Темное наследие

16

КАЛЛИ

То, что Деймон сидел за столом и ел с нами, даже если он только ковырялся в еде, несмотря на тот факт, что он был явно голоден, было тем, из чего сделаны мечты.

Я ела одной рукой, предпочитая, чтобы одна из них все время прикасалась к нему. Мне это было нужно. Это напоминание о том, что все это по-настоящему. Что он действительно сидел рядом со мной.

Но как бы это ни было удивительно, и как бы ни настаивал Деймон на том, что с ним все в порядке, всего через несколько минут стало очевидно, что разговор с дядей Дэмиеном и его отцом, а также короткая прогулка сюда выбили из него дух, и вскоре мы с Алексом помогли ему вернуться в постель. Он почти сразу же потерял сознание, как только его голова коснулась подушки.

— Странно видеть его спящим. Когда я был ребенком, я действительно думал, что он отродье сатаны или что-то в этом роде. Он просто все время бодрствовал, как какое-то неземное существо.

— Он всегда был таким? — Спрашиваю я, не отрывая глаз от покрытого синяками лица Деймона.

— Нет. В детстве он был таким же, как я. Но потом наш дедушка привык… — Алекс замолкает, явно не желая вдаваться в подробности.

— Заперать вас в его сарае? — Спрашиваю я, желая, чтобы он знал, что я уже в курсе отвратительных вещей, которые монстр делал с ними.

— Да. Это изменило его. Я имею в виду, на меня это тоже оказало довольно плохое влияние, но ничего подобного, что это сделало с Деймоном.

— Если бы он уже не был мертв, я бы пошла и убила его сама за то, что он причинил боль вам обоим, — обещаю я.

— У Деймона должен был быть шанс. Он нуждался в нем после многих лет издевательств и пыток.

— Ему… ему было хуже, чем тебе, как ты думаешь?

— Я не думаю, Калли. Я знаю. Я сделал все, что мог, чтобы предотвратить это. Если бы Деймон просто присоединился к футбольной команде, больше тусовался с нами, тогда ему не нужно было бы там быть.

— Твоя мама знает? — Спрашиваю я, уже догадываясь об ответе.

— Нет. Хотя папа знал. Никогда ничего не делал, чтобы остановить эту пизду. Не говори ей, Калли. Это разобьет ей сердце.

— Не говори ей что? — Спрашивает Джанна позади нас.

— Черт, — шипит Алекс.

— Нам нужно поболтать, сынок?

— У тебя с ним все в порядке? — Алекс спрашивает меня.

— Конечно.

— Когда он проснется, если будет в состоянии, позволь ему принять душ, в котором он так отчаянно нуждается, — сказала мне Джанна. — Оберни его повязки этим. Она протягивает несколько водонепроницаемых прокладок. — Затем крикни мне, и я приду и все заменю.

Они оба исчезают в коридоре, Алекс оставляет меня с выражением боли, запечатленным на его лице. У меня внутри все сжимается от осознания того, что ему придется рассказать ей часть правды, но я сомневаюсь, что он расскажет ей все ужасные истории об их прошлом. Черт возьми, я почти уверена, что у меня их нет. Деймон лишь прикоснулся к поверхности того, что он пережил в детстве, и что-то подсказывает мне, что я, возможно, никогда не услышу худшего. Но как бы мне это ни было больно, я не буду подталкивать его к этому. Ему нужно разобраться со всем этим в свое время, и я буду рядом с ним, пока он это делает.

После посещения туалета я подползаю к нему, нежно обнимаю его и прижимаю так крепко, как только осмеливаюсь. Последнее, чего я хочу, это причинить ему боль, но, кроме того, он мне нужен. Он нужен мне так сильно, что это причиняет боль.

Когда я прихожу в себя, я сразу понимаю, что он пропал.

Холодная пустота захлестывает меня на мгновение, прежде чем начинается паника.

Черт возьми, все это был сон.

Я в спешке сажусь, мое сердце колотится в неровном ритме.

