит он, указывая на Тео и папу, — я хочу заново проверить биографию каждого члена этой семьи. Если есть что-то сомнительное, даже самая маленькая гребаная вещь, которая немного пахнет тухлятиной, я хочу, чтобы их втянули и разобрались. Кто-то скармливает им наши секреты, и им нужно уйти.

— У меня не будет повторения прошлых выходных, и я больше не буду терять солдат. Этот город наш, и пришло время показать Рикардо гребаному Мариано, что нас не победить.

— Мы не можем начать войну, папа. Сейчас не время—

— Разве я что-нибудь говорил о войне, Тео? Мы собираемся уничтожить любую поступающую к ним информацию, а затем сосредоточиться на получении нашей собственной. Надеюсь, Ант и Энзо станут теми кусочками головоломки, которые нам нужны, и мы сможем спокойно разобраться с ними. Есть ли у их заместителя то, что для этого нужно, или он тоже коррумпированный кусок дерьма?

— Кажется, ты довольно лоялен ко мне, Босс, — ворчит папа.

— Что ж, посмотрим, что скажут наши новые друзья, и они помогут нам составить план. Нам нужны итальянцы, они хороши для бизнеса. Нам просто не нужна эта пизда у руля.

— Аминь, — бормочу я.

Нас окутывает тишина, когда запах еды ударяет мне в нос. У меня в животе урчит так громко, что все — даже папа — расплываются в улыбке.

— Мы должны оставить тебя восстанавливаться. Я так чертовски рад, что ты все еще с нами, сынок, — говорит Дэмиен, протягивая руку, чтобы сжать мое плечо.

— Спасибо, Босс. Мне жаль Эвана. — Он кивает, принимая мои соболезнования. — Стефанос, я хочу, чтобы Нико тесно сотрудничал с тобой в этом. Тео, ты тоже.

— Но Нико— Тео начинает спорить.

— Нико нужно сосредоточиться, на что-то направить свой гнев. Рикардо кажется идеальной мишенью.

— Он не согласится убрать его тихо, — предупреждает Тео.

— Он сделает это, если захочет попробовать стать моим младшим боссом однажды в будущем.

— Ты хочешь, чтобы Нико был— Дэмиен обрывает отца одним взглядом.

— Нашим парням пора проявить себя, не так ли? Прошедшая неделя доказала всем нам, что мы не знаем, сколько у нас времени. Нам нужно смотреть в будущее. Эти парни — наше наследие, и мы должны убедиться, что они готовы справиться со всем, что преподнесет им эта жизнь.

— Но Нико девятнадцать, ты же не можешь всерьез думать о том, чтобы сделать его своим заместителем? Я знаю, что ему сейчас больно, нам всем больно, но—

— Продолжай задавать мне вопросы, Стефанос, я не отвечаю за себя. — Предупреждение холодное, температура в комнате понижается на несколько градусов.

К счастью, тихий стук в дверь рассеивает только что охватившее нас напряжение, прежде чем она открывается, и голова Калли появляется из-за угла.

— Я-я сожалею, но еда здесь, и Деймону нужно—

— Все в порядке, Ангел. Здесь нет ничего такого, о чем бы ты не слышала.

Лицо отца искажается гневом, но Дэмиен никак не реагирует, кроме как снова вскакивает на ноги. Он кивает мне и улыбается, что говорит все, что он не сказал словами, прежде чем подойти к Калли и притянуть ее в объятия.

— Ты присмотришь за нашим мальчиком, да?

— Конечно. Он у нас будет как новенький в кратчайшие сроки, — обещает Калли.

— И ни о чем не беспокойся, что касается Нико. У нас все под контролем.

Она кивает ему, когда он выскальзывает из комнаты.

— Мы скоро увидимся, сынок, — говорит папа, его слова отрывисты, прежде чем он тащится за Дэмиеном, как потерявшийся щенок.

— Что ж, это было весело, — объявляет Тео, хлопая руками по бедрам и пытаясь встать.

— Ты хочешь остаться? — Предлагаю я. — Что-то подсказывает мне, что если мама оставила заказы Алексу, то их будет предостаточно.

— Спасибо, но мне нужно возвращаться. У меня в квартире полно девушек, которые захотят узнать, что с вами обоими все в порядке, — говорит он, переводя взгляд с Калли на меня.