Я оказываюсь на краю кровати, прежде чем даже осознаю, что пошевелилась, мои глаза сканируют комнату, но на самом деле они ничего не видят в моей истерике.

Я уже в дверях, когда замечаю толстовку на молнии, которую я помогла ему надеть вчера, а затем оглядываюсь через плечо, обнаруживая пустой пакет из-под физраствора, к которому его подключила Джанна.

Я вздыхаю с облегчением, прежде чем выскочить за дверь. Гостиная пуста, единственное, что неуместно, это написанная от руки записка на обеденном столе, сообщающая нам, что Алекс и Джанна отправились в квартиру Алекса, чтобы немного поспать.

Когда я смотрю на часы, я обнаруживаю, что уже семь утра.

— Господи, как долго мы спали? — Бормочу я себе под нос, прежде чем отправиться по коридору на поиски моего мальчика.

Я останавливаюсь в дверях гостевой комнаты, упиваясь открывшимся передо мной зрелищем.

Ант все еще без сознания на кровати, хотя я не могу отрицать, что за синяками, портящими его лицо, его кожа, кажется, приобрела немного больше цвета. Отводя от него взгляд, я нахожу Деймона лежащим на диване, его глаза закрыты, щека подперта руками, одеяло небрежно наброшено на его тело.

Видеть их двоих вместе — это самый большой пиздец, но в этом есть что-то такое правильное. После всего, что Ант сделал, чтобы защитить меня, он заслуживает того, чтобы мы сделали то же самое в ответ.

Пройдя дальше в комнату, я направляюсь туда, где отдыхает Деймон.

Присаживаясь перед ним на корточки, я протягиваю руку и пытаюсь откинуть прядь волос с его лба. Они мгновенно возвращаются на место, и я вздыхаю, признавая, что это плохая работа.

— Ты знаешь, я не сплю, — тихо говорит он. — Ждал, когда ты придешь и найдешь меня.

— Это правда? — Шепчу я, падая на задницу, когда его глаза распахиваются.

— Прости, я собирался вернуться, но—

— Шшш, все в порядке, — успокаиваю я, протягивая руку, чтобы обхватить его щеку. — Тебе не за что извиняться.

Он наклоняется к моей руке, желая моего прикосновения так же сильно, как и я его.

— Он проснулся, — шепчет Деймон. — Звал на помощь.

— Ты должен был разбудить меня.

— Все в порядке, Ангел. Он хотел отлить. Возможно, к лучшему, что я помог с этим, да?

— Мы оба обязаны ему нашими жизнями, Николас. Я не думаю, что кто-то из нас смог бы отказать ему в чем-либо после этого.

— Я возьму миллион фунтов и виллу на уединенном пляже, если ты предлагаешь, — стонет Ант, и я вскакиваю на ноги так быстро, что комната кружится.

— Ант, — кричу я, бросаясь к нему и заползая на кровать. — О, мой Бог.

— Привет, Солнышко.

Рыдание подступает к моему горлу, когда я смотрю в его темные глаза.

— Мне так жаль, Ант.

— Тише, — успокаивает он, протягивая мне руку и сжимая ее в знак поддержки. — Ни в чем из этого нет твоей вины. Я дал тебе обещание, и у меня были все намерения его сдержать.

— Но посмотри, чего тебе это стоило, — выдыхаю я, когда кровать прогибается позади меня и сильная рука обвивается вокруг моей талии.

— Ревнуешь, дьявольский мальчик? — Спрашиваю я, поворачиваясь и целуя его в шею.

Он хмыкает в ответ, и я не могу удержаться от улыбки.

— Ему не к чему ревновать. Я здесь не для того, чтобы сражаться за тебя, Калли. Ты именно там, где тебе место. Я уже говорил это раньше, я приму твою дружбу.

— Но почему? Я не стою всего этого.

— Ангел, — предупреждает Деймон, явно не соглашаясь с моим утверждением.

— Потому что это было правильно. Потому что я не думаю, что все, что делает мой дядя, правильно. Потому что он не тот человек, чтобы возглавлять нашу семью. Много, много причин, Калли.

Его глаза закрываются, и я паникую.

— Тебе больно? Тебе что-нибудь нужно? Джанна оставила тебе несколько таблеток на случай, если ты проснешься.

— Д-да, таблетки звучат как хорошая идея.

Наклоняясь к нему, я беру пакет, который она оставила на столике, и стакан воды.

Чертовски неловко пытаться заставить его выпить это. Каждое его движение вызывает еще большую агонию на лице, но он это делает.

— Спасибо тебе, — стонет он, падая обратно на подушку.

— Они, вероятно, снова погрузят тебя в сон. Они довольно сильные, — предупреждает Деймон.

— Я не против. — Он замолкает на несколько минут, его глаза снова закрываются. И как раз в тот момент, когда я думаю, что он снова отключился, он пугает меня. — Кто-нибудь знает, что я здесь?

— Насколько нам известно, Мариано понятия не имеют. Дэмиен, Тео и мой отец знают, но я позаботился о твоей безопасности, — говорит Деймон. Я прикусываю язык, когда имя Джослин танцует на кончике, но я полагаю, что она верна до мозга костей и никогда ничего не сделает, кроме как поддержит нас, поддержит меня. — Они захотят поговорить с тобой, когда ты будешь готов к этому.

— Я могу это сделать. Я полагаю, они хотят, чтобы мой дядя исчез?

— Да, и любой, кто является частью его планов.

— У меня есть имена, — признается он.

— А как же Энзо? — спрашиваю я.

— Он хочет, чтобы Рикардо ушел так же сильно, как и я.

— Но он его брат, — выдыхаю я, констатируя очевидное.

— Да, но это не значит, что он должен нравиться ему или соглашаться с ним. Рикардо — властолюбивый социопат. Он не подходил для этой работы. Это всегда должно было достаться Маттео.

— Захочет ли он нам помочь? — Спрашивает Деймон.

— Да. Мы просто должны быть умными. Он нужен нам внутри.

— Мы можем это сделать, — соглашается Деймон, прежде чем дыхание Анта становится глубже, и он снова проваливается в сон, — Что-то подсказывает мне, что все будет не просто.

— Да, я чувствую это. Просто пообещай мне кое-что. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Деймона.

— Все, что угодно, — обещает он.

— Позволь другим справиться с этим. Не спеши мстить. Я не могу рисковать этим, Николас. Я ни на секунду не могу подумать, что снова потеряю тебя.

— Я обещаю. Я не собираюсь делать ничего глупого. Я думаю, лучшее, что мы с Антом можем сделать прямо сейчас, — это оставаться в тени.

— Мы здесь в безопасности? — Спрашиваю я, меня охватывает беспокойство. — Это первое место, куда придут искать итальянцы, когда поймут, что ты ушел?

— Возможно, но Дэмиен усилил охрану, и, если кто-нибудь пронюхает, что мы в опасности, мы переедем. Мы можем вернуться в пляжный домик, — предлагает он.

— Я бы хотела этого.

— Если дойдет до этого, мы уйдем. Но мне нужно быть здесь прямо сейчас. И тебе тоже. Из того, что сказал Тео, ты нужна Нико.

Тяжелый вздох срывается с моих губ. — Он даже не открывает мне свою дверь.

— Ему просто нужно время, Ангел.

— Я знаю, — печально соглашаюсь я. — Я просто хочу облегчить его боль, понимаешь? И теперь я чувствую себя виноватой, потому что я вернула тебя, а он все еще тонет.

— Вы оба потеряли своего отца, Красавица. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Ты прошла через ад на прошлой неделе, не преуменьшай свои чувства, чтобы почувствовать себя лучше.

Поворачиваясь, я обнимаю Деймона за плечи и утыкаюсь лицом в изгиб его шеи. Но вместо того, чтобы обнять меня, как я отчаянно хочу, чтобы он сделал, он замирает.

— Что случилось? — Спрашиваю я, глядя на него снизу-вверх со страхом, скручивающим мой желудок.

— Мне нужно в душ.

— Ну, к счастью для тебя, твоя мама дала мне немного водонепроницаемого материала, чтобы наложить поверх твоих бинтов, чтобы ты мог его принять.