— Скажи им, что я сожалею, что не позвонила, это просто—

— Все в порядке, малышка Си. Никто ничего от тебя сейчас не ожидает, — уверяет ее Тео. — Просто присмотри за ним, ладно? Ему понадобится много внимания.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что намекаешь, чувак, — язвительно замечает Алекс.

Обнимая Калли за плечи, Тео поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Странно, но ты нормально относишься к этому. Стоит ли мне беспокоиться? — спрашиваю я несколько нервно.

— Я не могу сказать, что это было чем-то, что я предвидел, и, если бы я узнал об этом несколько месяцев назад, мое мнение, вероятно, было бы совсем, совсем другим. Но прямо сейчас я просто рад, что ты вернулся к нам, чувак. И если ты будешь хорошо с ней обращаться и сделаешь ее счастливой, то, о чем еще я могу просить? — Он поворачивается к Калли и целует ее в макушку. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Мы будем прямо наверху.

— Спасибо тебе, — выдыхает она, притягивая его для объятий.

— Я собираюсь пойти и проведать Нико, — говорит он, когда она наконец отпускает его.

— Ты собираешься рассказать ему об этом? — Спрашиваю я с любопытством.

— Я… эм… Я не знаю. Я согласен с папой, ему нужно на чем-то сосредоточиться. Но я также в ужасе от того, что он схватит пистолет и отправится на самоубийственную миссию, если мы дадим ему еще одну причину желать смерти Рикардо.

Калли вздрагивает от его слов. — Нет, Тео. Ты не можешь—

— Я не собираюсь подвергать его риску, Калли. Не волнуйся. Мы поможем ему пройти через это, все мы.

— Что, если он продолжит отталкивать всех? — спрашивает она, и между ее бровями образуется глубокая складка.

— Тогда мы будем давить сильнее. Мы не позволим ему утонуть, ни за что на свете.

Она грустно улыбается ему, и это заставляет мое сердце сжиматься.

— С этого момента все будет лучше, я тебе обещаю.

Он ушел, прежде чем кто-либо из нас успел отреагировать.

— Я просто собираюсь— говорит Алекс, направляясь к двери и проскальзывая мимо Калли. Хотя я не пропускаю то, как его пальцы сжимают ее руку в знак поддержки, когда он проходит мимо.

Я всегда яростно любил своего брата, но, видя, его с ней, зная, что он отдал бы все, чтобы позаботиться о ней, если бы я никогда не вернулся, что-то внутри меня успокаивается. Мне просто нужно поработать с ревностью, которая также переполняет меня каждый раз, когда я смотрю, как он прикасается к ней, и у нас все должно быть хорошо.

— Готов перекусить? — Спрашивает Калли, подходя ближе.

— Черт возьми, да. Печенье, которое мама разрешила мне съесть раньше, едва касалось стенок.

— Должны ли мы сделать это здесь или—

— Нет, я выхожу.

Я заставляю себя оторвать взгляд от кровати и соскальзываю на край.

Она бросается ко мне, доказывая, что все усилия, которые я приложил, не убедили ее, что со мной все в порядке, что двигаться дальше, чем на дюйм, чертовски больно.

— Деймон, тебе не нужно—

— Да, Калли. Мне нужно… Мне нужно быть нормальным. Мне нужно убедить себя, что это реально. Что я не собираюсь просыпаться и обнаруживать, что я снова заперт в этой камере с тобой, как с пустым воспоминанием.

Она смотрит на меня, печаль наполняет ее глаза, когда она тянется к моей руке.

— Это реально, Николас. Ты в безопасности. Я рядом и никуда не собираюсь уходить.

— Спасибо, — произношу я одними губами, тепло разливается по моей руке от ее простого прикосновения. — Я люблю тебя, — выдыхаю я, заставляя ее глаза закрыться от эмоций.

Слезы наворачиваются на ее глаза, а нижняя губа дрожит.

— Черт, я не хотел—

— Это слезы счастья, все в порядке. Я просто не могу поверить, что вернула тебя. Я думала, что для нас это конец. Что нам было суждено стать этим грязным секретом, о котором мир так и не узнал.

У меня громко урчит в животе.

— Больше никаких секретов и лжи, Калли. Это, мы, — говорю я, поднимая наши соединенные руки, — навсегда. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя.