— Да? — говорит он, его глаза загораются, как будто я только что сказала ему, что сегодня рождественское утро.

— Ага. Но ты справишься стоя? Я не хочу—

— Если это избавит меня от этого запаха и грязи, прилипшей к моей коже, я сделаю все, что угодно. Особенно с твоей помощью. — Его улыбка становится шире при этой мысли.

— Ладно, договорились. Но если это станет слишком, ты должен сказать мне.

— Я обещаю, но у меня есть все основания подозревать, что я обрету совершенно новую жизнь, как только ты окажешься обнаженным и твои руки будут повсюду на мне.

— Ты — проблема.

— Ты только сейчас это поняла? — язвит он.

— Пошли, — говорю я, быстро спрыгивая с кровати и протягивая ему руку.

Прежде чем мы подходим к двери, я оглядываюсь через плечо на Анта.

— С ним все будет в порядке, — выдыхает Деймон.

— Теперь он такой, да. Но что, если они схватят его до того, как мы сделаем свой ход?

— Мы? — спрашивает он, его бровь изгибается, одна сторона губы растягивается в улыбке.

— Ну, ты знаешь, что я имею в виду.

— Черт возьми, мысль о том, что ты с пистолетом в руке положишь конец этим ублюдкам, вызывает у меня тепло и мурашки.

— С тобой что-то очень, очень не так, — говорю я со смехом.

— Ты все равно любишь меня.

— Да, чем безумнее, тем лучше, если вы спросите меня.

Я не останавливаюсь, пока мы не оказываемся посреди его ванной комнаты.

— Осторожнее со своими желаниями, Ангел, — предупреждает он.

— Все в порядке, ты здесь не единственный сумасшедший.

Мой желудок сжимается, когда я думаю о нашей безумной реальности.

Мы оба должны сосредоточиться на нашем будущем прямо сейчас, на наших экзаменах. И все же мы здесь с ним, по сути, восставшим из мертвых, и я с ребенком—

— Что не так? — спрашивает он, хмуря брови и еще раз доказывая мне, что может читать меня лучше, чем кто-либо другой.

— Ничего. Время от времени что-то просто наваливается на меня сверху. Прошедшая неделя была… чем-то невероятным.

Не желая пока открываться полностью, я тянусь к шнуркам на спортивных штанах Деймона и развязываю их.

— Хм… Я мог бы привыкнуть к такому обращению, — шепчет он, когда я просовываю руки под ткань, обнаруживая его обнаженным под ней.

Скользя руками по его бедрам, я сбрасываю ткань на пол. У меня перехватывает дыхание, когда я обнажаю еще больше синяков и порезов. Но ни один из них не является более жестоким, чем синие и фиолетовые отметины, которые обвивают его лодыжки.

Опускаясь перед ним на колени, я нежно провожу пальцами по темной коже, образы того, что это могло бы быть, мелькают у меня в голове и заставляют мой желудок сжаться так сильно, что я уверена, меня вот-вот вырвет.

— Все в порядке, Ангел. Теперь все кончено.

— Они заковали тебя в кандалы?

— Они, очевидно, думали, что мы рискнем сбежать.

— Интересно, откуда они взяли эту идею? — Язвительно замечаю я, отчаянно пытаясь сохранить легкое настроение, когда помогаю освободить его ноги от брюк. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, делая это? — Спрашиваю я, присаживаясь на корточки и глядя на него снизу-вверх.

— Более чем в порядке, Ангел. — Он ухмыляется мне с дьявольским блеском, прежде чем я замечаю, как его член подпрыгивает.

— Не бери в голову никаких идей, дьявольский мальчик. Мы моем тебя, и все.

— Ты разрушаешь все мое веселье, — бормочет он, когда я поднимаюсь на ноги и тянусь за непромокаемой повязкой, которую дала мне Джанна.

Как только я довольна, что прикрыла его бинты, я включаю душ и натягиваю толстовку через голову.

— Черт, я скучал по тебе, Ангел. — У меня перехватывает дыхание.

Его глаза удерживают мои, пока я натягиваю трусики на бедра. Честность в его тоне, любовь, сияющая в его темно-серой глубине, снова собирает воедино еще несколько моих разбитых осколков.

Он подходит ближе, его руки обхватывают мои щеки, и он продолжает смотреть глубоко в мою душу.

У меня покалывает кожу, а желудок переворачивается, когда слова застревают в горле.

Но прежде чем у меня появляется шанс что-либо сказать, он наклоняется вперед, его губы касаются моих в сладчайшем поцелуе, который вызывает слезы на моих глазах и заставляет мои руки дрожать, когда эмоции переполняют меня.

Он отстраняется и смотрит на меня с улыбкой. — Мне нужно перестать заставлять тебя плакать, — выдыхает он.

— Я надеюсь, ты никогда не перестанешь заставлять меня чувствовать себя так.

Он качает головой, не в силах поверить в то, что я говорю.

— Пошли, вонючка. Давай приведем тебя в порядок.

— Ты пытаешься сказать, что от меня пахнет? — шутит он, когда я веду его в огромную душевую кабину, над которой клубится пар.

Меняя позицию, я прикрываю его, пока он не оказывается под струей.

— О, черт, это так приятно, — стонет он, жар в его голосе превращает мою кровь в лаву.

Я стою там и смотрю, как вода стекает по его телу, наблюдая, как смывается грязь, темная вода стекает в канализацию у его ног. Если бы только воспоминания о том, через что он прошел, можно было так легко изгнать.

Протягивая руку, я беру его гель для душа и мочалку. Выдавив на нее больше, чем необходимо, я намыливаю его, прежде чем нанести на каждый дюйм тела Деймона нежными круговыми движениями.

Он следит за каждым моим движением, его горячий взгляд обжигает мою кожу, пока я работаю.

Его член сильно и настойчиво покачивается между нами, но ни один из нас не пытается что-либо с этим поделать. Хотя, это не из-за отсутствия желания. Все мое тело горит от потребности ощутить ту связь, которая изменила мою жизнь, к которой я пристрастилась до того, как подумала, что потеряла его.

— Остановись, — требует он, когда я начинаю очередной обход его груди, мои глаза следят за пузырьками, пока я рисую его тело.

Мочалку вырывают из моей руки, и я ахаю, когда моя спина ударяется о холодные плитки, когда он меняет нашу позицию.

— Моя очередь, — рычит он, глядя мне прямо в глаза и позволяя мне увидеть огонь, который сжигает его изнутри.

— Н-нет, ты не—

— Не спорь со мной, Ангел. Ты не победишь, — предупреждает он мрачным и смертоносным голосом. — Тебе это нравится, не так ли, Красавица? Тебе нравится, что я не оставляю тебе выбора, кроме как делать то, что тебе говорят. Возможно, ты хочешь вырваться на свободу, но на самом деле, под всем этим, ты просто хорошая девочка, которая хочет доставить мне удовольствие, не так ли?

— Господи, Николас, — стону я, мой голос сочится похотью.

— У меня так много планов на тебя, Ангел. Я хочу заставить тебя кричать столькими способами.

Не имея ничего, кроме его слов и вида его грешного тела, я превращаюсь в ноющий комок нужды. Он тоже это знает, если легкая ухмылка, приподнимающая уголки его губ, и огонек в его глазах говорят мне о чем-нибудь.

— Вот, — говорит он, бросая мочалку на пол. — Все готово для того, чтобы я снова испачкался.

Он подходит ближе, его большая рука обвивается вокруг моей талии, а голова наклоняется.

Жар его тела обжигает мое, когда горячая вода сверху продолжает литься на нас.

— Я все еще не могу поверить, что ты здесь, — говорю я, нежно проводя руками по его груди и соединяя их за его шеей, когда он прижимается еще ближе.

— Поверь в это, Ангел. Я здесь, я твой, и я никуда не уйду, если ты не будешь рядом.

От его слов у меня перехватывает дыхание прямо перед тем, как его губы заявляют права на мои, снова разрушая меня для него.