— А ты мой.

Наклоняясь вперед, она касается своими губами моих в простом поцелуе. Это и близко не то, чего я жажду от нее после столь долгого отсутствия. Но пока она здесь, рядом со мной, этого должно хватить, пока я не исцелюсь и не смогу показать ей, как сильно я ее действительно люблю.

— Что тебе нужно? — спрашивает она, с сожалением отстраняясь.

Я смотрю на себя сверху вниз. Я все еще отвратителен, и нельзя отрицать, что вонь в комнате исходит от меня, но пока мама не разрешит мне принять душ, думаю, я застряну с этим.

— Просто захвати мне толстовку на молнии, — говорю я, отчаянно нуждаясь скрыть беспорядок, которым являются мои грудь и живот.

— Я люблю твое тело, Деймон. Никогда не думай, что тебе нужно скрывать это от меня.

— Я не так, Ангел. Я скрываю это от самого себя.

Ее губы приоткрываются, чтобы ответить, но, похоже, у нее нет слов. Поэтому с грустной улыбкой она поворачивается к моему комоду и колеблется.

Мне приходит в голову, что единственное время, которое мы провели здесь вместе, были выходные, когда я украл ее у Анта. Но поскольку они были здесь, когда я, споткнувшись, вошел внутрь, и на ней была моя одежда, это заставляет меня задуматься, провела ли она здесь все то время, пока меня не было.

Мысль о том, что ей нужно было быть окруженной моими вещами, вызывает у меня комок в горле, но как бы ни был болезнен смысл, стоящий за этой мыслью, она также наполняет меня всем, что мне нужно.

Она скучала по мне. Действительно чертовски скучала по мне, и это знание разрушает меня настолько, насколько помогает исправить что-то внутри меня, что было сломано так чертовски долго.

— В шкафу, Ангел.

Она кивает, прежде чем подойти. Я ожидаю, что она вытащит одну, но она удивляет меня, хватая две.

Она расстегивает одну из них и бросает на кровать, прежде чем повесить другую на дверцу шкафа и опустить руки к низу моей толстовки, которая на ней надета.

У меня перехватывает дыхание, когда она снимает ее со своего тела, обнажая передо мной свою совершенно безупречную кожу.

— Что, черт возьми, ты пытаешься со мной сделать? — вздыхаю я, мои глаза останавливаются на крошечных кружевных трусиках, которые на ней надеты, прежде чем она стягивает их и бюстгальтер, обнажая свои голые сиськи. — О, черт, Ангел. Черт, — ворчу я, протягивая руку и сжимая свой член. — Почти уверен, что потерял слишком много крови, чтобы отправлять все, что у меня есть, сюда.

— Упс, — невинно говорит она, прежде чем снять чистую толстовку с вешалкой и натянуть ее через голову, прикрывая свое соблазнительное тело. — Приятно знать, что все по-прежнему работает. — Она нахально подмигивает.

— Ты — проблема, Красавица.

Она подходит ближе, наполняя воздух вокруг меня своим аппетитным ароматом, прежде чем поднять толстовку и помочь мне надеть ее. Или, по крайней мере, она делает это, пока не вспоминает о канюле на тыльной стороне моей ладони.

— О, мне нужно позвать твою маму, — шепчет она.

— К черту это, я справлюсь, — ворчу я, прежде чем у нее появляется шанс отойти или позвать ее.

— Деймон, — ахает она в ужасе, когда я сдираю пластырь и вытаскиваю маленькую трубку из тыльной стороны ладони. — Ты не можешь просто—

— Почти ничего не почувствовал, Ангел. Все хорошо.

— Тебе нужно прекратить это делать, — предупреждает она, ее голос полон боли. — Тебе нужно перестать причинять себе боль.

Ко мне возвращается воспоминание о том, что я сказал ей ранее в ванной. — Я не делал этого годами, Красавица. Я нашел другие выходы для своей боли.

— Х-хорошо, но это не значит, что ты можешь заниматься подобными вещами. — Она показывает на тыльную сторону моей ладони, когда маленькая струйка крови стекает по моей коже. — Я хочу, чтобы ты поправился. Мне нужно, чтобы ты поправился.