У меня нет никаких намерений заходить в этом дальше, несмотря на мою яростную потребность сделать это. Но это не значит, что я готова, когда пронзительный женский голос разрывает воздух, не оставляя нам иного выбора, кроме как расстаться.

— Деймон. Где ты, черт возьми, находишься?

— О Боже, — слегка бормочет он. — Кто ее впустил?

— Подожди. Я-я в душе с Калли, — кричит он в ответ.

— Тебе предназначено быть на пороге смерти, Ди, а не трахать свою девушку в душе.

— Мы не… Э-это не— я заикаюсь, прежде чем быть прерванной.

— Мы будем через минуту, — кричит он, прежде чем взять меня за подбородок рукой и не оставить мне выбора, кроме как посмотреть в его горящие глаза. — Моя, — рычит он, низкий тембр его голоса заставляет мое тело загораться желанием.

— Твоя, — соглашаюсь я, с радостью принимая его следующий поцелуй.

Стук в дверь заставляет нас обоих вздрогнуть.

— Эй, ребята. У меня нет целого гребаного дня, — дуется Айла. — Мне нужно увидеть это чудо своими собственными глазами.

— Я серьезно переоцениваю нашу дружбу прямо сейчас, Ай, — говорит Деймон, поцеловав меня в кончик носа и шаркая ногами, выходя из душа.

Мое сердце сжимается, когда ему приходится обращаться к стене за поддержкой.

Я держала его здесь слишком долго, заставляла его делать слишком много.

— Ты любишь меня и знаешь это. А теперь убирайся оттуда к черту, — требует она.

— Подожди, — говорю я в спешке, подбегая к нему, чтобы помочь, когда он тянется за полотенцем.

— Я в порядке, Красавица, — возражает он, когда я пытаюсь помочь.

— Нет, Николас, ты не такой. Перестань быть таким упрямым придурком. — Его брови поднимаются в шоке, но он не спорит, когда я оборачиваю полотенце вокруг его талии. — Ты хочешь, чтобы я сходила и взяла тебе какую-нибудь одежду, прежде чем ты—

— Нет, все в порядке, — говорит он, но то, как его кадык подпрыгивает, когда он сглатывает, заставляет меня задуматься, так ли это на самом деле.

— Это просто Айла, — шепчу я, проводя рукой по его груди и оборачивая ее вокруг его шеи.

— Я знаю. Мне нужно перестать прятаться, — твердо говорит он.

Расправив плечи, он делает шаг вперед. Я отступаю в сторону и смотрю, как он тянется к двери.

Его движения медленные, и я хочу потребовать, чтобы он вернулся в постель, чтобы отдохнуть, но я знаю, что мое беспокойство останется без внимания.

— Срань господня, — ахает Айла, когда он появляется.

— Привет, Ай. Я тоже рад тебя видеть, — бормочет он.

К тому времени, как я подхожу к двери, они заключены в объятия. Плечи Айлы трясутся, когда ее тихое сопение наполняет комнату.

Я неловко стою там, завернувшись в одно из полотенец Деймона, наблюдая за ними.

— Все в порядке, Ай, — успокаивает он.

Наконец, она отстраняется и смотрит на него снизу-вверх с темным макияжем, размазанным по ее щекам.

— Черт. Так чертовски рада тебя видеть.

— Я тоже.

— Черт, ты выглядишь—

— Красиво, да? — язвит он.

— Истощенный.

— Что-то вроде этого.

— Тебе следует лечь в постель. Слишком много усилий в душе. — Она подмигивает, наконец-то переводя взгляд на меня, а я бесстыдно наблюдаю за ними.

— Что это? — Деймон наклоняется ближе. — Это что, маленькая ревность, которую я вижу в твоих зеленых глазах?

Его слова ударили меня, как бейсбольная бита. Конечно, он же не предполагает…

— Черт возьми, да. Я не видела никаких действий… слишком долго. Особенно ничего в душе. Засранец, — выплевывает она, в ее глазах сверкает веселье.

— У тебя однонаправленный ум, — усмехается Деймон, обходя ее и направляясь к своему комоду.

У меня перехватывает дыхание, когда он спотыкается перед шкафом и вынужден протянуть руку, чтобы удержаться на ногах.

Я в беспокойстве бросаюсь вперед, но Айла останавливает меня, становясь передо мной. Она видела то же самое, но, похоже, не спешит помогать.

— Он в порядке, Калли, — шепчет она. — Он также твердолобый, упрямый засранец. Иногда ему нужно самому понять, что он не Суперм—

— Бэтмен, — предлагает Деймон, заставляя Айлу в замешательстве наморщить лоб.

— Да, — соглашаюсь я. — Он больше похож на Бэтмена.

— Ладно, ну… — Айла бормочет, выглядя совершенно озадаченной, прежде чем шокировать меня до чертиков, обнимает за плечи и притягивает к себе для объятий.

Ее объятия коротки, и, хотя с ее губ не слетает ни слова, жест говорит о тысяче слов.

Мы никогда не были близки, несмотря на то, что наши семьи проводили много времени вместе, пока мы росли, но что-то подсказывает мне, что Деймон, возможно, находится в процессе изменения этого, и он понятия не имеет.

— Ты хорошо держишься? — спрашивает она, сочувствие сочится из ее глаз. Она понимает, я знаю, что понимает. Она потеряла своего брата несколько лет назад. Она прошла через нечто подобное тому, что я сейчас переживаю.

— Да, сейчас мне чертовски намного лучше, — говорю я, бросая взгляд через ее плечо туда, где Деймон прислонился спиной к комоду, пристально наблюдая за нами.

Его губы изгибаются в улыбке, прежде чем он подзывает меня к себе всего лишь кивком подбородка. — Иди включи кофеварку, Ай. Мы скоро выйдем, хорошо?

— Будет сделано, Босс. — Она салютирует ему, к его большому удивлению.

— Она…

— Заноза в заднице? — Предлагает Деймон, когда мне не удается подобрать слово.

— Что-то вроде этого, да.

— Она безвредна. — Ее злобный крик прорезает тишину в квартире, и Деймон заливается смехом. — Или, по крайней мере, она безобидна, пока Алекс не окажется где-то рядом.

— Они не ладят? — Спрашиваю я, не в силах поверить, что кому-то на планете может не понравиться Алекс.

— Нет. Вовсе нет.

— Но как? Алекс — человеческая версия золотистого ретривера.

Смех Деймона продолжается, и это зажигает что-то внутри, прогоняя мое беспокойство всего на несколько секунд. — Не позволяй ему слышать, как ты его так называешь. Он думает, что у него репутация жесткого человека.

— У него могло это быть за пределами этих четырех стен. Но в глубине души он самый милый щенок в мире.

— Ты это знаешь. Я это знаю. Но Айла… ну, давай просто скажем, что она больше любит кошек.

Он выдвигает верхний ящик и вытаскивает пару боксеров.

— Может быть, там есть что-то большее?

— Убийство, ожидающее своего часа? Нет, там ничего нет, так что не берите в голову никаких безумных идей.

— Ты ведь видел, что случилось с Себом и Тео, верно? Не так давно они утверждали, что Стелла и Эмми были никем иным, как Сатаной.

— Они, вероятно, все еще так думают, что вполне справедливо.

— Ну, да, может быть. Но они также любят их больше, чем саму жизнь, так что…

— Точно так же, как я отношусь к тебе, Ангел.

— Приятный собеседник, — язвительно замечаю я, беря его боксеры, когда он протягивает их мне.

— Не могу поверить, что собираюсь спросить об этом, но не могла бы ты… помочь мне одеться?

— Для тебя, Бэтмен. Все, что угодно.

Я снова опускаюсь перед ним на колени, затем одеваю их на него.

— Если тебе повезет, я, возможно, даже помогу тебе снять их позже.

— Я рассчитываю на это, Ангел. Ты готова предложить еще какие-нибудь льготы? — нахально спрашивает он.

— Давай еще раз обсудим это, если ты не будешь спать.

— Сделка.