— Я буду, — говорю я, когда она тянется за ватным тампоном, чтобы вытереть кровь, чтобы я мог засунуть руку в рукав. — Через несколько дней я вернусь к полноценной работе, и у меня есть несколько очень хороших идей относительно того, что я хочу сделать в первую очередь.

— О да? — застенчиво спрашивает она.

— Да, я собираюсь уложить тебя голой на свою кровать и—

— Извините, что прерываю, но еда остывает, — говорит Алекс, внезапно появляясь в дверном проеме, в его тоне слышится веселье. Его взгляд опускается на мои спортивные штаны, и понимающая ухмылка играет на его губах.

— Что? Моя девушка горячая штучка, и она показала мне свои сиськи.

— Серьезно? — Калли шипит.

— Черт, мне действительно жаль, что я пропустил это маленькое шоу.

— Ты упустил свой шанс, Брат. Теперь она снова вся моя.

— Она всегда была твоей, чувак. Хотя ты прав, у нее хорошие сиськи. — Алекс подмигивает, прежде чем мудро ретироваться из комнаты, прежде чем я найду, чем в него швырнуть.

— Из-за вас двоих я рано поседею, — бормочет Калли, снова сокращая расстояние между нами и помогая мне подняться на ноги.

Я почти уверен, что сейчас мог бы легко справиться без ее помощи, но это не помешает мне принять ее поддержку. Ее рука, обнимающая меня, и ее тепло рядом со мной — это больше, чем я мог бы просить.

Мамины брови хмурятся, когда мы появляемся вместе. — Деймон, мы могли бы принести это—

— Все в порядке, мам. Мне это нужно. Мне нужно быть нормальным и окруженным семьей.

Она смотрит на меня с беспокойством, прежде чем ее глаза опускаются на мою руку без канюли, и они закатываются. Она не отчитывает меня за это. Она знает меня лучше, чем тратить свое дыхание.

— Как Ант? — Спрашиваю я, как только сажусь.

— Все еще спит. Это займет какое-то время. — Передо мной появляются пустая тарелка и стакан воды. — Ешь медленно, хорошо? Если ты неделю толком не ел, это может шокировать твой желудок. Придерживайся простых блюд или…

— Я понял, мам, — говорю я, беря ее за руку.

Она замирает, глядя на меня со слезами на глазах.

До сих пор она была в режиме медсестры, но теперь я встал на ноги и вижу, как все больше просвечивает моя мама.

— Я так горжусь тобой, Николас. И я так рада, что ты нашел свой путь обратно к нам. — Ее глаза наполняются слезами, когда она крепче сжимает мою руку.

— Спасибо, — говорю я, чертовски надеясь, что она знает, насколько искренне я это говорю. — Теперь ешь, ты, должно быть, тоже умираешь с голоду.

— Если ты не поторопишься, Джанна, Алекс съест все это.

— Эй, — бормочет Алекс с набитым ртом. — Ты говоришь так, будто я свинья.

— Показательный пример, — со смехом говорит Калли.

Я сижу и наблюдаю за ними троими, за Алексом, который набивает лицо, и за мамой и Калли, которые накладывают в тарелки свои любимые блюда. Меня переполняют удовлетворенность и счастье. Я провел больше недели, желая и молясь, чтобы меня снова окружила моя семья. И каким-то чудом я это получил.

— Чего бы ты хотел съесть, Деймон? — Спрашивает Калли, замечая, что я не сдвинулась ни на дюйм.

Мои губы приоткрываются, но у меня не появляется шанса что-либо сказать, потому что Алекс опережает меня. — Не говори этого, братан. Мама сидит прямо там.

— Я собирался сказать, просто немного риса и лапши. — Я закатываю глаза. Хотя острые блюда, стоящие на столе, могут взывать ко мне, я знаю, что мама права. Мой желудок взбунтуется, если я выплесну в него слишком много, слишком быстро.

Калли встает и наполняет мою тарелку, прежде чем я успеваю сделать это сам. Часть меня хочет остановить ее, заставить ее съесть свое, но другая часть просто чертовски занята тем, что наслаждается ее присутствием.

Стон, который я издаю, когда рис с яйцом попадает мне на язык, непристоен, на что услужливо указывает Алекс, отчего щеки Калли загораются ярким румянцем, а мама бросает ему в голову спринг-ролл.

Наблюдать за ними — это все. Абсолютно все.